Одной дорогой, разными путями

Первое, что узнаешь в жизни, — это то, что ты дурак. Последнее, что узнаешь, — это, что ты всё тот же дурак. (Р. Д. Брэдбери)

       Адепт маялся уже довольно давно, но глава Цзян так и сидел, неподвижно уставившись в раскрытый свиток.       Вчера прилетел Старейшина Илин вместе со Вторым Нефритом ордена Лань.       Спокойный и размеренный быт Пристани Лотоса был нарушен.       Потому что сам факт появления этой известной всему миру заклинателей парочки вместе, уже был вызовом. К тому же, Вэй Усянь тут же потребовал провести его к Цзян Чэну, на что тот приказал его не беспокоить и распорядился, чтобы Второму Нефриту ордена Лань подготовили гостевые покои. А сам Вэй Усянь может делать у себя дома, что его душе заблагорассудится.       И сразу же началась полнейшая чехарда, так как прежние распоряжения главы Цзян о статусе Лань Ванцзи были совершенно противоположные, поэтому следовало выяснить: точно того надо размещать и кормить, а не выпроваживать взашей?       Далее было ещё интереснее, так как Вэй Ин потребовал подготовить свои покои для них двоих, в то время как сам Ханьгуан-цзюнь в ответ на данное заявление хранил героическое молчание.       И снова побежали адепты в покои главы Цзян, потому что, вроде как, вопрос-то серьезный и вдруг что не так. И только от прежних проблем избавились, а тут уже новые на подходе.       Глава Цзян выматерился, потом выматерился ещё раз, и ещё раз и, сардонически подняв правую бровь, уточнил у пришедшего к нему заклинателя, что ему непонятно в словах «двуспальная кровать», раз он снова пришёл к главе своего ордена с вопросами.       Тому всё было как раз очень понятно, понятно настолько, что всё же решился прийти к грозному главе Цзян. Но, посмотрев на сложное выражение лица оного, адепт справедливо рассудил, что милые бранятся только тешатся, а ему ещё в ордене жить да жить.       И пошёл искать кровать нужного размера.       Однако через некоторое время в покои главы снова постучали. Цзян Чэн уже не сомневался, что к нему опять пришли за уточнениями, и, горестно вздохнув, сдался.       Стремительно распахнув двери, прошёл мимо робко застывших адептов.       Где искать Вэй Ина, он знал и без лишних расспросов.        — О, а вот и ты, Цзян Чэн, давно не виделись! — Вэй Усянь радостно идёт навстречу брату.       Тот хмурит брови, косится на мрачно стоящего за спиной Усяня Лань Ванцзи, который слегка наклоняет голову. Цзян Ваньинь закатывает глаза и переводит внимание на Вэй Ина.        — Ты наконец вспомнил дорогу до дома?       При этих словах лицо Ванцзи словно накрывает легкая, но ощутимая тень. Цзян Чэн нарочи́то громко продолжает:        — Ты же понимаешь, что мил тот гость, что недолго гостит?       Усянь морщит лицо и в тот же момент громко смеётся.        — Я не мил и всегда делаю, что мне заблагорассудится. Ты позабыл?       Цзян Чэн пожимает плечами.        — Мне передали, что у тебя есть ко мне срочное дело.        — Да, вот! — Вэй Усянь быстро протягивает запечатанный свиток. На нём до боли знакомым почерком выведено его имя.       Цзян Ваньинь хмурится.        — Я уже прочитал твоё письмо, мне этого довольно. Главе Лань не нужно было утруждать себя.       Усянь загадочно смотрит на насупленного брата.        — И тем не менее, он утрудился. И я тоже утрудился. И Лань Чжань тоже утрудился. Чтобы ты сейчас получил это послание. Так что будь так добр, прочти его.       Цзян Чэн молчит. Он чувствует на себе внимательный взгляд Вэй Ина, и не менее внимательный от его спутника.       Наконец кивает головой и неохотно берёт свиток. Словно боится, что тот сейчас откусит ему палец на руке.        — Ну вот и славно, а теперь пошли есть. Я ужасно голоден, и Лань Чжань тоже.       Цзян Ваньинь закатывает глаза снова, но всё же стремительно разворачивается и идёт в сторону обеденного зала. Он уже понял, что его брат начал налаживать отношения с бывшим мужем, но ему хочется поговорить об этом с Вэй Усянем лично, без присутствия при этом ходячей ледяной глыбы.       Ужин проходит под весёлое щебетание Вэй Ина, ледяное молчание Лань Ванцзи и сардоническое закатывание глаз Цзян Чэна.       Он просит Вэй Усяня зайти к нему с утра, одному. Тот смеётся, но соглашается. Второй Нефрит ордена Лань оставляет всё без комментариев, однако явно недоволен.       Цзян Чэну плевать, главное, что утром они наконец смогут поговорить наедине.       И вот сейчас, решившись до встречи с братом всё-таки почитать личные извинения Лань Сиченя, Цзян Ваньинь с непонятным самому себе замиранием в сердце вскрывает знакомую печать.       Но на изящной выделки бумаге, с бегущими сверху и снизу облаками, значится краткое:       «Не Хуайсан сбежал. Я лично отправился провести расследование обстоятельств его побега и того, кто бы мог ему в этом помочь. Прошу пока оставить этот факт в тайне. Лань Сичень»       И это были совсем не те слова, что Цзян Чэн ожидал прочесть.