И если не брать во внимание...

      В своих путешествиях Мьолвен имела счастье использовать верёвку бесконечное множество раз. Подъёмы и спуски по горам, доставка грузов, сушка вещей и трав, да даже взятие кого-нибудь в плен несколько раз имело место быть. Всё-таки работа с Разум-Даром накладывала свой специфический отпечаток.       Но вот рыбачить на привязанный к верёвке кусок вонючего гриба… Ригурт Дерзкий одним своим появлением способен внести хаос в устоявшийся порядок вещей. Вероятно, это было ключевой причиной, по которой его назначили сначала главой Нордского Культурного Обмена, а затем ответственным за перемирие двух повздоривших танов.       Стоило доставшемуся с таким трудом грибу — чтоб тем аргонианским друзьям Ригурта икалось — попасть в воду, как вся река моментом вскипела и забурлила. Мьолвен с подозрением покосилась на своего подельника. Брать вину за гибель рыбы в одной отдельно взятой реке как-то не хотелось… особенно на глазах у того треклятого тана.       — Сейчас-сейчас, — Ригурт азартно потёр руки, — держи крепче.       Словно по его команде, верёвка в руках Мьолвен тут же натянулась, и польстившееся на гриб нечто резко потянуло свой край верёвки вперёд, в реку. К собственной чести, вместо испуганных бессвязных воплей босмер умудрилась обложить отборной руганью всех присутствующих, включая фамильную рыбу уже четыреждыклятого тана.       Спасало только то, что река не отличалась особой глубиной, и возможность утонуть Мьолвен ну никак не грозила. Но вот собрать собой весь окрестный донный ил — это без особых проблем.       Сколько — Молаг Бал её забери — фамильная рыба протаскалась по реке, босмер сказать не могла. Две минуты? Три? А может, одну? Для неё это было равносильно вечности. А когда рыба всё-таки соизволила выкинуть несостоявшегося рыбака на каменистый берег, у Мьолвен не было сил даже на то чтобы сесть или просто поднять голову, чтобы рассмотреть того, кто чавкал над ухом самым бессовестным образом.       Вскоре подбежали что-то азартно кричавшие норды. И первое, что босмер услышала, были вовсе не слова радости от встречи:       — Хоркер?! — голос пятикратно проклятого тана сорвался на фальцет. — Фамильная рыба — это х-хоркер?

***

      — В общем… как-то так. Ригурт милостиво пообещал, что будет молчать про эту рыбу, а тан — что засунет свою гордость туда, откуда её достал, и явится на встречу. — Закончила свой рассказ Мьолвен и хмуро взглянула на откровенно ухохатывавшегося Феннориана. — Эй, это вообще… — она прикрыла резко прикрыла рукой кружку и оглушительно чихнула, — вообще-то ни разу не смешно.       Босмер демонстративно шмыгнула носом и поплотнее закуталась в невесть откуда выкопанное вампиром одеяло. Да и волновало его происхождение в самую последнюю очередь.       — Прости-прости, — Феннориан, продолжая посмеиваться, плеснул в кружку ещё немного красноватого удивительно горячего варева.       А вот появление в одном небезызвестном доме в Чёрном Пределе… Вопрос безумно интересный, но сам Феннориан прояснять этот момент не особо спешил.       Последнее, что Мьолвен вообще помнила, это родная комната в таверне Солитьюда, но вот остальное: камин, одеяло, сухая одежда, кружка с чем-то горячим и слишком хорошо дающим в голову… Подозрительно ускользало из общей цепочки событий. И даже если перемещение из Солитьюда в Чёрный Предел объяснимо дорожными святилищами, то остальное…       Босмер приложилась к кружке. Пусть лучше щёки горят не от стыда, а от выпитого… вина, но какого-то уж слишком пряного. Такое в тавернах и за большие деньги не наливают.       От тяжёлых размышлений и созерцания бликов огня на тёмных камнях Мьолвен отвлекло осторожное прикосновение.       — Я не сплю. Я не сплю.       Босмер демонстративно мотнула головой, но тут же уткнулась носом в грудь оказавшегося неожиданно близко Феннориана. Прикрытые волосами щёки вновь предательски заалели. Слишком явно, такое уже не спишешь на алкоголь или болезнь, которая по неведомой причине почти отступила.       Или спишешь… иначе как ещё объяснить, что руки сами собой потянулись обнять этого нелюдимого и в упор ничего не замечающего вампира. Коварное вино нахально вытащило и приумножило то, что должно было быть спрятано где-то глубоко в груди… И не высовываться пока вся эта заварушка с бурями не закончилась.       Но… не сегодня. Вздрогнув от неожиданности, Феннориан сам притянул Мьолвен поближе.       — Я испугался, — прозвучало это тихо, на грани слышимости, словно Феннориан до последнего мига боялся в этом признаться. — Стоило только открыть дверь, как ты тут же рухнула на меня, пылая подобно костру.       Дыхание вампира щекотнуло чуткое босмерское ухо, а непроизвольно стиснувшие в объятиях руки — сорвали с губ глухой стон.       Феннориан тут же отдёрнул руки, совершенно при этом не зная куда себя деть. Такое положение дел было для него в новинку. С зельями проще. Там итог известен заранее.       — Что такое? — Мьолвен осторожно, вполглаза взглянула на переменившегося в лице вампира.       Страх, смущение… Феннориан был близок к тому, чтобы сбежать. Возможно, даже можно было бы расслышать как бьётся его сердце, но босмер и не думала пытаться. Гораздо важнее сохранить то легкое наваждение, которое накрыло их совсем недавно.       Легкое прикосновение к щеке, от которого Феннориан дёрнулся как от хорошей пощёчины. Мешающее, ставшее совершенно не нужным одеяло с шорохом соскользнуло к ногам Мьолвен.       — Если нужно — я уйду, — босмер попыталась встать.       Но ноги тут же предательски подкосились, и Мьолвен тут же рухнула на Феннориана, повалив того следом за собой. Похоже, чудо-зелье исчерпало себя.       Всего миг, растянувшийся на непозволительно долгий промежуток времени. Даже огонь позабыл, что ему положено потрескивать в камине.       — Нет. Определённо… нет, — помотал головой вампир, отгоняя очередное наваждение.       И просто исчез, обратившись в дым, но Мьолвен к этому моменту уже успела обессиленно рухнуть в беспамятство.