Картины прошлой ночи

      С кем он вёл эту борьбу?       С той, что путала его мысли и кружила голову похуже вина, или с самим собой, пытаясь сохранить контроль над разумом? Шедоу не думал, что когда-нибудь окажется перед таким раскладом: делал всё, чтобы быть с ней только коллегами, держал обоих на вынужденном расстоянии. И тогда она подошла к самой границе, побудив его шагнуть навстречу.       В её поведении не было чего-то распущенного, но каждое её действие казалось особенным. В её прикосновениях проскакивали искры электричества, в её глазах горела манящая опасность. Одного её дыхания было достаточно, чтобы вызвать в нём вихрь волнений, одного её жаркого шёпота хватало, чтобы в горле засел немой напряжённый крик. Руж продолжала сводить парня с ума, скрывая пленительные движения за приятным дружеским обманом, и в определённый момент достигла того, что он больше не смог от неё отдаляться.       Руж добилась того, что Шедоу погряз в её интригах и стал смотреть на неё жадным взглядом. Тем взглядом, что требовал от неё ответов и тайно желал оценить каждую часть её прекрасного тела. Влечение постепенно пожирало его трезвость, но он душил всякую инициативу. Проявить к ней интимный интерес означало позорно проиграть.       И он держался. Следовал за её затеями, но не показывал своего участия. Когда один барьер стирался в пыль за другим, не выказывал эмоций — ждал, когда это примет решающий оборот.       И сейчас он лежал перед ней посреди ночи. Потерянный в красоте, которая открывается влюблённому взгляду. Звёздный отблеск её белых кудрей, хрустальная мелодия её голоса, касавшаяся его ушей так же легко, как звуки музыкальной шкатулки, и кремовый запах её рук, на которых в этот раз не было перчаток... Он чувствовал, как она нежно скользила кончиками пальцев по его ладони, дотрагивалась тёплыми подушечками до тесных промежутков между его грубоватыми фалангами, сцепляла кисти в идеальном замке, спускалась ногтями до его лимитера и очерчивала тонкий круг, едва касаясь его кожи.       Когда между союзниками не осталось преграды в виде перчаточной ткани, Шедоу стал ощущать невесомость от каждого прикосновения подруги. Мысли уносились куда-то далеко, и в привычных бирюзовых глазах он замечал северное сияние, в обычных губах, произносивших его имя, он видел зов, проносящийся ледяным ветром по арктической пустыне — казалось, её тёплые движения пробирали до холодных, морозных мурашек, когда он сознавал свою ответственность.       Чего она добивалась? По опущенным ресницам снова ничего нельзя было прочесть. Очередная тайна. А в нём постепенно нарастало напряжение, и зрачки начинали метаться в разных направлениях, невольно задерживаясь на той пышной фигуре, что была от него в роковой близости.       — Куда ты смотришь? — вдруг спросила она, поймав долгий взгляд в районе своей майки. Шедоу вздрогнул и мигом перевёл глаза на её лицо.       — Прости. Задумался немного.       — Да неужели... А может, в тебе наконец взыграла мужская природа? — с этими словами её тон обрёл соблазнительный оттенок.       — О чём ты?       — Брось, я разогревала тебя всё это время. Ты не можешь этому противиться, милый. Признай!       Карты вскрылись в один момент, всё встало на свои места. С самого начала это были блеф, ложь, коварная уловка — именно так, как он и думал. Притягательные манипуляции, пьянящие чары, лишь бы его возбудить. Только вот зачем, если они были лучшими друзьями?       — И ради чего, Руж? — в его голосе нарастал гнев. Из-за её хитрой проказы.       — Хотела, чтобы ты потерял контроль. Ты слишком многое подчиняешь своей воле, Шедоу, и поэтому не можешь расслабиться. Я же могу помочь тебе отвлечься. Прямо сейчас, если хочешь.       Она плавно расцепила пальцы и переместила обнажённую руку на его щёку.       — Перчатки ведь не единственное, что ты хочешь с меня снять? Ты не пожалеешь, если осмелишься.       — Прекрати. Я не могу с тобой этого сделать.       — Не ломайся, друг мой. Ты столько раз спасал мне жизнь, что заслуживаешь взять меня полностью.       Ватное одеяло немного скрипнуло, когда она придвинулась к нему и оставила пылкий поцелуй около шеи. Кровь резко вдарила ему в голову, и он нервно выдохнул. Сердце предательски забилось в таком темпе, за которым ему было не угнаться. Руж тем временем переместилась к его груди, начав теребить светлый пушок.       — Я жду твоего ответа. Могу рассказать о своих слабых местах, чтобы ты...       — Даже не думай. Я не буду.       — Ты просто не пробовал.       Она закинула на него одну ногу и передвинула его руку на горячее бедро. Бархатная кожа выглядывала из-под коротких шорт и гладко блестела под светом луны, и как только его пальцы притронулись к ней, то он дёрнул локтем, чтобы их убрать. Когда его рука вспорхнула в воздух, Руж поймала её на полпути и вернула обратно, отчего раздался сочный звук шлепка. Озадаченный её действиями, Шедоу спустился до уровня её глаз и прочёл в них не что иное, как раскалённый азарт, присущий охотнице за сокровищами.       — Я настроена решительно, Шедоу. Так может, ты станешь моим мужчиной на эту ночь?       — Почему ты так уверенно об этом просишь?       — Знаю, что ты будешь нежен. И поверь, я подарю тебе не меньше ласки.       Он потерялся после её слов. Потерялся среди её томного голоса, среди лакомого тепла её тела, среди аромата её волос, в которые он хотел скорее зарыться носом и приступить к выражению своих чувств и накопленных за долгое время желаний. Среди того, какие картины всплывали в его воображении при взгляде в страстные глаза: его тело, сожжённое поцелуями, её прогнувшаяся спина и ритмичное колыхание фиолетовых крыльев, сладкие женские стоны и его сдавленный рык, и волна удовлетворения, которое больше не будет несбыточной мыслью, а затем её смущённое, красное личико и его любезный, слегка виноватый шёпот в её ухо. На время он запутался среди того, кем ей являлся: лучшим другом или любовником. Но два её слова — «мой мужчина» — накрепко застряли в его сознании и дали в чём-то определиться. Слегка стиснув её кожу одной рукой и опёршись на кровать другой, он приподнялся над её лицом и сказал:       — Если сегодня ночью я твой мужчина, то решение должно оставаться за мной, верно?       Удивлённая тем, что он всё-таки решил перехватить инициативу и, судя по положению его тела и заданному вопросу, взять верх над ней, она кивнула.       — Прекрасно. Тогда смотри мне в глаза, Руж, и слушай каждое слово. Мы не вступим в половую связь до тех пор, пока я на тебе не женюсь. Вердикт конечный и оспариванию не подлежит, — после этого он снисходительно ей улыбнулся и менторски ткнул пальцем в нос.       — Что-что? Шедоу, так не делается! Хочешь сказать, я столько тебя возбуждала, чтобы потом ждать первой брачной ночи?       — Уж прости, что я был воспитан в другом столетии.       Столкновения интересов были нередки для напарников: они были родом из разных эпох, и во многих вещах их принципы отличались. Вопрос чести был одним из них. Обворожительная блондинка была знаменита своим флиртом и могла прохаживаться по сердцам многих мужчин, вступая с ними в тесные, порой даже рисковые контакты, но сам Шедоу помнил, что она точно так же могла раскраснеться из-за единственного прикосновения — если оно было от нужного кандидата. И поэтому он относился к ней отлично от большинства мужчин и всегда был готов защитить её честь.       Даже если придётся защищать её от самого себя. И бороться не только за эту девушку, но и против неё самой, пресекая попытки его соблазнить. Пусть ему самому будет нестерпимо, сложно до жаркой горечи в горле, но терять самоконтроль перед ней он не собирался. Вспыхнувшая любовь к ней означала, что он должен был проявить выдержку и заботу, — не только рвение.

И теперь ему придётся беречь её не только как подругу, но и как любовный интерес, в котором он так неожиданно затерялся. Подальше от всего мира. Поближе к чувству.