Тэ-тэ: Чимин-а, ну что там у вас, есть какой-нибудь движ? Или ты все так же продолжаешь ломаться? Дай ты парню свободу в действиях, хватит быть неженкой, иначе он руку в кровь сотрет, пока ты решишься. Пожалей Гука, а
И Чимин моментально краснеет. Он не собирается объяснять другу, что несколько раз сам тянулся к чужому половому органу, думая, что вот оно, он может переступить через себя, даже если безумно смущен, но в такие моменты Чонгук сразу отвлекает его, руку в своей сжимает, а после поочередно каждый пальчик целует. Чон не торопится, не желая заставлять Чимина через себя переступать. Всему свое время, и до этого они тоже дойдут, нужно лишь привыкнуть к жизни друг с другом. Но, при этом, Чонгук никогда не упускает возможности лишнийТэ-тэ: Или ты просто не в курсе, что и как делать нужно? Ты же у меня такой невинный малыш, всех тонкостей и не знаешь, я уверен. Я могу тебе помочь с этим, что скажешь?
Можно было просто забить, проигнорировать, но Чимин понимает, что его друг сейчас серьезно. Да, может, он и будет шутить над ним еще какое-то время (какое-то долгое время), но он действительно разбирается в этом куда лучше Пака, причем Чимин в этом уверен. Как минимум потому, что его друг буквально заставлял его слушать о своей личной жизни с Сокджином. Чим-чим: В чем именно? Печатает, но телефон не убирает.Тэ-тэ: К примеру, расскажу о всех тонкостях. Скажем, как должен подготовиться именно ты, смекаешь? ;)
Чимин вздыхает, ведь банально понимает, что будет дальше. Чим-чим: Я во внимании. И после Пак узнает от друга о том, что перед половым актом партнер, что занимает пассивную сторону, обязан полностью очистить прямую кишку не просто естественным путем, а специальной жидкостью, и делается это в домашних условиях, но не один раз, а несколько, чтобы точно все там прочистить. Да, эта процедура неприятная и максимально негигиеничная, но требует серьезного внимания и отношения, ведь дальнейшие действия партнера полностью зависят от того, как позаботилась об этом принимающая сторона. Тэхен написал название раствора, в каких пропорциях нужно использовать его, а также скинул ссылку на статью "Точно без визуализации, зуб даю" с описанием, как процедуру стоит проделывать вплоть до того, в какой позе стоять и какие движения делать. Ким также упомянул, что Чимину с его гибкостью это никакого труда не принесет, только вот процедура неприятная и даже в какой-то степени болезненная, но стоит потерпеть, если он хочет все очистить и быть готовым ко всему. "В любом случае, тебе это потом окупится потрясающим сексом", — написал Тэхен, а Чимин, краснея щеками, ушел в зал, чтобы продолжить свою работу. Только вот как здесь можно нормально общаться с клиентами после подобных тем? Паку безумно неловко, к тому же мысли о том, чем он будет заниматься сегодня, не отпускают вплоть до конца рабочего дня. Когда его смена заканчивается, Чимин сразу направляется в аптеку, чтобы приобрести то, о чем Тэхен писал ему во время перерыва. Он правда старался казаться как можно увереннее перед аптекарем, словно скороговорку выговаривая, что ему нужно, в конце не забыв пролепетать крайне смущенное: "И презервативы, пожалуйста". Только когда у него спросили, какие именно и какой размер нужен, Чимин, переведя взгляд на ассортимент, и вовсе растерялся, широко раскрыв глаза, да настолько, что даже аптекарь не смог сдержать улыбки, пока клиент не видит, конечно. В той статье, что прислал ему Тэхен, было описано, что да как, только вот Чимин размер Чонгука и не знает, а в том, что именно Пак будет занимать пассивную роль, он уверен. Пак мог лишь предположить, какой размер может подойти, поэтому все таки смущенно пробормотал нужный, после озвученной цены оплачивая покупку картой. И стоит отдать должное аптекарю, что не смотрел на Чимина, как на главного урода в мире, а просто промолчал и выполнил свою работу. Возможно, подумал, что тот приобретает все это для кого-то, но точно не для себя. Кто знает. Вернувшись домой, Пак даже как-то обрадовался, когда понял, что в квартире никого нет. Чимин, сняв обувь и сбросив рюкзак в комнате, сразу направился в ванную, взяв с собой пакет из аптеки. Чонгук сегодня был занят и, если верить настенным часам на кухне, не придет домой в ближайший час. Сначала Чимину нужно было принять душ, чтобы смыть с себя трудный рабочий день и немного освежиться, расслабиться, чтобы дальше приступить к другим процедурам, что водными как-то и не назовешь. Он понимал, что в этом ничего постыдного нет, но все же, когда он взял в руки миниатюрную клизму, представить себе и не мог, что будет делать, если Чон спросит у него, как он занимался этим. "На что я вообще подписался", — подумал Чимин, уже смешав раствор. А делать эту процедуру пришлось, нагнувшись чуть ли не на девяносто градусов, чтобы быть точно уверенным, что все проходит правильно, не забывая при этом вращать тазом, терпя легкую боль внизу живота. И, следуя указаниям, которые было бы трудно забыть, даже постаравшись, он повторил процесс очищения три раза, После чувствуя даже какую-то незнакомую ранее легкость. Приняв во второй раз душ, Чимин приступил к следующему этапу, а именно растяжке. Тэхен, конечно, кто бы мог сомневаться вообще, предложил идею Паку все оставить на Чонгука и его "длинные умелые пальцы", но Чимин тогда точно от стыда под землю уйдет, при этом парень боится разочаровать своего возлюбленного, из-за чего было решено все сделать самому. Взяв в руки лубрикант, Чимин не стал рассматривать саму упаковку, сразу ее открывая и выливая себе на пальцы, чувствуя, как холодная жидкость стекает вниз по костяшкам. Сначала Пак дрожащей рукой попробовал войти кончиком пальца, при этом став в ту же позу, что и при очистке, только на этот раз прогибаясь немного меньше. На удивление Чимина, он мог свободно входить на одну фалангу, а дальше и всем пальцем, при этом не чувствуя дискомфорта, лишь непривычные ощущения и всю ту же неловкость. Он попробовал надавить им на стенки, чтобы немного раскрыть колечко мышц, дабы проверить, насколько оно может растянуться без подготовки, но почувствовал дискомфорт, да и особого результата не было. Наверное, первый палец вошел так свободно из-за предварительной чистки, что сейчас упрощает задачу. Второй палец вошел не так легко, как первый, но тоже особых трудностей не вызвал. Чимин не был в этом опытен, поэтому старался действовать по ощущениям: сначала гладит мягкие стенки подушечками пальцев, дыша через рот, при этом прикрыв глаза, полностью сосредотачиваясь на растяжке. Было болезненно переходить на более резкие движения, но он понимал, что так просто сделать ничего не удастся, из-за чего решил развести пальцы на манеры ножниц, сразу открывая рот в безмолвном крике, выдыхая весь воздух из легких, слегка нахмурившись. И он точно сходит с ума, потому что сейчас представляет не свои маленькие, пухленькие пальчики, а длинные ровные Чонгука, и разводит их шире, отводя немного руку назад, а после резко входя, тихо проскулив. Пальцы стали двигаться быстрее и с особым усердием, а когда Чимин понял, что те входят свободнее, то смазал их вновь, добавив на этот раз и третий, закусив губу, когда те с особой осторожностью вновь стали растягивать девственный проход. И за всем этим Чимин не услышал, как входную дверь кто-то открыл своим ключом. И когда Пак уже почти не сдержал тихий писк, вогнав все три пальца до костяшек, Чонгук, не осторожничая, захлопнул входную дверь, сразу разуваясь и чуть повышенным тоном спрашивая: "Чимин-а, ты скоро там?" Пак широко раскрыл глаза и дернул от неожиданности рукой, резко вдохнув из-за особой чувствительности. Он заставил себя как можно увереннее ответить "Да", однако сам услышал, насколько его голос был нестабилен, пока три пальца все также поглаживают стенки изнутри. Он с замиранием сердца слушал, как Чонгук проходит в квартиру, идя мимо ванной в кухню, но не прекращал буквально трахать себя пальцами, чтобы мышцы как можно быстрее привыкли к новым ощущениям, сдерживая себя, чтобы не крикнуть от особо чувственных толчков. Он мимолетом успел подумать, что не выключать душ было довольно-таки хорошей идеей, и был крайне рад, что его член не успел полностью встать, оставшись в полуэрогированном состоянии, которое можно убрать благодаря холодному душу. Чимин слушал, как Чонгук ставит чайник греть воду, как дверь холодильника негромко хлопает и периодически шаги мимо двери, продолжая, насколько это возможно, вводить в себя пальцы, закусив губу хоть и не до крови, но довольно сильно, продолжая сдерживать себя от лишних криков, когда случайно пропускает тихий писк при выдохе, после которого шаги резко замирают рядом с ванной комнатой, а за дверью раздается слегка беспокойное: "Чимин-а, все хорошо?". И Пак уверен, что Чонгук был не очень убежден, услышав в ответ дрожащее на выдохе: "Д-да". Однако он был благодарен, что Чон не стал навязываться и просто продолжил заниматься тем, чем был занят до этого. Да и Чимин уже, если верить слегка жгучим ощущениям, закончил, только, смывая с вымазанных бедер смазку, включая то, что выше, он не представляет, как будет сейчас передвигаться, ведь ощущения довольно необычные и смущающие. Закончив с прохладным душем, Чимин вытирается полотенцем и надевает свои короткие тренировочные шорты, предназначенные для тренировок танцев, зная, что стащенная свободная белая футболка Чонгука все равно скроет бедра, что так нравится старшему. Пак убирает за собой, успев заметить в зеркале свои красные щеки, плывущий взгляд и припухшую алую губу, выходит из ванной, сразу направляясь в кухню, чтобы встретить своего парня тягучим и нежным поцелуем, моментально чувствуя руки на своей талии, что так уверенно притягивают к чужому торсу. И тихое "привет" растворяется между губами, теряясь из-за очередного поцелуя. Чимин знает, Чонгуку всегда мало, да и самому тоже, поэтому они не сдерживают себя, не ограничиваясь обычно чмоком. — Соскучился по мне? — спрашивает Чонгук, уже немного привычнее сжимая одно из полушарий Чимина, только вот не ожидая услышать тихое "Ох" на ухо, чувствуя, как тело в его руках задрожало, а чужие руки шею оплели. И Пак, прижимаясь всем телом, отвечает на ушко "Скучал", слегка выгибаясь, надеясь, что Чонгук поймет. А Чонгук, черт возьми, все прекрасно понимает. И именно поэтому Чон, не сдерживаясь, второй рукой к другой ягодице тянется, уверенно сжимая обе, наслаждаясь высоким мычанием на ухо, поворачивая голову и чужую мочку кусая, посасывая ее, после шепча горячее: "Игрался без меня?" Получая незамедлительное: "Готовился ради папочки". И Чимин вскрик не сдерживает, когда Чонгук оставляет звонкий шлепок, вновь ягодицу сжимая. А дальше все настолько сумбурно, что Пак теряется, стараясь уловить каждое движение: как Чон его под бедрами подхватывает, после сразу ладони обратно на ягодицы смещая, унося свое сокровище в спальню, параллельно с этим уверенно пухлые губы выцеловывая, широко по ним языком проводит, всасывая то нижнюю, то верхнюю поочередно, а дальше, не сдерживая себя, обе всасывает, будто сожрать Чимина целиком и полностью пытается. Он в нетерпении своего парня на кровать опускает, сверху нависая, чтобы после поцелуй углубить, довольно промычав из-за своего догадливого мальчика, что сразу губы разомкнул, тоже желая большего. Ведь Чимин совсем не против, даже если его полностью поглотят, как это сделать пытается Чон. Чонгук, упираясь одной рукой о кровать, другой уже под своей футболкой на чужом теле ребра оглаживает, сразу ведя путь ко вставшим от нарастающего возбуждения в геометрической прогрессии соскам, пальцами касаясь сразу двух, пока языком чужой рот вылизывает, приглушая стоны. Ему приходится от таких сладких губ оторваться, чтобы футболку как можно быстрее стянуть как чужую, так и свою, упираясь коленями о кровать. И пока он снимает с себя ненужную вещь, пользуется возможностью рассмотреть такого Чимина: губы опухшие и налившиеся кровью, взгляд затуманенный, жадно следящий за каждым его движением, грудь тяжело вздымается, пока налившиеся соски, как и сам весь Чимин, особого внимания требуют. Только вот Пак бездействовать не собирается. Может, он и неопытен, смущается, но когда такого Чона перед собой видит, сдерживать себя просто не может, и плевать на все сомнения хотелось, ему банально необходимо сейчас дотронуться, рукой по накачанному торсу снизу вверх провести, восхищенно вздохнув, уже фантомно чувствуя тяжесть чужого тела на себе. И Чонгук, следя взглядом за шаловливым языком, что эти сладкие губы облизывает, чувствуя тяжесть ширинки своим членом, понимает, что если потеряет над собой сейчас контроль, то от Чимина и живого места не оставит. — Чонгук-и, — как спусковой крючок. Чон срывается, резко вниз опускаясь, вновь чужие губы терзая, пока руками соски оглаживает. А дальше мокрыми поцелуями по подбородку вниз, щедро одаривая ими тонкую лебединую шею, дальше вгрызаясь в нее, слушая каждый вздох, каждый стон, оставляя свои отметины на этом безупречном холсте, желая узреть свой собственный рисунок, украшенный подписью, где последним эти отметины как раз являться и будут, оставив все самое интересное на потом. А Чимин тем временем руками по чужим плечам блуждает, извивается, не сдерживая голос, и при всем так мило смущается, что чонгуково сердце просто-напросто не выдерживает. Он старательно языком поочередно розовые горошины сосков ласкает, пока животом чужой стоячий член чувствует, опуская к нему руку, несильно сжимая, проведя по всей длине, чуть ли не мурча из-за чужих уже более смелых стонов. После спускаясь поцелуями ниже, одаривая ими живот, Чон оставляет еще одну отметину прямо под ребрами, пальцами по бедрам блуждая. И Пак не замечает, когда его избавляют от боксеров, но когда чувствует, как холодный воздух головку ласкает, заставляя дернуться, резко глаза распахивает, поднимая голову, чтобы увидеть, что там внизу творится. А творится Чонгук, губы которого были прямо на уровне члена Чимина, и тот рот открыть не успевает, как громким стоном уши Чона ласкает, что языком по всей головке прошелся, после вобрав ее, посасывая, словно леденец. И когда кончиком до уретры добирается, лаская ее, пока рукой ствол придерживает, Чимин думает, что он просто не доживет до завтрашнего дня. Чон уверенно лижет, убирая крайнюю плоть, под головкой, ласкает языком будто умело, а после вбирает в себя почти до упора из-за не позволяющего рвотного рефлекса пройти дальше, оглаживая и смачивая языком каждую вздутую венку. Член Чимина небольшой, прямой, Чонгук бы даже сказал, что красивый. Чон старательно головой двигает, пока Чимин гортанных стонов не сдерживает, и свободной рукой мошонку мнет, доставляя еще большее удовольствие. И когда яички в его руке постепенно твердеют, паковские бедра слегка помахивают навстречу, толкаясь в рот Чонгука почти несдержанно. Чимин не контролирует себя, правую ладонь стискивает зубами, пока пальчиками второй зарывается в чужие волосы, сжимая те у основания, слегка стягивая и чуть ли не свой темп задавая. А Чонгуку в кайф знать, что его мальчику так нравится то, что он делает, поэтому слушается, движения головой ускоряет, а после делает то, что Чимин никак ожидать не мог — Пака пробивает такая дрожь, когда Чон начинает массировать какую-то точку, спустившись от мошонки ниже, из-за чего Чимин громкий стон сдержать не может, изгибаясь, невольно сильнее сжав чужие волосы и оттянув назад. Пак моментально краснеет, хотя, казалось, куда больше, и понять не может, что только что произошло. — Г-гуки... — Чимин то ли шепчет, то ли проговаривает, а после опять стонет, ведь Чонгук останавливаться не собирается, продолжая массировать ту самую точку, двигая головой быстрее, смазывая уже собственной слюной и мошонку. А после Чимин изливается, не сумев себя сдержать, с громким высоким стоном на губах, подрагивая, пока Чонгук чужую сперму, что выстрелила прямо в горло, проглотить пытается, половину все равно упустив на простыни с непривычки, пока горло немного дерет, из-за чего кашель так и рвется. И Чимин извиняется, за шею к себе возлюбленного притягивает, тягуче целуя, благодаря за доставленное удовольствие. А дальше Пак, сам того не ожидая, как-то резко теряется в пространстве, оказываясь уже над Чонгуком, что сидит у изголовья кровати, пока сам перед ним умещается, держась коленями по обе стороны от чужих бедер, руками блуждая по чоновому торсу, губами шею выцеловывая. Чимин на пробу первый засос оставляет под кадыком, остальными следя уже ниже, но не увлекаясь, руки умещая опять на крепких плечах, возвращаясь к чужим губам, что шепчут: "Уверен?" На что Чимин может лишь кивнуть и опустить правую руку на чужую выпуклость в штанах, губами ловя шипение из-за напора ширинки, и когда шаловливые пальчики ведут молнией вниз до упора, Чонгук целует, будто благодаря, пока руки опускает вновь на чиминовы ягодицы. И когда Чонгук касается пальцем между ягодиц, Чимин от неожиданности рот открывает, стучась зубами о чужие, сразу нежно целуя, извиняясь, пытаясь скрыть свое смущение настолько, насколько это возможно в его возбужденном состоянии. А Чон, не сдержав смешка, шепча извиняется, получая вместо возмущения укус под ключицей. Как бы сильно Чонгуку не хотелось как можно быстрее приступить к растяжке своего малыша, он понимал, что входить насухую будет как минимум очень проблематично, поэтому позволял себе касаться лишь кончиками пальцев расселины, поглаживая и надавливая, однако Чимин ждать не собирался, поэтому, вновь слегка выпрямившись в спине, прошептал Чону в самые губы: "Смазка осталась в ванной под раковиной", — сорвал с припухших губ еще один поцелуй и нехотя позволил своему парню уйти, понимая, к чему они стремительно приближаются. И поэтому, когда Чонгук вернулся уже с флакончиком и квадратиком с контрацептивом в руке, Чимин, пряча лицо в руках от дикого смущения, весь сжавшись, лежал на кровати животом, прогнувшись в спине, подогнув под себя ноги, упираясь коленями в простынь, тем самым открывая для Чона соблазнительный вид, не зная, что творит с ним прямо сейчас. А у Чонгука от такой картины член невольно дернулся, пока ноги сами к кровати ведут, и Чон на кровать коленями опускается, руками чужие спину и лопатки оглаживая, шепча всякие нежности и комплименты. И Чонгук не может не позволить себе оставить несколько мокрых поцелуев на идеальных полушариях танцора, заставляя того чуть дрогнуть. И когда Чимин, все еще пряча лицо в своих руках, вдыхая полной грудью, слышит щелчок открывающегося лубриканта, он вздыхает в предвкушении. — Как хорошо ты "готовился ради папочки"? — тем временем спрашивает Чонгук, согревая размазанную смазку по пальцам, второй рукой отодвигая одну ягодицу в сторону, смотря на сжимающееся колечко мышц. — Вот и проверь са-а-ам, — под конец фразы срываясь на стон, говорит Чимин, пока Чонгук, не собираясь ждать, сразу проникает двумя пальцами, массируя подушечками горячие стенки изнутри, не чувствуя никакого сопротивления. А Пак тем временем сильнее выгибается, ведь пальцы Чонгука куда длиннее, чем его, из-за чего достают куда дальше, да и Чону делать это удобнее, принося Чимину непривычные, но приятные ощущения, не позволяя тому сдерживать свой голос, слушая каждый его вздох и тихий стон. И пока Пак пытается свыкнуться с мыслями, что ему не неприятно, Чонгук зря времени не теряет и добавляет третий палец, сразу начиная с быстрого темпа, второй рукой надавливая на поясницу, удерживая заскулившего Чимина на месте. И Когда Пак с высоким стоном дергается, неосознанно повиливая бедрами пальцам навстречу, Чон понимает, что нашел ту заветную точку, стараясь каждый раз попадать именно по ней, однако после каждого стона ему кажется, что он просто не выдержит. Только вот Пак стонет почти без остановки. Когда пальцы из прохода исчезают, Чимин чувствует такую пустоту, что невольно становится страшно, что все так и останется, поэтому, преодолев себя, он оборачивается в надежде, что Чонгук поймет и продолжит, только вот картина, которую он узрел, заставляет судорожно вдохнуть и сглотнуть слюну, ведь вид раскатывающего по члену латекс Чонгука если не грех, то точно что-то незаконное. А вот Чимин точно для Чон Чонгука грех, и это аксиома. И как минимум по причине той картины, что сейчас дозволено ему узреть. Как Чимин, прогнувшись, ведет поясницей плавно в сторону и обратно, находясь сейчас в таком нетерпении, что вся неловкость давно ушла, освободив место похоти, что отражается не только в затуманенном взгляде, но и в каждом непроизвольном движении. Его маленький дьяволенок. Чонгук его сожрать хочет, да так, что скулы сводит. Выдавив еще смазки, Чон в нетерпении смазывает собственный колом стоящий член, чтобы после сразу войти всей головкой, останавливаясь, дав время Чимину под ним привыкнуть. А танцор пальцами простыни под собой сжимает, уже за предплечье кусает из-за непривычных и болезненных ощущений. И лишь после неуверенного кивка Чонгук позволяет себе двинуться дальше, оглаживая чужие бедра, помогая расслабиться, перемещая руку на потяжелевшую мошонку, аккуратно сминая, скользя пальцами дальше, массируя под самой головкой, дав также возможность получить удовольствие от процесса на данном этапе. Чонгук медленно входил до упора, и когда между их телами не осталось свободного места, наклонился, чтобы сцеловать соленые дорожки с щек Чимина, что пытается сейчас привыкнуть к ощущениям и покалывающей боли. Он на пробу качает бедрами, вызвав у Чонгука вздох, с приятным удивлением понимая, что уже более-менее привык, поэтому шепчет: "Пожалуйста, продолжай", — не представляя, что же будет дальше. И Чонгук отпускает себя, позволяет втрахивать столь желанное тело в кровать, одной рукой придерживая за талию, пока второй оглаживает мышцы спины, бедра. Под напором толчков у Чимина колени разъезжаются, а когда Чон, сменив угол, проходится точно по простате, ноги совсем перестают слушаться, роняя мокрое от пота тело на простыни. Тогда Чонгук предлагает сменить позу, и теперь Чимин, подложив под поясницу подушку и сложенный край одеяла, может жадно разглядывать открывшуюся картину возбужденного Чонгука, что нависает над ним. Только когда тот входит, то сразу в спине выпрямляется. Чонгук берет его руку и кладет на живот, а Чимин, не веря, резко распахивает свои глаза и смотрит вниз, чувствуя член Чона в своем животе не только когда в возбуждении слегка сжимается, но и своей рукой, пока видит его легкие очертания головки. Когда Чонгук делает плавное движение бедрами, Чимин чувствует и видит, как та движется в нем. — Выглядит восхитительно, малыш. Ты так хорошо меня принимаешь, — тихо говорит, почти шепотом, с долей хрипотцы. А после срывается в бешеном темпе, вслушиваясь в их с Чимином стоны, во влажные звуки шлепков кожи о кожу, не ограничивая себя в действиях, почти сразу нагибаясь и вгрызаясь в чужие губы, посасывая обе поочередно, углубляя поцелуй, вылизывая везде, где только может достать, пока их смешанная слюна размазывается по лицу, но на это так плевать. А Чимина кроет. Кроет так, как никогда бы не крыло даже от самых редких наркотиков. Он уже не стонет, сорвав голос, хрипит и скулит, хватаясь за чоновы плечи, случайно царапая ногтями спину, ведь пальцы скользят из-за пота вниз, вновь возвращая руки на прежнее место, и так из раза в раз. Чимин чувствует, что уже скоро его предел, и только рукой тянется помочь себе, как ее тут же перехватывают. Чонгук вжимает чиминову руку к кровати, переплетая пальцы, и с особой нежностью на Пака смотрит, пока тот в свою очередь видит перед глазами вспышки и того, кого всем сердцем любит. — Г-гуки, я скоро, я так скоро... — будто в бреду шепчет, занятой рукой чужую сжимая до побелевших костяшек. — Я тоже, малыш, я тоже, — на грани шепчет, пока другой рукой к чужому, истекающему предэякулятом члену тянется, сжимая у основания, начиная надрачивать, помогая себе всей ладонью, накрывая ею после головку, оглаживая, после вновь скользя по стволу. И Чимин не выдерживает, кончая с громким, слегка хриплым стоном, пачкая чонову руку и свой живот семенем, невольно сжимая в себе Чонгука, заставляя того не то прошипеть, не то гортанно простонать. И Чон, еще несколько раз яростно толкнувшись в слегка напряженное после оргазма тело, изливается в презерватив, еще пару раз толкнувшись, содрогаясь. Он заставляет себя не жмуриться, с упоением смотрит на разморенного Чимина, и вновь к чужим губам тянется, даря нежный поцелуй опухшим губам. И уже после того, как Чимин и Чонгук, приняв совместный душ, сидят в кухне за столом, попивая чай с печеньем в шоколадной крошке, Пак пишет Тэхену, что тот был прав и ощущения незабываемые, только что ему нужно сделать, чтобы сидеть было не так больно, на что получает незамедлительный ответ:Тэ-тэ: спроси у своего папочки, Чим-чим. Тэ-тэ: Кстати, вообще, однополые пары редко доходят до секса с проникновением. Обычно, ну, как минимум в начале отношений, предпочитают взаимную дрочку, на что я изначально и намекал. Но ты такой милый, когда смущается, да и Гук мне за это спасибо скажет :)
Чим-чим: Голосовое сообщение(0:10) Ким, мать его, Тэхен. Я уебу тебя при встрече. И даже не посмотрю, что ты мой лучший друг.Тэ-тэ: Тебе же понравилось, эй :( Тэ-тэ: Ну Чим-чим. Тэ-тэ: Мы же вместе навсегда Тэ-тэ: Чим...? Тэ-тэ: Только не говори, что ты идешь сюда Тэ-тэ: побереги зад для более интересных приключений ;)
Входящее сообщение от: Гук Гук: Что ты успел ему написать, что он взял в руки тапок и выбежал из квартиры...?Тэ-тэ: О, он может бежать? Так его зад не так уж и не в порядке :) Тэ-тэ: Стой, в смысле взял тапок Тэ-тэ: Чонгук Тэ-тэ: ЧОНГУК ОСТАНОВИ ЕГО