Часть 3.

Время на корабле проходило совсем незаметно, разве что для вселенной и всякой живности на корабле, кто говорил, что тараканы не выживут в таких условиях, и те действительно жили. Но вернёмся к парам. Те в свою очередь видели ситуации по разному. Для чужих время шло плавно и разве, что тянулось во время общения со своей парой. В случае голубого и красного это было редкостью, человек ещё побаивался существа, но уничтожать жизнь внутри себя больше не стремился, только вот время для него тянулось слишком медленно, и он старался чаще всего проводить его во сне, чтобы не видеть чужую морду перед собой двадцать четыре часа в сутки, а тот между прочим о нём беспокоится, хоть и по своему. Белый же с чёрным ладили как будто бы мозг был один на двоих, но к счастью такого на самом деле не было. В их отношениях явно выделялся главный-чёрный и тот часто вёл себя как добрый супруг или друг. Часто баловал и нежил в ласке, мило одним словом и белому это нравилось, он почти что таял в чужих объятиях и сам с удовольствием проявлял инициативу. И чтобы уж совсем не скучать, любопытный и бесстрашный учёный часто просил чёрного с ним прогуляться по кораблю, просто поплутать и поговорить, ведь всё же это другая раса и форма жизни, можно столько нового узнать. От таких прогулок человек светился, сияя позитивом и удовлетворенностью. До тех пор пока в коридоре не встретились все четверо. Красный вёл голубого, можно сказать под руку, но на деле это скорее был поводок на руке или привязка, физическая, чтобы тот размял мышцы и заодно, чтобы попробовать налаживать контакт чуть быстрее, но выходило это так себе. Медленно шагая, те молчали, один не знал как начать разговор, второй вовсе не хотел говорить, лишь испариться отсюда. Позже, конечно, его выручил его живот, проурчавший от голода, и тогда существо решило, что неплохо будет подкрепиться чем-то существеннее жидкости из витаминов, а то так и мышцы атрофируются. И именно по пути туда, пары встретились, заметив друг друга издалека, такие противоположные друг другу, и по отношениям и по цвету и по характерам. У гуманоидов, которые думали лишь о своей паре, вовсе вылетело из головы, что есть ещё один собрат на корабле. Люди же, смутились, ходили-то они без одежды, на корабле было достаточно тепло для такого, и поэтому первым делом они прикрыли свой пах от чужих глаз. Щёки будто бы пунцовыми стали, глаза бегали во избежание столкновения с чужими. К счастью спустя немного времени те преодолели своё стеснение и спокойно, уже не скрывая наготы, прошли вместе в столовую, это была инициатива двух чужих, которые хотели так же немного пообщаться, плюс людям будет не так уныло в их компании, одни лишь плюсы, казалось бы. Но, белый быстро заприметил унылый и понурый вид голубого, как тот без особого аппетита ест и прячет взгляд, и не в силах держать своё желание помочь и спросить, что не так, тот чуть пригибается, шепча сидящему на против него. –Хей, ты чего? Его голос был тихим и слегка взволнованным, он пытался всё время заглянуть в глаза и заодно в душу, ведь глаза-отражение души, жаль не получалось. –Тебе… Действительно не страшно? Имею в виду… Находиться рядом с этими? Спустя пару минут твердого молчания, голубой всё же с трудом отвечает, ведь за всё время проведенное в лазарете его связки отвыкли от процесса произношения и создания звуков. Голос его был хрипуч, но тих, очень тих. Собеседник скептически глянул сначала на него, потом на двух существ, которые тоже что-то спокойно обсуждали на своём языке и сначала не очень понял к чему клонит его коллега, но сопоставив некоторые факторы понял о чём тот говорит и это вызвало печаль с недоумением. –Почему я должен бояться? Слегка осоловело моргнув, задал вопрос в ответ белый, искренне желая помочь этому бедолаге, видимо тот сильно пострадал эмоционально от всего, что произошло. Возможно, ему было нужно понимание и поддержка и так же показать, что его, как понял учёный, истинный, не хочет ему зла, просто очень боится, возможно, навредить или упустить из вида. –Н…Но… Они же не люди… И убили всех кроме нас… А что если после появления потомства нас просто убьют…? Из этой головы лезло очень много страхов, что ранее даже не показывали себя на свет, но даже так, голубого успокаивало само присутствие такого же как и он, поэтому он вёл себя более менее расслаблено и свободно, смог, например, чуть приподнять голову и посмотреть в глаза напротив. Более спокойный собеседник сначала немного подумал, можно сказать потупил, а потом медленно и понимающе кивнул, додумывая мысль и идею как бы выкрутиться из этой ситуации и помочь этому паникеру. К счастью ответ быстро нашёлся и тут главное правильно выразить мысль через слова. –Я конечно не очень хорошо понимаю данную ситуацию, но, разве, если бы они хотели сделать из нас инкубаторов и прочее, относились бы так же хорошо? И есть ли тебе за что их бояться? Я понимаю, что они убили наших коллег, но и мы хотели их убить, тут я не знаю что сказать. Но я не считаю их плохими… Слегка взволнованно проговорил белый, стараясь показать своим видом, что уверен в своих словах и намерен переубедить голубого. Тот же в свою очередь замер, съедая дольку яблока и задумался, иногда кося взгляд на красного, что на это всегда реагировал и поворачивался в ответ, будто бы ощущая чужое внимание. Голубой думал над чужими словами, вспоминая всё что произошло, уже без волнения, скорее со смущением и небольшим румянцем, который к счастью был невидим. После этой беседы они не говорили, а чужие, заметив, что те доели, повели их к выходу, расходясь в разные стороны. Белый всё время надеялся, что хоть как-то помог товарищу в беде, немного мнимой и надуманной беде. Голубой же, как только на его запястье вновь образовалось небольшое кольцо из плоти, что шла от чужого тела, решился на смелый, для него самого, шаг, мягко касаясь этого браслета и существа тоже, ощущая почему-то от этого действия смущение, очень яркое и сильное, но касания, особенно такие мягкие к красному, он сам воспринял как продвижение в отношениях и чужой обвил чужую кисть шире, но не просто повисая на ней, а поглаживая и делая некое подобие своей ладони, что держала мягкую и маленькую ручку человека. Так началось сдвижение в отношениях и таянье льда, а не просто столкновение льдин. К удивлению, для ученого, они шли не в медпункт, а в сторону кают, что вызвало некое волнение и интерес, вперемешку с обычными мыслями, что придется вновь спать на довольно твердом матраце. Но как только его завели в каюту, он сразу заметил изменения, всё подвинуто более удобно и расположение вещей подходило для его пассивного образа жизни. К его удивлению тут было намного теплее чем раньше. И вместо одной кровати было две, сдвинутых вместе, но это было почти незаметно под большим слоем подушек и одеял, сложенных в форму гнезда, что было странно, но вспомнив, что эти монстры размножаются яйцами, всё встало на свои места. Голубой, вспомнив о потомстве, непроизвольно положил свою руку на живот, ощущая как выросло яйцо за небольшой промежуток времени, из-за чего, его живот выпирал довольно заметно, и потом в голове всплыл образ его коллеги, ведь его живот был таким же как у него, но тот ведь навряд ли стал бы пытаться уничтожить потомство, значит ли это, что детёныши могут быть разного размера, или из-за отсутствия конкуренции расти быстрее? От этого порыва мыслей его отвлек сдвиг внутри, очень странное ощущение, и так же то, что из него начала выходить странная и непонятная, прозрачная слизь, стекая по внутренней стороне бедра и прямо на пол. Живот скрутило спазмом и тот опустился на колени, склоняясь к полу, только потом понимая, что его уложили в то самое гнездо и сейчас массируют бугорок на животе, сглаживая ощущения. Человек откинул голову назад, делая глубокие и спокойные вздохи, хватаясь руками за первое, что попадётся, одеяло и ляжка красного, а тот был и не против, успокаивающе действуя на своего истинного. Ощущения в животе прошли, но ощущать то, как внутри движется предмет было не очень привычно, иногда это вызывало боль, но та быстро проходила, а с человека тек пот градом, и его температура поднималась, но это было не опасно для жизни. Красный же, пока человек приходил в себя и лежал с закрытыми глазами, раздвинул его ноги шире, устраиваясь между ними и проводя по входу, медленно погружая внутрь небольшой отросток, которым будет расширять проход, чтобы было проще и детёнышу и новоиспечённой матери. По возможности тот иногда заходил глубже и касался простаты, вызывая резкие вздохи на грани стонов и дрожь в теле. Когда яйцо уже было почти у финишной прямой, чужой слегка давил на ту часть позади потомства, как бы подталкивая и заставляя человека так же пытаться вытолкнуть его, что ускоряло процесс. Последний и финальный толчок и наконец дитё на свободе, его сразу же подхватил «отец» и протерев, завернул в мягкое полотенце, откладывая в сторону и обращая внимание на то, что из-за стимуляции простаты у его учёного встал член и требовал внимания, возможно эрекция уже вызывала боль и дискомфорт, потому, не медля, тот пристроился ближе к уже растянутому входу и высвобождая свой член, который был как в первый раз, большим и с расширением на конце, вошёл в один толчок, проезжая по комку нервов и заставляя пассива кончить. Чужой уже хотел выйти из тёплого нутра, но маленькая, по сравнению с ним, ручка остановила его, а взгляд человека почти что умолял продолжить и лишь одними губами тот просил двигаться дальше, расслабляясь только когда начал ощущать глубокие и сильные толчки внутри себя. Он стонал, тихо, с наслаждением и прерывисто, балуя тем самым активно двигающегося в нём красного, заставляя ускоряться, менять угол и напор, создавая пошлое хлюпанье смазки и шлепанье двух тел друг об друга. На этот раз они кончили быстро. Красный вколачивался в мягкое нутро, пока не сделал финальные толчки, заполняя чужой организм смазкой и слизью, вместо спермы, решая сделать перерыв для своего супруга в плане вынашивания, всё равно потом он не отстанет от него и найдет способ уговорить выносить ещё пару деток. Голубой же второй раз кончил себе на живот и вместо того, чтобы просто отрубиться от усталости, повернулся на бок, притягивая к себе своё дитя и прижимая к себе под пристальным взглядом второго родителя, просто прикрыл глаза, засыпая, отмечая что скорлупа имеет мягко красный, даже почти пастельный оттенок. Чужой же умостился рядом, пригревая и человека и будущего монстрика. У белого с черным всё обстояло иначе. «Рожать» тот начал немного раньше голубого, но закончил позже, ведь у них была двойня. Но чтобы те были свободны от тела учёного им пришлось помучиться. Было почти не больно, лишь волнительно и пара вместе разделяла это чувство, во время стимуляции живота и лёгкого давления, во время растягивания в не очень приличной позе и во время перекладывания яиц в мягкую ткань. Белый считал себя ярым фетишистом и извращенцем, понимая, что ему это понравилось и он хотел бы ещё раз провернуть такое, к тому же сам процесс его возбуждал, от чего плоть стояла колом и он не удержался, сам приблизился к чёрному. –Я не против повторить. Извращённо шепча это, он сам потянулся к пасти, получая положительный ответ и скользкий язык в придачу, вновь стекающую через край слюну и приятные ощущения почти до горла. Его рука массировала и двигалась вверх-вниз по крупному стволу партнёра, размазывая выделяющуюся смазку. Позже его самого насадили на головку и плавно опустили вниз, позволяя в полной мере ощутить размер органа, который всё так же выпирал внизу живота бугром и вызывая небольшое мазохистское наслаждение. Двигались те вместе, точнее белый пытался тоже участвовать в процессе, но мог лишь время от времени вскрикивать от наслаждения, когда член проходил прямо по простате и растягивал стенки внутри, заполняя собой, вместе со смазкой и прочими жидкостями, что стекали большими каплями по бёдрам, пока поза не поменялась и человек не был уложен на спину, а чужой, нависая сверху, продолжал вколачиваться вглубь, слушая свою пару и хлюпанье со шлепками, которые прекратились только когда член вошёл максимально глубоко, вновь изливаясь белой жидкостью вглубь, попутно вводя ещё пару небольших икринок, продолжая упорно находиться в тепле тела, ощущая как сжимаются вокруг его органа, кончая, как и он сам, заполняя почти всё пространство. После такого бурного скачка, белый с довольной улыбкой уснул, почти что отрубился, напоследок глянув на мягкий оскал чёрного, который всё ещё был в нём и грел своей температурой. Позже, белый наконец узнал, что яйца были довольно крупными и серыми по цвету, к тому же внутри уже росла ещё парочка, от чего тот смутился.