Основы оккультизма

Возможно, им стоило уделить больше внимания своему плану. — Не могу поверить, что мы шли сюда ради этого, — покачал головой Клаус, прислонившись к стене и со странным выражением лица наблюдая за братом. Пятый стоял на месте, сжимая кулаки и беззвучно проклиная Лютера. Этот придурок просто выставил их за дверь, даже толком не выслушав. Стоило Пятому заикнуться про конец света, как Номер Один тут же оборвал его. Черт бы его побрал. — Он и в этом твоем будущем такой же самоуверенный болван? — Вздохнул Клаус, сжалившись над бедным, взбешенным до белого каления подростком. — Вернее, в прошлом. Ну, в том прошлом, которое будет в будущем после этого прошлого, которое… — Я тебя понял, — отмахнулся Пятый. — Он… он был таким, да. До того, как узнал, что Реджинальд отправил его на Луну просто так, просто придумав красивую причину. — О, — хмыкнул Клаус, отлепляясь от стены, и бросая оценивающий взгляд на окна второго этажа. — Ну, я в чем-то понимаю Реджинальда. И долго он там просидел? Это там он так… видоизменился? Или это с рождения? — Четыре года, — пожал плечами Пятый, хмуро проследив за взглядом брата. — Нет, это сделал с ним Реджинальд. После того, как тот почти умер, он спас его. Лютер тогда не только на Луну бы согласился полететь… у нашего отца, видимо, просто какая-то странная тяга отправлять своих подопытных на Луну. Сначала Пого, потом Лютер. Готов поспорить, за Пого он переживал больше. И еще Пятый готов поспорить на что угодно, что Клаус хочет залезть к Лютеру через окно. Потому что в том окне, на которое он косится, отчетливо виднеется сохнущее на веревках пальто. Размерчик, в который влезут примерно трое Пятых и еще штуки две Клаусов. Наблюдательный черт. Пятый почти жалеет, что соображалка у Клауса явно работает не хуже его собственной. Потому что инстинкт самосохранения в их семье весь достался Пого, и сам Пятый останавливать Клауса не станет, потому что ему слишком интересно, чем все закончится. Как и напоминать, что ему самому достаточно просто захотеть, чтобы оказаться в той комнате, и лезть по стене а-ля человек-паук вовсе не обязательно. У Пятого дежавю, потому что Диего тоже забыл о его способности, и просто пробил собой стеклянную дверь, вместо того, чтобы спокойно дождаться, пока ему откроют. И либо в этой семье ни во что не ставят не только Ваню, либо Реджинальд и правда отец года, потому что каждый из них привык действовать исключительно своими силами, не слишком-то полагаясь на кого-то еще. Либо его окружают беспамятные, самонадеянные идиоты. Пятый ставит на последний вариант, потому что он самый логичный и обоснованный. — Пого это еще один приемный везунчик? — Интересуется Клаус вместо того, чтобы предпринять реальную попытку влезть в окно, и Пятый мысленно ставит ему плюсик. Один. Маленький. Карандашом, чтобы была возможность стереть его при первой же оплошности. Поскольку это Клаус, и оплошностей будет море, Пятый не сильно-то расслабляется. Но у остальных пока нет и этого, а Ванины плюсы давно замазаны и заменены огромным знаком вопроса… о Ване думать не хотелось. В основном потому, что Пятый все еще старался не думать о конце Света и возможном участии Номера Семь и в этот раз. Клаус как-то выдал, что они стали бы идеальной парой — Ваня устраивает апокалипсисы, а Пятый их останавливает. Вернее, предотвращает, но это на самом деле не так важно. Клаус чуть не схлопотал удар ногой в нос, и больше на эту тему не шутил, а вот Пятому эти слова врезались в память надолго. И царапали череп изнутри горьким напоминанием, что он не сумел вовремя разглядеть и помочь. И если и в этот раз виновата Ваня, то винить себя он станет вдвое больше. Пятый едва сумел вспомнить вопрос, рассеянно мазнув взглядом по обеспокоенному лицу брата. — Нет, Пого был нашим дворецким. Творение Реджинальда. Он ставил опыты на нем, пока Пого не обрел разум. Еще была Грейс. Грейс была… ну, знаешь, нашей матерью. И роботом. — Семейка на миллион, — сглотнул Клаус, понимая, что он впервые рад потере памяти. — Реджинальд сам случаем не пришелец? А то я бы и в это поверил. Ну, опыты над людьми, роботы, обезьяны в дворецких. Пятый в очередной раз дернул плечом. Ему, откровенно говоря, уже давно стало плевать на отца. Ну, почти. На девяносто пять процентов уж точно. Слишком много забот свалилось на его плечи, и слишком много времени утекло с тех пор, как он вообще его видел. Хотя сейчас, в этом времени, они могли бы встретиться, и ему можно было бы задать пару вопросов… Пятый помотал головой. Да к черту Реджинальда. — К черту Лютера, — практически вторит мыслям самого Пятого Клаус, и Пятый не находит в себе сил, чтобы сделать вид, что ему не плевать. Он лишь понимающе хмыкает в ответ и качает головой, прикрыв глаза. Он бы вообще их всех к черту послал, вот только не может. Потому что слишком долго делал все для того, чтобы хотя бы к ним вернуться. Вытравил из себя почти всю человечность, когда та мешала ему следовать своей цели. Иронично, что именно человечность и излишняя привязчивость его к этому и подтолкнули. Иронично настолько, что хочется застрелиться от безысходности и вырваться из этого проклятого круга. — Ну, может с Диего нам больше повезет, — с силой хлопает брата по плечу Клаус, заставляя того вздрогнуть от неожиданности. — С чего такая уверенность? — Шипит Пятый, потому что хлопнул его Четвертый от души. Но он удерживает себя от того, чтобы потереть пострадавшее место. Еще чего. Чтобы этот клоун смог его как-то застать врасплох? Тем не менее, Клаус либо что-то замечает, либо все же осознает, что не стоит со всей силы дубасить тринадцатилетнего мальчишку, даже если тот и утверждает, что старше его на полвека. Потому что когда игнорирует вопрос и проходит мимо с многозначительным видом, он дружелюбно потирает чужое плечо и отводит взгляд. И такое извинение Пятого устраивает куда больше вербального.

***

— Напомни мне, как Диего оказался в психушке? — Со вздохом перевел взгляд на Клауса Пятый, с трудом отрываясь от сцены драки пациента с санитаром. Он мог бы и помочь, наверное. Только вот пациент выглядел едва ли старше самого Пятого в его нынешнем состоянии, а санитар до боли напоминал Лютера. Лютера, который вышвырнул их на улицу, не дав даже слова вставить. С тем, кому из них помогать, Пятый определиться не сумел, поэтому справедливо рассудил, что помогать не будет никому. — Ну, он свято уверовал в то, что кто-то решил устроить покушение на президента, — рассеянно откликнулся Клаус. Четвертый, в отличии от Пятого, свой интерес отнюдь не скрывал. Еще бы ставки принимать начал. Почти как в детстве. Некоторые вещи точно не меняются. — И как же он к этому пришел? — Нахмурился Пятый. Если бы Диего сохранил воспоминания, Пятый бы еще смог это понять. Но надеяться на подобный расклад пока не хотелось — вернее, не хотелось снова разочароваться. Тогда, если считать, что Диего не мог этого помнить, то, действительно, как? Не то чтобы Пятый думал, что у Второго совсем не было мозгов. Нет, как раз-таки были. Вот только делили они эту одну-единственную извилину с Лютером, поочередно выдавая какую-нибудь разумную мысль раз в пару дней. И этого явно недостаточно. Значит, кто-то его к этому выводу подтолкнул. Пятый нехорошо сощурился, возвращая взгляд на Клауса. Вот кто мог просто удачно ткнуть пальцем в небо и случайно указать на Сириус. — Кто-то ему об этом сказал, полагаю, — пожал плечами Клаус, вызывая своей позерской беспечностью еще больше подозрений. — Клаус, если окажется, что это был ты… — нарочно не стал завершать свою мысль Пятый, чтобы не мешать чужим догадкам. — Ну и что? — Не разочаровал Четвертый, почти незаметно скривив уголок рта в раздражении. — Он сам ко мне прицепился, возомнив себя копом. Сам виноват. — Как ты вообще его в этом убедил? — Потер переносицу Пятый, откровенно устав поражаться способностям Четвертого. Иногда он начинал подозревать, что способностями повелевать мертвыми возможности Клауса ох как не ограничиваются. Самая безобразная, по его мнению — это способность усложнять ему жизнь. И себе заодно. Иногда он подозревал, что это родовая способность всех Харгривзов. — Думаешь, ему много надо, чтобы помчаться рисковать своей героической задницей? Скажи ему, что какому-нибудь бедолаге нужна помощь, и он тут же помчится его спасать. Даже подделал удостоверение, чтобы его пропускали в местное отделение полиции. — Почему ты решил, что оно поддельное? — С долей любопытства покосился на брата Пятый. — Не в обиду твоему Диего, но в подобных вещах я определенно разбираюсь лучше. Как и во многих других, мысленно вздохнул Пятый. К счастью, он еще в детстве научился видеть Четвертого сквозь ауру излучаемого им идиотизма. Про себя он давно признал, что этими разговорами просто оттягивает момент, когда нужно будет встретиться лицом к лицу с Диего. Повторения ситуации с Лютером не хотелось. Хотя… на Диего у него хотя бы будет какой-никакой рычаг давления. Только вот, он уже сомневался, что стоит вытаскивать Второго. Отчасти это было даже удобно — оттуда он не сможет ничего испортить. По крайней мере, оттуда ему это сделать будет сложнее. В конце концов, Пятый все еще не был до конца уверен, по чьей вине случится война. Пятьдесят процентов он щедро отдал Ване. Остальные разделились поровну между остальными. И, поскольку Пятый все еще оставался чертовым параноиком, добрые десять он поставил на себя самого. Поскольку Бен был не в счет, чем, как бы не ненавидел себя Пятый за подобную циничность, слегка упростил ему задачу, оставалось всего четверо. На Диего и Лютера приходилось по пятнадцать, по пять на Эллисон и Клауса. Не то чтобы они были менее безобидными. И не то чтобы он действительно верил в их благоразумие — разве что в Эллисон, — но определенно больше, чем в этих двоих. Тяжело вздохнув и пытаясь игнорировать очередной беспокойный взгляд Клауса, Пятый уверенно направился ко входу. — Ты знаешь, что делаешь? — Все же не удержался от вопроса Клаус, покорно двинувшись следом. — Разумеется, — усмехнулся в ответ Пятый. Разумеется, он соврал. И, разумеется, они оба прекрасно знали это.