***
И всё-таки опоздал: заведующий Бальцер Рейес ухитрился назначить планерку для руководителей ещё до начала рабочего дня, и, разумеется, оповещать главу службы безопасности никто не стал. «Вас это не касается!» Гребаные немцы! Хоть настроение и было подпорчено, зато впереди, прямо по коридору его ждала заветная цель: не к ночи помянутый Вандемейер куда-то слился прямо с летучки, и «некто с его личным пропуском» оказался в третьем секторе лаборатории, по плану заблокированном на месяц. Какое чудесное совпадение! Похоже, что для одного неприятного лаборанта отсчёт наконец-то пошёл. — Так-так, Вандемейер, можешь даже не пытаться ничего прятать, я знаю всё, что ты здесь делал и, будь покоен, это твой последний день в клинике, — Эйб с порога возвестил о своем появлении, стоило двери с противным писком разъехаться в стороны. — И вам доброго утра, герр Инноченти, — вундеркинд даже не вздрогнул, хоть и подозрительно спрятал левую руку за спину. — Не ожидал, что у вас есть допуск в третий сектор. — У меня есть всё и даже немного больше. А у тебя прямо сейчас появится заявление по собственному, если хочешь уйти тихо и без скандала, — прищурившись, припечатал безопасник. — Хотя лично меня устроит и скандал. — Боюсь, я совершенно не понимаю сути ваших претензий. Показалось, или малолетний гаденыш сказал это торжествующе? Эйб бросил взгляд на планшетный компьютер, зажатый в руке парнишки, – о, верно, нарушителю удалось вырубить главные камеры. Ну что ж, молодец, может, тот действительно и был талантливым программистом, однако не особо сообразительным. Иначе бы догадался, что такой перестраховщик, как «герр Инноченти», точно понатыкал в секретных секторах дополнительных, неучтенных камер. Впрочем, отвлекся он зря – Дирк попытался проскочить через единственную дверь – отточенным движением итальянец схватил лаборанта за свободную руку и заломил её за спину. — Кто бы мог подумать, что ты окажешься таким идиотом, — фыркнул Эйб куда-то в район макушки Вандемейера. — Идиот здесь только ты! Стоило бы приложить засранца о стену, чтобы тот поменьше болтал, но это было бы неспортивно, потому он просто толкнул гадёныша вперед себя к выходу. Осознание, что что-то упустил, пришло ровно в тот момент, когда нарушитель, сделав вид, что пытается вырваться из железной хватки, воткнул запрятанный в левой руке шприц прямо ему в ногу. Отшвырнув лаборанта в сторону, отчего тот кулем свалился на пол, Эйб тут же выдернул иглу из мышцы, но всё же опоздал. Руки начали трястись, сразу бросило в жар, а потом и в холод, во рту моментально пересохло, и коридор перед глазами пошел мутными цветными пятнами. Что-то болезненно вцепилось в седые вихры и вынудило поднять враз потяжелевшую голову. Его встретила глумливая усмешка вундеркинда, слух почти отказал, и он скорее по губам прочитал: «А теперь ты умрешь. Прямо сейчас и очень...очень тихо». «Да пошел ты», — пронеслось в помутившемся сознании. Может, он и сдохнет, зато Вандемейер точно сядет, даже если успеет распихать куски его тела по отдельным пакетам. Зря, что ли, он ставил везде эти сраные камеры?***
Первым из груди вырвался хрип, расправляя легкие. Дышать оказалось почти невозможно, будто делал это впервые. Вдох. Выдох. «Я умер?» Чушь какая-то. Он чувствовал свое тело, лежавшее на чем-то твердом и неудобном. Разве мертвецам неудобно? Просто умираешь, и все. Глаза открылись с трудом – их резал яркий искусственный свет. Скосив взгляд вниз, удалось разглядеть воткнутую в руку капельницу. «Дьявол» Та-ак… Варианта в голове возникло всего два. Либо он выжил, а малолетнего ублюдка повязали. Либо Вандермейер и руководство лаборатории полюбовно договорились замять инцидент, а одного слишком глазастого итальяшку всё-таки пустили на медицинские расходники. — Глянь-ка, живой! — звонкий женский голос в застенках непонятной комнаты резал слух, что циркулярка. — А я все гадала, когда же ты завоняешь… Эйб резко сел на постели и тут же пожалел об этом – вестибулярный аппарат предательски помянул чью-то маму и отключился. Пол с потолком поменялись местами несколько раз, и к горлу подкатила тошнота. Обладательница «волшебного» голоса, что чуть не скрутил ему и без того спекшиеся мозги, четким движением выдернула иглу капельницы из его вены. Оказалась она мелковатой – рыжая макушка едва достала бы ему до груди, на загорелом, веснушчатом лице сверкали зелёные нахальные глазищи, а её короткие волосы непослушно торчали в разные стороны. На вид ей можно было дать лет шестнадцать. Та-ак. Вот дерьмо! Эйб её знал. Точнее, видел по телеку. «Доктор Морган из Австралии. Самый молодой ученый со степенью «PhD» по ту сторону океана!» И вовсе ей было не шестнадцать, кажется, двадцать пять, или около того. Незнакомка оправила мятый медицинский халатик, из-под которого выглядывали белые штаны, варварски закатанные выше колена, и кислотно-зеленые кеды. — Где я? — просипело непослушное горло. — Хор-роший вопрос, я бы тоже хотела знать на него ответ! Предполагаю, что всё ещё в Риме, но это не точно. — В Риме, — тупо повторил безопасник, пытаясь справиться с головокружением. — Что австралийцы забыли в Риме? — Э-э, у меня что, такой ужасный акцент?! — Я тебя знаю, — пробурчал он, оглядывая голые белые стены, — в телике видел. — Ядрёна коть, обожаю, когда слава о моих подвигах во имя науки идет впереди меня! — самодовольно постановила доктор Морган. — Ну, раз уж мы всё равно заочно знакомы – зови меня Сеф. И не надо так глаза выкатывать – если бы тебя родаки назвали Сефорой... Короче, мы прилетели из Сиднея на научную конференцию в Римский университет, ну, знаешь, эти скучные сборища яйцеголовых, на которых они пилят неполученные гранты, — небрежно поведя плечом, продолжила она. — Немного поболтали на этой встрече с профессором Рейесом о перспективах квантовых технологий, потом был банкет... та-да-ам, и вот я здесь! «Что?» Глава службы безопасности замер, а потом ещё раз обвел помещение гораздо более осмысленным взглядом: голые белые стены, обитые мягким материалом, два ряда железных кроватей, прикрученных к полу, небольшой закуток в углу, в котором, судя по всему, располагался сортир и душ... Да это же сраный карцер в «Основах жизни»! Однако кое-что ещё не вписывалось в безрадостную картину карцера: в противоположном углу, подпирая собой стену, стоял ещё один иностранец в темно-синем форменном комбинезоне – с нашивками Европейского Космического Агентства. — Честно говоря, это самый маловероятный день в моей жизни! Я вполне могла представить, что очнусь, распихивая чьи-нибудь останки по разным пакетам после неудачного опыта, но что сама окажусь неудачным опытом, — Сеф, скривившись, посмотрела на лиловый синяк, красовавшийся на внутреннем сгибе локтя. — Это кто? — Эйб угрожающе мотнул головой в сторону чужака. — Ты видел по телеку меня, но не видел его? — рыжие брови девушки выразительно поползли вверх. — И после этого австралийцев называют отмороженными! — Никто не обязан интересоваться новостями космической программы, — пожал плечами неизвестный и приблизился к собеседникам. У него пересохло в горле: да, у незнакомого типа были короткие светлые волосы и голубые глаза, но лицо… Его чертово лицо, оно было точь-в-точь, как то, что Эйб видел каждый день в собственном гребаном зеркале! — Да ладно, его в новостях даже у нас по федеральным каналам крутили. Слушай, да вы это…похожи! — Я не смотрю новости, — не моргнув, соврал Эйб. Ему было нужно чертово имя этого горе-клона! — Мое имя Кейн Нейман, я астронавт Европейского Космического Агентства… — Скромняга! Он не просто астронавт, он – будущий руководитель колонии на красной планете по программе Mars One! — И у меня нет ни малейшего представления, где я нахожусь, — продолжил «двойник». — Последнее, что я помню – пресс-конференция в Вене. Потом интервью, общался с репортером. Он представился как Гаспер… Так. — Лысый и татуированный? — хмуро уточнил Эйб. — Верно. — Это местный, — тяжело вздохнув, он скривился. — М-да. Дерьмово день начался. Зато, в отличие от некоторых, я знаю, где мы находимся. Добро пожаловать в карцер клиники «Основы жизни» – тут у нас держат особо заразных или буйных пациентов. И да, это Рим. По знакомству могу устроить экскурсию со скидкой. — Ты это знаешь, потому что здесь работал? — с подозрительным прищуром уточнила Сеф, протянув руку к висевшему на шее итальянца пропуску. — Работаю! — Это вряд ли, — покачал головой «будущий колонист». — Если ты здесь, а не там, — он кивнул в сторону бронированной двери, едва заметной на фоне безликих стен, — значит, больше не работаешь. Что последнее ты помнишь? Эйба никто не воровал с публичных мероприятий: он сам виноват в том гребаном дерьме, которое с ним приключилось. Вандермейер ждал, что он сдохнет после отравы, которую ему вколол... Тем не менее он всё ещё был жив. Пока. Встать с постели оказалось почти непосильной задачей, но он не собирался сдаваться: выпрямившись, проковылял к бронированной двери и грохнул по ней кулаком несколько раз. В карцере тоже стояли чертовы камеры, и даже был динамик для общения между пациентами и персоналом. — Хелена! — Эйб рявкнул что есть силы. — Я знаю, что ты это видишь! Покрываете маленького ублюдка, но если AISI (Агентство внутренней информации и безопасности) узнают об этом, ты пожалеешь, вы все пожалеете! — Не думаю, что начинать переговоры с угроз – хорошая идея, — покачал головой похищенный из Вены летчик-астронавт. — Мы всё ещё можем решить вопрос миром, возможно, это просто недоразумение... — Недоразумение?! — вспылила Морган. — Меня похитили с научной конференции, тебя – из другой страны, из-под носа у прессы. Либо наше дело дрянь, либо я долбаный динго! — Добрый день, господа… и дама, — насмешливый голос Хелены фон Фризенгоф, ведущего медтехника клиники, донесся из динамика. — Славно, что вы уже познакомились. Большая часть из вас оказалась здесь, потому что была избрана среди тысяч других! Причина тому – ваша генетическая уникальность… Далее последовал не менее претенциозный рассказ из разряда «для прессы», а не «на что мы на самом деле потратили деньги», который безопасник слушал вполуха: о том, что запертые в карцере подопытные станут началом новой эры – эры homo superior, сверхчеловека, способного победить болезни, старость и саму смерть, преодолеть границы возможного и достигнуть Края Вселенной. Шикарно. Почему бы не пустить на такой грандиозный опыт этого мелкого говнюка Дирка? — Всё это просто замечательно, но причем здесь я? — А тебя здесь быть и не должно, Эйб! Для всех нас большое событие, что ты вообще жив, — судя по её голосу, лицо фон Фризенгоф украшала кислая мина. — Это не справедливо, Хелена! Если ты хотела закрыть меня с лунатиками, то почему не с овощами или шизиками? — прорычал итальянец, глядя в ненавистный динамик у двери. — Серьёзно, моя компания – это сраный марсианин и фемка-Франкенштейн?! — Жизнь вообще не справедлива, милый, — ответила железка насмешливым голосом. — А я-то всё думал, какая справедливая жизнь, так мне, дерьму этакому, и надо! Я всё ещё глава службы безопасности этой сраной больницы, так что открой дверь! — Мне жаль, мистер Инноченти, но вы здесь больше не работаете: вы уволены, а ваш допуск заблокирован, — ласково пропел динамик. Без-пяти-минут-уволенный сотрудник хмуро оглянулся на своих сокамерников, которые дружно закивали: мол, «мы же говорили». — Но всё-таки ты не прав, Эйб, с этими замечательными людьми у тебя гораздо больше общего, чем тебе кажется, — продолжила издеваться по ту сторону карцера крашенная стерва. — Из всех испытуемых, кому прививали одну из трех колоний вирусов, а их было много, уж поверь, выжили только вы трое! Мы знали, что выживаемость господина Неймана и доктора Морган рекордно высока – они обладали сходной структурой ДНК, особой структурой… — Какую дрянь вы привили нам, что за колонии? — Сеф оттолкнула его, прорвавшись к двери. — Высшую форму жизни, которая поможет человечеству соединить космическую мощь Марса и величие Земли, — торжественно объявила фон Фризенгоф и отключила динамики. — Зашибздец! — выдохнула девушка и сползла по стене на пол. — Только не это… Европейский космолетчик как будто тоже впал в прострацию: — Фонд ООН проспонсировал взятие планетоходом НАСА проб грунта с Деймоса, спутника Марса, для отправки на Землю, — ни к кому конкретно не обращаясь, сообщил Нейман. — Но при транспортировке с мыса Канаверал кто-то похитил часть образцов… Доктор Морган с ужасом уставилась на лиловый синяк, красующийся на локтевой впадине, после чего медленно подняла другую руку и пальцами прочертила дорожку зеленоватых вен. — Я, конечно, хотела стать частью марсианского проекта… только вот не таким способом, — горько усмехнулась она. — Ну вы все тут конченные, просто психи! — а это Сеф уже проорала, задрав голову как можно выше. Эйб поймал себя нам том, что испытывает ярость по отношению к ублюдочному Вандемейеру, чертовой клинике, паскудной ведьме Рейеса и самому заведующему, но не к двум неудачникам, вляпавшимся в чужие поиски сверхчеловека. Нет, людей он вообще-то ненавидел без разбора, – любой свидетель, как и непосредственный участник его несчастий, автоматически становился «мразью причастной», но на двух похищенных иностранцах это почему-то не сработало. Похоже, даже такому мизантропу, как он, было сложно ненавидеть существ, чья участь оказалась ещё незавиднее, чем его. Да и вечная паранойя, обычно твердившая, что все подстроено, что это заговор, а люди вокруг – подставные лица, сейчас стыдливо молчала. Потому что нельзя так натурально изобразить безысходность, как это только что сделала рыжая девушка, сломанной марионеткой застывшая на полу. Эйб попал в клетку случайно, хоть и гораздо больше этого заслуживал: его жизнь, по правде говоря, была куда бессмысленнее, чем их. Доктора наук и астронавта выслеживали целенаправленно, у них не было и шанса избежать этого адового кошмара – ведь их подвело собственное ДНК. — Как они узнали, что ваше ДНК подходит? — Открытые данные. В медицинской сфере, разумеется, — ответил Нейман. — Медицинский центр при Объединенных Нациях собирает хранилище генетической информации человечества. Естественно, что участники космической программы по колонизации Марса и известные ученые первыми пожертвовали свои образцы в этот фонд. — Охренеть, — лаконично прокомментировал ситуацию Эйб. — Выходит, мы с тобой в некотором плане родственники? — подала голос все ещё сидящая на полу девушка. — Если мы выберемся из этого бедлама, какая-нибудь государственная больница сможет помочь нам извлечь инопланетную гадость из нашей крови? — осторожно начал он, мысленно просчитывая варианты спасения. — Ты дурак? — вспылила Сеф. — Или у тебя абсцесс мозга?! Ты что, не понимаешь? Даже если каким-то чудом мы покинем застенки этого концлагеря, ни одна правительственная и хоть сколько-нибудь легальная лаборатория не примет нас как пострадавших! Теперь мы либо подопытные кролики, либо потенциальная биологическая опасность… Потому что так не делают: нельзя просто привить инопланетные организмы человеку, это так не работает! Эйб неожиданно осознал, что сейчас он и впрямь похож на полного идиота: ощущать вину из-за того, что какие-то безмозглые фанатики попрали этические принципы науки, «смешав несмешиваемое», – это ли не кретинизм в последней стадии? Хотя если он здесь, значит, у него действительно не все дома. Может, и правда нужно отдохнуть от реальности, скушать пару таблеточек и просто расслабиться, возможно, даже до состояния полного овоща. — Будь мы в Сиднее, я бы пошла к Роберте. Если кто и сможет помочь, то только она, — с досадой продолжила девушка, рукой растрепав рыжие волосы. — Но в Австралии такого дерьма точно бы не случилось! — Нам не обязательно идти так далеко, — перебил её астронавт, — достаточно выбраться отсюда и найти подходящее тихое место, в котором никто не станет задавать лишних вопросов, чтобы переждать кризис. Ты же сможешь проанализировать наше состояние и попробовать найти временное решение? — Как будто всё так просто. Я не медик и не могу ничего обещать... — Но ты постараешься – и это главное, — закончил за неё Нейман. — Сейчас нам как никогда необходимо поверить в свои силы: лишь объединившись, мы сможем справиться с ситуацией! — Круто! Это из марсианского сборника «Сто и одна речь для мотивации ленивых колонистов»? — Раз все так единодушны в решении покинуть карцер, могу я заняться этим вопросом? — прервал готовую начаться пикировку Эйб. В помещении повисла напряженная тишина, и, если прислушаться, можно было услышать, как щелкают шестеренки в головах у космолетчика и доктора наук. Экс-безопасник повел плечом, не тратя времени на бессмысленные объяснения: к чему слова, когда он мог все наглядно продемонстрировать. Самонадеянные глупцы из клиники заблокировали его пропуск, но не забрали его. Они даже не потрудились его нормально обыскать, забрав только самое очевидное – пистолет. Воистину, не будь с ними профессионала в лице Инноченти эту шарашкину контору уже давно бы обнесли или подорвали. Итальянец вытащил из пластикового держателя пропуска такую же по форме тонкую металлическую пластину и поднес её к считывателю, встроенному в ручку двери. Тяжелая стальная дверь подтверждающе пиликнула и открылась с негромким щелчком. — А что, так можно было?! Уйти просто так не получилось: заокеанский гений категорично потребовала найти ей те самые штаммы инопланетных бактерий, мотивировав тем, что «мне же надо будет с чем-то работать». К счастью для них, карцер располагался в том же закрытом третьем секторе, как раз недалеко от лаборатории, где хранилась чертова зараза: Эйб обнаружил её, почти не заплутав. На этот раз он перестраховался – осмотрел каждый чертов закуток лаборатории с дотошностью маньяка: кто знает, за какой тумбочкой мог спрятаться психопат-лаборант со скальпелем в руке или его андроид-егерь. Профессиональный цепкий прищур бывшего безопасника всё продолжал сканировать стерильно чистое помещение, когда Сеф, не дождавшись сигнала, бросилась к камере хранения, полубезумно сверкая глазами. — Куда?! Команды не было! — Они называют их «smartdust», — похищенный из Вены «колонист» передвигался пугающе бесшумно, только вошел – и вот уже пролистывал рабочий журнал лабораторных исследований. — Вашу мать! Похоже, современных астронавтов безопасности тоже не учили. Разразиться бы отборной бранью в воспитательных целях, но один уничтожающий взгляд на собственное «ходячее отражение», что отличалось лишь цветом волос и лица, заставил его вздрогнуть и промолчать. Это было не нормально: два совершенно незнакомых человека из разных концов света не могли быть настолько похожи! «Все люди братья», — любила повторять Эста. Братья, ага, но не чертовы клоны! — Хмм... «Умная пыль». Мне они напоминают структуры Холлидея. Интересно. Организованы в колонии, каждая из которых уникальна: их нельзя смешивать между собой или начнется неконтролируемая самоаннигиляция. — Да, и они все мертвы, — хмыкнула доктор. — Их доставили на Землю уже мертвыми. Та-ак… — И что за дерьмо они вживили нам? Настойку из дохлых тихоходок?! — Согласно записям журнала четыре колонии вирусов пережили, — подал голос Нейман, не отвлекаясь от чтения. — Нас всего трое, что-то не сходится, — Эйб скрестил на груди руки. — Разве эта сумасшедшая не сказала, что кто-то уже умер от вируса? Лично я забираю этих мертвецов с собой, — девушка подняла руку, в которой сжимала несколько капсул из хранилища. — Если кто-то сдох, то сколько времени есть у нас? — Для начала нам нужно отсюда выбраться, желательно не по частям, — рыжая явно веселилась. — Я, конечно, не врач, но если доберемся до нормального микроскопа, расскажу, кому и сколько осталось жить. — Решение этого вопроса можешь оставить мне, — усмехнулся он. Может персонал клиники «Основы жизни» и не являлся «злыми гениями» от науки, но в том, что касалось собственной безопасности, они страдали поразительно злодейским кретинизмом. Эйб вытащил из бейджа-пропуска запрятанную тонкую металлическую пластину и повертел её между пальцами: Дирк Вандемейер действительно разбирался в программировании на каком-то своем вундеркиндовском уровне, но при этом он упускал из виду один важный факт – вся охранная система клиники была разработана Эйбом с нуля. Так что металлическая пластинка генерировала новые ключи управления системой быстрее, чем злобный подросток успевал их блокировать. Лабораторию с вирусами они покинули в спешке. Европейский астронавт выходил самым последним, пряча что-то в карман. Пришлось оставить при себе едкие замечания насчет арийских загребущих ручонок – в конце концов, не все ли равно, что стащат из-под носа у Рейеса, после того как ублюдок пустил их всех в расход. Он резко замер и прислушался – чуйка его ещё ни разу не подводила, Эйб всегда остро чувствовал опасность. Вот только сейчас... могло ли ему показаться, что он услышал тяжелый лязг андроидов-егерей, выпущенных на их поиски? — Быстрее, за мной… Да не сюда! — схватив за локоть шуструю Сеф, втолкнул её в технический коридор. А потом его будто парализовало – в ушах вдруг загрохотала кровь, мир вокруг поплыл и замедлился. Он больше не контролировал свое тело: неизвестная сила развернула его, словно марионетку, на сто восемьдесят градусов и толкнула вперед. Быстрее, чем мозг обработал слитное и смертельно-плавное движение, Эйб голой рукой пробил цельнометаллическую черепушку андроида – персональной разработки чокнутого Вандемейера. Через секунду он уже пришёл в себя, состояние прострации никуда не делось, но ему хотя бы удалось вытащил свою кисть из электронных мозгов егеря, который тяжелым кулём тут же свалился на пол. — Ошизеть! — Морган даже присвистнула от восхищения. — Нужно уходить, нас отслеживают через камеры, — устремив взгляд наверх, спокойно сообщил Нейман. Раскачиваясь из стороны в сторону, как разбуженный посреди зимы медведь-шатун, Эйб приблизился к напарникам по несчастью и извлек из кармана уже знакомую металлическую пластину: — Щас р-разберусь...***
Беглецы продолжали петлять по узким техническим коридорам. Слава бездне, что металлическая пластинка отлично подошла как ключ к аварийной системе управления, предназначенной для чрезвычайных ситуаций, и преследователи неожиданно ослепли – хищно-алые огоньки камер потухли. Экс-глава службы безопасности мог собой гордиться: Хелена, лично выдрессированная им охрана и даже андроиды, – все они остались далеко позади. Запущенная вирусом-червем случайная блокировка секторов с отключением электроэнергии полностью обезоружила преследователей, поэтому ни одна тварь больше не преграждала путь к свободе. Доктор бежала впереди, периодически нервно оглядываясь на безопасника. — Тебя что-то беспокоит? — «марсианин» вовремя заметил это и поравнялся с Морган. — А не должно?! Нас похитили, обкололи инопланетной дрянью, а теперь ещё один из нас начал превращаться в сильного и безмозглого зомби! — свистящим шёпотом выдала Сеф. — Вообще-то зомби все слышал. А сейчас поверните налево. Да не направо – налево, идиоты! Рыжая, запыхавшись, бросила астронавту «Вот видишь!» и, остановившись на повороте, прислонилась к прохладной стене: — «Идиоты»? Из нас двоих IQ 240 только у меня… — Потом будешь мериться, давай рысью! Ну, или оставайся – Фризенгоф с радостью заценит твои мозги. Все трое выскочили на просторную площадку подземной парковки, на которой спокойно можно было парковать целые большегрузы, а не легковые автомобили работников клиники. Эйб обшаривал взглядом припаркованные машины – нужно было срочно найти авто с наименьшим количеством следилок и без навороченной системы защиты. Губы сами собой сложились в неприятный торжествующий оскал: фиолетовый ламборджини Гаспера Рейеса – брата-трансвестита заведующего. Вот уж кто точно не беспокоился о сохранности своей тачки! — Сюда, — Эйб мотнул головой в сторону ламборджини. Как выяснилось, лучше всего с отмычками из них троих справлялась именно девчонка. — И чему их в медицинских учат, — уязвлено пробубнил он, усаживаясь на место водителя. — Ещё и Австралия, всё вверх ногами, одни пауки и змеи… — Не одни, — хмыкнула Морган, садясь на соседнее с водителем место и пристегиваясь, — потом расскажу, гони, давай, у меня нет ни малейшего желания тут задерживаться!***
Фиолетовый ламборджини на предельной для города скорости петлял по переполненной автостраде, точно голоса в голове приказывали ему метаться из ряда в ряд. Вслед ему неслись возмущенные нецензурные выкрики и гудки, которые Эйб игнорировал: «кортеж» из беспилотных дронов клиники он стряхнул ещё до моста через Тибр в Остиенсе, но вот желание убраться от проклятого места куда подальше никуда не делось. — Эй, можно поаккуратнее! — рявкнула доктор, вцепившись в потолочный поручень, из-за очередного слишком резкого входа в поворот. — Не на акулах сёрфим! — Куда уж аккуратнее, едем на тракторе! У кого есть идеи, где можно залечь на дно и переждать шумиху? — У меня есть, — подал голос до того молчавший астронавт с заднего сиденья. — Ты там живой? — Сеф посмотрела в зеркало заднего вида. — В полном порядке, — прислушавшись к себе, отрапортовал Кейн Нейман, — насколько это возможно. Я знаю безопасное место, но нам нужно избавиться от машины… и от одежды. М-да, форменный костюм клиники «Основы жизни», белоснежный халат австралийской ученой и темно-синий комбинезон астронавта из Европейского Космического Агентства, – все это барахло действительно привлекало много внимания. — Согласен, — кивнул Эйб. — Сейчас съедем с трассы и разберемся. Фиолетовый гоночный спорткар плавно съехал с основной трассы на узкие улочки Вечного города. Где-то вдалеке взвыла сирена, водитель угнанного ламборджини рефлекторно вздрогнул, но быстро взял себя в руки. Если он будет впадать в панику после каждого шороха – они так долго не протянут. — Останови, — попросил Нейман. — Я зайду в магазин и подыщу что-нибудь для нас, — он указал на массмаркет на противоположной стороне дороги. — Подождите, пожалуйста, здесь. — Вообще-то мы привлекаем чертово внимание, — пробормотала Морган, сползая вниз по сидению. — Мы всё ещё в Риме, а на этих улицах никого не удивишь ламборджини, — покачал головой марсианский колонист, устроив какую-то возню на заднем сиденье. — А чтобы не выделяться… Эйб, будь добр, синяя сенсорная кнопка слева от приборной панели. Экс-безопасник нахмурился, но требование исполнил – и стекла спорткара резко стали темнее. — Теперь снаружи никто не увидит, что происходит внутри. Я уже ездил в таких машинах, — похвастался будущий лидер. Обернувшись, Сеф с любопытством стала наблюдать, как блондин из Вены целенаправленно стащил верх своего синего комбинезона, завязав его на бедрах, оставив на груди только белую майку-борцовку. После этого Нейман достал из кармашка на сиденье кислотно-голубой платок, который повязал на голову, и темные солнцезащитные очки. — Выглядит так, будто ты постоянно это делаешь, ну, в смысле, пытаешься от кого-то скрыться! — усмехнулась девушка. — Я просто очень не люблю папарацци. Если не вернусь через полчаса, уезжайте отсюда. Хлопнула дверь машины, Эйб тут же отдернул руки от руля и вытер их об себя. Брезгливым он точно не был – когда ронял бутерброд на пол, то поднимал и жрал его, не размениваясь на дешевые отмазки вроде «правила пяти секунд» или антисептических дуновений. Вот только сейчас ему хотелось немедленно вылезти из машины и хорошенько помыться: зачем ещё нужна Гасперу Рейесу фиолетовая ламборджини с затемняющимися стеклами? «Я не буду этого делать, не буду думать, кого трахал в этой ублюдочной тачке лысый извращенец», — мысленно убеждал себя он. От собственного отвращения Эйба отвлек стук в стекло водителя: мужчина в темной непримечательной ветровке с огромным пакетом известного массмаркета жестами просил пустить его внутрь. — Это же Кейн, ты что, уснул? — рыжая ударила кулаком в его ребра что было силы. — Открывай! Европейский астронавт поменялся с доктором наук местами, устроившись рядом с водителем, и передал девушке пакет с вещами. Австралийка достала из пластиковой сумки женские спортивные штаны до колена и придирчиво их оглядела. — Размер подбирал на глаз, так что извини, если не угадал… — Ничего, — деловито отмахнулась Сеф, — потуже затяну завязки и сойдет. А это, злобный гоблин, тебе, — вытащив из пакета черную балаклаву, она швырнула ею в водителя. — Если ты с такой кривой рожей будешь ходить по улице, нас повяжет первый попавшийся патруль! Забирая у астронавта непримечательную синюю толстовку и футболку, Эйб неожиданно осознал, что уже привык быть один «в болезни и в здравии»: миру было плевать на его неприятности, боль и страдание, а он привык отвечать тем же. А после расставания с Эстой одиночество стало абсолютным. — Мы можем переждать несколько дней у одного моего, кхм, друга и составить план, — прервал его поток мыслей Нейман, — там нужно будет проехать несколько кварталов и бросить машину где-нибудь в людном месте, дальше пойдем пешком, чтобы нас было сложнее отследить. «Переждать», «отследить»!.. Да что же за чертовщина вокруг творилась?! Крыша поехала – это ладно, но чтобы он в компании совершенно непонятно кого направлялся к черт знает кому, да ещё и непонятно зачем. И чтобы в итоге что? Спастись? Спрятаться? Исцелиться? Эйб привык доверять ощущениям, и сейчас сложившаяся ситуация казалась ему дикой, невероятной, но почему-то… любопытной. Скрепя сердцем, он всё-таки принял решение. Он пойдет с ними и посмотрит, куда это приведет.