***
— Я вижу что-то зелёное. — Кусты. — Правильно. Я вижу ещё что-то зелёное. — Кусты. — Неа, ещё попытка. — Другие кусты. — Правильно. И вот опять что-то зелёное! — Тебе не надоело? — Реборн резко остановился, впиваясь взглядом в идущего рядом вампира. Лицо Скалла было скрыто глубоким капюшоном, но даже он не мог скрыть лёгкую усмешку, которая тут же исчезла под чужим взором. — Мне скучно, а ты только сейчас начал мне отвечать, — капризно протянув слова, Де Морт тяжело вздохнул. — И как тут не ответить, когда ты заладил свое «вижу что-то зелёное», и всё это в течение часа, — парень ускорился. Они в пути всего полдня, а он уже готов прибить своего спутника. Он конечно догадывался, что вампир являлся личностью болтливой, но ведь не до такой же степени, когда в буквальном смысле хочется на луну выть! — Поговори со мной, — продолжил канючить Скалл. Только на этот раз словами он не ограничился, предпочитая, чтобы видимо в конец достать оборотня, дергать его за рукав. — Ну либо давай я тебе что-нибудь расскажу, а ты будешь просто кивать в нужные моменты и иногда поддакивать. Бермуда часто так делает. Рык со стороны волка ясно указывал на нежелание что либо делать. Жаль, что Скаллу было всё равно: — Я есть хочу. — Поздравляю, — без эмоций сказал оборотень, принюхиваясь к запахам леса. — А ещё я устал, — Скалл не сдавался. Он был опять голоден, а отсюда и отсутствие сил. Но конечно же молодому оборотню не понять тяготы жизни кого-то, кому давно перевалило за несколько тысяч лет! — Какая жалость, — ничуть не изменив интонацию, ответил Реборн. — Ты меня раздражаешь, — нахмурившись, вампир остановился. Лёгкий, спасительный для Реборна, ветерок трепал полы плаща, так и норовя стянуть с Де Морта капюшон. Так что приходилось иногда придерживать его рукой, дабы не обгореть. — Взаимно, — камень в массивном перстне слегка засветился красным, но Реборн сделал глубокий вдох, призывая себя успокоится и не использовать рабский ошейник. Скалл не вел себя агрессивно, так что и он должен держать себя в руках, решая все конфликты словами. К тому же данную ситуацию даже конфликтом не назовешь, так, просто каприз вампира, ничего более. — Давай, так, — он решил пойти на компромисс. — Ты можешь пить животную кровь? — Могу, но толку от неё почти нет, — вампир пнул камешек под ногами, и тот на какой-то невероятной скорости пролетел прямо рядом с щекой оборотная, обдувая лицо ветром. Реборну потребовалась вся его выдержка, чтобы не отшатнуться. — Прости!!! — Скалл подбежал к парню, всматриваясь в его лицо, проверяя на наличие крови. — У меня очень плохо с меткостью. Я действительно не хотел! Реборн мотнул головой и развернулся, идя дальше по дороге. Только вот походка его была несколько жесткой. Пыль вздымалась к небу и воздух был сухим, несмотря на наличие леса рядом. Казалось, что вся природа изнывала от жары, ведь даже птиц на небе не наблюдалось. Так ещё как назло вокруг не было не единого дерева, а лишь море кустов со всех сторон. Одежда уже давно была по максимуму расстегнута и оборотень не знал, как Скалл ещё заживо не сварился в этом черном плаще. И будто в насмешку, Де Морт вприпрыжку припустил вперёд по дороге, полностью опровергая сказанные ранее слова об усталости. Он не выглядел хоть сколько нибудь потревоженным жарой. — Эй, ты куда? — Реминисценция! — единственное слово, которое прокричал Скалл, прежде чем нырнуть в пышные заросли кустарника. Десять минут от него не доносилось ни звука, кроме подозрительного копошения, после чего он вернулся на дорогу, держа в руках маленькую резную шкатулку. — Та-дам! — подняв находку над головой, вампир широко улыбнулся, обнажая два белоснежных клыка. Вид он имел крайне самодовольный и радостный. — Первый тайник опустошен! Немедля, он откинул крышку и восторженно взвизгнул, жмурясь от удовольствия: — Ты только посмотри на них! Прекраснейший пример слаженной работы между гномами и эльфами! Реборн подошёл ближе и уставился на пару роскошных серёжек: в них причудливо сочетались массивность и лёгкость, а среднего размера изумруды были словно порталами в другой мир. Опасное, как для оборотней, так и для вампиров, чистейшее серебро, драгоценные камни и частички магии в украшении. Такая работа могла поистине стоить целое состояние. — Красивые, — Реборн замолк. До него только что дошло. — Подожди… Ты что, хранил такие сокровища в кустах?! Ты нормальный вообще?! — Да почему сразу только в кустах?! — вампир вскинулся, закрывая крышку шкатулки. — Я же не обделён умом, поэтому ещё закопал их! — Ты закопал драгоценности в метре от дороги, в кустах, так ещё и под, — тут он подошёл к упомянутому кустарнику и посмотрел вниз, на небольшую ямку. — десятью сантиметрами земли?! А если бы украли? — Так не украли же. И вот что можно ответить на такие слова? Реборна сжал переносицу руками и выдохнул сквозь сжатые зубы. Он должен успокоится и принять тот факт, что Скалл хронический идиот, а ещё крайне оптимистичный придурок. Всё равно это не деньги оборотня, так что чего злиться? Вампир сам же потом пожалеет, а Реборн лишь посмеётся над его наивностью. — Ладно, — наконец выпрямившись во весь рост, парень передёрнул плечами и скинул плащ, изнывая от жары. Уж лучше в руках его нести, так ещё и рюкзак спину грел. — Пошли дальше. Кстати, ты сказал что это гоблинская и эльфийская работа, но как? Они же ненавидят друг друга как вампиры и оборотни. Скалл небрежно провел пальцами по изящной резьбе, запачканной грязью: — Так это сейчас они ненавидят, а раньше… Ах, Реборн. Раньше всё было по другому! И нелюди были добрее друг к другу, и жить было легче, а потом люди расплодились и все начали друг друга подозревать, отсюда пошли предательства, а те породили ненависть, — вампир замолчал, погружаясь в воспоминания. Фиолетовые глаза подернулись дымкой давних лет, и в них можно было различить нежность с щемящей тоской. От такого зрелища и Реборн почувствовал тягость в груди. А ещё ярость. Если бы не люди с их бесконтрольным размножением, агрессией и неконтролируемым страхом, то мир был бы всё ещё полон магии, был бы лучше и безопаснее. Да, для некоторых рас человек являлся источником пищи, но это как с животными — хищники едят тех кто слабее. Зачем истреблять абсолютно всех, даже тех, кто никак не контактирует с людьми, если никакой угрозы исчезновения человечества даже не предвидится с их стороны? Да просто потому, что люди ненасытны. Они хотят быть лучшими во всем и бесятся с того, что не могут использовать магию, поэтому то и уничтожают тех, кому эта самая магия благоволит. — Ладно, — громкий вскрик заставил мелкую птицу слететь с ветки и улететь глубже в лес. — Что было, то прошло. Нужно двигаться дальше. Кивнув самому себе, вампир сделал пару шагов, но остановился, смотря то на шкатулку, то на своего спутника. Реборн почувствовал себя несколько неловко. — Реборн…. — Скалл замялся. — У тебя ведь вместительный рюкзак? — Я не буду носить твои вещи, — сказал как отрезал. — Если продадим, выручку поделим пополам, — с энтузиазмом предложил вампир, подбегая ближе. Плащ развевался от резких действий, и только чудо не давало ему слететь и дать превратиться хозяину в кучку пепла. — Ты хочешь их продать? — Реборн не верил своим ушам. Как так можно? — Они же бесценны. Прямое доказательство того, что было раньше. — Я живу слишком долго так что научился не держаться за материальное, — беспечно пожал плечами Скалл, подкидывая шкатулку в воздух. — Духовное — вот что важно. Мне не важны эти серёжек, мне важны воспоминания, связанные с ними, чувства, которые они во мне пробуждают. Кого вообще волнуют вещи, разве они- Ох, прости! Реборн хмурился. Эта позиция вампира… Он не мог принять её, ведь нельзя так просто избавляться от истории, а эти сережки действительно были ей, они были тем самым рассказом о былом, по ним можно было проследить мастерство и упорство умельцев того времени, сравнить с тем, как ювелирное дело развивается сейчас. Нельзя так просто взять и продать настоящий экспонат! Это же сокровище! — За что ты извиняешься? — вопрос прозвучал несколько раздражённо, но Реборн не стал как-то скрывать своё недовольство. Ещё будучи членом стати он стремился быть лучшим, а значит нужно было уметь отстаивать свое мнение и настроение. Скалл опустил взгляд вниз: — Просто… я часто забываю, что окружающие смертны. Что мой собеседник не достигает даже одной десятой моего возраста, и поэтому не может понять ход моих мыслей. У меня ведь, за всю мою жизнь, таких вот безделушек было столько, что и не счесть, поэтому то мне на них по большей части всё равно, только вот для других то, что я считаю бесполезным — это высшая драгоценность, несущая в себе историческую память. Так что прости меня. Я не должен был высказывать свою позицию в таком… ключе? Ну, ты понял. Реборн просто кивнул, не желая что либо говорить. Слова Скалла понятны и логичны, но действительно лишь для тех, кто переступил определенный возрастной порог. Тот самый рубеж, который Реборну не достичь никогда, только если он не обратится к некромантии, которую презирал. Темная, даже черная магия, не приветствовалась после инцидента, в результате которого прославился бывший оборотень — Бермуда фон Вихтенштайн. — Забудь, — брюнет мотнул головой и побрел дальше по дороге, стараясь держаться в небольшой тени многочисленных кустарников. Неприятное обстоятельство. Люди на этих землях постоянно плюются, говоря о том, что здешняя земля очень плодородная, а из-за этих кустов её невозможно использовать. Причем кустарник никак не хотел убираться. Он только каким-то магическим образом не рос на самой дороге, которая, казалось, была с самого начала образования этого «моря», что доказывало ненатуральность роста.— И кто вообще додумался засадить здесь всё кустами? Тут же когда-то было поле, давно конечно, очень давно, но всё же. Может кто-то с соседних земель так насолил здешним. Не будь тут всего этого, деревенские жители были бы городскими. — Эхе-хе… — Скалл неловко кашлянул в кулак. — Хорошая сегодня погода, да? Оборотень сощурил глаза, явно чувствуя резкую смену темы: — Жара страшная. Не понимаю что хорошего. — Ох, правда? Прости, но я не особо восприимчив как к теплу, так и к холоду, — он запустил руку в волосы, нечаянно скидывая капюшон. Тут же послышался крик и шипение, после чего вампир опустился на корточки, тихо скуля. Ткань была возвращена на место, и теперь из-под нее шел лёгкий пар. Реборн вздрогнул. Не хотел бы он иметь такую слабость. Конечно, как и каждый нелюдь он был сильнее ночью, и слабее при свете дня, но не до такой же степени, когда можно умереть от одного солнечного луча. — Ух, чёртово солнце. И почему оно светит всегда, когда я на улице? Это какой-то всемирный заговор против меня? Заказ на убийство? Уууууууу…. Реборн хмыкнул и просто направился дальше, уже не думая о кустах Несмотря на ранее неприятный разговор и мысли, настроение слегка поднялось. До такой степени, что можно было сделать небольшое одолжение. Взяв шкатулку, которая от неожиданности была откинута в сторону, оборотень положил её к себе в рюкзак: — Раз уж материальное тебя не интересует, я, пожалуй, заберу их себе. За спиной послышалось скуление и невнятное бормотание, которое Реборн идентифицировал как согласие. Продавать эти сережки брюнет не собирался. Его всегда интересовала история и прикоснуться к тем, далёким временам, в которые ему не попасть никогда, было для него чем-то настолько взбудораживающим, что сердце трепетало. Теперь, когда у него есть настолько старые украшения, он хотел узнать о них побольше. Может в столичной библиотеке остались книги? Хотя, точно нет. С тех пор когда управление главным городом страны перешло человеку, все книги о магии и её упоминании были безжалостно сожжены. Вот так в одночасье уровень образования среди всех разумных живых существ, и людей в том числе, упал настолько, что становилось стыдно. Так обидно, что из-за глупости одних, страдают другие. Задумчивый голос вампира, который видимо уже пришел в себя, вывел его из угнетающих мыслей: — Ты что-то резко погрустнел. Ещё пару секунд назад противно ухмылялся, а теперь хмуришься. Случилось что? — Не твоё дело, — грубо, но действенно. Реборн не хотел обсуждать с кем-то такую тему, особенно с существом, которое скорее всего даже не поймет проблему. — Пошли дальше. Мы к восходу должны добраться до небольшой деревеньки. Там и отдохнем. — Хорошо, я посторожу твой сон! — вампир ободряюще улыбнулся, не замечая как вздрогнул от этого волк. — Мне все равно в ближайшие несколько лет сон не понадобится. — М? — Ну, древнейшим не нужен регулярный сон, — стал пояснять Скалл, закидывая руки за голову. — Мы спим редко, но очень долго. В последний раз я засыпал пару столетий назад, так что ещё как минимум пару сотен лет у меня есть в запасе. А вот сколько продлится сон я уже не знаю. Может пару лет, а может и сотни тысячелетий, что можно приравнять к Смерти. В состоянии сна мы беззащитны и именно поэтому нас так мало. Всего трое осталось, и то один спит уже три тысячи лет, не знаю, проснется ли он вообще… Реборн отвёл взгляд, обдумывая сказанное: три тысячи лет это очень долго, оборотни живут максимум девятьсот лет, даже не тысячелетие, в то время как современные вампиры и того восемьсот лет. А Де Морт и другие древнейшие… девять тысяч, данное число казалось чуть ли не невозможным. Что можно сделать за всё это время, что увидеть? Какие события запечатлеть собственными глазами, а в каких поучавствовать самому, уму непостижимо! Оборотень скосил глаза на своего спутника. Он выглядел молодо, моложе его самого, который ещё даже не до конца сформировался. Даже и подумать нельзя, что этот вампир древнейший, переживший не одну эпоху. Вообще нигде нет упоминания о ком-то, живущем более семи тысяч лет. И то до этого возраста дожил лишь какой-то китайский дракон, после чего скончался. Вроде сейчас его место занимает его ученик. Реборн не особо вникал в то, что уже не касалось древнего существа. А ещё Бермуда фон Вихтенштайн, о котором среди оборотней старались не упоминать, ведь он был черным пятном на их истории. Ему вроде бы скоро должно исполниться пять тысяч лет. Значит получалось, что древнейшие вампиры, да и наверное не только они, те, кому за семь тысяч лет, которые Реборн взял за верхний предел, очень хорошо скрывались. Интересно, сколько их на самом деле? По крайней мере Реборну теперь точно было известно о трёх. На пару опустилась несколько неловкая тишина, которую, видимо, ощущал лишь оборотень, ведь Скалл стал просто что-то напевать себе под нос. — Скалл. Вампир вздрогнул, как-то удивлённо посмотрев на спутника. Стушевавшись, Реборн продолжил: — Я не могу понять, вы, древнейшие, такие… старые? — Ну спасибо…. — Кхм, так вот, почему у вас такая слабость, как солнце? Это же глупо. Скалл натянул капюшон посильнее, закусывая губу: — Лекция номер два. Магия никогда не даёт что-то за просто так. Получая силу, ты что-то теряешь. Древнейшие существа имеют невероятную силу, на пике своих возможностей я могу уничтожать целые страны, не за один день конечно, но моя победа гарантирована, выйди я даже в одиночку против целой армии. И чтобы я не был непобедим, Магия наделяет нас слабостями. Чем больше сила, тем опаснее слабость. Отойдем от меня и возьмём в пример оборотней: сильные, выносливые, обладают недюжим умом, но вы подвержены эмоциям. Необдуманные действия — ваш конек. А животная форма — одновременно благодать и проклятие. Вы становитесь в ней сильнее, но ощутимо проседаете в рассудке, ещё меньше обдумывая дальнейшие действия и их последствия. Магия уравнивает, делает по справедливости. Да, мне это не нравится, всё-таки очень неприятно когда тебя может убить солнце, которое не выключить по собственному желанию, серебро, которое используют почти везде, и чёртово дерево, любой кусок дерева, в сердце! Будто серебра и солнца мало было! — Скалл прокричал последний же слова в небо, после чего тяжело задышал. — Прости за это приступ агрессии. Просто, редко с кем-то обсуждаю эту тему. Реборн медленно кивнул, и на всякий случай отступил от вампира на шаг. Мало ли что. Эта лекция была ему весьма полезна, хоть и информация в ней разнилась с ним, о чем ему рассказывали в стае. Оборотни считали свою животную форму только силой, и если в ней кто-то умирал, то значит сам оборотень был слаб. Никто никогда не связывал смерти с тем, что падающий рассудок не давал мыслить здраво. Даже сам Реборн раньше не задумывался об этом, считая, что он контролирует ситуацию даже в форме волка. Теперь, осознавая, насколько он был глуп, парень тихо бесился. Будь образование лучше, будь люди менее агрессивны, столько бы оборотней не погибло, защищая себя. Глубоко вздохнув, Реборн вновь взглянул на вампира, хмурясь. Тот был слишком открыт перед ним, разбалтывая собственные слабости так, будто не верил в собственную смерть. — Почему ты так спокойно мне все это рассказываешь? Я могу буквально сейчас взять простую ветку и проткнуть тебе сердце, — Реборн говорил спокойно, но напрягся всем телом, готовым обороняться. Он не знал как Скалл отреагирует на этот вопрос-угрозу. На удивление вампир лишь улыбнулся: — Ты слишком любопытен чтобы просто взять и убить меня сейчас. А про то, что я так спокойно рассказываю о своих слабостях… ну, это моя ошибка, признаю. Я несколько болтлив, если ты заметил, ха-ха. — вампир широко улыбнулся, но улыбка тут же слетела с его лица. — А если серьёзно, пока я тебе просто доверяю, даже не смотря на этот омерзительный ошейник. Как только доверие пропадет, я сделаю все что в моих силах чтобы убить тебя. И будь уверен, у меня это получится даже в том случае, если я буду голоден, под солнцем, и с серебром вместе с деревяшкой в сердце. А как я это сделаю, я уже не расскажу. Обойдешься. Это все же мой «последний рубеж». О, смотри, там повозка впереди, пошли быстрее поедим! И он просто побежал вперёд, оставляя холодеющего от страха парня позади, у которого слишком ярко горело кольцо. Абсолютно бесполезное… Даже солнце зашло за облака, которые в кратчайшие сроки затянули почти всё небо.***
— Ля-ля-пя, копаю я могилку для тебя~ Скалл руками возился в земле, расширяя маленькую ямку. Вокруг было вспаханное поле, а рядом лежала резная шкатулка, блестевшая отполированными боками и средних размеров мешочек. — Ты там ещё долго будешь возиться? — хриплый голос собеседника звучал раздражённо, но так, будто он уже привык и даже не пытался что либо исправить. — Поторапливайся. И да, я всё ещё считаю что это очень плохое место для тайника. — Пфх, — Скалл положил коробочку в ямку и присыпал её землёй, слегка придавливая. — Мало ли что ты считаешь. Я уже заканчиваю. Встав и отряхнув колени от травы, Де Морт взял в руки мешочек и рассыпал вокруг себя семена, после чего на поле вышло ещё несколько новых фигур, с громадными мешками в руках, доверху набитых семенами: — Будь уверен, вскоре здесь будет целые непроходимые заросли из кустов. Я гений!!! Никто никогда не найдет эти серьги. Собеседник хмыкнул: — Если их конечно не найдут за те пару лет, которые эти кусты будут расти, гений. Да и к тому же, ты же решил сам проложить дорогу, буквально в метре от тайника. — Давай на спор. Если я принесу их тебе через… Ммм, пятьсот лет, думаю я буду спать столько, то ты мне отдашь боченок той самой крови. — Тысячу лет, и если ты проиграешь, отдашь мне тот револьвер, — мужчина протянул руку, которую Скалл без заминки пожал. — Идёт!