Завещание Сириуса Блэка или Гарри Поттер - двоеженец.

- Ну что, кузен, меняешь дружков как перчатки, - усмехнулся Дадли Дурсль, разглядывая бледное лицо Гарри Поттера за завтраком. Гарри давно уже привык к нападкам брата, и поэтому просто решил промолчать. Сегодня ему снова приснился чудовищный кошмар. Беллатриса Лестрейндж громко и зловеще смеется. Медленно поднимает волшебную палочку, нацеливая ее на голову Гарри, но яркий зеленый луч утыкается в грудь Сириуса Блэка. Добросовестный крестный в последнюю секунду успел заслонить крестника собой, покачнулся, и навсегда исчез за серой простыней арки смерти. – Сириус! – Гарри проснулся в холодном поту от собственного ужасающего крика. Уснуть он больше не мог, поэтому решил почитать. Аккуратно приподняв половицу, он достал свою любимую книгу по квиддичу, подаренную ему лучшим другом. Утром Гарри, как всегда молча, раскладывал яичницу с беконом по тарелкам. Готовить завтрак на летних каникулах было его прямой обязанностью в доме тети и дяди – мистера и миссис Дурсль, если, конечно, он не проводил лето у семейства Уизли. Так же молча он сносил нападки и своего двоюродного братца – Дадли. Тихонько, чтобы никто не заметил, он утер слезу, скатившуюся из левого уголка изумрудно-зеленого глаза. Сейчас Гарри было очень тяжело. Так тяжело ему еще не было ни разу в жизни. А поговорить было, как всегда, не с кем. Не вести же беседы с Дадли?! Хотя о Сириусе вообще говорить не хотелось. Ни с кем. Слишком больно. Эта вина никогда не покинет его и без того искромсанное сердце. Гарри только сильнее побледнел и крепче сжал зубы. Дадли проглотил яичницу, не жуя, и снова его водянистые голубые глазки словили в свое поле зрения черноволосого и очень худенького парня. - То Седрик, то Сириус, ты уж определись, Поттер. А то завтра появится какой-нибудь Том, - Дадли выбрал это имя совершенно случайно, но заметив яростные молнии в глазах Гарри, испугался, и буквально вытек из-за стола, как можно быстрее отправившись в гостиную, где его мама разговаривала по телефону. При ней Дадли точно ничего не угрожало. Так он надеялся, во всяком случае. Потому что Дадли уже знал, на что был способен Гарри Поттер в гневе. Но Гарри, собрав всю свою силу воли в кулак, лишь отбросил кухонное полотенце, и отправился в псевдосвою комнату на втором этаже. Захлопнув дверь, плюхнулся на кровать. В щеку его неприятно ткнуло что-то острое. - Что за…, - выругался Гарри, нащупывая конверт из плотного пергамента. Письмо, лежавшее на подушке, оказалось очень коротким. Мелким косым почерком было написано всего несколько слов: «В полдень в парке. Самые дальние качели. А.Д.» Даже если бы подпись не стояла, Гарри все равно бы узнал плотный пергамент Хогвартса и витиеватые буковки Альбуса Дамблдора. Что это понадобилось старому волшебнику, что он попросил о встрече, думал Гарри Поттер, накидывая на узкие плечи клетчатую темно синюю рубашку. В такую жару в конце июня большая часть литтлуингинцев сидела по домам, и Гарри был в парке один. Пройдя парк насквозь, он забрался на самые дальние качели. Качели неприятно скрипели, но Гарри не обращал на это никакого внимания. Как, впрочем, и на облупившуюся краску. - Рад видеть тебя, мой мальчик, - внезапно раздался рядом с ним старческий голос профессора Дамблдора. Он как всегда был одет в длинную серебристую мантию; его очки половинки съехали на самый кончик длинного и крючковатого носа, а за ними ярко горели голубые глаза. - Здравствуйте, профессор, - повернул голову Гарри. - Я к тебе по делу. Видишь ли, когда Сириус умер, - начал деловито Дамблдор, а сердце Гарри болезненно сжалось до размеров пятки младенца, - все его имущество перешло к тебе. - Мне ничего не нужно, - грубо отрезал Гарри. - Все не так просто, мальчик мой, - устало вздохнул директор Хогвартса. – Не так просто. Дело в том, что дом на площади Гриммо, также перешел к тебе. Теперь ты – хранитель его тайны. И я должен спросить тебя, может ли Орден Феникса воспользоваться им? Как и раньше. - Что за глупости вы спрашиваете? - резко вскинув голову, и все также грубо, произнес мальчик. - Конечно же, вы можете его использовать, профессор, - все же постараясь смягчить тон, сказал Гарри Поттер. - А еще, Сириус Блэк оставил тебе письмо, - казалось, Дамблдор даже не обратил внимание на переменчивое настроение подростка. Гарри изумленно поднял глаза на Дамблдора, и старик протянул ему конверт. На конверте стояла дата – 31.07.1999. Гарри быстро развернул письмо, но оно было пустое. Он недоуменно уставился на Альбуса Дамблдора. - Профессор? Дамблдор опустил вниз свои голубые глаза и поправил указательным пальцем очки-половинки. - Я полагаю, - начал Дамблдор, - что это письмо ты сможешь прочесть, только когда тебе исполнится 19 лет. Но, судя по всему, это очень важное письмо, Гарри. Я чувствую странную энергию от него, - Альбус Дамблдор потер кончик носа. – Я бы, на твоем месте, спрятал его в сейф Гринготса, чтобы не потерять. И сделал напоминалку. И, добродушно усмехнувшись, Дамблдор пожал плечами. Гарри совсем не хотел думать сейчас об этом письме, он просто молча согласился с Дамблдором. Они вместе аппарировали в Гринготс, убрали письмо, после чего Дамблдор вернул Поттера обратно в парк, но сам уже здесь не появился. Посидев еще немного на скрипучих качелях, подросток вернулся в дом Дурслей.