Изгой

      Когда рано утром пришел полковник, я тут же оделся и спустился вниз. Барри уже был на ногах. Они что-то обсуждали вполголоса, но при моем появлении беседа прервалась.       Монро кивнул мне.       — Мастер Кормак, простите, что тревожу, знаю, вы только-только пришли в себя…       — Нет-нет, я и сам устал лежать в постели…       — Извините, что прошу вас об этом, — быстро оборвал меня полковник, — да еще и безо всяких объяснений, но мне очень нужно, чтобы вы помогли моему другу. Барри, не оставишь нас наедине?       — Конечно.       Мистер Финнеган удалился, и Монро тут же заговорил горячечным шепотом, заговорщически наклонившись ко мне:       — Мой друг нашел тех мерзавцев, что заявились сюда вчера. Его зовут Кристофер Гист. Боюсь, он попал в беду, из которой не выпутается сам. Эти бандиты раскрыли его и уволокли в Форт Арсенал, что на побережье. Вам знакомо это место?       Я был немного сбит с толку сумбурностью его рассказала, но кивнул.       — Я его видел. И я обещаю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы спасти вашего друга. Я буду только рад помочь вам и ему.       — Я рад. — на краткое мгновение полковник просиял и крепко стиснул мою ладонь. — К сожалению, я вынужден уехать. Дела службы вызывают меня в Олбани. Если бы не это… В общем, мастер Кормак, я не могу присутствовать при этом, но могу помочь иначе.       Полковник взял продолговатый сверток, вертикально поставленный к стене, и сорвал с него белую ткань. Под ней скрывалось длинное охотничье ружье, украшенное резьбой и серебром.       — Мое личное оружие, сделанное под заказ. Пожалуй, мне оно больше не потребуется. Вам нужнее.       Это был дорогой подарок. Заказное огнестрельное оружие, украшенное драгоценными металлами, с искусной резьбой, отлаженным механизмом и, вне всяких сомнений, сделанное из ценных пород дерева — это очень дорогой подарок. Но Монро не было до этого дела. Он отдал ружье так, словно оно не представляло ценности, лишь бы оно помогло спасти его друга. Меня поразила эта бескорыстность. И внутренне я порадовался за Гиста, хоть и не был с ним знаком. Иметь таких друзей — дорогого стоит. Мне же, к сожалению, в свое время не довелось познать такой дружбы. Но тем сильнее мне хотелось помочь Монро. Дьявол, он купил меня! Не дорогим ружьем, нет, на самом деле мне не было дела до таких вещей. Он купил меня своим отношением к человеческой жизни. Казалось бы, мелочь, но именно это взяло меня за душу.       — Да, и возьмите эти дымовые шашки. Потом найдите меня в Олбани, если… нет, вернее, когда спасете Гиста. Ну, с богом!       Я закрепил ружье на портупее и мигом выскочил на улицу. Сразу же перестроившись на рабочий лад, — твердый ритм шагов и вдохов — я побежал к берегу, угрем лавируя в толпе. До моих ушей доносились обрывки разговоров, и из них я понял, что о намеченной казни знал чуть ли не весь город. И люди хотели на это посмотреть. На мгновение меня обуяло отвращение, и, пробежав до конца небольшой рынок, расположенный на площади, я прыгнул на стену, чтобы забраться на крышу. Так будет быстрее. А кроме того, мне не хотелось слушать людскую блажь. Им не важно, повесят виновного или нет, им важно увидеть смерть. Что побуждает человека смотреть на умерщвление себе подобного?       Я вырвался из-под плотного покрывала людского гомона на крышу, где было тихо и со мной остался только шепот ветра.       Последним что я услышал, это было намерение какого-то торговца раздобыть веревку, на которой повесят Гиста, разрубить ее на кусочки и продать как талисманы на удачу. Что за дикость!       Впрочем, скоро тяжелые мысли покинули меня. Я остался один на один с высотой и скоростью, с ветром, да кипящей в жилах кровью. Как и обычно, было необычно. Страшно и вдохновляюще. С каждым моим шагом, с каждым прыжком каменные стены Арсенала все приближались. Я спрыгнул с крайнего дома на крышу склада, а оттуда в телегу с сеном, пробежал последние пару метров, забежал на дерево и уже оттуда перемахнул через водный ров, опоясывающий крепость.       Уже на той стороне я замер, притих, восстанавливая дыхание, и полез вверх, осторожно поглядывая, не пройдет ли где патруль. На этот раз ассасины носили солдатскую униформу, и я нигде не видел привычных мне орлиных капюшонов. Братство запустило свои когти очень глубоко во все слои общества, во все возможные структуры, включая военные. Теперь мне становилось понятна еще одна причина, почему Монро не мог вмешаться лично. Противодействие солдатам своей же армии будет считаться предательством и будет наказано по всей строгости, особенно в военное время. И тут же меня поразила еще одна догадка: не потому ли весть о казни так быстро разнеслась по городу, что ассасины хотели вынудить полковника совершить какую-нибудь глупость, дабы скомпрометировать его в глазах закона? Казнить приятеля Монро под покровом тайны было бы эффективнее и проще.       После я решил, что это справедливая версия, но тогда у меня не было времени думать об этом. Веревка уже была наброшена на шею Кристофера Гиста.       — Этот сукин сын стащил всю добычу! — кричали солдаты. — Зададим ему трепку! — голосили другие. — Убить его! Повесить!       Судя по всему, не все присутствующие были ассасинами, и чтобы обмануть их и затевался этот спектакль с кражей.       Казнь была закрытой. Хоть слухи и поползли по всему городу, но людей в Арсенал не пустили. Во внутреннем дворе собрались только солдаты: их треуголки мелькали то тут, то там вокруг наспех сколоченного эшафота.       — По протоколу тебе положено последнее слово, вор. Говори, но не мешкай. Скоро тебе болтаться на веревке, и много времени все равно не выгадаешь, как не пытайся.       Ох, как же я молился, чтобы Гист все же потянул время! Когда-то Ахиллес рассказал мне историю об ассасине, якобы попросившем на казни выпить стакан воды, ведь никогда не знаешь, что произойдет, пока твое последнее желание исполняют. И благодаря этому его успели спасти.       Я быстро вскарабкался на дозорную башню и тут же прыгнул внутрь, и тут же вонзая охраннику в шею скрытый клинок.       — Я ничего не крал, а если бы и крал, вам все равно ничего не принадлежит, так что и судить меня вы не можете. Это деньги людей, которых вы обдираете как липки. И раз уж я все равно буду убит, то скажу вам честно: больших скотов я в жизни не встречал! И рад, что больше не увижу.       Палач что-то ответил Кристоферу, но мне было уже не до этого. Я присел на колено, сдернул с плеча винтовку и прицелился. Мир вокруг сузился до ощущения теплого дерева и холодного металла на руках. Я на краткий миг задержал дыхание. Ружейная мушка скрестилась с узкой черточкой веревки.       Палач дернул за рычаг. А я нажал на спуск.       Кристофер свалился в открывшийся люк. А после — к моему величайшему облегчению! — упал наземь под треск лопающей веревки.       Подумать только, что всего пара сантиметров, пара мгновений, быстрых как удар разгоряченного сердца, могли решить судьбу человека! Да, мне приходилось уже с этим сталкиваться. Когда отец упал за борт, и когда я лишал жизни других людей. Но сейчас все было совсем не так. Не спаси я тогда Гиста, его жизненный путь прервался бы, а мой… а мой, вероятно, даже не начался бы. Да, хоть я и выжил после того, как мне выстрелили в спину, но настоящая моя жизнь началась сейчас.       На плацу поднялась паника. Все пытались вычислить мое местоположение. Я не стал морочить им голову долгим ожиданием. Гиста могли в суматохе попросту прирезать. Я выхватил пистолеты и выстрелил по бочкам с порохом. Прогремело два взрыва, благо оба были далеко от места казни. Но они убили близстоящих солдат. Затем я бросил одну дымовую шашку к подножию вышки, а вторую прямо к виселице, после чего соскочил вниз. Неприятель явно не был готов к такому трюку. Я быстро перерезал глотки двум караульным у башни, после чего перебежал через плац, на ходу пустив нескольким солдатам кровь. Видимо, тут и правда не все были ассасинами. Чувствовалось отсутствие необходимой выучки. Член Братства мог бы распознать мои финты, и финты в финтах, но этим неумехам это было не под силу. В конце концов я прошмыгнул под эшафот и как мог тихо позвал Гиста.       — Кто здесь?! Что произошло?       — Нет времени объяснять! Я пришел за вами!       Я перерезал путы на руках Гиста и отдал ему длинный из своих мечей. Мы выскочили из-под деревянного настила, намереваясь дать деру, но солдаты уже успели нас окружить. Как по команде мы встали спина к спине. Я спросил:       — Вы умеете сражаться?       — Конечно, — оскорбился Гист, — лучше многих, могу за раз прикончить пяток таких наглецов!       — А что же вас тогда повязали?       — А, дьявол!       Один из окруживших нас семерых рванулся к Гисту, замахиваясь на него саблей.       Его сослуживцы, целящиеся в нас из пистолетов, закричали ему, чтоб тот не путался под ногами. Гист одним ударом прикончил мальца, после чего мы вновь нырнули под эшафот, прячась за толстыми круглыми балками. Раздались выстрелы. Во все стороны полетели щепки.       — А пистолеты есть? — прокричал Гист.       — У них? Да, они ж стреляют!       — У вас! Дайте мне пистолет!       — Разряжен!       Я метнул последнюю шашку в группку солдат, пытавшихся нас обойти, после чего мы кинулись им навстречу, специально пригибаясь к земле, чтобы не быть задетыми шальной пулей. А походя пускали кровь бегущим на нас врагам. Один, второй, третий. Когда дым рассеялся и оставшиеся четверо показались в поле зрения, мы уже заняли позиции за углами стен, после чего открыли по неприятелю перекрестный огонь: мы забрали огнестрельное оружие у тех врагов, которых прикончили в дыму. Вскоре и все остальные были мертвы. Нам повезло, что Арсенал был мал и не вмещал в себя много людей.       Какое-то время вы выжидали новых атак, но когда поняли, что все спокойно, побежали на стену. Я помог Гисту перелезть, и Арсенал мы покинули тем же путем, которым я в него попал.       Отбежав на приличное расстояние, мы замедлили шаг. Я наконец сумел рассмотреть спасенного мной висельника. Это был высокий и плечистый мужчина, казавшийся старше своих лет из-за легкой седины, сквозившей в длинных русых волосах и бороде. Его обветренное, улыбчивое лицо избороздили неглубокие полосы морщинок. Гист был человеком старой закалки и при том всецело принадлежащий новому времени. Таких называли новыми американцами в противовес коренному населению. В этот удивительном человеке ощущалось добродушие старика, плутовство разбойника и странная порядочность, природу которой я так и не понял даже спустя несколько лет. Мой новый друг носил широкополую шляпу, полосатый жилет и латанный-перелатанный сюртук, сделанный из кожи, протертый и засаленный.       — Ну что ж, пора познакомиться как следует. Меня зовут Кристофер Гист. — он протянул мне руку, которую я принял. — Кому обязан своим спасением?       Я представился, чем вызвал улыбку Гиста.       — А, да вы ирландец, это сразу видно! Каким ветром в наши края?       — Полковник прислал.       — Аж с самой Ирландии?       Разговор показался мне ужасно глупым, но после тяжелой драки и спасения из лап смерти — это то, что было нужно нам обоим.       — Нет, это было бы слишком… фантастично. Сейчас я живу в городе.       — Молодцом, Шэй! Вы же не против, если мы будем на ты? Все таки ты спас мою шкуру, так что мы почти родные!       Эта философия напомнила мне Барри.       — Ты случайно не знаком с семейством Финнеганов?       — Лично нет, но знал их сына, он работал с полковником. Говорят, хорошие люди. Если мы, конечно, говорим об одной и той же семье. А что?       — Ты напомнил мне мистера Финнегана. Он тоже говорил, что раз спас меня, выходил и стирал портки, то мы уже почти родня.       Гист добродушно рассмеялся, но быстро смолк, когда я напомнил ему, что этим он привлекает к нам ненужное внимание. Он мягко улыбнулся и разгладил бороду.       — Это все законы гостеприимства. Ну и здравый смысл, совсем чуть-чуть. К слову о здравом смысле, что теперь? Весь город кишмя кишит этими ублюдками. На меня уже наверняка есть ориентировки, а художники готовят портрет для настенных плакатов. Мне следует уехать из города, и как можно скорее.       — Уплыть.       Гист нахмурился.       — Что ты имешь ввиду, Шэй?       — Полковник попросил, чтобы вы нашли его в Олбани. Быстрейший путь — водный. Но маловероятно, чтобы мы могли оплатить каюту. Во всяком случае, лично я на мели. Так что я даже не представляю, как нам теперь поступить.       — Я тоже. И мое положение с одной только мелью не сравнить. Это натуральная гора, выросшая под килем моего судна, и унесшая его высоко в небеса.       — Цветасто.       — Я еще хлеще могу, парень! Впрочем, сейчас не время. — Гист задумался, нахлобучил пониже шляпу. — У меня есть идея! Если мы не можем ни оплатить каюту, ни купить корабль, то почему бы его не украсть?       — Начинаю думать, что вздернуть тебя хотели за дело.       Гист равнодушно покривился.       — А, чепуха. Мне приписали какую-то смешную сумму. Если бы я воровал, то только кораблями. Или телегами на худой конец!       — Как и всякий моряк, ты масштабно мыслишь.       Кристофер хитро прищурился.       — А ты откуда узнал, что я моряк?       — Мало кто из людей, не бывавших на море, знает что такое киль.       — Как и всякий моряк, ты очень наблюдателен.       Я прыснул, и Гист вскоре присоединился ко мне. Удивительно, но мы и правда быстро сблизились. И до чего же приятно было встретить человека, разделявшего мою страсть к кораблям! Конечно, были и иные, тот же Шевалье. Но теплоты между нами некогда не было, словно бы мы говорили на разных языках. А Кристофер — совсем другое дело. Когда смех отзвучал, он заговорил вновь.       — Если забрать корабль этих мерзавцев, то мы получим двойную выгоду. Обзаведемся посудиной и лишим ее этот сброд. Мы уже выгнали их из конуры. Теперь Арсенал займут люди лояльные Монро. Осталось обрубить оставшимся в городе нечестным солдатам путь к отступлению.       — Что за корабль?       — «Морриган», — пожал плечами Гист, — если тебе это о чем-то говорит.       Мое сердце затрепетало, как пойманная в клетку птица. Или, рыба, выброшенная на берег. Задыхающаяся, хватающая губами воздух вместо привычной ей воды. Это была моя «Морриган», моя! Даже если бы Кристофер вдруг решил переменить план, я бы уже не остановился. «Морриган» нужна была мне как воздух.       — Это мой корабль, Гист! Когда-то я ходил на нем по морю. Я должен вернуть его.       — Постой, Шэй, ты же не можешь пойти туда один!       — Могу. И пойду. — в своей решимости я был тверд как никогда. — Когда-то я уже захватил «Морриган». Тогда мне не удалось сделать это в одиночку. Я был молод и неопытен. Но теперь, клянусь, я сделаю это. На корабле стандартный караул? Экипаж не торчит на палубе в полном составе?       — Насколько мне известно — не торчит. Разве матроса, пусть и в солдатском мундире, удержишь от шатания по трактирам?       — Хорошо.       Я направился к докам, до них и так было рукой подать. Но Гист тронул меня за плечо.       — Юнец, там будет опасно. Злодеи хитры, и… — Кристофер пристально вгляделся мне в глаза. Вероятно, он увидел в них что-то особенное, поэтому быстро отступил: — Ладно, я верю, что у тебя все получится. Ступай, а я разыщу команду для корабля. Полагаю, придется уплывать в спешке.       Мы разошлись. Я поспешил к докам и вскоре разыскал «Морриган». Меня пронзило чувство, называемое французами «дежа вю» — ощущение, когда ты вновь видишь то, что тебе знакомо. Когда-то я так же выглядывал из-за деревьев и впервые наблюдал «Морриган». И как в первый раз я был вновь восхищен этим кораблем. Как давно это было! Казалось, прошла не одна человеческая жизнь с этого момента.       Я сделал крюк, подбираясь к кораблю со стороны носовой фигуры. Я перепрыгнул на борт и быстро вскарабкался на палубу. Все закончилось быстро.       Я методично вонзал скрытый клинок в шеи стражей, солдат и ассасинов. Не важно, кем они были на самом деле. Я возвращал себе то, что принадлежало мне по праву. И гнев свой считал праведным. Как могли ассасины забрать корабль, ради которого я рисковал своей жизнью? Ах, как это похоже на Братство! Люди для них ничего не стоили, это я понял. Важен был ресурс, который они добывали и оставляли после себя. Почему бы не презреть память о покойном, если это принесет пользу? Они не сменили даже имя судна. У них не было права оставлять его таким, каким его сделал я! Все на палубе от носа до кормы было пропитано моим духом. Как драугр чувствует родственную кровь, так и я восстал из мертвых, чтобы забрать свой родной корабль. На что надеялись ассасины, оставляя «Морриган» — частичку меня — и дальше бегать по морям?       Я убивал, и убивал недрогнувшей рукой. Казалось дикостью, что еще совсем недавно я рассуждал о кровожадной людской природе. Оказалось, сам я не отличался от них ничем. Не потому, что у меня не было веской причины убивать, как раз наоборот. Но потому, что я получил от этого искренне, ни с чем не сравнимое удовольствие.       Я перерубил канаты, удерживающее ассасинское знамя на флагштоке. Оно упало вниз и как саван укрыло собою разбросанных на палубе мертвецов. А я остался ненадолго в корзине впередсмотрящего, любуясь солнечным Нью-Йорком. В жилах моих по-прежнему бушевала кровь, но холодный ветер, дующий с моря, успокаивал меня.       В этот момент все мое естество было пронизано чувством выполненного долга. Я больше не был связан принципами ассасинов. И убил людей, просто охраняющих «Морриган». Они могли не быть тайными членами Братства, но мне было все равно. Это жестоко, но честно. И мне не приходилось лавировать между суровой необходимостью, к которой нас так часто принуждает жизнь, и неработающими ассасинскими догмами.       Что побуждает людей смотреть на умерщвление себе подобных? Глубоко укоренившаяся кровожадность и, может быть, только может быть, чувство совершающейся справедливости. Хотя последнее, как ни горько было признаваться, далеко не всегда направляло человеческую руку. И теперь, после бойни, я не знал, чего в моих действиях было больше, праведного ли гнева или жажды отомстить.       Вскоре вернулся Гист, а вместе с ним и небольшой отряд просоленных моряков, по виду напоминавших настоящих головорезов. В своем дырявом сюртуке и шляпе даже Гист смотрелся среди них чуть ли не королем.       Я быстро спустился вниз.       — Хороший корабль. — кивнул мне Кристофер. — А это, — он ткнул пальцем за спину, — твоя команда. Познакомимся?       Мы обменялись с матросами именами и рукопожатиями.       Кристофер сказал, что лишь одно место в команде не было занятым.       — Скажи, Шэй, у тебя помощник-то есть?       Я пожал плечами, с горечью вспомнив Лиама. Как он стоял рядом со мной, когда я правил штурвалом.       — Нет… И уже давно       — Что ж, тогда буду твоим старпомом! Ты же не против, правда?       Я улыбнулся ему.       — Что ж, тогда добро пожаловать на борт, Кристофер! Добро пожаловать.