***
— Мисс Уизли, рад, что вы всё же решили посетить наш вечер, присаживайтесь, — произнёс профессор Слизнорт, заметив девушку, и указал на единственное свободное место. И, конечно же, оно было рядом с Малфоем. «Превосходно» — пронеслось в голове, а затем Джинни осторожно отодвинула тяжёлый стул, занимая своё место. — Как ваш отец, мисс Уизли? Я слышал, что в последнее время у него хорошо идут дела в министерстве? — невинно поинтересовался профессор зельеваренья, хотя искорки в его глазах было невозможно не заметить. Джинни отлично знала о том, как именно профессор Слизнорт выбирает себе учеников. Известные, талантливые, успешные, или, на худой конец, отличники. — Да, в последнее время у отца всё хорошо, — заталкивая своё раздражение в самый дальний угол, спокойно ответила гриффиндорка. — А что насчёт вас, Забини? Я много наслышан об успехах вашей матери, — тут же переключился профессор, обращая свой взгляд к мулату, что тем временем без энтузиазма водил ложкой по растаявшему мороженому. Тихо выдохнув, Джинни старалась мысленно отвлечь себя от всего происходящего, но, разумеется, всё получилось как всегда. Желая немного отодвинуть от края свою порцию мороженого, девушка по неосторожности задела стакан с водой, конечно же, разливая всё его содержимое. И эта ситуация не была бы столь критичной, если бы не большое сырое пятно на брюках Драко Малфоя. Разлитая вода тут же скатилась на одежду Джинни и, к большому сожалению последней, не только на её одежду. Соприкоснувшись с твёрдой поверхностью, опрокинутый стакан вызвал характерный звон, привлекая внимание всех присутствующих. — Десять очков гриффиндору, Уизли, — с иронией усмехнулся слизеринец, откидываясь на стуле и демонстративно отправляя в рот ложку мороженого. Вот же… В этот момент Джинни была готова окунуть его с головой в это самое мороженое, лишь бы не видеть больше ненавистной высокомерной ухмылки. — Простите, профессор, но, боюсь, я вынужден покинуть этот чудесный вечер, — не имея в голосе и малой доли искренности, произнёс слизеринец, вставая из-за стола. — Я тоже пойду, спасибо за вечер, — тут же вышла следом Джинни, стараясь ни на кого не смотреть. Девушка прекрасно чувствовала, как горят щёки и как неприятно прилипает к ногам мокрая ткань платья, но старалась игнорировать это. — Малфой, — пересилив себя, всё же окликнула парня Джинни. — Только не подходи близко, Уизли, мне достаточно одного мокрого пятна, — вроде и спокойно, но в то же время с очевидной издёвкой произнёс слизеринец. Так умел только Малфой — сохранять полное хладнокровие и при этом тонко поддевать своих собеседников. Любого бы такое отношение вывело из равновесия, а уж вспыльчивую Джинни тем более, но, видимо, не сегодня. — Просто постой пару минут, — тихо произнесла Джинни и, сделав один шаг навстречу, достала волшебную палочку. Один короткий взмах, и мокрое пятно исчезло. Этому простому заклинанию она научилась у матери. Молли Уизли имела огромный багаж заклинаний, полезных в хозяйстве, и Джинни невольно запоминала некоторые из них. — Прекрасно, — оглядев свои брюки, безразличным тоном заметил слизеринец, вновь отворачиваясь и отправляясь в сторону башни старост, куда и шёл изначально. — Можешь не благодарить, — не слишком радостно буркнула Джинни, идя в том же направлении. — А вообще, ты права, мне действительно стоит поблагодарить тебя, Уизли, — спустя пару минут вдруг произнёс слизеринец, прекрасно зная, что девушка идёт рядом, — Этот вечер — полное дерьмо. Меня уже тошнить начало от этих разговоров, как тут появляешься ты и твои кривые руки, — наглая ухмылка абсолютно точно красовалась на его лице в этот момент. И Джинни определённо была готова ответить высокомерному слизеринцу, как тут из-за угла неожиданно показалась Паркинсон. — О, Драко, — удивление быстро сменилось довольной улыбкой на бордовых губах, — А я уже заждалась тебя, — подходя к парню и тут же обвивая его руку, протянула слизеринка. Было трудно понять, что именно овладело ей в тот момент, но Джинни до боли сжала руки в кулаки, чувствуя, как ногти врезаются в тонкую кожу. Карие глаза не сводили взгляда со слизеринской парочки, а в груди почему-то всё так неприятно сжималось, словно вместо кислорода лёгкие были заполнены тысячами мелких осколков, что одновременно резали изнутри при каждой попытке сделать нормальный вдох. И Паркинсон. «Почему она так смотрит?» — на секунду пронеслось в голове гриффиндорки. А тёмные глаза Паркинсон действительно смотрели неприкрыто, нагло, словно чего-то ждали. И, может, что-то и впрямь могло бы случиться, если бы не Малфой. — Идём, — холодно бросил слизеринец, даже не смотря на Джинни. Паркинсон тихо хмыкнула, напоследок окинув гриффиндорку тёмным взглядом, и как-то неприятно ухмыльнулась, а затем вместе с Малфоем скрылась из виду. Маленькие капельки дождя ударялись о витражные стекла замка, постепенно увеличиваясь и создавая ещё больше шума. Как жаль, что этот шум не мог заглушить стук одного сердца, что так неприятно сжималось в груди.***
— Алекс, вот скажи, ты считаешь меня красивой? — неожиданно спросила Джинни, когда они были одни в гостиной. — Ты чего это вдруг? — растерялся гриффиндорец, оглядывая рыжеволосую подругу. Джинни и сама не знала толком, что с ней происходит. Но, почему-то, со вчерашнего дня она чувствовала себя так странно. Раньше девушка не особо заморачивалась по поводу своей внешности, ведь никогда не видела в ней ничего особенного. Поэтому когда сегодня утром она поймала себя на том, что, то и дело кидает взгляд в зеркало, это насторожило. Джинни вдруг задалась вопросом: считают ли её красивой? Она не помнит, чтобы кто-то говорил ей это. Ни её первый парень Майкл Корнер, ни Дин Томас, и уж тем более ни Гарри, ей не говорили этого. — Просто ответь, — настаивала Джинни, подвинувшись ближе к парню и смотря ему прямо в глаза. Они с Алексом подружились на третьем курсе и с тех пор всегда хорошо ладили. Джинни не чувствовала рядом с ним скованности или чего-то ещё. Наоборот, с ним всегда было легко. Алекс понимал её с полуслова и всегда поддерживал. — Ты знаешь, это так эгоистично с твоей стороны — спрашивать меня о подобном, — растерянность на лице парня вдруг сменилась непривычной серьёзностью. — О чём ты? — не понимая такой перемены друга, спросила Джинни. — Ах, ну да. Ты же так и не знаешь, — какая-то слишком грустная улыбка появилась на лице парня, — Сейчас, конечно, это не важно. Но я был влюблён в тебя с самого первого курса, ходил за тобой хвостиком и всё время не решался начать разговор. Пока ты на третьем курсе сама вдруг не подсела ко мне. Я считал тот день одним из самых счастливых, — последовал ностальгический смешок, гриффиндорец уже не смотрел на Джинни, откинув голову на спинку дивана, — Я делал всё, лишь бы показать свои чувства, но ты всегда видела во мне лишь друга. Наступили гнетущие минуты тишины, в которые девушка никак не могла отойти от удивления. Услышанное застало её врасплох. — Но я никогда даже подумать не могла, что ты… — подобрать слова не удавалось от слова совсем. Образ идеальной дружбы, годами выстраиваемый в голове Джинни, медленно трескался. — Ну, да ладно, — на лице гриффиндорца засияла привычная улыбка, — Что было, то прошло. Сейчас моё сердце уже занято другой, но ты сильно не расстраивайся, — последовал небольшой смешок, — И да, ты просто потрясающая, Джинни, — тихо добавил Алекс, поднимаясь с дивана и направляясь к выходу из гостиной, и его лицо при этом было абсолютно серьёзным. Джинни точно не знает, сколько она просидела в пустой гостиной, смотря пустыми глазами на тёмный журнальный столик и холодный камин позади него. Ей никак не удавалось осознать до конца услышанное. Из мыслей девушку вывел неожиданный звук хлопнувшей двери. Подняв глаза, Джинни поняла, что это был звук двери в комнату Малфоя. Ещё один день катился в никуда. Время ужина пришло незаметно, а разобраться с беспорядком в своей голове девушке так и не удалось. Но, что хуже всего, за ужином Джинни было так непривычно сидеть в большом зале одной. Нет, конечно, рядом сидели другие ребята с гриффиндора, но не было Алекса. Девушка сидела в зале до последнего, но парень так и не появился. Поэтому, ничего кроме как отправиться обратно в башню старост и подготовиться к вечернему обходу, Джинни не оставалось. Но и тут девушку поджидал сюрприз: стоило подняться по каменной лестнице и нырнуть за портрет, как она обнаружила, что в гостиной никого не было. Никого, кроме Драко Малфоя. Парень стоял облокотившись о каменную стену у самого входа, словно ждал чего-то. Или кого-то. И Джинни бы с удовольствием просто прошла мимо, но почти сразу раздался холодный размеренный голос, заставивший обратить взгляд прямо на слизеринца. — Уизли, мне, конечно, плевать, но я всё же спрошу: какого собственно хрена происходит? — Малфой намеренно делал паузу между последними словами, смотря серыми глазами прямо в карие, словно желая прочесть их насквозь. — Не понимаю, о чём ты, — коротко ответила Джинни, собираясь как можно быстрее скрыться за дверью своей комнаты. Но не успела девушка сделать и шагу, как крепкая рука схватила её за локоть, толкая в сторону стены и заставляя прижиматься спиной к холодной поверхности. — Тогда объясни мне, зачем ты заявляешься посреди ночи в мою комнату, чтобы выпить, а затем ведёшь себя так, словно я убил всю твою семью, шарахаясь от меня в каждом коридоре, — в голосе Драко было неприкрытое раздражение. И Джинни невольно вспомнила все те ситуации, когда она постоянно неосторожно врезалась в слизеринца, роняя свои и чужие вещи, сталкивалась с ним в большом зале и тут же отскакивала в сторону. Она вела себя настолько глупо и растерянно, что при воспоминании об этом становилось противно от самой себя. — И что это за взгляд вчера был? Ревность, серьёзно, Уизли? — очередные слова Малфоя заставили девушку отвести взгляд и устало прикрыть глаза. — Послушай, у меня сейчас трудный период в жизни, но поверь, к тебе это не имеет никакого отношения, — как можно более спокойно произнесла Джинни, молясь всем высшим силам, чтобы её голос не дрогнул. Гриффиндорка старалась смотреть в сторону и всем своим видом показывала, что хочет закончить этот разговор как можно скорее. И, когда парень вдруг отошёл немного назад, Джинни подняла карие глаза, однако, её ждало разочарование. Откинув светлые пряди, Малфой скрестил руки на груди, а на его лице появилась ухмылка, не предвещающая ничего хорошего. — Ты знаешь, Уизли, а я не верю, — парень слабо пожал плечами, вновь обращая свой взгляд на растерянную гриффиндорку. — Малфой, — Джинни произнесла это так, словно хотела, чтобы слизеринец провалился сквозь землю, — Ревность? Просто смешно. Подумай сам, с чего бы это, — пыталась хоть как-то выйти из этой ситуации рыжеволосая, убирая небольшую прядку с лица, что неприятно щекотала нос всё это время. — Это ты мне скажи, Уизли, — с непроницаемым лицом произнёс Драко, заставляя чужое сердце вновь биться быстрее обычного. Вот только Джинни не может себе позволить хоть на секунду дать слизеринцу возможность укрепиться в своём предположении. Поэтому, собрав по крупицам всё своё самообладание, девушка натянула на лицо отточенную до идеала повседневную улыбку и вновь повернулась к Малфою. — Надеюсь, ты не думаешь, что я влюбилась в тебя? — как бы между прочим поинтересовалась Джинни, сопроводив это небольшим смешком, — Не знаю, что должно произойти с этим миром, чтобы случилось нечто подобное, — всё так же с усмешкой произнесла она. Вот так. Правильно, Джинни. Естественно. Непринуждённо. Спокойно. Играй. Играй до последнего… И, действительно, как Джинни может влюбиться в Драко Малфоя… Это невозможно, верно?