Успеть за 7 дней

— Как Вас зовут? — спросил подошедший поближе МинХо. — Похоже, что теперь… — Она бросила взгляд в зеркало. — Теперь я — СынМин. — А как Вас зовут обычно? — Я… — на лице «СынМина» пролегли тревожные морщинки, а затем глаза распахнулись в ужасе. — Я не помню… — Спокойно, — произнес поднявшийся-таки с пола Чан и, скользнув взглядом по МинХо, вышел вперед. — Насколько мы можем судить, это нормально. Имя, свой адрес и номер телефона Вы вряд ли вспомните. Как и всевозможные логины и пароли. — А он? Он тоже не помнит, кто он? — чуть отступивший было страх снова охватил женщину, когда она увидела кивки ребят. — Но как же мы тогда встретимся? — Что-нибудь придумаем… — Вздохнул Чан.       Ему было жаль женщину, попавшую в такую ситуацию. Подошедший ЧонИн попытался дружелюбно улыбнуться и подбадривающе потрепать по плечу стоящего перед ним человека. Но она отшатнулась от его руки и вдруг начала заваливаться назад. С полсекунды Чан ожидал, что вот сейчас она восстановит равновесие, но потом понял, что она действительно падает и едва успел схватить руку, мелькнувшую перед его лицом в попытке устоять. И держа эту руку, глядя в расширенные глаза, он понял, что в этот раз им будет, пожалуй, тяжелее, чем в оба предыдущих раза вместе взятых. Потому что он видел мужское тело, но это была женщина. А ведь есть еще и разница возраста и менталитета. Ну вот почему она так шарахнулась? И как к ней обращаться? В прошлые разы хотя бы с полом путаницы не было. Можно было довольно безлично говорить «парень». А теперь как? Он разжал пальцы и убрал руки в карманы. — Простите, я не знаю, что на меня нашло. Но мне не хотелось, чтобы меня трогали, а потом я начала падать. Кажется, у этого тела центр тяжести не там, где я привыкла. — Странно, — заметил МинХо. — Обычно мышечная память оставалась в полном объеме. Так что сменщик СынМина мог танцевать вместе с нами. — Чан… — послышался слегка неуверенный голос от дверей. — Вы бы в гостиную вернулись, а то там Джинни пугает Хана какой-то несусветной фигней…       У порога, пытаясь скрыть нерешительность, топтался Феликс. Увидев, что в комнате все в порядке, он осмелел и все-таки зашел внутрь. Но, не пройдя и двух шагов, ломанулся обратно, слыша за спиной топот остальных четверых, потому что из гостиной донесся звон разбитого стекла и невнятные крики. Выскочившим из коридора ребятам предстала неутешительная картина: останки чайника и чашки с отваром МинХо валялись у дальней стены, а ЧанБин, встав между ХенДжином и Ханом, держал их обоих за грудки и не пускал друг к другу. Мемберы же, пользуясь тем, что они просто не могут друг до друга достать, упоенно ругались поверх головы ЧанБина. — Заглохли нафиг!!! — Взорвался ЧанБин, тряхнул повисших смирными кульками скандалистов и повернулся к остальным. — СынМин, угомони их, а то я их сейчас сам заткну… А, ну да… — Зло скривился он и разжал уже побелевшие от напряжения кулаки, выпуская футболки Хана и ХенДжина.       ЧанБин еще раз грозно посмотрел на застывших около него в нерешительности мемберов, тихо выругался и пошел в свою комнату. Столпившиеся в проходе ребята молча расступились, давая ему дорогу. Они знали, что если ЧанБин вышел из себя, попадаться ему под горячую руку — себе дороже. Громогласный хлопок двери прозвучал в общежитии как ружейный выстрел. Чан тяжело вздохнул и потер переносицу. Взгляд его скользнул по часам, висевшим в гостиной над диваном, и он заставил себя собраться. У них есть чуть больше часа. — МинХо, Феликс, успокойте этих скандалистов. ЧонИн, приберись тут. СынМин, — он чуть запнулся. — СынМин, иди к себе и оденься для выхода. В полдень мы выезжаем на съемки.       Сам Чан отправился успокаивать Чанбина. А она стояла в дверях гостиной и понимала, что сквозь неестественную пелену спокойствия вновь пробивается страх. Как бы так потактичней сказать им, что она панически боится сцены и камер?