Успеть за 7 дней

      Настроение Минни стремительно портилось. Трогательная попытка Чана помочь ей, конечно, немного повеселила, но к тому моменту, как она пришла в свою комнату, дурное расположение духа снова взяло верх. Она полезла под подушку за спрятанным там апельсином и тут увидела на своем спальном месте пакет, которого там раньше не было. Любопытство сгубило кошку? Она пару секунд вглядывалась в содержимое пакета, а потом злобно усмехнулась. Кошки, может, и выживут, но жертвы возможны. Она готова была поспорить на свой правый верхний клык, что это работа ХенДжина. — Зайчик, ну я же не собиралась с тобой ругаться, — бормотала она себе под нос, выкладывая из пакета все найденные там апельсины. — Но как я могу отказать, когда ты так мило просишь?       Она понимала, что это очень плохая идея, но успокоиться не получалось. Ее начинало трясти от злости. В пакете лежали фрукты. Судя по всему, ровно половина того, что было в выигранной ими с ЧонИном корзине. Даже половинка единственной дыни, аккуратно упакованная в маленький пакетик, задорно желтела под россыпью яблок, киви, бананов, слив и винограда. Было, наверное, что-то еще, но она не стала глубоко копать. Ей было достаточно того, что апельсины лежали на самом верху. Значит, они решили так? Ничего им от нее не надо, да? Пусть забирает свой выигрыш? Они честные, поделили все поровну? Злость все ширилась, закипая в крови желанием что-нибудь сломать. Или кого-нибудь ударить. Хотя почему кого-нибудь? Ведь это наверняка идея ХенДжина. Интересно, а остальные поддержали его или просто молчаливо согласились? А она думала, что Чан умнее и поймет, что такой жест может выбесить. Хотя какое ему дело до ее настроения? Наверняка он тоже ее ненавидит, просто лучше это скрывает. Лицемер. А около душа, наверное, поджидал, чтобы дать сообщнику время положить пакет на кровать.       Уже взявшись за ручку двери, Минни, сжимавшая в другой руке пакет с фруктами, внезапно осела на пол. Ее охватил страх. Что она может против семерых здоровых парней? Они же ее просто покалечат. Или убьют. Здравая мысль, вякнувшая было, что это, вообще-то, тело их друга, которому еще надо будет куда-то возвращаться, была тут же смыта волнами совершенно нечеловеческого ужаса. Она же ничего не сможет сделать, если они все вместе на нее набросятся. Они могут просто связать ее и бросить в комнату, а всем остальным сказать, что «СынМин» приболел. И никто ее не хватится. А потом приведут СынМина в ее теле, совершат обмен и… Свидетели ведь никому не нужны? Они вели себя так, словно такой обмен произошел не в первый раз, но никаких подобных слухов она не слышала. Значит те, с кем СынМин менялся в прошлые разы, никому ничего не сказали. Почему? Потому что им заплатили? Или потому, что говорить было некому? Это же шоу-бизнес, тут крутятся просто неприлично огромные деньги. А ради денег люди могут пойти на многое. И убийство — далеко не самый страшный из вариантов.       Она сидела на полу и боялась даже дышать. Руки заледенели, в горле стоял ком, а сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Минни понятия не имела, сколько прошло времени с тех пор, как она хотела открыть дверь и выйти в гостиную. Казалось, это было вечность назад. И вдруг страх отступил так же резко, как и накатил. Пришла апатия. Да ну их всех. С их фруктами, колкостями, «хёнами» и всем остальным. Пусть просто не трогают ее. Она свернется в клубочек на кровати и пролежит всю неделю. А они пускай сами ищут своего загулявшего дружка. Им это надо больше, чем ей. В конце концов, это у них тут карьера, выступления, расписания и контракты. А у нее есть только родители, трое друзей, средней паршивости работа и съемная квартирка. И всё это в России, до которой сейчас как до Луны. Ей не хотелось абсолютно ничего. Просто сидеть. Вот так вот, в тишине. Еще бы свет выключить. И можно было бы уснуть. — Надо табличку повесить: «До весны не будить», — лениво пошутила она вполголоса.       Минни поднялась на едва держащих ее ногах и поплелась обратно к кровати. На второй этаж лезть очень лень. Но на полу будет жестко. А с первого ее сгонит сосед, который повесил шторку. Сосед. А ведь они даже не спросили ее мнения, просто подселили к ней кого-то. Злость снова подняла свою уродливую голову, смывая апатию. Интересно, кого же они заставили за ней присматривать? До хруста сжав кулаки, она резко развернулась, и подобрав злосчастный пакет, который выпустила из рук у самой двери, отправилась в гостиную. Глаза застилала красная пелена. Она злилась так, как, наверное, никогда в жизни, хотя и понимала, что адекватных причин для этого нет. Ну да, шутка с фруктами глупая, но ведь пацаны же. Они тоже на нервах. И им тоже тяжело. Но, даже понимая всё это, Минни ничего не могла с собой поделать. Хотелось вцепиться кому-нибудь в глотку. Точнее, в одну совершенно конкретную глотку. Именно за этим она и шла. Интересно, а это тело умеет драться? Разумом Минни еще помнила кое-что из когда-то посещенных уроков рукопашного боя, на которые ходила, чтобы научиться постоять за себя. Но без рефлексов, даже тех скудных, что оставались у ее родного тела, сможет ли она выстоять хотя бы полминуты? Ведь их семеро. Ну да ничего. Главное - подобраться на расстояние рывка и успеть вцепиться в ХенДжина. А там и пары секунд должно будет хватить. Убить она, может, и не убьет, но вот что-нибудь сломать ему она сумеет. Горячий гнев сменился холодной яростью.       В гостиной на диванчиках вокруг стола сидели пятеро ребят, вполголоса о чем-то разговаривая. Едва Минни вошла, они замолчали и повернулись в ее сторону. И ХенДжина среди них не было. Как, впрочем, и Чана. Интересно, они решили придумать какую-то новую шуточку? А она будет столь же милой, как и предыдущие? Правая рука Минни, свободная от пакета, полностью расслабилась и повисла плетью. Так будет удобнее бить наотмашь. — А я говорил, что она не будет психовать.       Феликс улыбнулся ей и попытался встать со своего места, но тут сидящий рядом с ним Хан, видимо, что-то разглядев в ее глазах, вцепился в его руку и дернул парня назад. Минни же подошла к ним поближе, поставила пакет на стол и криво улыбнулась. — ЧАН!!! — Заорал Хан во всю мощь своих тренированных лёгких.       Тут же хлопнула дверь одной из комнат и в гостиную влетели Чан с ХенДжином. Минни, увидев их, медленно двинулась в их сторону, расслабляя и левую руку. Если они подпустят ее к себе достаточно близко, то она успеет. Теперь считать шаги. Около Чана нужно будет оказаться, переступая с левой на правую. Тогда она левой рукой нанесет ему удар, используя инерцию всего тела, а потом, используя ту же инерцию, качнется и ударит правой, ведущей, рукой уже ХенДжина. Интересно, получится ли у неё потом скользящий шаг за спину противнику? Ох и отобьёт же она себе об них руки. И тут прямо перед ней оказался ЧанБин. Она не заметила, как он встал со своего места и кинулся ей наперерез. Обернувшись к диванчикам, она увидела, что МинХо стоит между ней и младшими мемберами.       «Ох, ребятки, — усмехнулась Минни про себя. — Думаете, что окружили? Не были вы на наших тренировках. Препод нам иногда такие задачки подкидывал… И мы работали в полный контакт. Ну и что, что у этого тела нет навыков. У меня их тоже сначала не было.»       Уже поворачивая голову обратно, она краем глаза заметила движение ЧанБина и, защищаясь, рефлекторно вскинула руки. ЧанБин вцепился ей в запястья. Горячая злость снова полыхнула в ее крови, но тут же была задушена холодной, обжигающе-ледяной яростью. Они смеют нападать? Не важно, что она сама только что хотела их как минимум ударить. Они. Смеют. Нападать. Первыми! Чан пытался что-то говорить, но сейчас она сконцентрировала внимание на пальцах, сжимающих ее запястья. Когда-то это был любимый прием Минни. Если правильно прижать руки нападающего, а потом правильно повернуться, это будет начало движения, которое закончится тем, что противник лежит носом в пол, а его правая рука в жестком захвате вывернута на излом, вверх и вбок. Из такого положения подняться крайне непросто, особенно, если проводящий этот прием поставит колено левой ноги между лопаток лежащему противнику. Да, навыков у тела нет. Но разум помнил, как это нужно делать. А ЧанБин не был готов к тому, что его молниеносно опрокинут, больно приложат об пол, вывернут руку, да еще и навалятся всем весом на спину. Она выполнила прием почти безупречно, а за мелкие огрехи тут некому ругаться. И три круга по спортзалу не грозят. Она всхлипнула и почувствовала, как к глазам на секунду подкатили слёзы. Но тут она услышала крик ХенДжина: — А я сразу сказал, что с ней будет куча проблем! Она же ненормальная! — Джинни, заткнись! — рявкнул на него Чан.       Злость. Опять злость. Хотя злость сейчас была куда лучше слёз. Минни огляделась. С одной стороны от нее, прикрыв собой сжавшегося в углу ХенДжина, стоял Чан. С другой, перекрыв путь к Хану и ЧонИну, стояли МинХо и Феликс. ЧанБин приглушенно застонал и ребята дернулись в их сторону. — Двинетесь - и я сломаю ему руку, — процедила Минни сквозь зубы. — Особенно ты, Феликс. Я помню, что ты занимался тхэквондо.       Феликс поднял руки и сделал шаг назад. В его глазах плескался страх, и Минни это понравилось. Ее ужаснуло то, насколько ей понравилось видеть этот страх. Это было неправильно. Совсем неправильно. Эти ребята не сделали ей ничего плохого. Они же просто дети. Они… Они напали первыми. Они просто неудачно пошутили. Они напали первыми. Они испугались. Они. Напали. Первыми. — Минни, — спокойный голос пробивался сквозь топившую ее красную пелену. — Минни, мы тебе не угрожаем. Минни, посмотри, мы тебе не угрожаем…       Преодолевая напряжение внезапно закостеневших мышц, она повернула голову на голос. МинХо стоял на коленях, заведя руки за голову. Позы, в которой он показался бы более беззащитным, он не придумал. Действительно, совсем не опасный. Чуть дрожащий Феликс опускался рядом с ним, копируя действия старшего товарища. Минни отвлеклась на эту дрожь. На эту изумительно прекрасную дрожь. Он боялся ее. Настолько боялся, что не мог скрыть этого. — Минни, посмотри на меня, — снова заговорил МинХо, и её взгляд метнулся на него. — Мы тебе не угрожаем. Слышишь, мы не опасны. Мы тебе не опасны.       А вот в его взгляде не было страха. Она вообще плохо умела читать по глазам. Тот страх, что охватил Феликса, не заметить было невозможно. Минни снова перевела на него взгляд. Хороший мальчик. Так боится, но всё равно старается защитить остальных. Хороший… Бойся… Бойся ещё… — Феликс, не смотри на нее.       Младший мембер послушно уставился в пол. — Минни, мы не хотели ничего плохого, — вновь плавно потек голос МинХо. — Мы просто испугались. — Ты меня не боишься, — с трудом разомкнув челюсти, прошептала она. — Да, ты права, я подобрал не то слово. Мы переживали, что из-за дурной шутки Джинни ты обидишься на нас. Потом переживали уже за него, когда увидели, что твоё настроение несколько хуже, чем можно было рассчитывать. А теперь переживаем за Бинни...       МинХо говорил что-то еще, но Минни уже не слышала его. Она дура. Это же просто была глупая шутка. Наверное, ХенДжину не понравилось, что она выбрала именно его там, на шоу. Или то, что она выиграла. Или… Да какая разница? Это была просто шутка. А она на нее отреагировала так, как будто он уничтожил на ее глазах всё, что ей дорого. Дура. Просто идиотка. И на Чанбина напала. Ведь он всего лишь хотел ее удержать. Не пустить к ХенДжину. Да Минни должна ему спасибо сказать, потому что неизвестно, что бы она натворила, а она его… Носом в пол, руку навытяжку… У него наверное уже всё затекло от такой позы. Она помнит, долго так лежать неприятно. А ещё Феликса напугала. И Хана, наверное, тоже. Хотя они тут вообще не при чем были. Она попыталась отвернуться, чтобы не видеть стоящих на коленях ребят, но с другой стороны от неё, так же на коленях, стояли Чан и ХенДжин. ХенДжина она тоже напугала. Даже сильнее, чем Феликса. Но чужой страх теперь не радовал. Он заставлял чувствовать себя чудовищем. Она ужасна. Просто ужасна. Она чуть не сломала молодому парню руку только за то, что он тронул ее. За то, что он пытался защитить от неё своего друга. Если раньше они и не ненавидели ее, то теперь, наверное, начнут. И будут правы…       Она отвернулась от Чана и уставилась в затылок ЧанБина. Она должна отпустить его и пусть делают с ней что хотят. Связывают, бьют, убивают… Только надо отпустить руку ЧанБина… Из глаз хлынули слезы. — Минни… Минни, ты слышишь меня? Минни…       Опять МинХо. Да что ж ему неймётся-то? Слышит она. Слышит. Но повернуться уже не может. Все мышцы закаменели. — Минни, отпусти его. — Я не могу, — всхлипнула она. — Не можешь? — Я хочу, но не могу, — говорить было сложно. — Позволишь помочь? — Да…       Она не видела, как он вставал и подходил. Она почти ничего не видела из-за льющихся из глаз слез. Она только почувствовала, как чьи-то теплые пальцы легли поверх ее ледяных, осторожные и сильные, и расцепили её захват. Руку ЧанБина заменила чья-то еще и ее подняли, давая еще кому-то вытащить парня из-под её колена. Она слышала голоса, но не могла понять, о чём они говорят. Мышцы потихоньку отпускало оцепенение. А потом ее прижали к чьей-то груди, подняли на руки и куда-то понесли. А она рыдала, вцепившись в футболку нёсшего ее человека. Со слезами выходили страх и злость. И оставалась только пустота. Ей было всё равно, куда ее несут.

***

      По пути в гостиную из комнаты, в которой он теперь живет с Минни, МинХо, сменивший промокшую футболку на сухую, завернул на кухню и заварил большой чайник своего отвара. Пожалуй, он сейчас понадобится всем. Его и самого слегка потряхивало. Как же неудачно всё наложилось друг на друга. За шуточку с фруктами ему и самому хотелось сказать Джинни пару ласковых слов. Ну действительно, идиотизм же. А тут и отходняк Минни, да еще и такой сильный. МинХо ведь и в самом деле в какой-то момент показалось, что без травм сегодня не обойдется. Им очень повезло, что её настроение менялось так быстро. Иначе у Бинни были бы проблемы с рукой. А так Феликс наверняка уже разминает ему плечо. И раз до сих пор не слышно криков, значит, там всё нормально. Прихватив с собой поднос с чайником и семью кружками, МинХо вернулся в гостиную. И, с порога не досчитавшись ХенДжина, вопросительно посмотрел на Чана. — Пошел прощения просить.       МинХо прошел к столу, поставил на него поднос, уселся на свободное место на диванчике и лишь после этого сухо сказал: — Если что — сам будешь и разнимать и успокаивать.       И принялся наливать себе отвар. Подавить нервную дрожь в руках ему удалось.