POV Автор
Сентябрь 2012 года/настоящее
Деймон в последнее время ощущал, как его пробирают холод и слабость. Эта бесконечная дрожь внутри не даёт покоя, и разум теряет контроль над всем происходящим. Примерно так люди сходят с ума и начинают воображать себе многое, о чём не стоит думать адекватным существам. Устало раскрыв потускневшие голубые глаза, Деймон без желания заметил перед собой сидящего на кровати брата. — Мне дадут спокойно отбросить концы? — утомлённо произнёс старший Сальваторе, отворачивая вспотевшее лицо на подушке. — Я же нуждаюсь в покое и так далее. — Позволь мне пойти с тобой кое-куда, — спокойно произнёс Стефан, с нахмуренными бровями вглядываясь в очи умирающего вампира. — Обещаю, что не поведу тебя на наше семейное кладбище. Брюнет сумел усмехнуться и с трудом кивнуть головой, словно делать ему было всё равно нечего. Тогда он почувствовал чужую ладонь на своём плече, и его реальность резко обратилась в подсознание. «Деймон увидел перед собой большой сад, украшенный разными цветами и ухоженными кустиками, которые явно кто-то подстригал. Ветер слабо повевал свежим и чистым воздухом, словно никакие современные технологии не настигли это место. Обернувшись, перед удивлённым вампиром предстал просторный и старый дом поместья Сальваторе, в котором он жил ещё в 19 веке. — Приятно снова оказаться здесь, не так ли? — послышалось сзади, и голубоглазый сразу понял, что Стефан просто пробрался в его сознание. — Я думал, что схожу с ума, — усмехнулся старший, обернувшись к брату. — А это, оказывается, просто воспоминания. Надеюсь, Кэтрин здесь нет. — Я перенёс нас в наше раннее детство, Деймон, — улыбнулся Стефан, ожидая, когда тот решится на небольшую прогулку по любимым окрестностям. — Здесь нет ничего, о чём нам стоит жалеть. Умирающий вампир несколько раз слабо и благодарно покивал головой и уже начал ход, жестом подзывая брата за собой. — Я закончил твоё превращение, потому что боялся одиночества, — признался бывший Потрошитель, не останавливаясь. — Знаю, — протянул брюнет, — ты это уже говорил.POV Автор
Несколько месяцев назад
— Прости, — резко произнёс Стефан со вскинутыми бровями, заставив брата остановиться и с едва заметным равнодушием обернуться. — За что? — без всякого интереса спросил тот. — За то, что 145 лет назад из-за меня ты стал вампиром, — с чувством вины продолжал младший. — Хватит, Стефан, — прищуривая глаза, просил Деймон, с неприятным осуждением смотря на вампира, — много воды утекло с того времени. Не будем это вспоминать. — Прости меня, — не оставлял попыток разбудить хоть какие-то эмоции в родном человеке, снова вымолвил зеленоглазый. — То, что я сделал было эгоистично. — На этих словах брюнет всё же соизволил немного вслушаться и опустить взгляд. — Я не хотел оставаться один. Деймон смотрел на него, словно видел внутри брата мучительные пытки, заставляющего его говорить всё это. Однако высказав всё, что хотел, Стефан угрюмо отвернулся и пошёл по направлению «прочь». — Не пытайся найти во мне хоть что-то братское. Даже если ты во мне и нуждаешься, то мне никто не нужен, Стеф, — через боль, которую пытался скрыть от брата, чуть ли не прошептал Деймон, с грустью приподнимая уголки бровей. Младший обернулся к нему не с тем отвращением, с каким мог обернуться когда-то, а с неким сочувствием, которое никогда не ощущал к этому вампиру. — Потому что я никому не сдался.POV Автор
Сентябрь 2012 года/настоящее
— Я снова боюсь одиночества, — выдавил признательно Стефан, проведя старшего к старой лавочке, одиноко стоящей напротив поля, заросшего злаковыми культурами. — И я не могу представить будущую жизнь без того, с кем бегал когда-то по этим полянкам. Деймон опустил голову и опустился на лавку, томно вздохнув. Зеленоглазый медленно сел вместе с ним и бросил пустой взгляд на место своего детства. — Когда я был ребёнком, ты всегда убеждал меня, что в этих полевых просторах невозможно запутаться, — с тихой и горькой усмешкой вспоминал Стефан, пока они оба глядели вперёд. — И я постоянно хотел доказать тебе обратное. И однажды я забежал в неизведанное для меня место на этом поле и даже испугался, почуяв опасность неизвестности. Но буквально через минуту моя паника прошла, потому что ты прибежал ко мне с такой доброй улыбкой, которая заставляла меня вновь успокоиться. Ты помнишь, что сказал тогда? — Да, Стефан, — широко улыбнулся старший, с тоской позволяя прошлому всплывать в сознании. — Я сказал, что даже если ты потеряешься, я найду тебя, ведь буду рядом. Я поклялся, что кто бы не приходил и не уходил из твоей жизни, я не уйду. Младший с грустью опустил голову, ощущая внутри себя подступившие слёзы, а Деймон проникся пожирающим изнутри чувством вины, потому что он не сдержал своё слово и всё же уйдёт. — Помнишь, я обещал тебе вечность страданий? — продолжая смотреть на поднимающееся ввысь раннее солнце, припомнил старший Сальваторе, прищуривая голубые глаза от внутренней боли. Стефан задумчиво обернулся на него с обыкновенным видом: нахмуренные брови, серьёзный взгляд, сомкнутые губы. Но это выражение было таким же сожалеющим и трагичным, словно вампир, вернувший человечность, теряет огромную часть себя. — Я и это слово сдержать не смог, Стефан, — проговорил брюнет, покачав головой в разные стороны, будто не веря своим же предчувствиям. — Ты просто запутался, Деймон. — Нет, брат, — сразу перебил старший, наклонив голову и сложив руки вместе, уже не зная, куда их деть, — я как раз-таки нашёл путь, по которому заслуживаю гордо уйти прочь отсюда. Младший сглотнул ком в горле и опустил веки, ощущая, как внутри всё медленно холодеет и отмирает. Тот, кто наконец показался самым близким и дорогим человеком, намеревается навсегда покинуть его, уничтожая последние надежды на воссоздание братьев Сальваторе… Разве такой должна быть семья? — Если ты не хочешь со мной разговаривать, так и скажи, — широко улыбнулся Деймон, вновь устремив взор вперёд, на утреннее поле. — Мне не нравится ощущать себя полным уродом в глубокой тишине. Стефан тихо усмехнулся, слегка кивнув головой, и всё же решился разбавить тишину своими очередными и тоскливыми воспоминаниями. — Знаешь, Деймон, ты эгоист. Ты никого не любишь, потому что не умеешь думать о других. Тебе необходимо спасать свою шкуру, когда жизни других висят на волоске. А ведь эти жизни погубились из-за тебя. Ты беспощадный, коварный, жадный. Тебе всегда всего мало и всегда что-то нужно. Это отличает тебя от других, делает особенным. Но знаешь, лучше бы ты был обычным, а не таким, какой есть сейчас. Брюнет рассмеялся и стал аплодировать, медленно поднимаясь на ноги, чтобы поглотить в себя чуть больше чистого воздуха. Шумный ветер затих и сменился нежным шёпотом, свидетельствующим о начале нового дня. Это будто бы знак: все звуки на мгновение замирают, и словно вот-вот сердце Деймона тоже перестанет биться, как прежде… Однако оно наполовину разбито, и предчувствие скорой разлуки со всем живым перестаёт волновать. Даже страх уже не сковывает его тело. Все ощущения прошли. Оказывается, вот такие люди называются обречёнными и погибающими. Теперь он понял. — Эту речь ты воздвиг мне в девяноста четвёртом, верно? — прекратив свой смех, недавно скрывающий расколотую на двое душу, спросил старший Сальваторе, рассматривая угасающие звёзды на светлеющем небе. — Да, — выдавил из себя со вздохом Стефан, снова кивнув один раз и вскинув бровями. — Именно тогда. — Ты ничуть не потерял навык актёрского мастерства, — с усмешкой заметил Деймон. — Невероятно похоже сказано, я даже горжусь. — Но ты же понимаешь, что я сказал это не для показа моих талантов? — желая убедиться в брате, задал вопрос младший, тоже встав на ноги, чтобы просто побыть ближе со своим последним, но скоро умирающим членом семьи. Перед глазами брюнета резко пробежались все воспоминания, подавляющие в нём последние человеческие качества. Убийства ни в чём не повинных людей порождались лишь удовольствием, а не жаждой крови. Месть присутствовала каждый день и прекращала своё существование лишь после смерти своего ненавистника. Злость, жестокость, кровожадность — это просто ради наслаждения, ради хоть какой-то эйфории в жизни. — Да, Стеф, — ответил брюнет, повернувшись к брату, — ты хочешь сказать, что я был чудовищем. — Нет, Деймон, — опроверг Стефан, положив руку на плечо вампира и обернув того к себе. — Я хочу сказать, что ты перестал быть чудовищем, когда начал думать не только о себе. Старший Сальваторе с трогательной грустью снова отвернул лицо к полю, просто не выдерживая ощущения скорой разлуки с любимым и родным для него человеком. — Я не могу забыть всё, что было в прошлом, Деймон, — продолжая стараться сохранять серьёзный вид, говорил Стефан, пока его глаза всё ещё сдерживали натиск ледяных слёз. — Но я понял, что прошлое должно быть опущено, потому что мы оба были виноваты в проблемах, в которые сами и ввязывались. Я понял, что ненависть к тебе следует отпустить, потому что твои прежние поступки уже прощены мною, ведь ты простил мне самый главный проступок. Я осознал, что нужно наплевать на всё, что было в прошлом, потому что именно сейчас я чувствую, как сильно мне нужен мой брат. Брюнет сомкнул очи, и его сердце на секунду словно приняло удар, способный снести с ног любого сбившегося с пути человека. — Но понимание того, что я скоро лишусь единственного, к кому я чувствую такую привязанность и доверие, разрушает меня всего, — покачивая головой в разные стороны, продолжал Стефан, пока с его глаз уже медленно стекали мужские, но такие же опустошённые слёзы. — Оно заставляет меня самоуничтожаться, словно хочет сказать, что я без тебя не справлюсь. И скорее всего, так оно и есть, потому что даже тогда, когда я потерялся в плене Клауса, именно ты вновь нашёл меня и вернул. Только ты по-настоящему можешь помочь мне, а не только пытаться это сделать. Его голос плавно переходил на дрожащий шёпот, и, не сумев выдержать напора ужасающе жестокой скорби, Стефан со всей болью и нежеланием отпускать обнял своего брата, крепко сжимая его тело в своих объятиях. — Я люблю тебя, Деймон, — жмуря глаза от невыносимой подавленности, выдавил младший, сильнее прижимая вампира и выливая ещё больше слёз. — Спасибо за всё, что ты сделал для меня. — Я тоже люблю тебя, мой младший брат, — признался с грустью Деймон, сокрушённо обнимая Стефана в ответ и закрывая глаза, заставляя солёные капли стекать по щекам. — Тоже люблю. Они стояли так, пока солнце не взошло из-за горизонта и не озарило весь воображаемый мир яркой вспышкой.» Сознание вновь обратилось в реальность. Стефан глубоко вздохнул, пытаясь остановить редкие дрожащие всхлипы, вырывающиеся из груди, и обречённо взглянул на умирающего, ещё не раскрывшего глаз брата, опустив голову и сжимая очи, из которых непрестанно текли слёзы. — Уходи, Стефан, — без сил прохрипел Деймон, сглатывая ком в горле, не дающий говорить. — До гробницы Сальваторе я дойду сам. Не хочу, чтобы ты видел, как я буду иссыхать. Младший неохотно поднялся с кровати и бросил прощальный взгляд на брата, всё ещё не веря в то, что приходится разлучаться. Он медленно отворачивался, морально собираясь с верными мыслями, и после так же неторопливо поплёлся из дома, не выдерживая грусти, которую вызывает каждый кусочек этого места. — Спасибо, что подарил мне последние счастливые минуты, Стефан, — прошептал старший, устало раскрывая глаза и взглянув вслед брату. — Я рад, что это сделал именно ты. Стараясь не оборачиваться, зеленоглазый зажмурил глаза, всё ещё чувствуя безнадёжное отчаяние. Этот голос врезался в его сердце, словно заставляя понять, насколько был важен этот человек во всей его жизни. Однако он сумел уйти, унося своё стойкое тело из родного дома.***
Разбитый и сломленный, Стефан дошёл до дома Гилберт, где сейчас находились все, кто готовился прощаться со старшим Сальваторе. Аларик бросил сожалеющий взгляд на сокрушённого вампира, видя его сдавленное отчаяние, и подошёл к нему первый, словно знал, что ему обязательно нужно что-то сказать. — Он попросил меня уйти, — сурово проговорил бывший Потрошитель, снова глубоко вздохнув, чтобы не утонуть в невысказанных чувствах. — Он не хочет, чтобы я смотрел на то, как он умирает. И он прав, — выдавил огорчённо Сальваторе, снова закрывая глаза, — я не готов это видеть. Елена отвернула голову и положила обе ладони на лоб, сжимая губы и выливая из грустных глаз тоскливые слёзы. — А разве ты не должен быть рядом с ним в последние секунды его жизни? — с серьёзным видом предположил Зальцман, после чего Кэролайн быстро поддержала его мысль: — Стефан, одиноко умирать не хочет никто, — убеждала она, вызывая у Сальваторе ещё большее разочарование в себе. — Потому что смерть в одиночестве — это самое худшее, что можно себе представить. — Я знаю, что Деймон заслуживает большего, — подняв голову вверх, вытянул из себя Стефан, чувствуя, как в душе всё беспощадно сжимается. — И мне всё равно, как о нём думаете вы. Потому что вы не знаете, какой он на самом деле. — На этих словах Бонни виновато опустила лицо, понимая, что неправильно относилась к погибающему вампиру, отдавшего жизнь за жизнь брата. — Вы не знаете, сколько он делал для меня раньше. Вы даже не понимаете, почему и как сильно я люблю его. А потому вы не осознаёте, что я просто не готов к его смерти. — Ты справишься, — уверенно положив руку на плечо Сальваторе, вдохновляюще опроверг Рик. — Ты сильный, ты стойкий. Ты сможешь прожить ещё много веков, потому что ты сильнее нас всех. — Мужчина слегка потряс вампира, обратив на себя его обречённый взгляд. — Но сейчас ты должен лишь пойти к Деймону и не позволить умереть ему в пустом и мрачном одиночестве. Ты нужен ему. — Мне не следовало бросать его, — прошептал, осуждая самого себя, Стефан, медленно шагая назад. — Я не должен был оставлять его одного. — Не забудь сказать, что я буду скучать по нашим совместным выпивкам, — сочувственно улыбнулся Аларик, после чего Сальваторе моментально исчез из дома.***
— Ну что ж, — с лёгкой усмешкой произнёс Деймон, сумев добраться до гробницы Сальваторе с бутылкой Бурбона, — я рад, что ты остался со мной до моего последнего вздоха. Однако силы снова плавно покидали его, из-за чего он был вынужден убрать из рук алкоголь и положить его на ближайший камень. — Так скучно умирать, чёрт возьми, — утомлённо выговорился пустоте брюнет, осматривая голые стены. — Надо было хоть музыку включить. Он почувствовал резкую боль в шее, а потом и во всём теле, заставляющая кричать изо всех последних сил.***
Клаус ощутил слабую головную боль, которая вскоре превратилась в мучения всей его физиономии, и прислонился спиной к холодной стене дома, стоящего где-то на окраине ночного Нового Орлеана. Его телефон завибрировал, и он с неким рёвом потянулся за устройством в карман. — Я позволил вам выставлять свои условия, — прорычал первородный, выронив телефон, на экране которого светилось знакомое имя: «Элайджа». — Я играл по вашим правилам! Я сдался, потому что вы так просили, братья Сальваторе…***
Деймон упал на колени, не переставая кричать от неуязвимой боли, и схватился за горло, чья кожа уже давно покраснела от яда оборотня. — Деймон! — резко вбежал внутрь Стефан, схватившись за плечи брата, чтобы тот не свалился наземь. — Деймон, я здесь. Посмотри на меня. — Зачем ты пришёл, Стеф? — недоумевающе спросил старший, часто дыша и сдерживая крики, которые вот-вот вырвутся из болеющей груди. — Я просил тебя уходить и не возвращаться ко мне. — Ты не должен умирать в одиночку, — уверенно проговорил зеленоглазый, оборачивая вспотевшее лицо брата к себе. — Деймон, посмотри на меня!***
Боль постепенно утихала, будто Майклсон разделял её с кем-то, однако он быстро потерял все силы и свалился на землю спиной вниз, видя вокруг только темноту и слушая лишь тишину. На экране телефона всё так же горело родное имя, к которому пытался дотянуться Клаус, но всё его тело больше не контролировалось разумом, а глаза сами постепенно закрывались, явно свидетельствуя о конце его истории. — Прости, Элайджа, — еле слышно смог прошептать он, понимая, что его брат больше никогда не дозвонится до него. Они хотели покинуть Мистик-Фоллс навсегда и вместе, чтобы Новый Орлеан стал для них домом. Они хотели вернуть семью Майклсонов, чтобы каждый из них имел кого-то, к кому можно обратиться за помощью. Они просто нуждались в семье.***
Деймон постепенно терял силы и вскоре перестал двигаться, просто улёгшись на руках своего брата, крепко удерживающего ослабевшее тело. — Я помню, как ты не смог прочитать прощальную речь нашей матери, — хмуря брови и позволяя голосу слегка дрожать, произнёс Стефан. — И я сказал тебе, что ты мог бы просто попрощаться с ней. Тогда я осуждал и не понимал, как ты посмел промолчать. Но сейчас я понимаю, почему ты ничего не сказал. — Тебе необязательно что-то мне говорить, брат, — еле слышно прошептал старший, едва моргая утомлёнными голубыми глазами и почти не дыша. — Да, — расстроенно согласился Стефан, — но я должен попрощаться.***
Клаус пустил одинокую и печальную слезу, понимая, что не сумел воссоединить семью Майклсонов, и просто закрыл глаза, когда телефон перестал гудеть, и его экран снова затмился. Первородный хотел снова прошептать имя своего брата, но уже не смог, и его лицо медленно стало затвердевать, пока вены на нём выступали и иссыхали.***
— Прощай, брат, — выдавил Стефан, и из его глаз вырвались слёзы. — Здесь все будут скучать по тебе. — Прощай, Стефан, — на последнем выдохе прошептал Деймон, окончательно закрывая глаза. Его бледная кожа стала покрываться камнем, и на иссушенное тело падали лишь солёные капли, причиной которых явилось наполовину разрушенное сердце, прямо сейчас потерявшее огромную часть себя. Стефан потерял брата. Он потерял того, кого любил больше всех.