Ключ к сердцу

      В аэропорту было привычно много людей. Эурон, увидев очередь на регистрацию рейса, улыбнулся своей предусмотрительности. В век цифровых технологий следовало с ними дружить. И его искренне поражали кадры, которые не удосуживались записаться на рейс в онлайн режиме. Предполётный осмотр прошёл без эксцессов. Здесь его давно все знали. Его вообще редко где не знали. Эурон собрал в корзинки ручную кладь, часы, верхнюю одежду, в которой были металлические пуговицы, и ремень с брюк, затем поставил всё на ленту. Ничего подозрительного не обнаружили. Охранники всё же косо посмотрели, но пропустили. Теперь предстояло пройти паспортный контроль для вылета за границу. Высокий пограничник с горой мышц долго и нудно изучал загранпаспорт. Его напарник с обожжённой левой стороной лица хмуро осматривал вещи. На типичные вопросы о дате рождения, об отце и матери, о целях путешествия Эурон отвечал спокойно, неторопливо, успевая попутно разглядывать и самих пограничников. Соврал им, что летит отдыхать в Пентос, и проканало. В конце концов, сейчас у него официально был законный отпуск, поэтому никто не мог бы придраться. Судя по всему, работали они здесь первый день. По крайней мере, этих он раньше и не видел. А они, видимо, не знали о нём, раз не удостоили своими улыбками и почтительными словами. Впрочем, по данному поводу Эурон не особо горевал. Ему требовалась лишь одна единственная печать. Он забрал свой загранпаспорт и отправился в зал ожидания. Магазинчики с едой, влажными салфетками, сумочками пялились на него плотно заставленными всякими яркими пакетиками товаров окнами. Эурон чувствовал на себе необычное внимание множества лиц в аэропорту: техслужащих, охранников, продавцов за прилавками, регистраторов и даже простых пассажиров. Он также пристально осматривал их и убеждался, что никому до него на самом деле нет никакого дела. С каких же пор у него стала развиваться паранойя? Свалив это тревожное ощущение на недосып и характерное перед полётом волнение, Эурон устроился поудобнее. За полчаса до полёта громко объявили номер гейта, откуда следовало выйти к автобусу, что повезёт пассажиров к самолёту. Эурон прислушался к голосу диктора. Судя по всему, то была молодая девушка. Голос всегда обманчив. Иногда за красивым тембром скрывается не совсем приятная внешность, однако Эурон всё же представил стройную длинноногую блондинку, как, например, ту, что разбила ему сердце, и с улыбкой двинулся к самолёту. Ему хватало денег и на аренду частного самолёта, но Эурон предпочитал скопления людей, где каждый день могло произойти нечто невероятное. По дороге он записывал всё примечательное. Каждую мелкую интересную деталь. Нет, не в блокнот и не в заметки смартфона. Эурон предпочитал обходиться в данной сфере без гаджетов, полагаясь исключительно на свою память, если только это не было сюжетом для официальной сводки новостей. Отсек бизнес-класса Эурон нашёл уютным. Холодные светлые тона, удобные кресла с откидывающимися спинками, достаточно расстояние для ног. К тому же судьба подкинула ему возможность лететь без спутника. И, конечно, обворожительная рыжеволосая стюардесса по имени Рос. Даже такая закрытая форма не скрывала достоинств её тела. Её яркая помада была точно маяком. Эурон долго и пристально разглядывал её, однако не намеревался переходить черту взглядов. Мимолётные связи его не интересовали. Да и сердце не остыло после тяжёлого расставания, произошедшего год назад.  — Я могу вам чем-нибудь помочь, милорд? — полюбопытствовала она, наклонившись. Рыжая прядка выбилась из-под пилотки. Эурон заметил, что её голубые глаза искрились кристальным светом. Он перевёл из одной щеки в другую леденец и равнодушно ответил:  — С чего вы взяли? Стюардессу это не смутило.  — Мне казалось, вас тревожит что-то, но вы стесняетесь спросить. Может, плед вам достать или воды принести? Вы выглядите сонным и уставшим… Эурон снял очки в тонкой металлической оправе. Быть может, в её любопытстве виновата известность Эурона?  — Боюсь, вы плохо владеете техникой распознавания взглядов. Рос ухмыльнулась. Она сама выглядела настоящей искоркой.  — Техника распознавания взглядов у меня превосходная, а вот вы на меня откровенно глазели. Предпочитаю фильтровать похотливых богатеньких кобелей, поэтому я обратилась к вам со стандартным вопросом.  — Вы слишком одиноки, чтобы их фильтровать. — Эурон оценил её. — Мне хватило пары секунд, чтобы по вашему взгляду определить это. — Он довольно хорошо знал людей.  — Это поспешный вывод. Вам и вправду стоит отдохнуть, — Парировала стюардесса. — Вы часто, наверно, недосыпаете. — Она оглянулась. Подозрительный жест. Интуиция редко подводила Эурона. Рос выпрямилась и поглядела на него сверху, словно стряхнула с себя пыль. Эурона удовлетворил этот ракурс.  — Не так часто, как вы, — бросил он. Ценовая категория украшений, которые она прятала под воротом рубашки и рукавами, за аккуратно уложенными волосами, выходила за рамки заработной платы стюардессы. Он знал эти украшения, и что ювелир сделал их единственными экземплярами. Да и состояние её колен желало лучшего. Вряд ли Рос опускалась на колени, чтобы мыть полы. Эурон не ошибся с выводом о её одиночестве, правда, у Рос всё же был влиятельный покровитель. Вот только какой? Чиновник или предприниматель? Рос дрогнула щекой, и всё же ей удалось сохранить хладнокровие. Эурон отмахнулся: — Это не важно, мне захотелось кофе. Он не успел сказать, какой именно кофе ему нужен, Рос уже упорхнула. За иллюминатором проносились светло-серые облака. Сквозь них едва виднелись бескрайние поля Простора, поделенные на квадраты, а также маленькие домики. Его никогда не интересовал вид на землю сверху. Кофе Эурону принесли через пару минут. На воздушной пенке было нарисовано сердце.  — Комплимент от компании, лорд Эурон Грейджой, — бархатным голосом проговорила Рос и отпрянула. — Я узнала вас сразу, просто хотела потянуть время. К слову, лорд Эурон, никому больше я не приносила кофе с сердечком на пенке. Догадайтесь, почему? Эурон хмыкнул. Хорошая игра, но он на это не купится.  — Я люблю чёрный горький кофе. Без молока, пенок и сахара. Стоило спросить об этом перед тем, как делать. Рос не чувствовала за собой вины.  — Ничего, как-нибудь переживёте, — сказала она, напоследок улыбнувшись. Кто-то включил на экране странную музыку. Громкость убавили, судя по всему, но этот назойливый звук всё равно задевал слух. Эурон стал глядеть в иллюминатор, чтобы отвлечься. Но музыка, казалось, длилась часами. Уже пролетали над Королевской Гаванью, а она всё играла, играла, стучала по вискам. Эурон не отрывал взора от вида. Клубы облаков, миниатюрные постройки на земле… он предпочитал рассекать по морям на кораблях своего брата Бейлона, однако будучи с ним в ссоре, да и находясь в Просторе, Эурон выбрал воздушный транспорт. Он взглянул на часы, определил, сколько осталось до конца полёта, и благополучно закрыл глаза, окунувшись в воздушные мечты о покинувшей его год назад женщине, краснокаменных улочках Пентоса и предстоящем успехе. Звучащая музыка не отвлекала, а погружала его в сладкие мечты, наполняя голову приятной тяжестью. Эурон откинулся на спинку кресла и не заметил, как уснул с улыбкой на губах. Ему привиделась Она. Зелёные глаза, облако волос цвета белого золота, чёткий контур губ, подведённых светло-алой помадой. Картинка была смазанной и то и дело покрывалась рябью. Её улыбка, её поцелуй, её голос. Пока он мысленно пребывал во тьме, она была его светом, огнём, постоянно ускользающим. Она уходила, растворялась, смешивалась с окружающей тьмой, и Эурон всё никак не мог дотронуться, поймать, задержать в своих объятиях. На каждый его шаг приходилось сто шагов её. И этот необузданный свет превратился в мерцающую точку, а затем погас, оставив после себя холод, сковывающий мышцы, и надрывно звенящую тишину. Без неё Эурон был беспомощен. Холод проник в лёгкие, окутал глаза. «Уже поздно», — произнёс голос исчезнувшей во тьме. Поздно. Поздно. Поздно. По ту сторону реальности раздался оглушительный удар колокола. Его точно окунули с головой в воду и сразу вытащили. Эурона тряхнуло. Он мгновенно раскрыл налитые тяжестью глаза. Зрение было расфокусировано. Тьма давила с четырёх сторон, клубистая, вязкая, подобно чернилам, и плотная. Её не разорвать руками или полоской света. К неясности в голове добавилось покалывание в теле. Конечности сковал холод. Свет мерещился бледными точками вдалеке. Он попытался найти опору, чтобы проверить, вправду ли видит то, что видит. Руки упёрлись в шершавую поверхность пола, и Эурон тут же одёрнул их. В реальности ощущений сомневаться не приходилось. Его гиперчувствительность, что в большинстве случаев была слабостью, никогда не подводила. От ноздрей в воздух взлетели тонкие белые клубы пара. Плечи ломило от неестественной боли. Эурон сделал шаткую попытку встать и осел на полу. Глаза привыкали к освещению и искали хоть какую-нибудь зацепку, которая помогла бы разгадать, где он находится. Аэропорт, паспортный контроль, автобус… голова закружилась. Схватившись за лоб, Эурон восстанавливал в памяти забытые фрагменты. Куда он летел? Мимо пронеслись поля Простора, и тошнота подкатила к горлу. Он подавил это назойливое чувство глубоким вдохом. Комната, судя по всему, полностью закрытая, либо без явных окон и дверей, освещалась семью маленькими круглыми светильниками, источающими столь тусклый свет, что привыкать требовалось гораздо больше времени. Чёрные потёртые каменные стены блекло отражали свет — вот, откуда столько тьмы. Самолёт не мог быть сном. Эурон отполз ближе к углу стены, осознав, что находится в плену. Пентос задумывал начать войну с Браавосом, который заключил вечный мирный договор с Семью Королевствами. Неужели Эурона заманили в ловушку этой информацией? Он договорился с Иллирио Мопатисом — одним из влиятельнейших людей Пентоса. И вот итог. Мопатис обещал предоставить факты, а в итоге оказался подставным лицом? Могло ли быть так просто? Он прислушался. В комнате был кто-то ещё. Из тьмы выплыло шесть чётких фигур. Эурон затаил дыхание. Сердце билось громко и быстро, ускоряя бег раз за разом. Зачем так много, хватит и двух, чтобы пытать…одна фигура подошла слишком близко, и знакомый мужской голос произнёс:  — Ещё один очнулся, парни. Пойду-ка, проведаю. — Хриплый, низкий, даже скрипучий голос. Эурону встречалось множество подобных, но этот всё же выделился из череды знакомых. Он прищурил глаза и поднялся на ноги. Чужая рука легла на левое плечо, чем затормозила Эурона. Голубые глаза блеснули во мраке. — Не так быстро, мальчик. Эурон послушался. В создавшейся ситуации лучшее, что он мог делать — это слушать других. Он сглотнул вязкую слюну и затаил дыхание. Взгляд цеплялся за знакомые черты, но привести их в единое целое, собрать картинку из предоставленных паззлов в подсознании Эурон не смог. Перед ним стоял типичный военный не слишком выдающейся внешности: шрамы на суховатом лице, подбородок порос рыжеватой щетиной. Однако стриженные волосы давно отросли и покрылись жирным блеском. Нос кривоват, словно был однажды сломан. В глубоко посаженных маленьких прищуренных глазках было что-то крысиное. Не солдат, возможно, наёмник или киллер. Одетый в джинсы и серую футболку, он сошёл бы за гражданского, разведённого с женой, без фанатизма пьющего по пятницам холостяка, не грозящего ничем, кроме спонтанного секса без презервативов. Но в клубы он, скорее всего, ходил только по крайней нужде, если заказчик направит. Чаще посещал спортзал, который обустроен в его секретной резиденции. Об этом говорила развитая крепкая мускулатура. Кто такой Эурон, он явно не знал — в глазах читались настороженность и вопрос.  — Ты кто такой? — спросил человек.  — Нет нужды это спрашивать, — из тени вышла вторая фигура. Высокий, статный, ухоженный. Тёмные седеющие волосы короной расположились на голове вокруг лысины. А голос, прям как в телевизоре. Хорошо поставленная дикция. Костюм помялся, однако человек не утратил своего лоска. — Это Эурон Грейджой, самый скандальный журналист Семи Королевств.  — Лорд Эурон Грейджой, — поправил Эурон. — А вы, я полагаю, Станнис Баратеон, министр обороны, — подняв уголок губ, хмыкнул Эурон. Не узнать его было сложно. — Чем обязан такому вниманию? Эурон прошёл мимо человека и приблизился к Станнису. Баратеон поправил чёрный галстук и надменно посмотрел на него сверху вниз.  — Вниманию?.. — Станнис заскрежетал зубами. В телевизоре он старался этого не делать, либо услужливые звукооператоры этот звук устраняли. Однако Эурон уже не раз общался с ним лично. — Вы — самое последнее, на что я обращу внимание, лорд Эурон. Если бы не эта прискорбная ситуация…  — Где мы? — не стал тянуть Эурон. Станнис презрительно скривил губы. Ответить ему помог невысокий мужчина:  — Шесть мужчин разных профессий, не связанные между собой никакими делами и личными мотивами, заперты в одной комнате без окон, дверей и каких-либо источников тепла. — Он окинул Эурона быстрым взглядом смеющихся серо-зелёных глаз. — Вы проснулись самым последним из нас. Знак ли это? Подсказка? О вас ходит много разных слухов в среде СМИ, однако во всех скрыт лишь один посыл: этот человек умён. Тот, кто запер нас здесь, явно боялся вашего ума.  — По мне так ему просто дали большую дозу снотворного, — возразил лорд Станнис. — Судя по логике ваших рассуждений, лорд Петир Бейлиш, я проснулся первым как самый глупый.  — Кто знает, — пожал плечами подошедший к Эурону первым. Он обратился снова к Эурону: — Я проснулся третьим. Первым, о чём я подумал, было «хочу ссать». И об этом позаботились, на удивление. Там есть урна, — указал он. Да, полезная информация. — Кстати, меня зовут Бронн, — он протянул ладонь в знак приветствия, но Эурон проигнорировал этот жест. Память выдала: «Черноводный». Бывалый вояка, дезертир и наёмник. Теперь всё стало на свои места. Жизнь бросала его в разные горячие точки по всему миру, и везде Бронн преуспевал стащить лакомый кусок. Эурон обратил внимание на молчуна у стены. Коренастый, с лохматой гривой рыжих волос. Одет просто, но строго. Очевидно, занимал высокий пост в какой-то сфере бизнеса.  — А вас как звать? — поинтересовался Эурон.  — Лорд Эдмар Талли, — ответил рыжий и усмехнулся. — Думаете, наши имена дадут вам какую-то пищу для размышлений? Я — бизнесмен, застройщик. Лорд Бейлиш — финансист, Бронн — наёмник, вы — журналист, а лорд Станнис — министр обороны. Мы всё уже выяснили и без вашего участия. Что я делаю в одном помещении со Станнисом Баратеоном? Я этого до сих пор не понял.  — Не забудь упомянуть и меня, — на свет вышла ещё одна фигура. У Эурона кровь застыла в жилах при виде этого человека. Тот злорадно ухмыльнулся. — Оберин Мартелл… я — учёный. Истинно «солёный дорниец»: угрюмое смуглое лицо с глубокими складками, чёрные волосы и большие глаза, блестящие, точно минеральное масло. Учёный, известный в узких кругах подпольными опытами над людьми. Он искал препараты от неизлечимых болезней, таких, как серая чума, например, и брал из тюрем Семи Королевств преступников, на которых, как на крысах, пробовал созданные лекарства. Насколько Эурону было известно, Оберин нашёл не противоядие, а яды.  — Мы можем гадать вечно, прежде чем за нами кто-то явится. Но в этом нет смысла, — лорд Станнис скрестил на груди руки. — Если только как способ не сойти с ума, развлечь себя, потешить головоломкой, которую мы не в силах раскрыть. Ничего, рано или поздно за мной пошлют государственные спецслужбы. Вам же, лорды, я желаю удачи. Эурон подошёл к урне. Некоторое время комнату наполнял звук текущей воды.  — Вы пробовали здесь что-нибудь нажать? — спросил он и задел ладонью первый попавшийся светильник. — Может, мы сможем до кого-то достучаться? — он попробовал упереться плечом в стену в разных местах, кулаком постучал по ней. Плотная, как в обычных домах. Ничего интересного. Глядя на него мужчины стали повторять эти движения. Все, кроме Станниса. Хрясть! Кто-то сломал один светильник, и тут же их окутала тьма. Послышался металлический скрежет.  — Седьмое пекло, здесь стены шевелятся! — ругнулся Бронн. — Какой идиот это сделал? Эурон вскоре и сам это почувствовал. Стена, возле которой он стоял на расстоянии десяти сантиметров, в одно мгновение оказалась рядом. Она толкала его вперёд. Слева, справа и прямо стены тоже двигались. Где-то за ними скрежетал механизм.  — Нас что, сейчас раздавит? — фыркнул Станнис.  — Это уже не смешно, — заметил Оберин Мартелл.  — Мы кому-то насолили, это очевидно, — вместе с механизмом проскрежетал Бронн. Кому-то. Он был прав. Кому-то одному. Правительству? Эурон сомневался в своей догадке. Его не любили многие политики, но они всё равно оставались более могущественными, чем он, людьми. А стены всё не останавливались. Эдмар Талли запаниковал.  — Да я мухи не обидел в этой жизни! — вскрикнул он. — За что это?! Я не хочу умирать! Выпустите меня отсюда! — он рвался на свободу, стуча кулаками по стенам. — Вы меня слышите?!  — Я не успел попрощаться с дочерью Алейной, — взвыл Петир Бейлиш. — Она очень любит своего отца и ждёт… Эурон попытался сосредоточиться. Их объединял один человек. Они насолили кому-то одному. Для того, чтобы вспомнить, Эурон стал ходить кругами, не обращая внимания на движение стен. Фрагменты памяти восстанавливались быстро в экстренной ситуации. Станнис Баратеон был дважды женат: в первый раз на Серсее Ланнистер. Девушка была красивой, к тому же наследницей богатейшего человека. Такая невеста — лакомый кусочек для любого мужчины. Однако после пяти лет брака Станнис Баратеон, воспользовавшись влиянием тестя, развёлся с Ланнистер и нашёл покорную кроткую женщину не привлекательной внешности, будучи уверенным, что та от него никуда не сбежит, не предаст его, да и любить он её не обязан. Серсея в отместку выскочила за Петира Бейлиша, что на тот момент только поднимался по карьёрной лестнице, но уже имел неплохие данные для махинатора и интригана. В политику он не продвинулся, зато в финансовой деятельности достиг успехов. Они с Серсеей основали приют для детей. Спустя пару лет благодарный за любовь и помощь Серсеи Петир дал ей развод. Затем по воле судьбы она оказалась в знойном Дорне, где обрела новый предмет обожания — прекраснейшего Оберина Мартелла, и вышла за него замуж после двух месяцев знакомства. Их страстный брак жил три года. Серсея не собиралась участвовать в тёмных делах Мартелла. Она сбежала из Дорна. Бывший муж не мог отпустить свою ненаглядную и послал за нею наёмного убийцу, коим являлся Бронн. Но Серсея была умнее. Сладкими обещаниями она заманила Бронна, ещё не получившего деньги от Мартелла, в свою постель. Бронн клялся оберегать её, однако спустя несколько лет исчез. Сбежал на войну. Эдмар Талли — показная скромность и сдержанность. Его благородный отец желал для сына блестящей военной карьеры, однако не сложилось. Эдмар после смерти отца вложил наследственные деньги в бизнес. Он строил дома. Серсею прельстила надёжность этого человека. Эдмар всегда был верен слову и своей возлюбленной. Однако брак не состоялся. Причина разлада Эурону известна не была.  — Серсея Ланнистер, — изрёк Эурон без тени сомнения. Причитания стихли. — Мы все её бывшие, каждый так или иначе насолил ей, и нам предстоит ответить за это. Механизм заглох. Стены остановили движение. В комнате зажглись светильники. Потухший светильник превратился в проектор, и на противоположную стену включили трансляцию. На экране появилась женщина с зелёными глазами и облаком волос цвета белого золота. Она сидела на чёрном кожаном компьютерном стуле.  — Браво, Эурон. Тебе удалось не разочаровать меня на старте. — Серсея приветственно улыбнулась, а на лицах мужчин застыло недоумение. Эдмар стёр кулаки в кровь. Петир взволнованно прикусывал губу. Станнис чугунно стоял посреди комнаты и взирал на экран. Серсея облюбовала каждого. — Ты знаешь, я всегда верила в твои способности. — Кокетливый взмах рукой, чтоб поправить локон, вызвал в Эуроне бурю не остывших чувств. Он едва удержался от того, чтобы подойти к экрану и коснуться того рукой. — Впрочем, я бы не удавила вас, не начав первого тура. Такая скучная смерть — не для вас, вам нужна поэзия, романтика. К тому же, я не сторонница лёгких путей. — Серсея помяла губу. — Он что, один здесь понимает все свои грехи? Эурон прав, сегодня я ваш судья, но отнюдь не за те прегрешения, о которых он подумал. Разбить мне сердце — какой пустяк.  — Сколько тебе надо? — рявкнул Станнис. Нижняя его челюсть затряслась. Серсея рассмеялась.  — О, милый Станнис, тебя сюда доставили по моему заказу, и ты смеешь предлагать мне деньги?  — Как ты это провернула? Серсея покачала головой:  — Забавно наблюдать за тобой, когда ты боишься, Станнис. Но постарайся засунуть свой страх подальше и напряги мозги. Оберин Мартелл кратко улыбнулся, наблюдая за сценой. Серсея вмиг стала серьёзной.  — Способ выбраться отсюда один: вам надо выполнять мои требования, играть в мою игру. Я не даю вам ни правил, ни подсказок. Возможно, тут есть одно правило. Быть умнее других. И вот ваша первая маленькая загадочка, такая простая и одновременно сложная: где мы? Что это за место? — в какой-то момент Эурону показалось, что она смотрит точно на него, однако это было не совсем так. Он смотрел на неё. Остальное — его выдумка. — Если вы не решите загадки в течение пяти минут, стены продолжат движение. Трансляция сперва покрылась рябью, а затем сменилась таймером. Серсея исчезла, оставив после себя цифры.  — Эурон, вы угадали в прошлый раз, я склонен доверить вам и разгадку этой головоломки, — сказал Петир Бейлиш, льстиво улыбаясь.  — Вы спятили? — возмутился Станнис. — Играть по её правилам — это убийство собственных принципов. Сумасшедшая женщина заперла шесть мужчин в комнате с подвижными стенами, откуда выхода нет, а вы все пляшете под её дудку. Кучка слизняков под каблуком.  — Выход есть, — сказал Оберин, — лорд Станнис. Нам об этом только что сказали. Если мы не будем играть по её правилам, нас всех задавят стены. — Он подошёл к Баратеону, похлопал по плечу: — Как хотите, а мы выберемся.  — Никто не выберется, она удавит вас одного за другим.  — Почему вы говорите «удавит вас», мы же в одной лодке? — напрягся Эдмар. Кровь испачкала его рубашку. Он вынул платок и вытер костяшки пальцев. Станнис прыснул смехом, что с ним происходило не часто. Он мог изредка, но смех — приближённые его видели не каждый год. Возможно, сказывалось волнение.  — Вы что, и впрямь думаете, что Серсее выгодно убивать министра обороны? — поинтересовался Станнис. — Кто ей позволит? Она просто играет в игры, как маленькая девочка.  — Она не сумасшедшая, она умнейшая женщина, — встав у стены, проговорил Оберин Мартелл. — Захватить в плен министра обороны — она знала, на что шла. Если вы видите в ней девочку, играющую в игрушки, то глубоко заблуждаетесь. Во всяком случае я не планирую сегодня умирать. Вы можете отрицать всю серьёзность ситуации, а можете помочь нам и самому себе выбраться. Эурон следил за таймером:  — Мне нужны ваши последние воспоминания, лорды. Я помню, что летел на самолёте в Пентос в командировку… Не успел он договорить, как лорды наперебой стали перечислять последние воспоминания:  — Я тоже, лорд Эурон, — вклинился Петир Белиш. Его оттолкнул Эдмар Талли:  — Я помню аэропорт, как садился в салон…  — Самолёт, — кратко сказал Бронн.  — Самолёт и красивую черновласую стюардессу, — хмыкнул Оберин, приподняв уголок губ. Эурон вопрошающе посмотрел на Станниса, вынуждая того открыться. Но Станнис был непреклонен.  — Ждёшь, что я выдам тебе секреты своих дел? Я не дам тебе ни единого повода для шантажа или влияния на меня, Эурон Грейджой, как это было с моим предшественником. Сколько политиков погорели из-за тебя. Скольких ты одурачил, но меня ты не проведёшь.  — Она права, какой бы стервой ни была, тебе следует вытащить мозги из задницы, — заключил Бронн. — Послушай, если ты этого не сделаешь, я достану их самостоятельно.  — Нарушишь мою неприкосновенность, рук у тебя больше не будет, — парировал Станнис.  — Я восхищён вами, лорд Станнис, правда, — бросил Эурон с клубом пара в воздух. Жаль, что и часы у него забрали, ибо те указывали и местоположение. Серсея продумала всё до мелочей. — Великий человек — говорили по телевизору. И самое великое, что вы сейчас делаете — боитесь запертого с вами журналиста, у которого, как и у вас, отняли свободу. Что ж. Справимся и без вас. — Несмотря на это Станнис остался стоять возле стены и хмуро поглядывать на них оттуда. Эурон подозвал к себе мужчин: — Мы все помним самолёт. Все куда-то летели. Видимо, в Эссос. — Присутствующие закивали. — Серсея провернула дело таким образом, что мы, не встречаясь друг с другом, разными путями прибыли в один и тот же самолёт, подготовленный для этой операции. Но я помню ещё кое-что. Пристальное внимание со стороны персонала аэропорта. Наверно их подкупили. Каждого. И не только их. Пилотов, стюардесс, даже частную охрану, — Эурон перевёл взор на Станниса. — В самолёте нам дали снотворное. Красивые стюардессы сначала притупили бдительность, а после угостили и снотворным. Вот только каким? Лорд Оберин, что вам известно? Оберин, потерев подбородок, ответил:  — Какие напитки вам давали?  — Кофе с молоком и корицей, — сказал Эурон. — Он был сладким.  — Мне дали травяной чай, — поведал Петир. — Тоже сладкий.  — Значит, напитки с сильным запахом, чтобы скрыть присутствие снотворного. Обыкновенно они не имеют запаха, но так как Серсее понадобилось очень мощное средство, чтобы мы проспали весь перелёт, кроме того перенесли собственную транспортировку сюда, она использовала несколько препаратов. На каждый мы с вами отреагировали по-разному. Чтобы долететь до Пентоса хватило бы макового молока. Однако достаточно пары щепоток «Сладкого сна», чтобы мы проспали полдня.  — Стало быть, мы дальше Пентоса? — осторожно поинтересовался Эдмар Талли. — Я пил молочный коктейль. Он был гадок на вкус.  — Если это и вправду был «Сладкий сон», то мы и впрямь летели дальше Пентоса. Вот только куда? — Оберин Мартелл выполнил свою функцию. Эурону осталось додумывать. Он перевёл взгляд на Эдмара. Внезапно таймер щёлкнул, и одна минута испарилась. У них осталось две минуты на разгадку. Вместо таймера появилась Серсея.  — Простите, вы чересчур долго рассуждаете над нехитрым заданием, — как бы извиняясь она развела руками. — Но две минуты и вправду достаточный срок. Напрягите извилины. Разгадка на поверхности. Вы смотрите, но отказываетесь видеть. А я очень не хочу раздавливать людей. — Она улыбнулась и помахала рукой. Перед ними вновь возник таймер. Эдмар Талли задышал громко и часто. У него начиналась паника.  — Лорд Эдмар, посмотрите на стены, — выпалил Эурон, приблизившись к нему. Эдмар сопротивлялся пару секунд, а потом всё же посмотрел. — Что видите примечательного? Эдмар судорожно осматривал стену от потолка до пола и молчал.  — Не ищите на ней тайных знаков, подумайте, из чего она сделана, — направил его Эурон и отошёл. Все замерли. Петир Бейлиш заламывал пальцы, Оберин жевал губу, Бронн сел на корточки, Станнис закатил глаза. Эдмар пощупал стену.  — Материал похож на стекло, только чёрное. На нём рельефные полосы. Значит, это материал, созданный природой, а не человеком. Не примусь утверждать, но вероятнее всего, порода вулканического происхождения. Он использован в комнате, как декорация. Слишком хрупкий. Видите эти царапины и засечки? — указал Эдмар. Эурон кивнул. — Малая износостойкость на стирание. В строительстве не используют такие породы, их пытаются продать как драгоценность. Ещё такие породы могу применять в ландшафтном дизайне.  — Так что это? — вклинился Бронн. Его уже трясло от ожидания. Не мудрено, оставалось полторы минуты.  — В Вестеросе на Драконьем Камне раньше добывался этот материал, пока жила не истощилась.  — Обсидиан? — спросил Эурон.  — Да, — подтвердил Эдмар и продолжил: — настоящий. Я могу заверить вас в этом без специальных приборов.  — Вряд ли мы на Драконьем Камне, если Серсея напоила нас мощным снотворным, — вмешался Оберин Мартелл. Таймер начал тикать. Цык-цык-цык. Цык-цык-цык. Эурон праву руку положил на стену, провёл вдоль поверхности.  — На обсидиане запечатлено направление движения лавы. Как она двигалась, так она и застыла, — бормотал Эдмар Талли. — А если речь идёт о лаве, то мы можем быть в совершенно разных местах мира. Вотчина Гиркуна. Там горная цепь. Асшай — Край Теней. Дорога Демонов.  — Асшай — мёртвая земля, — Эурон качнул головой, продолжая рассматривать стену. — Там уже никто не живёт. Серсея сказала: «ответ на поверхности».  — Она просто заигрывала с вами, не покупайтесь на её уловки, — наконец, и Станнис Баратеон подал голос. — Таймер сейчас отключится, стены двинутся, сблизят нас до тех пор, пока мы не завопим от страха, а потом нас выпустят. Бронн не выдержал. Он бросился на Станниса, схватил его за воротник помятого пиджака и толкнул к стене.  — Я тебя сейчас убью. — Станнис высокомерно глядел из-за густых чёрных бровей, но не подавал вида страха. Бронн тряхнул его за грудки. — Ещё одно слово… Таймер погас. Свет оставил их. Механизм вновь запел протяжную песню смерти. Стены двинулись, и на этот раз быстрее.  — Твою мать! — вскрикнул Бронн. Он громко ударил по стене. — Разгадывайте уже, где мы! Эурона движение стены сбило с ног. Скрежет становился громче и громче, пока не свёл его окончательно с ума. Никаких мыслей не обнаружилось. Голова была абсолютно пуста. «Ответ на поверхности», — раз за разом повторял голос Серсеи. Она обещала не подсказывать, однако делала это бессознательно. Поверхность… Точно. Больше всего обсидиана можно добыть только в одном месте.  — Валирия! Мы на Валирийском полуострове! — стараясь перекричать скрежет, выдал Эурон. Комната сузилась до дискомфортного дефицита кислорода, однако стены остановились. Экран зажёгся так близко, что Эурон не мог посмотреть, он только слушал.  — Верно. Валирийский полуостров. Спрашивать название острова я не буду. Многие люди до сих пор боятся этого места и обходят его на почтительном расстоянии. Вам же повезло оказаться здесь. Первую комнату вы прошли. Я даю ключ победителю. Одну из дверей на пути к свободе вы открыли. По силам ли вам будет открыть следующие? Картинка погасла. Ключ упал перед Эуроном с потолка. Аккуратный серебряный ключик. На стене, где погас экран, обозначился контур двери, а вместе с ним и замочная скважина.  — Долго будем лежать на полу и пялиться? — Бронн подобрал ключ и вставил тот в скважину. Его ударило током. Схватившись за запястье, Бронн отпрянул.  — Должен открыть победитель, — напомнила Серсея. Эурон нехотя поднялся на ноги и повернул ключ.