***
От осознания того, что теперь они с Виктором наедине, у Юри подкосились ноги. «Ах, Виктор, Виктор… Если бы ты взял меня прямо сейчас, в этом номере, у меня не было бы сил сопротивляться. Я бы не смог тебе отказать…» - Предлагаю пообедать вместе, - Виктор сдунул нависшую над левым глазом челку и одарил Юри ослепительной, теплой, обворожительно-чарующей улыбкой, от которой маленький омега едва не лишился чувств, - В этом отеле отличный ресторан. Ну? Что скажешь? Я угощаю. Японец торопливо кивнул.***
Виктор оказался самой галантностью – при входе в ресторан открыл перед Юри дверь, и, когда официант подвел их к свободному столику, выдвинул для омеги стул, и, только после того как Юри сел, сам опустился на стул напротив. - Выбирай! – альфа протянул маленькому японцу меню. «О, божечки!.. Ущипните меня! Я обедаю в обществе самого Виктора Никифорова!..» Юри никогда не страдал дислексией, но в этот момент строчки меню расплылись перед глазами и предательски заплясали, так что Юри не смог прочитать ни слова. - Я буду то же, что и вы, Виктор. Полагаюсь на ваш вкус, - только и смог проговорить еще не вполне пришедший в себя омега, вернув Никифорову меню. — Вот это правильно! Воспитанник и должен целиком и полностью доверять своему тренеру! – подмигнул своему новоиспеченному подопечному Виктор. И вновь – пробивающая насквозь молнией, сногсшибательная голливудская улыбка! Виктор подозвал жестом официанта, сделал заказ, затем плеснул себе в стакан из стоящей на столе бутылки воды без газа, вальяжно отвалился на спинку стула. - Юри, прежде чем мы с тобой подпишем контракт, я должен разъяснить тебе некоторые его пункты… Маленький японец, насколько это возможно, вытаращил свои раскосые глаза, всем своим видом демонстрируя, что он – весь во внимании. - Первое… - в голосе Виктора появились строгие, не терпящие возражения нотки, - У тебя нет права вмешиваться в мою частную жизнь! То, с кем я встречаюсь, переписываюсь и созваниваюсь, тебя не касается. Это не твое дело! Ты понял меня, Юри? Омега захлопал ресницами и торопливо закивал. - В силу того, что мы много времени будем проводить вместе, - продолжал Виктор, - Ты неоднократно станешь свидетелем моих разговоров личного, или даже интимного характера. Упаси тебя Боже кому бы то ни было передавать их содержание, Юри! (Глаза альфы сверкнули угрожающе.) Вообще, любое действие с твоей стороны, из-за которого подлинность наших с тобой отношений может быть поставлена под сомнение – и тебе придется уплатить мне неустойку. Размер этой неустойки заведомо для тебя неподъемный, поэтому ты отправишься в тюрьму как злостный должник. Тебя не пугает это, Юри? «Ну что ты, Виктор… Как я могу сделать что-то из того, что прямо или косвенно навредит тебе?.. Я для этого слишком люблю тебя!» Омега энергично замотал головой. - Из всего этого следует, что заводить романтические отношения с альфами (впрочем, как и с омегами - до твоей сексуальной ориентации мне нет никакого дела) … «Виктор, милый, с тех пор как я стал осознавать свою сексуальность, у меня одна-единственная ориентация – ты!» - … ты не можешь, так как вездесущие папарацци заснимут – и все поймут, что наш с тобой роман – фикция. А далее – неустойка, тюрьма… «Любимый, я и помыслить не смогу о том, чтобы с кем-то встречаться!..» В это время официант принес заказ, откупорил бутылку красного вина, и со словами «что-то понадобится – зовите», откланявшись, удалился. - Ты должен играть очень убедительно, Юри, - подняв свой бокал, пятикратный чемпион мира сверлил маленького омегу испытующим взглядом, - Чтобы ни у твоих родных, ни у твоего близкого друга Пхичита Чуланонта не возникло и тени сомнения в том, что мы с тобой любим друг и счастливы вместе. «Виктор… Мне и не надо ничего играть! Я и в самом деле бесконечно люблю тебя и счастлив тем, что ты есть, что ты выбрал меня в качестве своего подопечного…» Маленькому японцу невероятно польстило, что Виктор, его кумир, эта супер-мегазвезда, так осведомлен касаемо его скромной персоны, в частности, знает, кто его, Юри, лучший друг. - Ну… - Виктор поднял бокал, - За длительное, продуктивное сотрудничество! Хотя официант, как и полагается по правилам этикета, наполнил бокал примерно на треть, рука Юри дрожала так, что половина содержимого бокала, расплескавшись, оказалась на белоснежной скатерти. Кацуки был из тех, кому алкоголь был категорически противопоказан – от бокала, казалось бы, безобидного игристого или сухого полусладкого у Юри начиналась атипичная реакция, маленький омега становился пьяным вхлам и начинал вести себя неадекватно. Поэтому сейчас они лишь поднес бокал к губам дрожащей рукой, слегка пригубил и поставил на стол – потерять лицо перед Виктором Никифоровым Юри просто не имеет права! - Японская федерация фигурного катания открыла мне в Японии трудовую визу, поэтому тренироваться будем тут, - Виктор поставил свой бокал на стол и приступил к трапезе, - Правда ведь, здорово?! Тебе не надо будет покидать свою семью. «Мой дорогой, всем сердцем любимый и бесконечно обожаемый Виктор! Да я за тобой – хоть на край света, и никакая семья не в силах меня удержать!» Виктор аппетитно жевал изысканное кушание, поминутно задавая Юри вопросы о том, о сем. В горло же маленького омеги кулинарные шедевры не лезли – он был всецело поглощен своим богом и не отводил от него глаз. Тут мобильник Виктора завибрировал. Лишь только пятикратный чемпион глянул на экран гаджета, как его лицо просияло счастливо-глуповатой улыбкой. - Да, солнце моё… - замурлыкал Виктор в трубку, - Занят?.. Любимый… Где бы и с кем бы я ни был и как бы я не был занят, я всегда освобожу время для тебя. Ты у меня в приоритете, котик мой! Тут сердце Юри как будто оплели колючей проволокой и с силой стянули. Что это? Ревность? Но какое он, Юри, имеет право ревновать человека, который ничего ему не обещал и с которым отношения – сугубо деловые? «Так… Он разговаривает с ним по-английски», - лихорадочно забилось в голове маленького омеги, «Значит, точно не россиянин. Иначе Виктор говорил бы по-русски.» - Я тоже очень скучаю, зайка! – продолжал ворковать в трубку Виктор, — Это так мучительно – жить от сборов до сборов! Видеосвязь?.. Нет, котик, видеосвязь я сейчас включить не могу… Вот вечером, когда буду в своем номере, включу видеосвязь и покажу тебе… то, что позволено видеть лишь тебе одному… (Виктор томно закатил глаза и загадочно улыбнулся.) Юри как будто хлестнули плетью наотмашь - его воспаленное воображение явственно нарисовало картину, как Виктор закрывается в гостиничном номере, включает Скайп, выходит на связь со своим таинственным возлюбленным, и, шепча разные пошлости и непристойности, принимается надрачивать… - Ну всё, котик, до связи! Целую! – Виктор сложил губы уточкой и послал в трубку несколько воздушных поцелуев. Вызов был завершен. Пока горел экран мобильника Виктора, Юри боковым зрением увидел на его мониторе широкоплечего альфу и легкой небритостью на лице и фантазийно окрашенными волосами. Черт возьми – это лицо показалось Юри до боли знакомым! Определенно, с тем альфой Юри пересекался на международных соревнованиях, но его имя сейчас омега вспомнить не мог. Подобрав вилкой с тарелки остатки блюда и положив их в рот, Виктор вновь поднял глаза на Юри. - Ты чего это к еде не притронулся даже? – Виктор ласково взял Юри за подбородок, и игриво подмигнул. Телефонный разговор с таинственным возлюбленным, определенно, поднял Никифорову настроение. «О, благословенные, божественные руки! Господи, дай мне сил удержаться и не броситься их целовать!» - … спортсмен должен хорошо питаться. Иначе, откуда ты возьмешь силы на катке? Ну, ладно… Не будем, как говорим мы, русские, тянуть кота за яйца – завтра в 8-00 – у моего юриста, подписываем договор, и прямиком на тренировку! А сейчас я вызову тебе такси, – Виктор снова взял в руки мобильник, - Алло… Сева? Такси к парадному входу на мое имя!***
Оказавшись вновь в своей комнате, Юри без сил плюхнулся на кровать и нажал на кнопку пульта телевизора. Шел выпуск новостей. Диктор обозревал ситуацию в России. На экране появился президент – престарелый, лет под 70, лысоватый, но всё молодящийся альфа. Кожа на лице правителя была утянута круговыми подтяжками и обильно обколота ботоксом, веки подрезаны. Этот лидер прослыл на весь мир как гомофоб номер один. Ярый поборник нравственности, старый сластолюбец бросил пожилого омегу, своего ровесника, который был с ним рядом в годы бедной студенческой юности и родил ему двоих детей, ради юного спортсмена, ровесника своих детей. Тот молодой омега, президентский фаворит, и в самом деле был красив, грациозен и изящен. Он представлял летний вид спорта, поэтому на Олимпиаде Юри с ним не пересекался. После завершения спортивной карьеры пассия президента сделал карьеру политическую, и теперь красовался в зале заседаний Парламента. Юри всегда был далек от политики и относился к этому президенту нейтрально. Но сейчас, в эти минуты, японец всеми фибрами души ненавидел того, кто вынуждает его любимого человека шифроваться, вести двойную жизнь и не быть собой. «У-у-у, гомофобская рожа!» Юри зло надавил на кнопку пульта и закрыл глаза. И, хотя до завершения дня еще много часов, Кацуки был не в состоянии чем-либо заняться: произошло слишком много событий, которые необходимо пережить.