Тихий зов тумана

Егор медленно шёл по ещё пустой улице, постоянно оборачиваясь назад. Ветер мягко ерошил его тёмные волосы. И, вроде бы, довольно обычное утро, пускай зябкое и вполне безлюдное, однако всё портило одно небольшое, но при этом неприятное, «но»: снова, уже в который раз за последние несколько лет, необычное «нечто» унесло, или даже бездушно украло, ещё одного человека, вынуждая родственников в отчаянии пускать поисковые отряды и клеить листовки на измученные временем столбы. Каширин, с одинаковой скоростью переставляя ноги, вспоминал, как совсем недавно, буквально пару недель назад, домой вернулся один из «потерявшихся в ночи». Это был невысокий мужчина лет сорока, голубоглазый и рыжий, на лице которого некогда красовались небольшие, даже какие-то овальные, очки. Мужчина, когда-то работавший с детьми, был учителем географии и скептически относился ко всеобщему страху. Егор застал тот момент, когда учитель, седой и с безумными глазами, вломился в кабинет его класса. Тело было изувечено тысячью небольших, но глубоких царапин на руках, ногах и лице. Мужчина схватил зеркальце одной из учениц и с безумно большим размахом разбил вдребезги о пол. С каждой части тела и элемента одежды свисали какие-то длинные нити, а ещё географ громко что-то кричал ученикам 10 «А» класса про «удушающий и слепящий туман», «прожигающее запястья серебро», «глаза без зрачков в зеркалах, которые нужно разбить», а также про «безумный смех и игру колокольчика за спиной». Среди учеников школы даже ходил слушок, что Александр Константинович — тот самый учитель географии — увлекался употреблением спиртного, поэтому спьяну и послышалось да почудилось, однако, как казалось Егору, они просто не хотели думать о том, что главная опасность, называемая «ночным туманом», — не пропала, и что люди всё так же продолжают страдать и пропадать. Сейчас Александр Константинович лежит в больнице для психически больных людей вместе с теми, кто также когда-то пошёл на ночную прогулку (которая, к слову, никогда не кончалась хорошо), но смог вернуться. Егор всегда думал о том, что городок, носящий название «Тиховск», — довольно скучный и обыденный. Пожалуй, единственное хорошее в нём — кофе в единственной кофейне. Но от других городов он отличается неприятной деталью: каждую ночь появляется густой туман, который словно ослепляет каждого, кто войдёт в него. Ровно в двенадцать часов ночи играет скрипка, сопровождающаяся приглушённым звоном детского колокольчика, где-то у старого и всеми забытого, заброшенного театра. Словно подчиняясь туману, тускнеют, а порой и вовсе угасают, фонари. Каждый житель знает тайну этого города: после трёх громких завываний скрипки и появления тумана нельзя выходить на улицу. Все, кто выходил, — либо возвращались вышедшими из ума, с потерянным рассудком, пугали истошными криками и упоминали разбитые зеркала и жгучее серебро, либо не возвращались вовсе. На каждом из вернувшихся можно было заметить повисшие по всему телу нити, похожие на волосы, а также раны, вероятно, от шипов, словно человек бродил среди бесчисленных зарослей ежевики. С двенадцати часов ночи до пяти часов утра не работал никто: скорая помощь, полиция и пожарная не выезжали на вызовы. Рабочие, если не успевали вернуться домой, оставались на работе до самого утра, боясь даже мельком бросить взгляд в сторону улицы. Скрипка начинала играть только при приближении тумана на город и после его исчезновения. Довольно часто даже собаки прятались в свои будки, поворачиваясь спиной к выходу, или вовсе срывались с цепей и старались как можно быстрее покинуть дом и город во время наступления бедствия — тумана. И лишь кошки могут блуждать по дворам, громко мяукая: следят за чем-то, что передвигается в этом тумане. Зябко поёжившись, Егор неосознанно ускорил шаг, подсознательно желая быстрее достичь более тёплого места. Вот он увидел ворота такой же серой, как и другие дома, школы. Парень учился в старших классах, однако, порой даже не осознавал этого: то ли не хотел принимать то, что время идёт быстро, то ли был постоянно забит мыслями о тумане и всём происходящем вокруг его жизни ужасе. Вдруг кто-то схватил Егора за плечи, а затем немного потряс, дабы вывести из глубоких размышлений. Парень шумно выдохнул и развернулся лицом к тому, кто стоял прямо за спиной. Он вглядывался в глаза в поисках ответа на немой вопрос о личности человека, яро требующего внимания к своей персоне. Это оказался друг Егора — Андрей Ермаков. Он был чуть выше, буквально на несколько сантиметров, имел красивые своей ухоженностью, немного кудрявые светло-русые волосы, которые забавно двигались во время эмоциональной речи и при резких движениях головой, за чем украдкой наблюдал сейчас Каширин, будучи ростом пониже. Необычным было то, что, по словам Андрея, на голове с рождения имелась прядь седых волос, которая, к удивлению, смотрелась неплохо. По всему лицу у него рассыпались веснушки, многие из которых предпочли появиться именно на щеках. Полностью серые глаза под густыми ресницами настолько проницательные, что ненароком отводишь взгляд. Сейчас именно эти глаза смотрели прямо в душу Каширину. Егор не смог «прочесть» в них хоть что-то, поэтому просто отвернулся. — Ты меня напугал, знаешь ли, — начал разговор Егор, аккуратно возвращая взгляд на друга и тяжко вздыхая. Андрей вместо того, чтобы продолжить зрительный контакт, смотрел куда-то в сторону, похоже, любуясь очередным деревом, на которые глазел постоянно, покачиваясь с пяток на пальцы и обратно, словно разминаясь на уроке физкультуры. — А? Это я тебя напугал? Да ты сам меня напугал! Я чуть ли не бежал за тобой, чтобы поболтать по дороге, а ты меня игнорировал! Можно было бы и остановиться! — Андрей сказал это довольно обиженно, однако по обыкновению будничное лицо не выдавало этой обиды, словно ему всё равно. — Что же, похоже, я снова слишком сильно погрузился в свои мысли... Сам же знаешь, что недавно произошло... Да и вообще, — Егор быстрым движением рук поправил тёмно-серую куртку друга, — опять все выходные не спал? — Что? Откуда ты зн... — не успел ответить Ермаков, как Егор недовольно перебил и указал на тёмные мешки под глазами. — Да ты на панду похож, и реакция у тебя какая-то заторможенная. Я понимаю, что ты загружен, однако и о здоровье своём подумай. Серьёзно, никому не станет лучше, если ты врежешься в столб посреди дороги или уснёшь за партой. — Каюсь, грешен. Но не волнуйся ты так, я же не до такой степени хочу спать. — Андрей потёр глаза и прищурился, пытаясь прочесть что-то на табличке. Вскоре снова подул ветер и заморосил мелкий дождик. — М-м-м, а так... Что же произошло? Я не увлекаюсь новостями. Егор посмотрел на него так, словно у Андрея выросла вторая голова. В мыслях попросту не складывалось: как же так вышло, что его друг, вечно сидящий за экранами телевизора или компьютера, не смог получить последние новости их небольшого города. Дождик постепенно набирал силу, а ребята так и не сдвинулись с места, будто собирались принимать душ прямо перед первым уроком. — Эй, ты серьёзно? То есть... ну... тебе и правда никто не сказал и ты нигде не видел? — Говорю же: нет. А теперь, пойдём уже дальше, если, конечно, ты не собираешься промокнуть и опоздать на урок. А по поводу новостей, — Андрей слегка толкнул Каширина в плечо, выводя из некого ступора, так как надоело ждать какого-либо движения от этой «статуи», — ты мне потом всё расскажешь. И хватит стоять! Ты что, прилип к земле? Идём-идём. — Да, конечно. — Егор поправил свою куртку и медленным шагом побрёл по давно знакомой дороге. Друзья вошли в школу, быстро заскочили в раздевалку, где сменили уличную обувь и сняли куртки. Само учебное заведение не представляло из себя что-то сногсшибательное: однотонные стены, которые постепенно теряли давно осыпающуюся краску, поцарапанные полы, устеленные ламинатом, а также старые трубы отопления и грязные окна. Такие элементы здания не таили в себе чего-то прекрасного, а скорее, наоборот, угнетали своим видом учеников. Классы тоже особым отличием в обстановке не хвастались: старые парты, качающиеся из-за сломанных ножек стулья, увядшие от плохого ухода цветы, тускло-зелёные скрипящие от мела доски. Такие обыденные и сроднившиеся многим ученикам вещи старались не выделяться на фоне мрачной истории города. По школьной столовой иногда бегали тараканы и другого вида насекомые, а еда не славилась особым качеством, поэтому школьники, все от мала до велика, для перекуса носили в портфелях термосы с чаем, бутерброды и булки. Учитывая последние новости и пасмурную погоду, угнетение росло с каждой секундой. При входе в класс Егор заметил, как толпа прибывших одноклассников встала возле одной из парт, разглядывая раскрытую газету. Подойдя ближе, Каширин смог услышать диалоги и увидеть фото пропавшего. Решив, что лучше заняться чем-то другим, нежели разглядыванием газеты и распусканием слухов по поводу пропавшего, Егор оглядел класс. На задней парте сидела его подруга, что уже вовсю увлечена разговором с Андреем. Точнее, как увлечена: Андрей, улёгшийся на учебниках, похоже, мгновенно умудрился задремать, а болтушка — Алиса Эхова, — не замечая этого, продолжала рассказывать какую-то историю, активно жестикулируя. Алиса успела пару раз хлопнуть в ладоши и почесать мягкие волосы дремлющего собеседника. Каширин медленно подошёл к друзьям. — О, доброе утро, Егор! — воскликнула Алиса, помахивая рукой и улыбаясь до ушей. — Утро добрым не бывает, Эхова, — произнёс проснувшийся Андрей. Он уже встал для того, чтобы пройти к своей парте, но, похоже, от резкого подъёма закружилась голова или потемнело в глазах, так как его руки быстро схватились за парту, словно пытаясь удержаться от возможного падения. — Какая ты в последнее время злюка, Ермаков, — Алиса закатила глаза, оставив без комментария чудом не случившееся падение. — Можешь меня называть по имени, а не по фамилии? Не очень-то приятно. — Её щёчки слегка надулись, а руки в скрещенном положении поднялись к груди. Поняв, что реакции от сонного одноклассника не дождаться, Алиса хлопнула его по спине и хихикнула. Рассерженный Андрей решительно, и в этот раз без последствий, встал, пересел за другую парту, а после начал прожигать взглядом подругу, вылупив глаза, как сова, ведь именно так веки не слеплялись от желания поспать. Свет, что был включён, явно неприятно подействовал на широко раскрытые глаза, заставляя их щипать, из-за чего светловолосый быстро отвернулся, проморгав. — Да, доброе, Алиса. Ты ознакомлена с последними новостями? — Егор сел на бывшее место Андрея, чтобы удобнее вести диалог. — Ознакомлена конечно! Но так... в мелких деталях. Я слишком сильно спешила, ведь мой будильник опять не сработал. Кстати, о будильнике. — Алиса дотронулась заточенным кончиком карандаша до сидящего на соседней парте Андрея, что оказалось не так просто. — Ты сколько спал? — Может, перестанешь меня трогать? Больно. — Он слегка повернулся торсом. — Я спал... э-э-э... пять? Нет, три часа за последние два дня, — пожимая плечами, безэмоционально произнёс Ермаков. Для него это стало обыденностью, или, как он сам это называет, проклятием. В любом случае, к небольшому количеству сна он уже давным-давно привык. — Нет, ну ты издеваешься над самим собой! Хочешь, чтобы мы снова пришли к тебе на ночёвку? А мы ведь можем! Да, Егор? Да? — Эхова намеренно сделала акцент на последнем слове, пиная локтем руку Егора, прямым текстом намекая на то, что отказы в данном случае бесполезны. Алиса хоть и выглядит скромно: белая рубашка, чёрная юбка да два тёмных хвоста, но на самом деле за спиной девочки-хорошистки скрывалась настоящая сорванцовка, что сносила всё на своём пути, дабы достичь нужного результата. Подлинная манера поведения, словно вторая личность, просыпалась за территорией школы и раскрывалась только при близких людях. Так, например, Алиса под покровом ночи залезла вместе с Егором в дом к Андрею, где двое связали бедного Ермакова пледом. Затем ребята напоили завёрнутую «сову» тёплым молоком и заставили спать. При воспоминании ночного набега в чужое окно, Егор отрыл в своей памяти бесчисленное множество ночёвок. Ребята постоянно ходили друг к другу в гости и часто оставались играть в настольные игры чуть ли не до утра. Кроме того, Алиса, Егор и Андрей часто смотрели фильмы и рассказывали страшилки перед сном. Несколько раз случалось так, что Эхова и Каширин пытались заставить спать Ермакова, но в итоге засыпали сами. Ребята ну очень дружны, а их «ссоры» дальше шуток не уходили никогда. Во время одной из игр они придумали друг другу «кодовые имена». Так, например, Егор стал «Ольхой» за успешное падение с данного дерева, Алиса получила имя «Радио» за постоянную болтовню, а Андрея называли «Луной», удивительно, но за постоянное бодрствование ночью. К сожалению или счастью, вскоре ребята забыли про эти имена, или им просто надоело так называть друг друга, предпочитая настоящие имена вымышленным. — Да, конечно. Твои родители же не будут против? Или они снова в командировке? — задал вопрос Егор. Родители Андрея часто покидали дом, и, признаться честно, Каширин видел их настолько редко, что даже не помнил лиц. — Абсолютно верно. И, — не успел договорить Ермаков, как прозвенел звонок и в класс забежала растрёпанная учительница истории, которая быстро объявила последние «неожиданные» новости, после чего, наконец-то собравшись, начала объяснение новой темы. Несколько часов школьных уроков пролетели быстро. Ребята договорились о том, что к пяти часам вечера они уже будут сидеть у Андрея дома. Учебное время и впрямь пролетает незаметно, но существенно быстрее него пролетает время, проведённое в кругу друзей. Когда Каширин пришёл домой, он сразу оставил на столе записку, содержащую в себе предупреждение о ночёвке у друга, так как мать часто, в течение аж нескольких лет, ругала за своеволие и внезапную «пропажу» у друзей. Поэтому то, что Егор оставлял записки, являлось ничем иным, как делом привычки. Ему не хотелось выслушивать лишнюю болтовню и крик. Но при этом, хоть отношения с матерью и не были особо хорошими, Егор любил её, не желая причинять хоть какой-либо вред: будь он ментальный или физический. Даже при наличии еды в холодильнике, аппетит почти не выражался, поэтому Каширин перекусил утренними оладьями, которые испекла мать перед уходом, запив крепким чаем и подсластив небольшой конфетой. Перед встречей оставалось ещё некоторое время, а учитывая, что на дворе понедельник и хорошие оценки в десятом классе нужны, как вода для рыбы, Каширин подумал о том, что лучше всего провести оставшееся время с пользой: сделать уроки, заданные на завтра. Егор не любил делать домашнюю работу: зачастую она отнимала много личного времени, которое хотелось бы потратить ну уж точно не на дополнительное повторение материала. К тому же, данный вид работы скучный и сложный. Парень решил не тратить время на раздумья, поэтому сразу приступил к делу. В первую очередь он взял два любимых предмета: биологию и химию. Каширин часто думал о том, что раз ему привлекают химия и биология, то, стало быть, ему суждено стать врачом. Однако, данный вид деятельности совсем не интересовал: люди бывают неблагодарными кровопийцами, которые могут изрекать одну лишь агрессию, а в данном случае почти все врачи получали дозу недовольных комментариев и упрёков от своих пациентов. А возможно, Егор просто не хотел работать с людьми. Быстро решив несколько задач по химии и выполнив задание по биологии, Каширин приступил к физике. Что-что, а физика парню не нравилась: большое количество формул просто не помещалось в голове, а задачи по ним вовсе страшнее извержения вулкана. Может быть, Егор и смог бы понять этот предмет, однако учитель очень часто бо́льшую часть времени от урока тратил на то, чтобы показать и доказать детям их никчёмность и бессмысленное существование. Кроме того, учитель на каждом уроке давал самостоятельные, которые исправить не представлялось возможным: ученики, приходя в его кабинет за исправлением оценки, уходили со слезами и жуткой обидой, ведь учитель либо просил деньги, либо просто прогонял. Решение двух задач заняло у Егора около сорока минут, но даже это время не помогло хоть что-то понять. Упустив предмет в начале изучения, вновь его не догонишь. Закинув тетрадь и потрёпанный бывшими хозяевами учебник в рюкзак, Каширин радостно улыбнулся. Оставался ещё один предмет, и он свободен. География, так же как и физика, не представляла для парня ничего интересного: новая учительница, жутко картавая, не могла нормально объяснить материал. Если быть точнее, то из её попыток объяснения ученики не понимали абсолютно ничего. Благо, задание было устное, поэтому Каширин для себя решил, что ничего не задано. Блаженно потянувшись после испытания домашним заданием, Егор посмотрел на часы. До пяти часов оставалось двадцать минут, а идти до дома друга недолго: пара домов всего. Каширин снова потянулся и встал, дабы привести себя в порядок, так как чувствовал и подсознательно знал, что после нескольких часов учёбы выглядел довольно забавно. Подойдя к шкафу, на котором висело зеркало, Егор начал рассматривать себя. Карие глаза с любопытством попугая разглядывали одежду и причёску. Так, например, чёрные волосы, со слегка залезающей на глаза чёлкой, сейчас казались Егору гнездом, ведь они довольно сильно растрепались. Утром поглаженная рубашка в красную клеточку слегка смялась, оставив на ткани несколько складок; белая футболка, надетая под рубашку, приятно сочеталась с тёмно-серыми брюками и носками с авокадо, явно обращающими на себя внимание и затмевающими старые, некогда белые, кеды, что от долгой носки стали серыми. Каширину нравился свой образ. Однако, всё же решил причесаться, усмирив «гнёздышко». Дома никого: отца не было, мать пребывала на работе, а старший брат уже давным-давно покинул неполный родительский дом. Закрыть квартиру изнутри некому, поэтому пришлось рыться в рюкзаке, дабы найти ключи. Он хранил в себе самые разнообразные, порою даже неожиданные вещи: учебники и пару ручек, чеки от покупок, калькулятор, батарейки и прочее. Когда-то Каширин нашёл у себя в рюкзаке чайную ложку и ноты от какой-то мелодии. Через пару минут рысканий в рюкзаке, Егор вышел на улицу. Дул слабый ветерок, вокруг чувствовалась свежесть, наступающая после дождя. На асфальте бесчисленное множество луж: большие и маленькие, они отражали в себе всё ещё серое небо. Ничто не могло испортить настроение Каширина: ни тройка по геометрии, полученная школьным днём, ни угнетающая своими серыми цветами улица. Радость перед встречей с друзьями приятно наполняла душу, создавая идеалы счастья — такого простого сейчас, ведь достаточно общения с дорогими людьми. Уже подходя к дому друга, Егор заметил что-то, что быстро приближалось. Этим «чем-то» оказалась Алиса, разодетая в ярко-ярко голубую кофту. Левая рука уверенно держала половник, будто это обыкновенная, ничем не примечательная вещь на улице. — Снова привет, Алиса. А зачем тебе половник? — удивлённо поднял брови Егор, указывая на столь необычный предмет. — Приветик, Егорушка! Что? Какой?.. Ааа! Ты про этот? — Алиса быстро посмотрела на половник, явно удивляясь не меньше, чем Каширин. — Я его специально, да, специально взяла на случай, если Андрей не будет засыпать. — Хихикнула Эхова, слегка замахиваясь своим необычным оружием и стараясь не выдать то, что она просто забыла оставить его дома, задумавшись. — Ты хочешь побить Андрея... половником? А может, лучше не стоит? То есть ему это на пользу не пойдёт... Помнишь же, как на прошлой неделе ты уронила на него учебник по истории? Ему это не пошло на пользу! — Егор скрестил руки на груди и задумчиво осмотрел Алису с ног до головы, а также причудливый наряд и чистенький половник, в отражение которого попали его ноги и куски дороги. — Ой, да подумаешь, не на голову же упал! — воскликнула Эхова, но тут же замолчала, так как заметила обеспокоенные покачивания головы друга. — На голову. У него она потом болела и кружилась, так что, повторюсь, на пользу не пойдёт,— приближаясь к подъезду, отозвался о недавнем происшествии Каширин. — Ладно-ладно, молчу, — пробубнила Алиса и, нахмурившись, последовала примеру друга. — Кстати, а давай-ка снова к нему залезем через окно? Помнишь, как раньше: сначала на крышу подъезда, а потом в форточку? — воскликнула Эхова, взмахивая половником и пронося его над головой Каширина. — Нет, у тебя обувь грязная. Ты что, в лужу наступила? — Егор уже открыл дверь подъезда, придерживая её. — Да, наступила, а ты скучно живёшь, скучно! — С этими словами Алиса чуть ли не полетела, в быстром темпе бега поднимаясь по лестнице, ведущей на второй этаж. Каширин и на первом этаже слышал, как она стучалась в дверь Ермакова половником. Андрей открыл дверь и чудом увернулся от пролетающего мимо кухонного предмета. Он не понимал, что происходит, поэтому вопросительно посмотрел на подошедшего Егора. Каширин же лишь пожал плечами и поздоровался. Очухавшись, Ермаков впустил друзей в дом и закрыл дверь на ключ: в последнее время какие-то грабители пытались влезть в чужие квартиры, поэтому все настоятельно рекомендовали запирать входную дверь, а ещё установить несколько замков. И вообще переехать, желательно из города. Квартира Андрея всегда отличалась чистотой: нигде не разбросаны лишние тарелки или чашки, не валяется мусор и бумага, окна без единого пятнышка, идеальное отражение зеркал подобно отражению воды, пол помыт. Вечная чистота удивляла Егора, ведь он не понимал, как же можно соблюдать такой порядок дома? Комнаты мало чем отличались от комнат других квартир: в зале стоял диван и журнальный столик, а чуть дальше висел небольшой телевизор. Спальня с всегда заправленной кроватью, письменным столом и шкафом для одежды. — Я, конечно, очень рад тому, что вы решили зайти в гости и даже принесли половник, однако, у меня несколько вопросов: во-первых, зачем вам половник? Во-вторых, чем мы будем заниматься? Признаться, я не думал о том, что мы будем делать, — сказал Андрей, недоумевающе почёсывая затылок, перекидывая взгляд по сторонам и одежде друзей. — О! А давайте приготовим печенье с какао, а потом будем играть в настольные игры и смотреть фильмы? Или сыграем в «Правду или действие», я вам таких действий задам! Будет весело! — предложила Алиса, озорно тыча пальцами, ладошками Андрея и Егора в плечи. — Нет, — ахнул Каширин, отворачиваясь торсом от предложений Эховой. — Я с тобой больше не буду играть в «Правду или действие», — обиженно покачал рукой и, рассекая воздух с тихим свистом, отмахнул что-то видимое только для себя в сторону. — В прошлый раз это могло закончиться тем, что меня могли избить тростью... Но я совершенно не против такого перекуса, — согласился Егор, ухмыльнувшись от накативших на голову приятных воспоминаний. — Вы пока начинайте готовить, вся кухня ваша! А я поищу настольные игры. Вроде, у меня были довольно интересные. — Андрей исчез за дверью зала. Алиса же потащила Егора на кухню, угрожая половником, будто он какой-то особо опасный преступник из объявлений розыска с крупным вознаграждением за поимку или куда-то убежит от приготовления печенья. Долго пробыть без дела не пришлось, и Каширин уже успел получить кухонным «оружием» по голове за то, что благополучно рассыпал муку. Через час мучений и весёлой возни на кухне ребята вкушали великолепное печенье, которое макали в горячее какао, параллельно играя в «Дурака», «Дженгу» и «Приключения в мире магии» — игру, где нужно бросать игральную кость и вести «персонажа» по извилистым тропинкам, собирая по пути различные артефакты. Затем ребята потратили несколько часов на марафон фильмов и битву подушками, а под конец всех клонило в сон. Укутавшись в один плед, друзья смотрели очередной фильм, который рассказывал о том, как космический корабль чуть ли не потерпел полное крушение, но капитан смог исправить ситуацию. Сюжет был очень интересным, но желание поспать превышало даже интерес кульминационного момента, поэтому, закрыв глаза, Егор погрузился в сон.