Одна на двоих

Стервятник Лорд уехал, и одиночество вновь накрыло со спины прохладной тенью. Стервятник читал слова брата снова и снова, уже не разбирая смысла, и словно слышал его голос, шепчущий в самое ухо, чувствовал его руку на своём плече. Стервятник никогда бы не смог принять то, что Макс был мёртв, потому что знал наверняка — он все ещё жив, где-то там, где всё будет по-другому. И Стервятник должен был попасть туда, чего бы ему это не стоило. Здесь его жизнь закончилась в тот момент, когда затих стук сердца, которое он слышал с самого рождения. Когда останавливается сердце, лёгкие останавливаются вслед за ним, и каждый вдох теперь давался Стервятнику с болезненным непониманием: почему он всё ещё дышит, если сердце его не бьется? Стервятник знал, что Хранитель Времени не откажет, если он его найдет, но вот с этим был настоящий провал. Он — Прыгун и попасть на Изнанку было тяжело, а задержаться там столько, сколько требовалось — ещё тяжелее. Но он был настойчив. Никто не мог сравниться с ним в саморазрушительном стремлении прорваться на Ту Сторону. Некоторые хитрости существовали: иногда могло выкинуть от нервного потрясения, и Стервятник включал душераздирающую музыку погромче и с мазохистским упорством копался в своих самых тёмных воспоминаниях. Иногда помогала боль, и Стервятник не пил обезболивающие, выданные Пауками, и сам наносил себе раны, заперевшись в душевой и уродуя и без того устрашающего вида ногу. Изменение сознания тоже было весьма действенным методом, и Стервятник мешал все известные миру вещества и изобретал новые. Рыжий шутил, что после выпуска им стоит открыть подпольную нарколабораторию. Но Рыжий не понимал, что выпуска для Стервятника не будет: либо другой круг, либо никак. Если он не отбросит коньки раньше от всех своих попыток вырваться на Изнанку. Стервятник спрятал письмо Макса под подушку и нырнул в дальний угол комнаты. Спальня у них большая — много неходячих в группе, требовалось пространство — а из-за засилья растений в кадках и горшков разных размеров до конца помещения, наверное, не добирался никто из гостей. Там, путаясь листьями, стояли высокие деревья в пластиковых горшках, с их ветвей полуживыми змеями свисали мясистые лианы и тоненькие плющи, там, прячась от мира за зелёным занавесом, в душной и влажной тени таился Стервячий алхимический уголок. Среди удушающих приторных запахов фиалок и гардений практически не улавливался резкий запах запрещённого куста, который, впрочем, Стервятник и не использовал для своих попыток перепрыгнуть — совсем мягкий эффект — а все вместе они глушили отвратительный дух химических зелий и горьких травяных настоев из растений, названий у которых не было. Нагревая над спиртовкой ядовитый раствор, Стервятник глянул на коробку, припрятанную за горшком с ветвистым лимонным деревом. На Изнанке всё его время обычно было посвящено поискам старика Хранителя, но ему всегда удавалось урвать минутку, чтобы заскочить в травяную лавку, спрятанную в грязном переулке за борделями, или отыскать в траве под слоем опавших сухих листьев крохотные грибочки с волшебным эффектом. Попасть в Лес было редкой удачей, поэтому коренья, добытые оттуда, он всегда хранил особенно бережно и расходовал экономно. Вынесенное с Изнанки всегда легко тянуло решившегося попробовать магический настой на Ту Сторону. Это был стопроцентный шанс прыгнуть, но всегда был риск потеряться и забыть, зачем пришёл. А некоторые зелья — такие, как, например, Лунная Дорога — вполне могли обернуться полным безумием для глупого героя, рискнувшего их принять. Можно было даже заблудиться и потеряться навсегда. С такими эффектами мог совладать не каждый: Ходок — да, Прыгун — как повезёт, а такой слабый, как Стервятник — практически без шансов. В этом плане вещества с Этой Стороны действовали более грубо и непредсказуемо, но оставляли больше контроля над ситуацией. Поэтому Стервятник чаще предпочитал именно их. Он откинулся спиной на стену и вытянул больную ногу, чувствуя, как гнусная дрянь потекла по его венам. Он никак не мог отвести взгляда от припрятанной коробки. Смешивать местное и Изнаночное мало кто решался — эффект был непредсказуемым, это могло стоить жизни. Но Стервятник будто слышал, как внутри его головы просыпались песчинки в разбитых часах, угрожая вот-вот вырвать из его рук и без того иллюзорный шанс заполучить шестерёнку, а этого он позволить себе не мог. Он готов был умереть прямо здесь, захлебнувшись собственной рвотой, но только не выпуститься из этой богадельни с полупустым чемоданом и одной тенью за плечами. И он протянул руку, вынимая из коробки настой, сделанный из пахучих сладких трав, купленных им у сморщенного деда в свой позапрошлый прыжок. Одного глотка должно было быть достаточно. Стервятник сделал два. Он сидел в углу прямо на полу, игнорируя облезлые стулья, и никто в переполненном помещении, казалось, не обращал на него внимания. Стервятник с трудом повернул голову и понял: что-то не так. Вот только что? Он вслушивался в голоса и не мог их разобрать, ему казалось, что его качает на огромных качелях: вперёд — и он слышит разговоры так чётко, будто они звенят над самым ухом, назад — и звуки уносятся прочь, а затылок леденеет. Стервятник вздрогнул, когда официантка, не вынимавшая сигареты изо рта, чуть ли не роняя пепел в тарелки, которые несла, перешагнула через него, едва не наступив на ногу. Он потряс головой, но стало только хуже: к голосам подмешался раздражающий писк, сверлящий дыру прямо в мозгу. Стервятник поднялся и побрёл к выходу, желудок свело спазмом и нестерпимо хотелось на воздух. В дверях он столкнулся с тощим мужчиной, который выглядел никак не старше тридцати, хотя волосы его были абсолютно седыми, и, пробормотав извинения, попытался протиснуться мимо него. — Выходи! — вдруг велел ему незнакомый мужчина, придвинув свое лицо слишком близко и смотря прямо в глаза. — Выходи назад! Ты с ума сошёл? — Прошу прощения, — пробормотал Стервятник и наконец вывалился наружу. Он осмотрелся. Нужно было попасть в город — не так давно он слышал, что старик поселился где-то на окраине в крохотной комнатушке под крышей. И Стервятник двинулся вдоль дороги, надеясь поймать попутку. Но машин, как назло, не было, да ещё, кажется, собирался дождь. Он шагал и каждый шаг давался ему всё труднее, лёгкие наполнялись горячим густым воздухом, Стервятник дышал всё чаще. Он задержался на минутку, чтобы перевести дыхание, уцепившись за погнутый столб, на котором висел дорожный знак с указателем на город, и вдруг понял, что было не так: нога болела, а мысли ворочались словно в каше, хотя он чётко помнил, зачем пришёл. Стервятник глянул вниз на свою ногу, она торчала уродливым коленом в сторону, кривая и тонкая. Он с трудом сглотнул и двинулся дальше — будет нелегко. Внезапно боль ударила в левое плечо и левую скулу обожгло. Стервятник растерялся, остановившись. Перед ним всё так же лежала пустынная дорога, высоченная трава качалась по обе её стороны, погребая под собой брошенный на обочину мусор, мелких любопытных зверьков, а может, и путников, потерявших ориентир. Стервятник сделал шаг и вдруг врезался в стену. Моргнул, разглядывая внезапно возникшую перед лицом потрескавшуюся штукатурку — вот обо что он ободрал лицо секунду назад. — Стервятник, с тобой всё в порядке? — кто-то аккуратно тронул его за плечо. Стервятник огляделся. Народа в коридоре было немного и никто на него особо не пялился, но не это взволновало Стервятника — за окнами начало смеркаться. Нужно было возвращаться как можно скорее. Он закрыл глаза, глубоко вдохнул, пытаясь успокоить взбесившееся сердце, и шагнул вперёд. Голова закружилась и запахло сыростью, вокруг было темно и слишком тихо. Стервятник с трудом пробирался через кусты, пытаясь отыскать хоть какое-то подобие тропинки. Не стоило появляться здесь вот так: внезапно, в подобном состоянии, но сделать он уже ничего не мог. Сколько он уже шёл и куда, Стервятник не понимал, паника драла лёгкие, а в голове пульсировало. Он должен идти! Во что бы то ни стало, он должен найти чёртова старикашку! Стервятник понимал, что выпил лишнего, а может, вообще не стоило пить сладкую Изнаночную настойку, но теперь уже было поздно. Если он умрёт здесь, он всё равно сделает всё, что сможет, вырвет шестерёнку зубами, если потребуется. Вот только его мотало из стороны в сторону, он полностью потерялся в пространстве и своих ощущениях. Он запнулся и полетел вниз. Он лежал и смотрел перед собой, не понимая, что видит — тёмный потолок или далёкое небо, тусклые оранжевые вспышки то возникали на периферии зрения, то гасли при попытке их рассмотреть. Стервятник дышал часто, словно загнанный хищником маленький зверёк, в голове так сильно колотило, что он не сразу понял, что слышит стук собственной крови. Нога болела просто нереально. Он моргнул, и ему показалось, что стало труднее дышать. Моргнул ещё раз, и в груди всё заволокло безумной тоской и отчаянием. Он никогда не сможет получить шестерёнку! Никогда, это просто ему неподвластно, он слишком слаб! Стервятник моргнул и не смог больше открыть глаза.