...
Но проснуться, как ни скверно, всё-таки пришлось. Причём весьма радикальным образом – потоком ледяной воды прямо в лицо. Она затекала в уши, горло, глаза, нос, Калина продрогла за минуту и вскочила, чудом не столкнувшись лбом с будящими её людьми. Она тут же закашлялась, ощущая противно саднящую носоглотку, и начала стирать с лица воду, которая намочила ещё и её одежду, которая своей роскошью, конечно, не блестала, но была единственным, что у неё сохранилось. Ощутив как прохладный воздух прошёл сквозь гортань и слегка проморозил голову, девушка отдышалась. Список весёлых пробуждений пополнился, и чувствовала Калина одним местом, что это ещё только начало. Сидаличный нерв ещё никогда не подводил. Но зато даже туман от алкогольного опьянения исчез без следа, не оставив похмелья. – Прошу прощения, – раздался над головой голос с нотками подозрений, – С вами всё в порядке? Вы уснули прямо в кладовой. Моргнув пару раз, Калина перевела взгляд на говорившего. Это оказалась девушка, очень ухоженная и элегантная на вид. Осанка была идеально ровной, что девушка даже подивилась её возможности так стоять, кожа бледная, а глаза большими и голубыми. Калина припомнила, о своих слегка раскосых. Девушка продолжала изучать её с учтивым выражением лица, ручки её держали графин с водой, а сама она была облачена в элегантное платье. Приглядевшись путешественница сравнила его с восемнадцатым-девятнадцатым веком. Тёмные локоны спадали с плеч, словно струящийся водопад. – Почему вы молчите? – теперь её хорошенькое лицо сменилось на рассержанное. – Нет-нет, всё хорошо, спасибо, – спохватилась Калина, поднялась на ноги и смущённо начал разглядывать свои босые ноги. Девушке, похоже, не нравилось, когда её так пристально изучали. – Почему на вас такая одежда? Или это новая идиотская мода? Ей богу, с каждым разом становится всё хуже и хуже. Ума не приложу, чем они там занимаются, – будто самой себе проговорила девушка, опуская графин на ближайшую тумбу. – Эм.. Ну я.. – только сейчас до неё дошло, а что вообще можно сказать в такой ситуации? Конечно, если бы язык у неё ворочался, то можно было бы поддержать тему загнивающего и деградирующего поколения (что странно, ведь девушка выглядит лет на двадцать пять не больше), но разговоры с незнакомцами давались Калине, аж никак. Поэтому она согласно кивнула и продолжила рассматривать маленькие щёлки в деревянном полу. – Значит, как ваши дела в вопросе? – серьёзно взглянула она сине-голубыми глазами на девушку. Калина непонятливо зыркнула на неё и растерянно поджала губы. Каком ещё вопросе? Что вообще с ней происходит? Сегодня что, день прыжков в пространстве? Иначе как можно понять весь тот путь от тёплой кроватки до холодного деревянного пола? – Хорошо, спрошу проще, – похоже, Калина действительно разозлила её, потому что неодобрительный взгляд сверлил не хуже дрели, – Вам удалось выполнить задание? Если вы про задание – улететь в самое сердце старой подружки шизофрении, то да. А так, она просто не понимает о чём её спрашивают, поэтому и молчит. Но когда незнакомка уже открыла рот, чтобы сказать явно что-то нелестное, было решено независимыми экспертами, сидящими в голове, отвечать размыто. – Относительно, – пискнула Калина, слегка сжимаясь. – В каком смысле, «относительно»? – приподняла брови девушка. – Ну часть вышла, а часть нет. Бывает же так, – нервно усмехнулась она, мысленно стучась головой об стену. – Я вас не понимаю. Ни у кого до этого подобного не случалось, – видно было, что собеседница тоже озадачена, – Вы можете описать конкретнее? Или... Подождите, неужели боитесь последующих событий? Конечно, как это я не догадалась, вы просто боитесь смерти. Калина икнула при этих словах, только через секунду поняв, что подтвердила этим догадки девушки. – А вы что думали, вечно жить будете? Помилуйте, взрослые люди, тем более с такой задачей, как у нас, должны быть готовы отпустить этот мир в любую секунду, – она будто разъясняла малолетнему ребёнку и даже черты лица смягчила, – Поэтому признайтесь честно, ничего не получилось? В голове у Калины всё смешалось в кашу. Ей внезапно стало до одури страшно под этим испытующим взглядом, страшно от того, что она без понятия где находится, от этого помещения, от того, что ей говорят про какую-то смерть. Она задрожала и от страха и от холода деревянных стен. Зубы защёлкали, а коленки внатуральную затреслись, по коже пронеслись мурашки. – Всё у меня получилось! Что вообще за бред вы несёте? Всё у меня прекрасно получилось, – без ведома хозяйки вырвалось изо рта, и для убедительности Калина ещё топнула ногой, которая еле шевелилась. Не ожидав такой реакции, девушка слегка опешила, даже отступила на шаг. Видимо, обладательница карты переборщила с громкостью, но ничего, может это и лучше. Сердце стучало и заглушало все звуки в голове, кровь лилась с шумом водопада, но тело всё равно дрожало от холода. Дыхание почти сошло на нет, когда приняв беспристрастное выражиние лица, девушка сухо промолвила: – В таком случае, пройдёмте со мной. Она сделала элегантный жест рукой, оборки юбки её платья зашуршали и она, развернувшись, направилась вперёд по коридору. Тяжёлый груз свалился с Калины, она прижала руку к громко стучащему сердцу. Чувствовать его биение было одновременно и страшно, и умиротворяюще. Он жива, жива пока сердце стучит и гонит кровь по венам. Сейчас плевать уже, что она стоит в одной пижаме, а дерево неприятно жгёт ноги холодом. Главное, что жива. Если бы была возможность, Калина осела бы на пол и попыталась рассудить обо всём происходящем здраво, но злить провожатую вовсе не хотелось, тем более она, похоже, воспринимает её в штыки. Или ей так только показалось? – Вы идёте? – с оттенками нетерпеливости поинтересовалась она, отойдя уже на приличное расстояние. – Д-да, иду, – голос в последний момент сорвался на фальцет, и Калина поспешила последовать за ней, не глядя в глаза. Ничего не ответив, девушка быстрыми шагами начала преодолевать коридоры один за одним. Постоянно нужно было поворачивать за углы, и путешественница с картой дивилась манёвренности и лёгкости движений её провожатой. И только сейчас она вспомнила... – Ах, – Калина остановилась, как вкопанная, и вздохнула так, что это невозможно было не услышать. – Что-то случилось? – без особого интереса спросила девушка. – Я.. Я, мне нужно.. вернуться, там осталась, – Калина начала неловко показывать руками в сторону обратного направления, стараясь построить нормальное предложение. – Что осталось? – Вещь, нужная, – и немного поразмылсив, добавила, – Очень нужная мне. Калина не знала куда себя деть под холодным взглядом голубых радужек. Ей действительно не нравится, когда всматриваются прямо в лицо. Всегда кажется, что словно в душу к тебе заглядывают, поэтому она поспешила отвернуться. – Не думаю, что это так важно. Мы можем вернуться за этим после, – равнодушный голос прорезал тишину и девушка направилась дальше. Калина почувствовала что-то невероятно странное, её будто тянула за верёвочки эта особа. У неё появилось ощущение, что сзади её толкает плотная стена, чтобы идти вперёд. Пару раз попытавшись преодолеть эту силу, она сдалась. Ничего не получается, она будто собачка на привязи должна следовать за девушкой. Странно, но пора начать привыкать. Продолжив преодолевать коридоры, Калина заметила одну вещь. Здесь им не встретилось лестниц. Они прошли уже достаточное расстояние, а здание, похоже и не думало заканчиваться. Оно вообще больше походило на лабиринт, нежели на обычный дом. Значит попытка сбежать заведомо обречена на провал – Калинин топографический кретинизм не позволит ей убежать куда-то далеко. Но вот перед ними открывается овальная комната, а в самой глубине массивные двери. Это больше походит на приёмную или зал ожидания. Девушка осматривает новое место и краем глаза замечает зеркало. Она скептически оглядывает себя. Ух, ну и видок. Обесцвеченые волосы покоились на голове хорошим, добротным стогом сена, ещё и хорошенько политым водой, на лице был отпечаток сна и измученного неведения, круги под глазами и красные уши от чувства собственной беспомощности. Он поспешила отвести взгляд, чтобы не накручивать себя ещё и по поводу внешнего вида. Какая-то безысходность ситуации накатила, и Калина обернулась к сопровождающей, чтобы задать немой вопрос: «И что дальше?» Но она лишь указала на дверь и вышла, оставив девушку в одиночестве и переживаниях о карте. Стараясь припомнить всё, Калина пришла к выводу, что перенеслась сюда уже без карты. И тут она не знала радоваться или нервничать, и пока девушка была занята этим вопросом, в комнату заглянула ещё одна особа. – О, приветики, – на Калину сразу же накинулись с объятиями, только она этого не поняла и поспешила вырваться от греха подальше, – Ой, а ты чего такая мокрая? Дождя же нет, хотя там откуда ты, может и есть. Совсем не обратив внимания на ярострые отпихивания, девушка продолжала держать её в объятиях, будто силы в ней было, как у слона. Наконец, Калина вырвалась и посмотрела ошалелым взглядом на незнакомку. – Чего глазками моргаем? У тебя видок, будто ты приведение увидела, вон даже мокрые места есть, – усмехнулась она. Девушка была довольно высокой, но не выше чем Калина. Вот уж что ей досталось, так это рост. Почти метр восемьдесят, её даже брали в школьную команду по волейболу, но после того, как она пару раз пропустила мяч, то ушла, сделав выводы, что спорт ей нравится только смотреть. Кожа у девушки была загорелая, глаза зелёные, как у кошки, а волосы каштановые, длинные, густые и завязанные в тугой хвост. Словом, девушка из рекламы шампуня, иначе и не скажешь. Только одежда у неё была весьма неподходящая для появляния на экранах телевизора – длинный белый халат из дешёвой ткани с крестами на рукавах. Очень похоже на одеяние сестры милосердия, отчего Калине сделалось не по себе. Врачи и так никогда ей спокойствия не внушали, а тут когда даже убежать некуда, стало худо. – Эй-эй, ты хоть говорить умеешь? – она явно почувствовала себя неловко, и девушка-ягодка, в самом ироничном смысле этого слова, поспешила кивнуть. – Да-а послали нам девочку, ну ничего, ведь главное – это цель! Она засияла, как начищенный до блеска чайничек, а в Калинину голову вновь закрались подозрения. Все говорят загадками, грозятся смертью. Жуть просто. Однако затем события стали развиваться слишком стремительно. Появилась та первая девушка в платье, за которой зашло ещё двое, которых Калина не успела чётко разглядеть, и её потащили за эти большие двери. После чего они закрылись с негромким хлопком, заставив почувствовать себя загнанным в клетку. Да, пожалуй это подходит больше всего. За ней будто захлопнулась дверца маленькой клетки для ободранного попугайчика, оставшегося последним в магазине, когда всех его соседей удачно распродали. Именно так себя чувствовала Калина – одиноко, ободранно и взаперти. Но уйти в далёкие глубины собственной души не дали эти же девушки (а оказалось, что все здесь девушки), рассевшись на стульях с витиеватыми спинками и воззрившись на неё кто как. Наконец Калина, хоть и чувствуя себя будто перед смертельной комиссией, которая будет решать жить ей или не жить, но смогла рассмотреть всех присутсвующих. Всего их было четверо, не считая её. Двое уже, к несчастью, знакомых и две девушки, которых она видела впервые в жизни. И можно сказать, что колорит здесь соблюдался, Калина в своей пижаме, почувствовала себя не так уж странно. Она будто оказалась за кулисами театра и вот-вот должна была начаться постановка, затрагивающая несколько исторических эпох. Интересно было бы узнать, как автор сумел бы объединить ту самую девушку в платье восемнадцатого века, рекламщицу шампуня, явную азиатку в длиннющем кимоно, сложившую руки в его рукава, и девушку в сероватой одежде и чепчике, очень похожую на пастушку. С сомнением глядели на Калину все, кто с нескрываемым, а кто с едва видным. Но в такой напрягающей атмосфере было очень неуютно, и путешественница постаралась хоть как-то начать разговор, промычав что-то. – Так ты говоришь, – лёгким тенором начала азиатка, учтиво повернувшись к той, что в платье, – Что у неё получилось? – Если ей верить, чего я бы настоятельно не рекомендовала вам делать, – кинув на Калину ужасно подозрительный взгляд, ответила она. – Согласна, она и выглядит как запуганный мышёнок, вряд ли вышло что-то путное, – вставила свои пять копеек медсестра. Они продолжили обсуждать что-то во весь голос, вежливо дожидаясь конца фразы собеседника, чтобы сказать свои мысли. Калина могла бы удивиться такому культурному поведению в дисскусиях, но она заметила на себе взгляд четвёртой девушки. За всё время она ни разу ничего не сказала, а лишь наблюдала из-за пушистых белых ресниц. От неё прямо таки веело грустью. Даже неразбирающаяся в людях Калина смогла разглядеть в её глазах безмерную печаль. От такого взгляда голубых глаз стало не по себе, хоть она и сама не в завидном положении. Поколебавшись пару секунд и переступив через собственную социопатию, Калина слегка приподняла уголки губ и устремила взгляд на девушку, стараясь контролировать все свои мышцы. Ответом ей послужил быстрый кивок. Она отвернулась, тоже что-то сказать, но путешественница заметила, как на мгновенье её брови вздёрнулись. Похоже не только ей всё удивляться, от этой мысли стало на йоту веселее. – В таком случае, – вздознула азиатка и устремила глубокие чёрные глаза на Калину, заставив сьёжиться, – Давайте проясним ситуацию. Какая страна вам досталась? – Россия, – брякнула она, быстро сообразив, что это единственная страна, которую она впринципе хоть как-то знает. – Россия? Вы хотите сказать, основатель СССР? – подняла брови спрашивающая. – Эм, ну наверно. – Подождите-ка, это тот, который Российская империя? – спросила медсестра, подскакивая с места. – Да, это он, – ответила за Калину девушка в платье, – Продолжим, вы можете представить доказательства в виде куска карты? И вот тут путешественница поняла, что пора начать хоть что-то предпринимать. И лучшей защитой оказалось нападение. – Я же говорила, я оставила его там, – она указала в направлении дверей, – Мне нужно сходить за ним. Калина постаралась сделать как можно более обвиняющее и недовольное лицо. Понадеявшись, что можно будет выбраться из этой круглой комнаты без окон туда где есть хоть какие-то ходы отступления, она хотела было двинуться к дверям, но её опередил голос: – Хорошо, позже. Сейчас расскажите лучше, что конкретно вы сделали? Да, она попала. Надо было ещё в самом начале дать дёру, но теперь уже поздно. Судя по массивности дверей, открыть их можно только вдвоём и сбежать никак не получится. Калина принялась лихорадочно соображать, чтобы предпринять такого для спасения своей шкуры. Да шкура не самая дорогая, за много не продашь, зато такая любимая. Сколько лет с ней вместе, сколько приключений прожито. И из-за каких-то странных событий она с ней расставаться не собирается. Однако, в голову ничего не приходило. А время-то ограничено, поэтому было решено использовать старый дедовский метод тянучки времни, испытанный тысячями школьников у доски. – Ну, как бы вам это объяснить... э-э-э... ну... там, вообщем, вот так и вот эдак, а потом сюда и здесь вот, – Калина бормотала себе под нос что-то невнятное, опустив голову, а сама пыталась придумать хоть что-нибудь немного логичное. Но понятно было, что это бесполезно. Слишком мало информации о этом мире в целом, слишком мало информации о том, в какой вообще последовательности должен быть рассказ. – Ничего не понятно, говори громче, – нахмурилась медсестра, всплеснув руками. – Ладно, признаюсь честно, – выдохнула Калина, потерев ногу об ногу и мысленно завещав все свои вещи кролику, – Я понятия не имею что здесь происходит, что я тут делаю и о чём вы говорите. У неё на несколько секунд потемнело в глазах, а сердце не переставало биться от сильнейшего волнения. После этой фразы зуб на зуб перестал попадать. Было жутко страшно поднять глаза, она уже нарисовала себе картину в подсознании, как вместо милых девушек там уже сидят четверо омерзительных чертят, которые крутят трезубец, чтобы решить её судьбу. Ещё больше напугавшись собственных мыслей, сердце её йокнуло. Все события сегодняшнего дня показались просто плёвым испытанием, по сравнению с тем, чтобы стоять, как провинившийся в чём-то школьник и испытывать неимоверный ужас. – То есть.. как это? – голос теперь был не на шутку озадачен, но всё тот же. Девичьий, а поэтому Калина выдохнула и слегка подняла неловкий взгляд, но всё также пристыжено молчала, – Вы, что, шутите? Она помотала головой, сжавшись ещё больше, прося у всех богов оказаться сейчас дома и не вспоминать всё здесь происходящее. – Ничего не понимаю, – загорелая девушка вздохнула и потёрла переносицу. – Я, признаться, тоже, – ответила ей первая, бросая совершенно ошаленый взгляд на всех остальных. – Нам следует объясниться, – подала голос пастушка, глядя ровно на Калину, похоже, ещё сомневаясь в истинности её слов. Она издала звук, отдалённо чем-то напоминающий мычание коровы и нелепо покачала головой. Разговор предстоял не из лёгких. Естественно ей не поверят, хотя она и сама им не поверит сейчас, поэтому разговор должен бы что-то прояснить. Ах если бы Калина ещё умела толково объяснять свои мысли, то тогда всё было бы просто прекрасно....
– Что же это происходит, господи-господи-господи, – схватившись за голову Калина сидела в углу спиной к остальным и со всем усердием старалась разогнать все эти галлюцинации. А то что она сейчас находится просто в каком-то трипе она не сомневалась. Кто ещё будет нести такую ахинею и постоянно перемещать её в пространстве? Хотелось начать биться об стены в надежде ускорить процесс вытрезвления, но её остановила пара рук и насильно прижали к себе. Калина махала руками, рвалась как сумасшедшая, в действительности ощущая себя Наполеоном, пиналась, а в итоге её стали удерживать ещё две пары рук и тут она была уже бессильна. Дёрнулась пару раз и, окончательно растеряв все свои силы, рухнула на пол, выскользнув из рук. Уже которое падение за день не вызвало ровным счётом ничего, теперь только Калина тупо пялилась перед собой, а её уставший мозг отказывался воспринимать информацию. Какие-то страны, карты, люди – всё смешалось и заглохло. Хотя она ведь даже не дослушала, а уже на моменте с её непосредственными обязанностяии она начала чувствовать как едет крыша. Она внезапно поняла, что убегать от сюда нужно как можно быстрее, и какой-то животный инстинкт заставил, нераздумывая, пытаться спастись всеми возможными методами. Однако сейчас, сидя на полу, Калина почувствовала то, что она уже никуда не денется. Азиатка, медсестра и пастушка обступили её, тормошили и что-то спрашивали, но она их не слышала. Единственная девушка стояла поодаль и оглядывала её критичным взглядом. Пробурчав что-то себе под нос, она подошла и резко дёрнула Калину за руку, с непонятно откуда взявшейся в этом хрупком теле силой. – Отныне, твоей обязанностью является помочь России или кто там у тебя выпал, мне без разницы. Это твой долг и ничей больше, мы уже сделали свою работу. На твои плечи возлагается бремя ответственности, и раз уж мир сходит с ума тебе придётся сохранить хоть чей-нибудь рассудок, – ледяным тоном она резала тишину, словно кусок ткани на лоскуты. Но заметив, глуповатый взгляд Калины и её намерение тут же начать отнекиваться она размахнулась, – Не смей устраивать истерик и отказываться. Гулкий шлепок и жгучее чувство. Калина не дернулась, а аккуратно поднесла кончики пальцев к горячей коже щеки. Странно, но ей действительно стало лучше, будто с этим ударом из неё вылетели все мысли на счёт правдивости этой ситуации. Теперь она почему-то воспринимала всё чётко, в голове не стоял туман, и она понимала, что всё всерьёз. Что закончилась её спокойная, умиротворённая, но неинтересная жизнь. Слегка дёрнув щекой, она задумчиво взглянула на собственные босые ноги. Всё так глупо получилось, и как ей теперь объяснить, что вместо маленького кусочка от карты мира ей досталась вся карта. Буквально от северного до южного полюса. Правда запятнаны там были не все, но объем работы колоссальный. – Я понимаю, – тихо, скрипучим голосом произнесла Калина, – И что же мне нужно сделать? – Славно, но ни я, ни кто-либо из здесь присутствующих не знает что конкретно тебе нужно делать, – она сложила руки на груди, а медсестра, на которую Калина перевела взгляд неловко кивнула, перекатываясь с носочков на пятки, – Твоей задачей является создать такие эмоции у страны, чтобы белое пятно превратилось в очертания карты. И не вздумай убегать, тебе же хуже будет. После такого объяснения, Калина попыталась детально вспомнить как же выглядел тот самый Иван, назвавшийся Россией. Похоже, это он и был её первой целью. Нет, называть его целью она не будет. Итак чувствует себя плохо, а тут ещё и киллеровские замашки. – Но я всё равно не понимаю. Зачем это всё? Зачем исправлять воплощения стран? Для чего мне нужно вызывать у них положительные эмоции? Зачем нужна эта карта и почему вас здесь только трое? – каким-то тоном интересом спросила она. Девушка в платье только окинула её холодным взглядом и не ответила. А после вовсе развернулась и ушла. Все четверо проводили её взглядом, а потом неловко принялись извиняться. – Ох, прости пожалуйста. У неё всегда так, думаю она просто расстроилась, ты ведь говорила, что у тебя получилось, а сейчас получается что нет. Ну и извини, вобщем, – улыбнулась медсестра, обняв Калину за руку. – Да, хотелось бы попросить прощения за наше поведение, – азиатка склонилась, отчего кимоно слегка зашелестело. Пастушка лишь кивнула, произнеся тихое: «нам жаль». Совсем непривыкнув к тому, что перед ней извиняются, Калина замахала руками и заверила в том, что ничего страшного. Но говорила она всё это будто на автомате, мысли её витали где-то далеко, а точнее всё ещё пытались признать тот факт, что она – счастливая обладательница карты, с помощью которой можно выявлять, что стране нужна поддержка и давать эту самую поддержку путём вот таких, как Калина. Словом, когда страна чем-то мучима, ей нужна помощь. Всё это странно, и уйма вопросов не давали ей покоя, но только сейчас, когда атмосфера наконец разрядилась, девушка почувствовала как сильно она устала. Даже глотать было как будто лень и единственное о чём можно было мечтать это отдых. Но только она прикрыла на секунду глаза, как почувствовала, что снова начинает куда-то проваливаться. Быстро открыв глаза, она увидела, как комната и люди начинают растворяться, а перед глазами плыть какое-то сизое облако. Их голоса заглушались журчанием воды, а веки смежались. Наконец, наступила полная темнота...