Lover.

Проснувшись с утра, я не сразу отлепила голову от подушки. Странно, я уже давно не испытываю сложностей с пробуждением, а тут так тяжело было заставить себя изменить позу с лежащей, на хотя бы сидящую. Голова гудела, а виски стучали, так ещё и хриплый голос, как у старой бабки не давал мне покоя. Через несколько попыток заставить тело подчиняться, я бросила эту затею и просто пластом разлеглась на кровати, прикрыв только ноги от холода, а тело, наоборот, раскрываю, в надежде, что это мне поможет избавиться от пробирающего озноба. Только этого не хватало, заболеть, когда вчера твоя личная жизнь тронулась с мертвой точки. Я все ещё не могу поверить, что мои губы были на лице Ушиджимы, и я правда позволила себе так просто взять и чмокнуть его в щеку. От подобных мыслей лучше мне не становилось, я только сильнее стала потеть. Надо было вставать, а то опоздаю в школу, а это не лучшим образом отразится на учебе. — Милая, ты проснулась? — голос мамы возле двери, отгоняет наступающий сон. Сил ответить нормально совсем нет, поэтому я что-то невнятное мычу. Дверь приоткрывается, и в комнату заходит полностью одетая мама. Вроде бы ей сегодня на консультацию с утра. — Ты хорошо себя чувствуешь? — мама присаживается на край кровати, и проводит рукой по моему потному лбу. — Это не хорошо. — констатирует факт, и удаляется в неясном мне направлении. Приходит уже с набитой аптечкой, откуда достает жаропонижающее и градусник. Приходится заставить себя выпить противное лекарство, которое остается липкой горечью на языке. Мерзость. Никогда не любила пичкать себя таблетками, папа вообще всю жизнь лечил меня чаем с медом, а вот мама всегда, как медик, отдавала предпочтения проверенным лекарствам. Но за всю жизнь я болела разве что ветрянкой с осложнениями, и один раз было отравление. Видимо, слова Вакатоши про мой раздетый вид оказались самой настоящей истиной, и теперь я таких глупостей совершать не буду. Кто же знал, что в Японии помимо тайфунов, существует такой сквозящий, влажный ветер, которого ты по началу не чувствуешь, а потом все тело трясётся от мелкой дрожи, и ты не в силах это остановить. — Померь температуру, пожалуйста. Я сейчас принесу тебе завтрак. — говорит мама, и сразу же всучив мне градусник, уходит. Я и без градусника чувствую повышенную температуру, да вот только, если раньше поболеть дома являлось моим желание, то сейчас, как представлю, что пропущу кучу лекций, да ещё и заставлю подруг волноваться, сразу хочется выздороветь. Температуру все же мерю, и после писка сразу же достаю. 38.2 градуса. Хочется взвыть от безысходности. Я вроде не чувствую себя совсем плохо, першение в горле — это не критично, а в остальном только температура, да и слабость. От этого ещё никто не умирал, поэтому решаю провернуть незатейливую шалость. Если раньше я градусник специально нагревала, чтобы мама оставила полечиться дома, то сейчас, наоборот, достаю градусник, как только вижу нужные мне цифры. — Так, вот, тут каша и чай с молоком. — мама заходит в комнату с подносом, и аккуратно ставит на прикроватную тумбу. — Ну как? Сильно высокая? — Нет, не очень. — протягиваю электронный градусник маме, и она долго смотрит на него, словно не веря, что у меня 37.2. Брови ее плотно сведены, а губы сжаты. Она ещё раз обходит меня взглядом, и замечая на мне радостную улыбку, успокаивается. — Если хочешь, я отпрошу со школы на денёк. — Не стоит, если что сама отпрошусь. — в качестве доказательства своего бодрого состояния, я подпрыгиваю с кровати и начинаю энергично ее заправлять. Только вот внезапная темнота в глазах и легкое покачивание в сторону, все-таки дают о себе знать, поэтому, как только мама выходит с комнаты, я хватаюсь за голову, прислоняя прохладные руки к щекам. Хоть бы не помереть. Хотя чего это я волнуюсь, я выпила лекарство и мне должно скоро полегчать. В школу прихожу с опозданием, подруги сразу бранят меня за то, что не предупредила их о том, что сегодня меня не нужно ждать, но я убедила их в том, что все это из-за моей рассеянности, а не потому что корчилась в боли минут двадцать перед школой. Уроки проходят скучно, я даже не стараюсь сделать вид, что мне интересно. Мое состояние замечают подруги, но молчат вплоть до последнего урока, так как знают, что иногда меня лучше не расспрашивать об очевидных вещах. На фоне бодрых подруг, я как унылый мешок, плетусь следом и изредка что-то отвечаю, хотя бы для иллюзии присутствия. Самой главной миссией в школе было — не попасться на глаза Ушиджимы. И нет, не только потому что вчера я превысила лимит дружбы, а потому что от его зоркого взгляда не спрятаться, и он сразу примет во внимание, как я из последних сил удерживаю себя на ногах. На большой перемене, я решаю выйти в место, где стоят автоматы с напитками, и выбрать себе самой ледяной из них. Я оставила свой выбор на виноградной газировке, а подругам купила клубничное молоко, и все прошло бы на ура, если бы дурацкий автомат не решил внезапно сломаться, точнее сказать, не выплюнуть мой напиток, а оставить его болтаться на стенке. — Черт! Как самый настоящий русский человек, вместо того чтобы оплатить себе новую банку, я начала раздражено трясти аппарат, при этом ругаясь на него самыми плохими словами. Во всем этом бардаке, я и не заметила, как рядом прошел человек, и заметив мои действия остановился где-то за спиной. — Ты что делаешь? — спрашивает меня Вакатоши, который не мог пройти мимо этого веселья. Как полагается, я вспрыгиваю на месте, но поворачиваться не спешу, ибо тогда он точно заметит порозовевшее лицо и не самый лучший внешний вид. — Покупаю попить. — говорю я, и самой смешно от сложившейся ситуации. Вакатоши находит позицию, где ему будет видна половина моего лица, поэтому, когда я до касаюсь плечом до него, то сразу невзначай отворачиваюсь. — Таким темпом ты его сломаешь. — как профессиональный мошенник Вакатоши бьет разок куда-то вбок, и газировка магическим образом падает. — Спасибо… — говорю я, и пячусь назад в попытках ускользнуть. — Даже не посмотришь на меня? — Вакатоши не настаивает на внимании к своей персоне, но одним вопросом поставил меня в неловкое положение, явно дав понять, что ему не нравиться разговаривать с затылком. — Ой, прости, — закусив губу, я все же смотрю на него, и его вид заставляет меня смутиться, хотя я сто раз видела Вакатоши в спортивной форме, но сегодня на нем она смотрится по-особенному прекрасно, подчёркивая каждый мускул. — Отлично выглядишь! — вырывается у меня раньше, чем я успеваю подумать. Это я из-за болезни такая глупая или при рождении? Вакатоши не церемонясь подходит близко и тянется к моему лбу, но я вовремя успеваю увернуться, оставив его с хмурым лицом. Затем он смотрит на то, что я купила, и сводит брови плотнее. Ну да, я фанат неполезных напитков. Это ты еще не знаешь какую гадость я ем дома. — Ты нормально себя чувствуешь? У тебя вид замученный. — Я немного устала после занятий… — Ты заболела, да? — Вакатоши читает меня, как открытую книжку. Я почему-то всегда думала, что его не интересует, что происходит вокруг, если это не волейбол, но он бывает очень внимательным к деталям. — Да… — не вижу смысла скрывать очевидного. Мои плечи сами собой опустились, и я была похожа на провинившегося подростка. Парень шумно вздыхает, и теперь, когда я была поймана с поличным, он дотрагивается беспрепятственно до моего лба. Вакатоши мерит температуру и после кладёт руку на голову, я думала он растрепает мне волосы и скажет, что я сама виновата в том, что ходила раздетая, но вместо этого он нежно проводит по волосам, словно успокаивая. — И ты поэтому не хотела, чтобы я смотрел на тебя? — Ну, да… Просто… Ты же мне говорил, а я… Я думала ты будешь ругаться… Ну или скажешь… — Соня, — я прекращаю свой монолог, и просто заглядывая в улыбающееся лицо Ушиджимы, который вообще не выглядит злым, скорее по-доброму недовольным. — я думаю ты и без моих слов вынесла урок, и больше не будешь одеваться не по погоде. Я незамедлительно киваю, все также держа на своей голове руку Вакатоши. — Я думаю нужно сходить к мед сестре, чтобы она отпустила тебя домой. — Нет! Нет! — я замахала руками перед парнем, а тот останавливается и вопросительно смотрит. — Я же уже и так весь день в школе провела, так что ничего страшного не случится, если я останусь на тренировку… Да и я себя хорошо чувствую. Честно! На лице парня можно заметить, как он сомневается, но по итогу с большим одолжением кивает, и беря меня за руку проводит вплоть до зала. — Кстати, Вакатоши! — волейболист дергается от громкости моего голоса, у меня самой голова разболелась от этого. — Да? — Ты уже написал работу по истории, которую на той недели задавали? — у меня появилась яркая потребность воспользоваться моментом болезни, и попросить парня о помощи. Думаю, он не сможет отказать, учитывая мое состояние и просто сжалится над больным человеком. — Да. — Мы же друзья? — Вакатоши одаривает новой порцией своего фирменного взгляда: «Че ты несешь?», и я уже жалею, что начала все это. — Я уже говорил, что у меня один друг — Тендо. — Да, но я же тебе не чужой человек… — я немного призадумалась, а так ли это? Может он просто таскается со мной из вежливости? — Не чужой. К чему ты клонишь? — я обрадовалась, когда Вакатоши так легко произнес первую часть предложения. Можно даже сказать, мне льстит такое отношение капитана ко мне. — Я просто совсем не могу написать вторую часть, может ты поделишься своими конспектами? Я была бы очень благодарна… — на самом деле, я вообще ничего не написала, потому что все, о чем думала последнее время — это Вакатоши. Не хочется его винить, по большей части — это моя тупость и безалаберность, но это не отменяет факта того, что Вакатоши слишком часто проявлялся в моих мыслях, когда я садилась за уроки. — Они у меня дома. Можем зайти после тренировки. — Вакатоши разглядывает, как мое лицо постепенно расплывается в счастливой улыбке, и я чуть ли не пищу от радости. Я спасена! Сдавать уже через два дня, так что у меня появился шанс написать на хорошую оценку и вытянуть общий балл. — Спасибо!

***

После тренировки все ребята уставшие и злые, так как тренировка прошла в быстром режиме, и не было времени на отдых. Все поголовно пошли в душ, смывая пот, а я взяла на себя ответственность убрать зал. Сегодня на тренировке случился неудачный момент. Джефри из-за своих подвижных от природы лодыжек, подвернул ногу прям во время матча. Какое-то время он сопротивлялся и говорил, что помощь ему не нужна и боль скоро сойдёт на нет, но Вакатоши, как капитан усмирил его пыл и почти дружелюбно попросил удалиться с площадки и осмотреть ногу. На удивление канадец сегодня вообще никак не цеплялся к Ушиджиме, и был полностью сконцентрирован на игре, из-за этого совершил ошибку и полетел вниз, вскрикивая от боли. Если дело касается травм, то Вакатоши всегда серьёзен. По его мнению, здоровье, пожалуй, то, что нужно беречь, если ты планируешь играть в волейбол в будущем. Одна неудачная травма может поломать всю карьеру. Как потом оказалось у Джефри растяжение сустава, и все выдохнули, что это не разрыв связок. Канадец стал частью команды, и когда он не цапается с Вакатоши, то отдаёт ему прекрасные пассы. Было даже такое, что Вакатоши одобрительно кивал на его красивые, продольные удары, которые отлично сочетались с игрой капитана. Правда после его язвительных фраз, по типу: «Можно было забить и посильнее», Вакатоши гордо вскидывал голову, и почти убивает взглядом. Эти двоя отличные игроки, просто со слишком разными характерами, хотя тот же Сатори в корне отличается от Ушиджимы, но тем не менее сильно уважает друга и дорожит им. Когда зал был убран, я поспешила переодеваться. На этот раз уличная одежда была подобрана по погоде, и сто слоев тканей были обвёрнуты на моем теле, не пропуская ни малейшее дуновение ветра. Я ответила на сообщения Рико, у которой сегодня запланировано мероприятие в честь дня рождения мамы, а Рэй хочет посвятить время себе, и отдохнуть от людей в комнате, без Рико. Я рассказала подругам про поцелуй, конечно, смазано и без шокирующих подробностей, но и этого им хватило, чтобы округлить глаза. Чтобы поцеловать Семи нужно быть просто смелой, а чтобы поцеловать Вакатоши нужно иметь самое настоящее бесстрашие. Никогда не знаешь, как парень поведёт себя, но его реакция меня более чем устроила. Забавно, что пока я никак ему это не объяснила, он же, наверное, бедный, умирает в догадках. Только я вышла на улицу, как увидела силуэт парня, который облокотившись об стенку, о чем-то думал и настолько сильно был погружён в свои мысли, что меня заметил только когда я потрепала его за плечо. — Привет, о чем думаешь? — как-то невзначай, сказала я. — О тебе. — как всегда, честно, ответил мне, слегка растерянный парень. — Ой, прости, я заставила тебя ждать… — Нет, все нормально. — Вакатоши от чего-то встряхнул волосами, и как обычно взял за руку, введя меня в сторону своего дома. Я никогда не чувствовала себя в компании Вакатоши, как-то боязно. Я знаю, что такой человек никогда не обидит, и поэтому идя домой к парню, у меня не было мыслей, что стоит быть осторожней. Вакатоши только на вид нагоняет ужас, а внутри безобидный парень, со сложным характером, но очаровательной улыбкой. — О чем думаешь? От испуга я сжала ладонь Вакатоши настолько, что он дернулся вместе со мной. — О тебе. — в его же манере, отвечаю я, загадочно улыбаясь. Даже под дулом пистолета, я не расскажу Вакатоши о чем на самом деле думаю. Для меня это самое сложное. Так непривычно обо всем этом думать, я же никогда не было романтичной. Меня даже бесила вся эта ванильная хрень. Вакатоши ухмыляется на мою реплику, чуть ли не впервые оценив мою шутку. Его передразнивать у меня отлично получается. — Прости, я опять ввиду себя, как ребёнок? — я слегка прищуриваю глаза от холодного ветра, чтобы он не доставлял дискомфорта. — Нет, — Вакатоши без колебаний сплетает наши пальцы, и мое сердце падает куда-то вниз. — ты очень милая. Все это, кажется, нереальным. Как будто это сон. Как в пьяном бреду, я держусь за руку Вакатоши и боюсь, что как только отпущу ее, то парень раствориться, превращаясь в мою больную фантазию, но парень вполне реален, свободно дышит и крепко держит. — С…спасибо… Мой больной организм, внезапно выздоровел. Вакатоши прям целитель, потому что никакого жара, никакой усталости, только смущение и счастье.

***

От лица Вакатоши…

Сборы в Токио прошли лучше, чем ожидалось. Все дни я работал в поте лица, не уступая никому из других школ. По итогу была проделана огромная работа, и теперь я твёрдо стою на ногах и намного лучше контролирую игру. Для меня всегда сборы были чем-то, что я с нетерпением ждал, но я не мог подумать, что буду уже на второй день скучать по Мияги, точнее по Соне, которая все это время не выходила их головы. Каждый раз перед глазами, словно видение, мерещился ее силуэт. Это никак не мешало играть мне в волейбол, а наоборот, придавало больше мотивации, так как хотелось, чтобы Соня в конце похвалила меня за успехи. Мне нравилось не только когда она меня хвалит, но даже когда просто находиться рядом и молчит, теребит свои волосы, прикусывает губу, хихикает над чем-то. Страшно признаваться самому себе, что она давно не просто близкая подруга или знакомая. Подобные чувства присущи влюбленным, про это я даже читал, чтобы убедиться в правильности моих мыслей. Основная проблема заключалась в том, что я совсем не знал, как девушка относилась ко мне. Девушки — это непонятные для меня создании. Что значит ее краснота на лице? Если она поцеловала меня в щеку, значит ли что мои чувства взаимны или не только со мной, она позволяет себе подобные вещи? Я все еще помню отпечаток ее губ, таких холодных, но согревающих изнутри. Мне бы хотелось, чтобы она повторила это. Мы зашли на порог моего дома, я дотрагиваюсь до включателя и в квартире появляется свет, который режет глаза. Соня ведет себя очень скованно, вероятно, из-за непривычной для нее обстановки. Она топчется на месте, пощелкивая пальцами и осматриваясь. — Ты можешь зайти согреться, я пока найду нужные тетради. Она так и делает. Разувается и проходит в глубь комнаты, рассматривая мое рабочее место, и какие-то журналы на кровати. Больше всего ее внимание привлекла родная моему сердцу игрушка динозавра, в которую я особенно сильно любил играть в детстве. Все никак не могу решиться ее выкинуть. Она была куплена мамой и папой на мой шестой день рождения, тогда был отличный день, как сейчас помню, родители были вместе, тепло улыбались и веселились. — У меня в детстве похожая была, правда это был дракон, и я его потеряла. — кажется, не только я погрузился в ностальгию, потому что Соня достаточно долго зависла над игрушкой. — Думаю в детстве мы бы поладили. — Мы и сейчас ладим. — почему-то появилась потребность обнять Соню, а то от былого настроения ничего не осталось. — Я бы хотела, чтобы так было всегда... — девушка это сказала очень тихо, но я расслышал каждый звук, и мне стало спокойно и тепло на душе, наверное, это правда любовь. — Так и будет. — Соня со своей очаровательной улыбкой присаживается на край кровати, и ждет, когда я достану с верхней полки стола свою работу. — Держи. — присаживаюсь рядом, и смотрю как ее зрачки проходятся по строкам, а потом она захлопывает тетрадь и обнимает меня за шею, настолько быстро, что я успеваю только почувствовать запах ее духов. — Даже не знаю, как тебя отблагодарить, Вакатоши! Хотелось сказать, что благодарность в виде поцелуя, была бы очень к кстати, но это слишком спугнет девушку, поэтом я прикусываю язык и рассматриваю ее белоснежные пряди у лица. — Если хочешь могу оставаться помогать тебе с тренировками, а то мне как-то неудобно просто так брать. — Соня поднимает выше мои рукописи, и я просто киваю. Я согласен на все что угодно, лишь бы Соня была рядом. — Пойдем я провожу тебя, а то родители будут волноваться. Так мы и пошли по узеньким улочкам, снова разговаривая о том, что приходит в голову. Соня периодически хлюпала носом, но по ее довольному лицу нельзя сказать, что она плохо себя чувствует, хотя меня напряг тот факт, что девушка хотела скрыть свою болезнь от меня. Я бы хотел, чтобы она могла доверять мне и не чувствовала себя из-за этого угнетенно. Мы как обычно остановились возле ее дома, и я все ждал, когда Соня раскроет руки, но она медлила, и поэтому я сам это сделал. Лицо девушки изменилась, но немного неуверенно она прижалась ко мне, укладывая голову на грудь. Надеюсь, через куртку не слышно, как сильно забилось мое сердце. Я все еще не понимал, почему в этот раз девушка ведет себя сдержано и даже немного сжато, может она считает тот поцелуй ошибкой? Все еще не выпуская ее из рук, я решаю задать интересующий меня вопрос. — Почему на этот раз просто объятия? В прошлый раз мы прощались по-другому. Соня замерла на несколько секунд, словно подбирая нужные слова. — А…Ты бы хотел, чтобы я тебя поцеловала? — Да. — ни разу не сомневаюсь в своих желаниях. Я не ожидал повиновения, думал она скажет, что сегодня нет настроения для подобного, но, когда руки со спины переместились на лицо, требовательно наклоняя его вниз, я понял, что Соня намерена сделать. И от этого факта приятный ток прошелся через все тело. Но только наши лица остановились напротив друг друга, Соня замерла на месте, оставляя меня в полном нетерпении. Меня резко бросило в жар, когда ее губы одним движением прислонились к моим. Поцелуй был таким невинным и чистым, что я не удержался, и прижал девушку к себе, наслаждаясь каждой секундой времени. Соня не перестаёт удивлять меня. Она обводит пальцами контур моих скул, а после отстраняется от них и целует в шею, выдыхая горячий воздух. У меня в буквальном смысле пробежали мурашки по спине. Я сжал ее тело, и не отпускал пока ее ладошки не отодвинули меня. Она полностью пришла в себя, и мило попрощалась, а я стоял еще како-то время на месте, выравнивая слишком тяжелое дыхание. Когда все закончилось, я ощущал вкус ее вишневого бальзама до самого дома. Сердце не унималось в груди, мысли путались, я даже думал, что заболел, так как вообще не мог сдержать рвущуюся наружу радость. Я не хочу терять ее…