Амортенция для Грейнджер

Северус Снейп широкими шагами направлялся в кабинет директора. Его мантия развевалась, а сам зельевар выглядел устрашающе и мрачно. Впрочем, как и всегда. И зачем только Макгонагалл вызвала его так поздно? Ей что, не спится на ночь глядя? Если она сейчас снова предложит ему эти чертовы мятные конфеты, он просто взвоет. Хотя, лимонные дольки Дамблдора были хуже. Безумно сладкие и кислые одновременно. Кошмар. Прошло не так много времени после окончания Второй Магической Войны. Хогвартс успели отстроить за лето, и в сентябре ученики снова приехали учиться. Имя Снейпа было очищено, ему даже присудили Орден Мерлина первой степени. Это Поттер постарался, ни одно слушание по делу профессора не проходило без этого наглого мальчишки и его подружки, этой невыносимой Всезнайки. Они оба защищали его. Поттер все вспоминал, как доверял зельевару Дамблдор, при каждом удобном (и не очень) случае упоминал про бесконечную и сильнейшую любовь Снейпа к Лили Поттер и возмущался, когда его просили перестать напоминать об этом. Грейнджер же, наоборот, сидела тихо, говорила, когда ей разрешали и каждый ее довод и аргумент приближали Снейпа к освобождению. В итоге двойного агента оправдали, но сам Северус не хотел признавать, что эти дети были хоть как-то к этому причастны. Директором стала Макгонагалл. И она очень долго упрашивала Снейпа вернуться обратно в школу. В конце концов, он сдался, потому что не знал, чем ему заняться после окончания всего плана Дамблдора. Северус был готов умереть, ему давно надоела жизнь, он не видел в ней смысла. Зельевар был лишь марионеткой в руках бывшего директора, выполнял все, что от него требовалось, как говорил ему Альбус: «Все это ради общего блага, мальчик мой». А Снейпу было все равно. Он почти сам спас мир, помогая идиоту Поттеру, выполнил все, что был должен и был готов умереть. И зачем только этой чёртовой девчонке надо было лезть не в свое дело? Зачем спасать его, сальноволосого ублюдка, предателя и убийцу Альбуса Дамблдора? Не за чем. А она спасла. Сидела с ним, пока Гарри и Рон ушли смотреть воспоминания, вливала ему зелья в рот, промывала рану, останавливала кровь и шептала что-то успокаивающее, скорее всего самой себе, чем ему. После этого Северус еще месяц пролежал в больнице св. Мунго. Много спал, почти не говорил, никого к себе не пускал. А она все равно приходила, приносила ему книги и уходила. Через какое-то время снова приходила, забирала старые книги и приносила новые. И снова уходила. Она никогда ничего ему не говорила, только улыбалась иногда. Очень грустной улыбкой. Потом Снейпа выписали и он ее больше не видел. Вплоть до первого сентября. Он сидел за преподавательским столом и со скучающим видом смотрел, как ученики рассаживаются по своим местам за столами. И в той толпе, что шла к гриффиндорскому столу, он увидел копну каштановых волос. Гермиона будто почувствовала его взгляд, подняла голову и одарила его искренней улыбкой. *** Снейп остановился у горгульи, сказал пароль и прошел в кабинет директора. Надо сказать, кабинет почти не изменился. Макгонагалл слишком уважала и любила Дамблдора, чтобы что-то менять. Разве что клетки с фениксом больше не было, да на огромном столе стоял кустик кошачьей мяты. За столом сидела Минерва, она пила чай и рассматривала какие-то бумаги. Вероятно, она была очень занята, так как заметила зельевара только тогда, когда тот кашлянул. – А, Северус, проходи. Будешь чай? Мятную конфетку? Северус взвыл. Мысленно. – Нет, спасибо, Минерва. Ты вызывала меня? – Да, это по поводу нашего недавнего «корпоратива». Нет. Нетнетнетнетнет. Зачем она вспомнила про него? Это было ужасно. Северус очень надеялся, что она забудет про эту чертову пьянку. Да и не сложно было не вспомнить, сложно было запомнить вообще хоть что-то после того вечера. Однако, внешне профессор оставался бесстрастным. Нельзя было показать, что он понимает, о чем идет речь. – И что ты хочешь мне сказать? – Северус, ты и сам прекрасно знаешь, – мягко проговорила Макгонагалл. – Ты должен выполнить это задание, мы все уже выполнили свои действия. Ты не можешь увиливать, это нечестно по отношению к остальным преподавателям. – Но это идиотизм, Минерва! Как Флитвику вообще пришло в голову такое глупое действие? Это же не только безнравственно, но и противоречит правилам школы. Наверное. – Я специально проверила, в правилах об этом ни слова. – Конечно ни слова, такой бред никому на трезвую голову прийти не мог, – Северус был в бешенстве. Неужели эта Маккошка серьёзно? Она действительно собирается заставить его выполнить это действие? Ну да, размечталась. Он будет биться до конца. – Да ладно тебе, Северус, мы же веселились. Ну да, Филиус выпил немного больше остальных. Что тебе стоит выполнить это действие? Подольешь девочке зелье, через час дашь ей противоядие, извинишься. Можешь сослаться на меня, я ей все объясню. – Да какое «объясню», Минерва! Девчонка возненавидит меня, хотя куда уж больше! А ей, между прочим, еще ходить ко мне на дополнительные. – Так ты беспокоишься за нее, не за себя? – директор хитро прищурилась. Снейп закатил глаза. Как будто ему было дело до этой Всезнайки. Просто ему не хотелось, чтобы весь оставшийся год она смотрела на него волком. Это значительно притормозит их исследования и ее подготовку к экзаменам. Директору это все было понятно по лицу профессора. Но она была непреклонна. – Ты же знаешь, что у тебя нет выбора. Так или иначе, ты все равно выполнишь это задание, это же волшебная «Правда или действие». Не лучше ли самому выполнить, чем ждать, что это случится само и оказаться неподготовленным? – Нет, Минерва, не лучше. Я отказываюсь от выполнения своего задания. – Зельевар был полон решимости. Да и что за глупость такая: это все равно случится с тобой, хочешь ты этого или нет. Бред. Это просто подростковая игра, ничего больше. – Уверен? – Абсолютно. И Северус Снейп пулей вылетел из кабинета директора, кипя от злости. *** Гермиона Грейнджер сидела в библиотеке и дописывала сочинение по Истории магии. Точнее, ей осталось дописать последнее слово и поставить точку. Готово. Теперь можно просто посидеть тут и расслабиться. А через восемь минут она соберет все вещи в сумку и отправится в подземелья на дополнительное занятие по зельеварению. Гермиона не знала, чем конкретно будет заниматься в будущем. У нее было слишком много идей, возможностей и амбиций. Но она точно знала, что хочет заниматься чем-то, связанным с зельеварением. Все эти рецепты, зелья, сложные алхимические формулы влекли ее больше трансфигурации, древних рун или ЗОТИ. Поэтому, как только Гермиона вернулась в Хогвартс, она сразу же пошла к директору договариваться о дополнительных занятиях по зельям и арифмантике. Арифмантика играла огромную роль в алхимии, все формулы требовали четкого расчета, ошибиться даже на грамм означало возможный провал. Макгонагалл относилась к Гермионе, как к родной дочери, поэтому сразу же пообещала сделать все возможное, чтобы устроить ей занятия. И если с арифмантикой никаких проблем не было, то с зельеварением пришлось попотеть. Снейп ни в какую не хотел брать к себе в ученики кого-либо. Однако, гриффиндорка предполагала, что проблема не в том, чтобы взять ученика, а в том, чтобы взять ее в ученики. Но в итоге профессор сдался, потому что Грейнджер обещала еще и быть ассистентом и помогать в исследованиях. Резать и подавать ингредиенты, засекать время, записывать результаты, делать схемы и не самые сложные расчёты. А такой человек был Северусу нужен. Занимались они два раза в неделю. Во вторник у них были исследования. Профессор разрабатывал усовершенствованное ликантропное зелье, которое в теории должно было оставлять оборотня в человеческом обличии на период полнолуния. Правда, это не решало проблемы плохого самочувствия и агрессии, но и без этого подобное зелье было бы огромным прорывом в зельеварении. А в четверг у них были дополнительные занятия. Гермиона варила сложнейшие зелья, составляла прогнозы по типу «что было бы, если бы в такое-то зелье вместо морской соли добавить поваренную, вместо водорослей одного вида добавить водоросли другого вида и тд», писала эссе по теории алхимии. А Снейп рассказывал ей теорию, дополнял или немного исправлял ее эссе и рецепты, помогал с зельями. Они также иногда проводили эксперименты, делая зелья по прогнозам Грейнджер. Вот и сегодня они должны были варить немного видоизмененную амортенцию. Точнее, профессор Снейп сказал выбрать какое-нибудь зелье «на свой вкус», потому что ему было все равно, что проверять. А Гермиона выбрала амортенцию, потому что, по ее прогнозам, всего лишь заменив пыльцу золотого цветка на пыльцу желтого цветка, можно было бы полностью изменить свойства зелья. И гриффиндорке было очень интересно проверить это. Правда, Снейп об этом пока еще не знал. *** Профессор Снейп сидел в классе зельеварения. Он только что отложил последнюю проверенную работу. И почему пятикурсники такие идиоты? Почему вообще все дети такие идиоты? Это же был простейший тест, как можно было не отличить Сонное зелье от напитка Живой Смерти по такому подробному описанию? Невероятно, просто невероятно. Северус скользнул взглядом по часам. Гермиона должна прийти через 8 минут, а он совсем не готов. Зельевар встал, снял свою мантию, чтобы было удобнее варить зелья. Под мантией оказались простые черные брюки, белая рубашка и фирменный снейповский сюртук с тысячей пуговиц. Затем он завязал свои немного отросшие после войны волосы в хвостик, чтобы ни единый волос не упал в котел с зельем. Правда, одна передняя прядь чуть выбилась, но что может изменить одна маленькая прядка? Ровным счетом ничего, как подумал Северус. Надо сказать, от Грейнджер он тоже требовал идеально убранных волос. С ее шевелюрой это было сложно устроить, но уж лучше помучиться пару минут (ладно, пару десятков минут), чем потом с сожалением рассматривать целый котел испорченного зелья. В итоге, Снейп закончил все приготовления, а в запасе у него оставалась целая минута. Но профессор слишком хорошо успел изучить свою ассистентку, поэтому просто подошел к двери и распахнул ее. Разумеется, она уже стояла по ту сторону, внимательно глядя на свои наручные часы. Вероятно, отсчитывая секунды, чтобы постучать ровно во время. Однако, Северус наглым образом нарушил ее планы. Он смотрел на нее с его фирменной ухмылкой, будто говоря, что ничего другого от девушки и не ожидал. Гриффиндорка смутилась и немного покраснела. Она всегда вела себя так, если Снейп делал едкое замечание или даже просто говорил с ней. Его это забавляло, поэтому он частенько проделывал подобное. – Мисс Грейнджер, вы как всегда вовремя, – зельевар был полон сарказма. – Здравствуйте, профессор Снейп, – просто игнорировать этот сарказм было гораздо проще, чем злиться или обижаться. А иногда, если у профессора было не самое плохое настроение, Гермиона могла даже попытаться ответить на его колкость другой колкостью. Тогда завязывалась словесная переброска, каждый пытался задеть друг друга, но это не выглядело, как ссора, это скорее было похоже на своеобразный метод общения. Это нравилось им обоим. Северус немного отошел в сторону, пропустил девушку внутрь и закрыл за ней дверь. – Вы выбрали, над каким зельем мы будем издеваться сегодня? – Да, профессор, я выбрала амортенцию. Что? Амортенция? Какое гадское совпадение. Хотя, какое к чертям совпадение. Маккошка же предупреждала, что это волшебная игра, и действие обязательно должно быть выполнено, или оно выполнится само. Но это же глупость, бред! А если все это знали, то как можно было загадать такое действие? Подлить амортенцию, серьёзно? Да еще и кому! Этой Грейнджер; этой невыносимой Всезнайке; этой девчонке с уже давно не бобровыми зубами и огромной копной волос, которые она так и не научилась заплетать; этой безумно умной и бесконечно любопытной уже повзрослевшей девушке! – И зачем же вам она? Надеетесь видоизменить ее в настоящее зелье любви и подлить мистеру Уизли? По-вашему, это сработает? Сомневаюсь, что хоть какое-то зелье в состоянии вам помочь, – слишком много яда, но по-другому никак. Она не должна догадаться, что он… что? Испугался? Нет. Удивился? Тоже не совсем верно. Скорее насторожился. Гермиона посмотрела на него затравленным взглядом. Черт, он обидел ее. Он не хотел. Однако, гриффиндорка быстро взяла себя в руки и, судя по ее решительному взгляду, собиралась ответить ему. – Моя личная жизнь вас абсолютно не касается, профессор Снейп. Однако, могу заверить вас, что никому никакое зелье подливать я не собираюсь. К тому же, Рональд давно встречается с Лавандой и вполне счастлив. А амортенцию я выбрала, потому что, по моим прогнозам, стоит заменить всего один грамм одного ингредиента и зелье полностью изменит свои свойства. И мне интересно проверить это прямо сегодня, – холодно отчеканила девушка. Хорошо отыграла. Таким тоном это не было похоже на оправдание. – Что-ж, как скажете, – ухмыльнулся Снейп, – покажите свои записи, что у вас там получилось, – Гермиона протянула ему несколько свитков, исписанных убористым аккуратным почерком, формулами и схемами. Зельевар углубился в чтение. – Ну-с, мисс Грейнджер, и какого же эффекта вы хотите добиться? – Чисто теоретически, это будет просто жидкость без какого-либо эффекта, но у него будет не только запах того, что вам больше всего нравится, но и вкус. Если прогнозы верны, это будет прорыв, вы так не думаете? – проговорила девушка на одном дыхании. – Чисто теоретически, это был бы прорыв, но звучит неправдоподобно. Сомневаюсь, что замена одного ингредиента так сильно повлияет на зелье, – Снейп правда не верил. Безусловно, это могло как-то изменить эффект от зелья, но уж точно не таким образом. Сделать из приворотного зелья безобидную водичку с любимым вкусом? Профессор усмехнулся. – Ну так давайте это и проверим, профессор! – Гермиона была полна решимости. Зельевар лишь кивнул и пошел к шкафчику с ингредиентами.