Амортенция для Грейнджер

Гермиона чувствовала себя ужасно уже четвертый день. Вот так вот признаться профессору в своих чувствах, пусть и под действием зелья, а после этого выслушать такие ужасные слова. Грейнджер не знала, что зелье дает такой эффект. А если бы знала, никогда в жизни бы его не попробовала. Особенно рядом с ним. Девушке было интересно, что было бы, если бы она призналась ему без зелья. Просто пришла бы к нему и заявила, так мол и так, люблю я вас, профессор Снейп. Он бы так же на нее орал? Хотя конечно же нет, он бы орал куда сильнее, потом бы перешел на шипение, а в конце, минут через сорок, когда совсем не останется голоса, просто заавадил бы ее или даже кинул бы Сектумсемпру. Раз десять, чтоб наверняка. Завтра у нее снова занятие с зельеваром. Они будут проводить третью стадию приготовления экспериментального ликантропного зелья. Интересно, Снейп допустит ее до этого варева или выгонит сразу же, как она придет к нему? Не сможет он ее прогнать, без ассистента такое сложное зелье сварить невозможно. Она ему нужна. А если он посмеет попытаться выставить ее за дверь, она завалит его аргументами против, которые придумала и структурировала еще в воскресенье. Один раз такое уже случалось, в начале года. Гермиона не облажалась, просто у профессора было ужасное настроение. Весь день все шло наперекосяк: третий курс взорвал два котла, директор поспорила с ним о чем-то, горло подвело, и у Северуса почти пропал голос еще в середине дня. Тогда, еще издалека завидев девушку, Снейп подлетел к ней и, нашипев на нее, послал ко всем чертям. Он сказал, что такая бездарная ассистентка и ученица ему не нужна, что она ни на что не способна, и что сам зельевар не собирается ждать, когда гриффиндорка по-настоящему облажается и не хочет с ней нянчиться. После такой длинной тирады профессор надолго закашлялся, ему явно было очень плохо. Гермиона быстро забежала в лабораторию, нашла зелье, которое Снейп пил с того самого момента, как очнулся в св. Мунго (оно облегчало боль и способствовало заживлению горла), и принесла его мужчине. Пока он пил зелье и пытался отдышаться, Грейнджер выложила все аргументы против его суждений. Также она осмелилась сказать бывшему Пожирателю, что «находит некоторые его обвинения и суждения оскорбительными и абсолютно необоснованными». После чего, несмотря на уничтожающий взгляд, девушка пожелала профессору скорейшего выздоровления и удалилась, кинув напоследок, что сегодня у них уже вряд ли получится позаниматься. Северус был в ярости, однако, когда немного остыл, осознал, что был слишком резок, сорвался на ученицу без повода. А она вообще поступила единственным верным образом. Не стала плакать и убегать от него, а помогла, высказала свое мнение и вообще держалась молодцом. Он даже в какой-то мере зауважал ее. А на следующем занятии абсолютно бесстрастно принес свои извинения, тем самым вызвав у девушки легкую улыбку и кивок. Так или иначе, гриффиндорка собиралась провернуть такое еще раз, если зельевар снова попытается ее прогнать. *** Северус Снейп нервно барабанил своими длинными тонкими пальцами по столу и периодически поглядывал на часы. Вторник, 7:58 pm. Грейнджер должна прийти через две минуты. Мужчина был уверен, что она уже стоит под дверью или, в крайнем случае, прямо сейчас спускается по лестнице в подземелья. Но он не хотел проверять свою догадку, как в прошлый раз. Профессор вообще очень хотел оттянуть этот ужасный момент их встречи. Он прекрасно понимал, что они оба облажались, что им обоим сейчас снова придется извиняться, что обоим будет неловко. Однако, Северус не обладал возможностью замедлять или останавливать время, поэтому самая длинная стрелка неминуемо отсчитывала его последние секунды одиночества и спокойствия. 55, 56, 57, 58, 59… Глухой стук в дверь все равно заставил зельевара вздрогнуть. Он вскочил с места и, подлетев к двери, распахнул ее. – Мисс Грейнджер, вы, как всегда, точны, как часы, – дежурная колкость, ничего более. – И вам добрый вечер, профессор Снейп, – дежурная улыбка, ничего более. Северус пропустил ученицу в лабораторию и закрыл за ней дверь. «Вероятно, стоит сделать первый шаг, а то девчонка никогда не осмелится. Хотя, у нее же Гриффиндор головного мозга…» – угрюмо подумал декан Слизерина, но все же решил высказаться первым. – Мисс Грейнджер, я бы хотел принести вам свои извинения. В четверг я повел себя немного несдержанно и нагрубил вам, хотя вы и так многое пережили в тот вечер. Я бы не хотел, чтобы вы держали на меня обиду, это может отразиться на нашей дальнейшей работе. Также я бы хотел, чтобы вы слушались моих прямых указаний в будущем, так как в следующий раз все может закончится не так… удачно. – Удачным, конечно, этот исход назвать было сложно, но хотя бы обошлось без травм. Физических травм. «Как всегда, в своем репертуаре. Он извинился, но и указал, что я все-таки виновата. А еще уведомил меня, что в будущем занятия у нас все же будут. Только напрямую мне не сказал. Удивительный человек.» – усмехнулась про себя девушка. – Я принимаю ваши извинения, сэр. Также хочу сказать, что тоже была неправа. Я нарушила технику безопасности и подвергла риску себя и, возможно, вас. Я очень сожалею и уверяю вас, что больше такого не повторится. Обещаю. Простите меня, профессор, – ну вот, начала бодро и уверенно, а закончила, как будто маленькая девчонка, которую поймали при краже кожи бумсланга. Гермиона явно надеялась избежать неловкости, поэтому, протараторив извинения, быстро прошла вглубь лаборатории и положила сумку у стены. Снейп в ответ лишь кивнул. Но девушка заметила, что он немного расслабился. – Я рада, что мы уладили это недоразумение, профессор. Итак, у нас на повестке дня… – Третья стадия экспериментального зелья, – закончил за нее Северус, – нам предстоит очень долгая и кропотливая работа, мисс Грейнджер. И я предупреждаю вас, если вы вновь ослушаетесь меня даже в чем-либо незначительном, то можете распрощаться с нашими дополнительными занятиями. Я ясно выразился? – Более чем, сэр… – спокойно проговорила Гермиона. Она работает с зельеваром уже достаточно давно, поэтому не испугалась ни его угрожающего тона, ни этих слов, однако к сведению приняла. Северус никогда не разбрасывался пустыми угрозами. – Отлично. Давайте приступим. Вы помните все инструкции или вам показать мои записи и схемы? – Конечно же помню, профессор. Я заучила все ваши записи, связанные с зельем, еще в самом начале наших экспериментов, – Снейп вздернул бровь в своем фирменном жесте, заставив девушку немного смутиться, – на всякий случай… Кто знает, что может случиться с записями… – Ну разумеется, вы все выучили, – почти беззлобно ухмыльнулся профессор. Он бы вряд ли выучил всю ту кипу пергамента, если бы не писал все это сам, месяцами продумывая схемы и выводя формулы. Поэтому дотошность всезнайки не бесила его, а скорее вызывала что-то наподобие уважения. К тому же, до этого момента зельевар ни разу не задумывался о том, что все его старания могут пропасть бесследно из-за какого-нибудь пролитого зелья или искры от какой-нибудь свечи. Заметка на ближайшее будущее: обязательно наложить на записи защитные чары и сделать пару копий. – Что-ж, если вы все помните, давайте приступим. Давайте начнем с… *** Третья стадия была самой сложной. Не последняя, но определяющая. Успех в проведении этой части означал успех во всем зелье. То есть, огромный прорыв во всей алхимии, зельеварении. А о том, что это зелье изменит жизнь всех оборотней как минимум в Британии и говорить не надо, этот вывод напрашивался сам. Именно поэтому глаза Гермионы зажглись таким живым интересом, когда на самом первом занятии в начале года Северус объяснял ей, чем он занимается уже какое-то время. Девушка всегда хотела бороться за независимость и равноправие. На четвертом курсе это были домовые эльфы, которые сами не хотели быть свободными. Тогда гриффиндорка действовала слишком радикально и хаотично, насильно освобождая их. Теперь же она осознала свою ошибку и хотела заняться этим более основательно и продуманно. Только вот, поизучав этот вопрос, Грейнджер осознала, что если эльфам не очень хочется быть свободными, то вот угнетенным оборотням, вампирам и даже кентаврам свобода и равные права бы не помешали. И если кентавров вполне устраивало жить в лесу, смотреть на звезды и не вмешиваться в дела волшебников, а вампиров вообще почти никто не видел в последние три года, то вот оборотни были действительно угнетены. Взять хотя бы Римуса. После войны он смог найти работу только благодаря знакомству с Кингсли (который стал министром магии), участию в Ордене Феникса и героическим поступкам на войне. Римус Люпин вернулся в Хогвартс, на пост преподавателя ЗОТИ. Старшие курсы были в восторге. Они помнили, каким прекрасным преподавателем был Люпин и им было все равно, что он оборотень. К тому же, мужчине удалось раздобыть официальное разрешение на работу с детьми. Удивительно, но такое есть. Забавно, что Дамблдор не требовал его от преподавателей. Тогда Локонса и лже-Грюма в Хогвартс бы просто не пустили. И Амбридж тоже. Северус Снейп ликовал. Да что уж там, он был почти счастлив. Правда, выражалась это только в том, что зельевар перестал хмуриться и не ворчал на свою ассистентку за то, что та уже минут пять напевала себе под нос какую-то песенку, улыбалась и пританцовывала, убирая со стола остатки ингредиентов, доски и ножи. А ведь Северусу тоже хотелось бы улыбнуться, и, возможно, даже закричать от радости. Только вот нельзя. Ни при ученице, ни вообще где-либо и когда-либо. Еще чего. Скорее ад заледенеет, чем он будет прыгать и кричать от радости. Такое даже представить невозможно. Хотя повод есть. И вполне достойный. У них получилось. Третья стадия прошла успешно. Теперь зелье осталось только немного доделать, запатентовать и преподнести общественности на блюдечке с голубой каемочкой. Это был сложный и долгий путь, но они справились. Да, именно они, не он один. Северусу было совсем не стыдно признаться, что без Гермионы он бы вряд ли так далеко продвинулся за эти 8 месяцев. Она очень помогла ему в расчетах и схемах, ведь арифмантика всегда давалась девушке легко. – Ну же, профессор Снейп, выше нос! – вырвала его из размышлений девушка, – Вы только что перевернули жизни многих оборотней, сделали огромное открытие в области зельеварения и алхимии, добились невероятных результатов за такое короткое время, но даже не удосужились хотя бы улыбнуться или сказать тихое «ура». – Не я, а мы, мисс Грейнджер. Стоит признать, что без вас дело еще не скоро сдвинулось бы с мертвой точки, – улыбнулся Северус. Гермиона застыла. Он только что признал, что она сильно помогла ему. Но это не так сильно ее волновало, ведь она действительно многое вложила в этот проект. Гораздо удивительней было другое. Он улыбнулся. По-настоящему, без усмешки или издевательств, а искренне и так… тепло. Девушка никогда не видела его настоящей улыбки, только представляла себе, как он мог бы улыбаться. А теперь, увидев вживую, она пыталась не пропустить ни черточки его лица, жадно всматриваясь и запоминая каждую деталь. А мужчина, кажется, ничего и не заметил или списал такое странное поведение на реакцию на его слова. – И вообще, с чего вы решили, что я не рад? Я очень рад. Мне даже кажется, что за столь удачный эксперимент можно и выпить, – у зельевара было прекрасное настроение. И гриффиндорка, отмерев и осознав его реплику, не могла не воспользоваться таким шансом. – Да, сэр, за такое определенно стоит выпить. Я, пожалуй, не откажусь от чая или сливочного пива, но не более. А то завтра у меня еще урок, как и у вас, кстати. – «Ну, вроде достаточно дерзко и наивно, может и прокатит…» – подумала Всезнайка. Теперь застыл декан Слизерина. Что только что сказала эта несносная девчонка? Она неправильно его поняла или намеренно перевернула все в свою пользу? Если он сейчас начнет отнекиваться и оправдываться, то будет выглядеть нелепо. Если наорет на нее за легкомысленность и прогонит – испортит настроение и ей, и себе. «Ладно, мисс Грейнджер, я принимаю вашу игру. Но только потому, что у меня хорошее настроение». – Что вы такое несете? – «Черт, не прокатило», – Сливочное пиво подходит для сборища толпы однокурсников в «Трех метлах», а для подобного случая идеально подходит эльфийское вино. Оно не очень алкогольное, а на вкус оно прекрасно. – Снова застыла Гермиона. У них что, игра такая, кто кого больше удивит? Ей послышалось, или Снейп только что согласился выпить с ней? Безумие какое-то. – Что-ж, прекрасно. Будем распивать в лаборатории или пройдем хотя бы в ваш кабинет? – Кабинет, мисс, тоже не место. Зато в моей гостиной очень удобные кресла, – Северус уже конкретно издевался, но вовсе не злобно. Ему было интересно, когда ассистентка сдастся, покраснеет и скажет, что ей уже пора спать. «Да он издевается!» – но Гермиона держалась изо всех сил, поэтому осталась спокойна. – А в вашей гостиной, наверное, еще и полным полно книг? – не моргнув и глазом спросила девушка, беря в руки сумку и закидывая ее на плечо. «Да она издевается!» – подумал мужчина, но сохранил лицо и принялся тушить свет в лаборатории. – Конечно, мисс Грейнджер. У меня своя личная библиотека. Я люблю собирать очень редкие и древние издания по зельеварению, алхимии, арифмантике и не только. А что, заинтересованы? – Очень… – восхищенно выдохнула ученица. Они вышли из лаборатории и Снейп принялся запирать ее невербальными заклинаниями. Гриффиндорка, как завороженная, наблюдала, как профессор сосредоточенно выводит палочкой пассы защитных заклятий, какое у него серьезное лицо, морщинки на лбу, спокойный и холодный взгляд его черных глаз… «– Ну-ну, Грейнджер, постыдилась бы хоть, так нагло пялиться на своего профессора. – И вовсе я не пялюсь! Я просто наблюдаю. – Попробуй убедить в этом кого-нибудь другого, но только не себя саму. Главное – не врать себе, верно? – И вовсе я не вру…» Диалог с самой собой вышел не очень конструктивным. Гермиона всегда старалась быть максимально честной с собой, но когда речь заходила о профессоре, не врать почему-то не получалось. Хотя, после треклятого зелья, правду открыть себе стало немного проще. Пора уже понять и принять, что то, что Грейнджер чувствовала к Северусу – не просто уважение и восхищение его умом, храбростью, познаниями в зельеварении, холодностью, реакцией, начитанностью и тд и тп. – Кстати, недавно я приобрел в свою коллекцию один любопытный томик по алхимии, 1134 года издания, – со всеми своими внутренними противоречиями девушка и не заметила, как маг закончил с дверью, – пока что у меня еще не было времени его прочитать, но уверен, это прекрасный экземпляр. – 1134 года? Невероятно, профессор, где вам удалось раздобыть такую книгу? – Да так, один друг подарил на день рождения… – Друг? Мистер Малфой? – А вам обязательно все знать, мисс Всезнайка? – беззлобно усмехнулся мужчина. – Абсолютно точно да, – вот и весь ответ. Дальше они шли в тишине. Идти пришлось недолго, комнаты декана были недалеко от лаборатории. Они остановились у красивой резной двери. «Шоколадный бисквит» – проговорил Снейп и дверь открылась. Гермиона хихикнула. – Я не виноват, директор загадала мне такое действие: сменить пароль на название сладости до конца учебного года. Теперь каждые две недели приходиться выдумывать новые сладости, – зачем-то оправдался хозяин комнат. – Директор загадала вам действие? Это как? – спросила заинтригованная гриффиндорка, проходя в гостиную. – Да так. Дурацкая идея Минервы играть в волшебную версию игры «Правда или действие» каждый месяц. Признаться, до недавних пор я и не знал, чем отличается волшебная версия от магловской. – В волшебной версии все действия, загаданные человеку, случаются, хочет он того или нет. И гораздо лучше выполнить действие самому, иначе результат и последствия могут вас неприятно удивить, – на автомате выдала отличница, с интересом разглядывая комнату. – Да, мисс Грейнджер, я узнал это на своем опыте. А вам-то это откуда известно? – Снейп явно заинтересовался, – вот уж не думал, что вы будете страдать подобной ерундой. – Аналогично, профессор. Только я и не страдала. А вот соседки по комнате курсе на пятом просто обожали играть в эту игру. Ну и я становилась невольным наблюдателем. Перед игрой всегда стоит обговаривать рамки, иначе вдруг вас заставят сделать что-то неэтичное, подлое или незаконное, – девушка говорила и одновременно прохаживалась вдоль длинных и высоких книжных полок, забитых до отказа разными редкими и древними изданиями, обычными книгами с рецептами зелий, книгами по темным искусствам, трансфигурации, древним рунам и даже магловскими детективами и книгами по психологии. Последние два пункта очень удивили и порадовали волшебницу. – Увы, но и это я тоже узнал на личном опыте… – Северус отложил записи в дальний угол и направился за бокалами и вином. – Правда? – кажется, только такая информация смогла заставить Грейнджер оторваться от созерцания комнат учителя, – и что же вас заставили сделать? Что-то неэтичное, подлое или незаконное? – Все вместе, мисс Грейнджер, все вместе… Филиус явно перебрал со сливочным пивом в тот вечер, – зельевар собирался закончить этот почти бессмысленный диалог, но наткнулся на выжидающий и полный любопытства взгляд Гермионы. Ладно, ничего же не будет, если он скажет еще пару слов об этом. – Я отказался выполнить это действие, надеясь, что ничего не случится. Однако, я ошибся. Все произошло само собой. Результат был такой же, как говорилось в условиях, а вот последствий почти и не было. Серьезно, все сложилось максимально удачно. Меня ни в чем не обвинили, никто не пострадал, я не был унижен. – Ох, профессор Снейп, – покачала головой девушка, – боюсь, это еще не конец. Поверьте мне, последствия всегда гораздо глобальнее, если не выполнить действие. Как давно это случилось? Больше месяца назад? – Нет, даже не полмесяца, – настороженно проговорил бывший Пожиратель. – Тогда ждите, сэр, последствия скоро настигнут вас с головой, – прозвучало очень угрожающе. И Северус поверил.