***
Почти всю неделю Драко проводит в министерстве. Гермиона всё время находится рядом с ним. Специально для Малфоя и Поттера из больницы Святого Мунго прислали зелья, которые помогают заменить сон и продлить энергию. Поттер на собрании уточнил, что за эти семь дней они должны поймать всех остальных Пожирателей, дабы не делать перерыв на судебное производство, чтобы у преступников не было времени найти способ избежать поимки. С ним согласились все, кроме Гермионы. Она не была сильна в колдомедицине, но понимала, что принятие таких допингов сильно скажется на состоянии обоих. Уже к субботе темницы под Визенгамотом заполнились почти сотней Пожирателей. Аврорат работал на износ. Все были в мыле, злые и заведённые. В зале почти никто не разговаривал, понимая, что даже разговор будет стоить ценной энергии. Гермиона сидит за трибунами и наблюдает, как в огороженном заклинанием круге появляется Гарри, Толиус и двое мужчин, уже закованных в кандалы. Они мычат и пытаются брыкаться. Толиус бьёт одного из них прямо в голень, и Пожиратель со стоном оседает вниз. Гермиона спешит к ним. — Скольких ты ещё видишь? — спрашивает Гарри, присаживаясь прямо на рабочий стол Малфоя, разминая плечи. — Я слышу последних двоих, но, чёрт возьми, не вижу, где они! Будто они ходят с закрытыми глазами! — он опускается на стул и кладёт посох на пол. Толиус уже успел отправить вниз приведённых мужчин. Он вытирает лоб рукавом и с неприкрытой ненавистью шипит на Драко: — Не хочешь сдавать своих дружков? Гермиона загораживает Малфоя, давая понять аврору, что он не станет отвечать. — Думаю, на сегодня закончим, — она смотрит на Гарри и на Драко, которые, кажется, даже не против её предложения. — Гермиона, мне казалось, что во время войны у вас не было перерыва на отдых, — он подходит к ней ближе и заглядывает через её плечо на Гарри. — Что сейчас не так? У меня вот полно сил! Грейнджер еле сдерживается, чтобы не сорваться на этом кретине, и просто отвечает: — Ты прав. Тогда у нас не было перерыва на отдых, а сейчас есть такая возможность. Я не собираюсь смотреть на то, как Гарри и Драко гробят себя зельями. Толиус подвисает на несколько секунд, его брови поднимаются, и лоб ломается в морщинистых складках. — Драко? Ты этого выродка называешь по имени? — тухлая, неприкрытая вражда. Грейнджер закатывает глаза, ей даже не хочется отвечать на этот бред. Она подходит к Малфою и тянет его за локоть. — Идём домой. Годы практики и невероятное приобретенное чувство интуиции вспыхивает мгновенно. Древко крепко сжато в руке и направлено на опасность. Толиус стоит и тычет палочкой на неё, но она уверена, что его злость направлена сквозь, прямо на Малфоя. — Ты живёшь с ним? — вскрикивает мужчина. — Убери палочку, Толиус, пока я тебя не уволил! — Гарри встает перед Гермионой и вытягивает древко вперёд. Картина настолько идиотская, что ей хочется орать. Она слышит, как позади гортанно начинает смеяться Драко. Гермиона чувствует, как он поднимается на ноги и подходит к ней, становясь рядом. Его рука обволакивает талию Гермионы, и он с холодным тоном тянет из себя: — Не только живёт, Толиус… И они аппарируют. Ноги Грейнджер касаются ковра в гостиной мэнора, и она тут же накапливает в лёгких воздух, чтобы выплеснуть на Малфоя всё, что хотела сказать на его выходку. Но её рот захлопывается, когда она разворачивается. Драко на полу. И гаденько улыбается. «Каков придурок», — думает девушка и левитацией поднимает обессиленного Малфоя в воздух. Шибануть бы его об пол, но Грейнджер слишком мягко опускает его на диван. Злость лопнула и даже не сорвалась с её уст. Кричать на не сопротивляющегося человека не входило в её планы. — Спасибо, — почти неслышно шепчет Драко и вырубается. Она сама была рада потравить Толиуса, но совершенно не таким способом. Ревность коллеги витала в зале намагничено. И Малфой положил конец всем будущим попыткам аврора сблизиться с ней. Она поблагодарит его. Но позже…***
Драко просыпается через два дня. Абсолютно обезвоженный. Глаза болят от любого движения. Виски сдавливает, будто бетонными плитами. Рот сухой, и он еле раскрывает его, чтобы выдавить из себя стон. В комнате темно и прохладно. Он ведёт рукой, чтобы нащупать свою палочку, как вдруг прохладные пальцы касаются его шеи и приподнимают вверх. — Выпей это, — её голос обеспокоенный. Малфой пьёт, даже не спрашивая, что в стакане. Судя по горечи на языке, это какое-то зелье. Жидкость обжигает глотку, и он жмурится. Отвратительное ощущение, будто его растоптал гиппогриф. — Вы два идиота, которые решили таким способом скоротать время поисков и своей жизни! Она забирает стакан и помогает ему улечься обратно. Кровать рядом прогибается, Гермиона садится и кладёт свою холодную ладонь на его лоб. Какое-то тёплое чувство окутывает его. Скорее всего, это действие зелья, но Малфой уверен, что ощущал это когда-то далеко в детстве. Нарцисса так же сидела рядом с ним, когда он болел. Так же трогала лоб. Он вспоминает это слово. Оно тёплое, как её забота. Малфой улыбается и поворачивается на бок. Он не видит её лица, лишь очертание фигуры от тени. — Ты беспокоилась за меня? — осипшим голосом напрямую. — А ты бы беспокоился, будь я на твоём месте? — бьёт в ответ. Гермиона умеет вот это вот — иногда сказать что-то удивительно правдивое, чёткое до углов и ранящее в самую сущность. И в голосе её эта скрипящая, вымученная тоска. Драко её в кожу, как мазь, втирает. И хочет забрать себе. Чтобы у неё не болело и не сверлило под рёбрами, там, откуда должен рождаться свет. Он чувствует, как она касается его руки и переплетает их пальцы. В замок. Скрепляя с каким-то отчаянием. — Да, — наконец отвечает на её вопрос. — Очень… Он слышит, как она выдыхает. Драко почти уверен, что на её лице сейчас улыбка. От этого легче. Ему внезапно хочется сказать дебильное и бесцельное: останься. Что бы оно ни значило. — Отдыхай, я буду здесь, когда ты проснёшься… И он облегченно позволяет себе упасть снова в сон.***
Драко приходит в себя спустя четыре дня, восстанавливает режим сна и силы. Он понятия не имеет, чем его поила Гермиона всё это время, но он довольно быстро пришёл в себя. С Грейнджер они почти не виделись дома, она металась между мэнором и домом Поттеров. Видимо, давала Гарри то же самое, что и ему. В этот же день к Драко прилетает патронус Гарри. Он вызывает его в министерство. Он стоит на кухне, уже привыкший сюда спускаться, словно то утренняя рутина, и смотрит на Блейза. — Где Гермиона? Мулат вскидывает бровь. — Привет, дружище Блейз, — Забини пытается придать своему голосу суровый тон, как у Малфоя. — Как ты здесь вообще существовал все эти дни? Что делал? Ещё не засох взаперти? — он смотрит с ухмылкой на Драко. — Может, ты это сперва должен был спросить? Малфой качает головой и вздыхает от этих блейзовских загонов. — Я вижу, что ты жив, здоров и крепок, — отвечает он. — Где Гермиона? — Я думал, что я твой секретарь, а не Грейнджер. — Мерлин! Блейз! Забини ведёт плечом, будто не заметив, как Драко злится. — Она сказала, что будет у Поттеров. Джинни попросила её помочь с какими-то делами. — Не мог сразу так и сказать? — рявкает Драко и направляется к выходу. — Ну не могу же я упустить возможность пощекотать твои нервы, — хохочет друг, но Малфой уже аппарировал. Драко идёт по уже привычному маршруту прямо в кабинет Гарри. Успевает засечь на себе взгляды многих авроров, которые он не желает даже переваривать. Теперь он стучит. Странно, как меняются отношения, когда работаешь с человеком в прямом контакте долгое время. Или, может, они стали слишком взрослыми, чтобы держать на что-то обиду. — Вызывал? — он проходит внутрь и сразу садится напротив стола Гарри. И на секунду задерживает взгляд на посохе, который держит Поттер. — Да, привет. Хотел убедиться кое в чем, — он обходит стол и подходит ближе к Малфою, передавая ему артефакт. — Попробуй увидеть что-нибудь. Драко ломает в изгибе брови, удивившись просьбе. Посох приятно лежит в руке. — Но мы же не в зале суда. — Да, да, я знаю. Просто ты сказал, что осталось пара человек, — он пальцем указывает на стеклянный шар. — Что ты видишь? Драко поднимается с места и закатывает рукав. — Не уверен, что получится, — он прислоняет метку к ручке и смотрит на Поттера. — Готов? Гарри кивает, и они одновременно произносят одно и то же заклинание. Малфой в темноте. Он слышит дыхание. И не может разобрать речь, все будто под водой. Звуки глушит какая-то помеха. Драко точно знает, что Пожиратель жив и дышит. Но ни картинок, ни голоса, ничего. Он выныривает из видения и смотрит на Гарри. — Ты заметил? — аврор хмурится и облокачивается на стол. — Их двое. Два дыхания. Драко откладывает посох и садится обратно. Кусает щеку. Ситуация бесит невыносимо. Осталось двое Пожирателей, но, по какой-то причине, они не могут их увидеть. — Думаешь, они нашли способ укрыться? — Может, они наложили на себя какую-то временную слепоту? — качает головой Поттер. — Тогда почему мы их не слышим, чёрт возьми! Блять! Я так близко! — Драко зарывается руками в волосы и с силой сжимает их. Щемящая злость вновь растёт в нём. Гарри обходит стол и нагибается, открывая ящик. Малфой поднимает голову на звук, думая, что он нашёл какое-то решение, но Поттер достаёт два контейнера. — Голоден? Драко вдруг улыбается. Ситуация просто абсурдная, что об неё можно было спотыкаться. — Ты хочешь пригласить меня на свидание? — шутит он. Но когда Гарри открывает контейнер, через несколько секунд в животе Малфоя начинает сворачиваться голод. Запах настолько приятный, что он тянет носом. — Свинина? Поттер хмыкает и протягивает один из контейнеров, проходит к дивану и садится к нему. Видимо, посчитав, что барьер, который представлял из себя стол, каким-то образом разграничивает их полномочия и общение. А сидя напротив можно обойтись без формальностей и просто по-человечески провести время в нормальном общении. Драко открывает пластиковую крышку и берет вилку, которая лежит сверху фольги. — Гермиона у тебя? — он решает нарушить молчание. Гарри уже успел зачерпнуть пюре из своей порции и засунуть в рот, даже не подумав, что оно может быть горячим. И теперь выдувал воздух из открытого рта. Малфою показалась эта ситуация забавной. Непривычно героя войны видеть таким… человечным? — Они с Джинни выбирают цвет детской, — прожевав, ответил он. «Вау», — думает он. Прямо в лоб. — Поздравляю, — пытается придать голосу более искренний тон. Не то чтобы он был недоволен, просто всё это казалось запредельным. Он пропустил тот момент, когда его так близко допустили к себе. Гарри качает головой и откусывает от мяса кусочек. Это неловко. Неловко вот так сидеть и обедать вместе с Поттером. После всего, что было. После войны Малфой многое понял, но было поздно. Война не принесла ничего, кроме смерти и разрушения. Все были сломлены. Даже он. Признаться себе, что убеждения, которые он впитывал с молоком матери, были неправильными, было легко: слишком наглядно он всё увидел. Отвратительно. И его семья поплатилась за это. Драко хотел бы вернуть время вспять, но это невозможно. Что было бы, если он жил бы с другими уставами? С собственными, не навязанными. Он пришёл к этому сам, но поздно… — Я переживаю за неё, — вдруг серьёзно говорит Гарри. Малфой смотрит прямо ему в глаза. — Она тебе не рассказывала, что случилось, когда на неё напали? Вот сейчас. Сейчас Малфой узнает, и этим придётся ломать себе кости по новой. Сердце на миг замирает, пропадает аппетит, сменяясь комом в горле. — Она вернулась в свой дом случайно, просто задумавшись. Такое часто случается, когда она о чём-то серьёзно размышляет, — Гарри откладывает контейнер в сторону, сжимает и разжимает пальцы. Заводится. — Она увидела Живоглота и побежала за ним. Двое появились за её спиной, будто поджидали там. Будто Живоглот был приманкой. Если бы не он, то Авада убила бы её. — Ты хочешь сказать, что кот спас её? — Драко с силой сжимает пластик. — Он прыгнул прямо в тот момент, когда каратель произнес заклинание, и она выиграла время, сразу же среагировав… Драко чувствует. Чувствует, что сейчас будет самое страшное. И ломается от: — Гермиона использовала Круцио… Малфой мгновенно каменеет и поднимает лицо в потолок. Белый, как мразь, ровный, как издевательство. Как же это охренительно больно. Больно слышать, что Грейнджер сожрала злость до такой степени, что у неё хватило желания бросить в кого-то непростительное. Та самая Грейнджер, в глазах которой он видел свет. Та самая, в которой хорошего больше, чем в любом другом человеке. Та самая: «Я буду здесь». Насколько её нужно было вывести из себя, чтобы она сломалась. Та самая, которая обросла броней после войны. От неё веяло силой и выдержкой, когда они встретились. Но сейчас… Насколько, блять, её нужно было вывести из себя? — Ты нашёл этих ублюдков? — грубо. — Мы ищем, — Гарри устало склоняет голову. — Они будто тени. Ни следов, ничего. Драко поднимается, ошпаренный догадкой. — Им нужен я… И Поттер за секунду понимает, о чём говорит он. — Ты не посмеешь! — Гарри встает на ноги. — Совсем ебанулся? Хочешь выйти и сдаться? Ты головой подумай, что Гермиона будет тебя защищать, я, блять, уверен, что она костьми ляжет, но будет сражаться с ними. Думаешь, я не вижу, что между вами происходит? Позволишь ей вновь сломаться? Тогда ты ёбанный эгоист, Малфой! Драко хочет что-то ответить, но дверь без стука открывается, и входит она… И чёрт. У Малфоя сосёт под ложечкой. Скрипит внутри. Он должен поймать оставшихся двоих Пожирателей, и после Гермиону открепят от него. И когда её метка исчезнет с его шеи, он… — Вы ругаетесь? — она проходит внутрь и смотрит на них. Сложно не заметить это напряжение. У обоих сжаты кулаки и перекошены лица. — Нет, — Гарри сдаётся первым. — Решали, как поймать Пожирателей. Малфой неохотно соглашается с ним и качает головой. — Ты можешь подождать меня в мэноре, — Малфой подходит к ней и старается не выглядеть подавленным. — Мы с Поттером будем весь день работать, я потом сразу домой. И Грейнджер улыбается. Тянет его в омут. Господи. — Мы теперь отчитываемся друг перед другом? — явно намекая не на работу. Будто они долбанные муж и жена, проверяющие перемещения друг друга. — Ты же мой аврор, — он договаривает, не даёт ей времени обдумать его слова и тянется вперёд. Драко обрамляет её лицо ладонями и целует, а она отвечает со вкусом шока на губах, застыв на месте. Ему похер на Поттера. Похер на обстановку. Похер на всё. Лишь бы ещё раз почувствовать её тепло и сойти с ума, идя в прямом направлении к аритмии. Может, это не влюблённость, может, это болезнь. Может, бешеный стук сердца и её взаимность — просто метастазы в мозг. Иначе он не может объяснить свою агрессию каждый раз, когда думает, что ей может угрожать опасность. Может, он просто умирает рядом с ней и пора писать завещание. Всё может быть. А сейчас, когда он отстраняется и смотрит в её глаза, сердце успокаивается, а звуки окружающего мира приходят в норму, ему становится легче. Вот она. Перед ним. Не отталкивает и не стесняется. Ей так же похер на всё. Это ёбанное вместе. — Не мог сделать это дома? — спрашивает она и косится в сторону Гарри. — Не мог…***
Он возвращается в мэнор после тщетных попыток увидеть что-то с помощью посоха. Поттер был уверен, что они не смогут скрываться постоянно. И зелье слепоты в итоге не будет действовать на них. Они устало пожали руки и разошлись. Малфой оборачивается на звук и идёт в том направлении. Он слышит недовольный голос Забини уже на подходе к кухне. — Драко! Наконец-то! — Блейз, сидя на стуле, сводит брови к переносице и головой указывает в сторону Гермионы, которая стоит спиной к ним у плиты. Мерлин. — Призови Тинки! Мы же все скончаемся от её стряпни, — он вновь показывает на Грейнджер. Драко улыбается. В кухне чувствуется запах гари. Видимо, он пришёл вовремя. — Я вам не кухарка! — сдаётся она и бросает сковородку в мойку. — Ты же знаешь, что Тинки с миссис Малфой. Так надежнее! Конечно, это понимали все. Драко отправил эльфа сегодня утром к Нарциссе, чтобы, в случае опасности, она перенесла её сюда. Ситуация в мире накалялась, и Малфою нужно было подстраховаться. Тинки должна была не отходить от матери ни на шаг. — Я сейчас сдохну от голода! — стонет Блейз. Малфою больно. В груди застревают крошки страха, что эта картина, которая сейчас происходит, может пропасть. Испариться. Взорваться. Вот они, здесь. Загнанные в его дом обстоятельствами. За такое время сплотились, сдружились, а кто-то даже влюбился. Чёрт. — Ладно, я сейчас, — Гермиона даже не успевает договорить и аппарирует. Драко давит вздох, и это не остаётся незамеченным. — Так хреново, да? «Ужаснее не придумаешь». Грейнджер идиотка, если решила вновь куда-то пойти одной. Малфой чувствует, как нарастает злость. Хоть беги и ищи её везде. Долбанутая дура. Он садится рядом с другом и пытается успокоиться, отсчитывая в голове минуты. Боже. Как трудно. — Я слышал про её кота… Забини будто подбрасывает бревна в печку. — В подробностях? — он хрустит шеей. Разминает плечи. — Нет. Она лишь сказала, что он спас её, — Блейз наклоняет голову и смотрит на свою искалеченную руку. — Как думаешь, когда этих живодёров поймают? У Малфоя срывает крышу. Жжётся, аж под рёбрами грызёт. От всего, что сейчас происходит. И невозможно вдохнуть и выдохнуть в этой горечи. Лучше убиться самому и решить проблему. Вздернуться к херам собачим — вот настолько это настолько! Всё разваливается от одного дуновения ветра. Блять! Они сидят молча. Каждый в себе, кормят собственных тараканов. Малфой хочет землю рыть голыми руками, чтобы найти ответы. Но не может. Он не чувствует рук. Он боится, что когда-то они опустятся, и всё полетит в ад. Прямо туда, где ему и место. Он её не заслуживает, Мерлин! — Скучали? Гермиона появляется на том же месте, откуда исчезла. В её руках два больших картонных пакета с яркими буквами. И Малфой выдыхает, облегченно расслабившись. — Я готов съесть всё что угодно, если это вкусно, даже магловскую хрень! — Забини забирает рукой один пакет и выкладывает содержимое на стол. Грейнджер делает то же самое. Драко даже не слышит, о чём они говорят или спорят. Не слышит, как Гермиона учит Забини названиям какого-то дикого фаст-фуда. Он просто смотрит… Они на кухне для прислуги в его мэноре, сидят за узким столом с Гермионой и Блейзом, попивая какую-то сладкую, газированную воду из пластмассового стаканчика и обсуждают какую-то херню. Ему вдруг легко. Будто так и должно быть. Будто на этом клочке пространства самое безопасное место от всего. От плохих мыслей, от карателей, от угрожающей опасности, вообще от всего… Здесь легко. Дышится, живётся. Она рядом…