Brother of my sister’s husband

— Чарли, прошу, ускорься. Я и без того переживаю. — Чёрт возьми, Эм. Хочешь, чтобы я разбилась?! В таком случае, на твою церемонию я точно не попаду. — Очень смешно. Ускорься. Блять. Вот за что я любила свою сестру, так это за её требовательность. Ну, приехала бы я к родительскому дому не в 12.00, а в 12.03. Но нет же. Она ведь устроит истерику. Сразу с собаками искать меня начнет. Меня звали Чарли Вестман. А Эмма — моя младшая сестрёнка 23-х лет. И в тот день она собрала всех своих родственников и родственников своего парня в доме нашего детства, чтобы объявить о помолвке. На самом деле, меня даже немного разочаровывал тот факт, что в то воскресенье у меня не было столько работы, сколько было в предыдущее. И не потому, что мне так яро хотелось работать. Нет. Просто дом родителей — одно из тех немногих мест, куда мне очень не хотелось приезжать. Вот хоть убейте. Да, разумеется, я любила свою семью. Родителей, Эмму, будь она проклята, и младшего братишку Энди, который младше меня на 10 лет. К тому моменту у меня была работа, квартира, дорогая машина, и всё, чего хотела я, но не было того, чего хотели от меня родители. Мужа. Семьи. И детей. И, по иронии судьбы, это являлось одной из основных причин, по которой мне так не нравилось в этом прекрасном доме. Всё дело в том, что родителей аж жуть, как бесил факт, что я одна. Что добилась всего сама. Жила сама. И решения принимала сама. Именно поэтому, каждый раз, где бы мы ни были, они устраивали сцены по этому поводу. А меньше всего тогда мне хотелось позориться перед семьёй будущего мужа собственной сестры. Вот такая вот у нас семейка. Дом родителей находился в нескольких километрах от Лондона, Англия. Я же, в свою очередь, с 18 лет жила в Америке. Переехала туда во время учёбы и не вернулась назад. Мне там нравилось. Нравилась моя работа, моя квартирка. А самое главное — то, что я действительно забралась далеко от них. И это был один из главных плюсов США. Свернув на знакомую тропинку, я чутка надавила на газ, а затем остановилась, свернув к большим воротам. Охранник узнал меня и сразу же пропустил на территорию. Припарковавшись у крыльца большого дома, я вылезла, достала из багажника подарки для родителей и Эм, а также кое-что, что пообещала Энди. Закрыв машину, одолженную у старого «друга» на пару дней, я вбежала наверх по лестнице и позвонила в дверь. Грэйс — молодая девушка, работающая там уже около года, быстро открыла мне дверь. — Добрый день, мисс Вестман. Вы сегодня рано. — Ну и хорошо. Отмахнулась я и, отдав ей джинсовую куртку, прошла вглубь дома. — Чарли, — услышала я за спиной радостный возглас, пожалуй, единственного, кто ждал моего возвращения. Повернувшись, я сразу же была заключена в крепкие, такие тёплые объятья брата. Ему было 15, и, обычно, подростки в его возрасте ну очень вредные. Кстати говоря, мать часто жаловалась на его поганый характер. Однако, у нас с ним были немного иные, дружеские отношения. — Энди, Энди, стой. Ты меня задушишь, — пропищала я, когда малыш (выше меня уже на пол головы) стал чересчур сильно сжимать в своих объятьях. — Ой, извини, — парень отпрянул. — Просто давно не виделись. — Работы много было, — опять соврала я. Конечно, дел тоже было по горло, но ссоры с родителями — главная причина, по которой я так редко видела любимого братца. — Не надо врать. Я знаю, что ты приезжаешь так редко из-за родителей, — с ноткой обиды в голосе проговорил Энди. — А ты остаешься единственной причиной, по которой я сюда ещё приезжаю, — с улыбкой сказала я, взлохматив его светлые волосы. — Вот. То, что ты просил. Парнишка с глазами, полными восторга, выхватил маленькую коробку из моей руки, еле сдерживая крик радости, ещё раз крепко обнял и побежал наверх, в свою комнату, распаковывать подарок. Я с улыбкой проводила его взглядом, а потом из кухни донесся лай собаки. И это был второй член семьи, который также ждал моего возвращения. Повернулась, и в ту же секунду на меня налетел чёрный ураган по имени Том. Он был овчаркой, а потому, когда он встал на задние лапы, его морда оказалась на одном уровне с моим лицом. Пёс начал зализывать меня. — Ну, все, все. Том, хватит, — весело попросила я, отходя от собаки. А потом в гостиную вошла женщина. В элегантном облегающем платье бордового цвета до колен. Её светлые волосы были собраны в высокий пучок на затылке, а на шее висело ожерелье из жемчуга. — Чарли, — с улыбкой поприветствовала она и направилась ко мне. — Люция, — ответила я, легко обнимая её. Люция вырастила меня, но не была мне матерью. Мама погибла в родах, оставив после себя Эмму. А Люция была её лучшей подругой. Она помогала отцу. А потом так вышло, что они поженились. Так мне рассказывала бабушка. Через 8 лет родился Энди и, по сути, он был мне сводным братом, но любила я его как родного. Возможно, это прозвучит странно, ведь мне было всего 2, когда не стало мамы, но я все же помнила её. И потому никогда не называла Люцию — мамой. Наши отношения были не так плохи. Она даже порой дергала отца за то, что тот придирался ко мне, но и сильной любви я к ней не питала. — Милая, тебя очень давно не было, — в шутку проворчала женщина, целуя меня в щеку. — Извини, много дел, — вновь отмахнулась я. — Она приехала?! — ооо, ну всё. Этот визг было ни с чем не перепутать. В ту же секунду в гостиную вбежала Эмма. Истинная леди в элегантном сером платье, в отличие от меня. Девчонка оглянулась по сторонам, заметила меня и со всех ног бросилась в мои объятья. Люция заранее отошла на безопасное расстояние. Очень предусмотрительно, блин. Эм обняла меня за шею и повисла, крепко прижимая меня к себе. Я прижала её в ответ, потому что, в отличии от других членов семьи, сестру я не видела уже около 8 месяцев. И тоже очень соскучилась. Мы стояли так минут 5, пока не пришел отец. Он был достаточно скуп на эмоции. Во всяком случае, со мной. Братом и сестрой он невероятно гордился. Ведь они всегда были под боком, делали так, как он желал. Я же взбунтовалась, сбежала от него и его великих планов в другую страну. Причём так далеко, что лететь до меня нужно было 9 часов. С самого детства во мне видели прокурора или юриста. Но никто не ожидал, что из меня выйдет неплохой дизайнер интерьера. Весьма успешный, надо сказать. Но отца это не беспокоило. Для него мой успех в самостоятельно выбранной профессии не стоил и гроша. Эмма же пошла по его пути. Теперь она — юрист. В наследство ей останется больше половины акций папиной фирмы и совсем скоро она станет ею управлять. Зато всегда под крылом у папочки. Быстро поцеловав меня в щёку и приобняв за талию, отец отошел. — Давненько тебя не было, Джозефин. А. Вот и ещё одна деталь. Для всех вокруг я была Чарли. И мне нравилось моё имя. Но к отцу это не относилось. Он всегда звал меня по второму имени, Джозефин. И нет бы, если бы звал сокращенно — Джо. Я бы всё поняла. Но он проговаривал его полностью. Специально, чтобы меня позлить. — Папа, — предупреждающе сказала я. — Прекрати меня так называть. Моё имя Чарли. — Твоё имя Чарли Джозефин Вестман. Ты носишь фамилию и имя, которые я тебе дал. А значит, я могу называть тебя так, как считаю нужным, Джозефин. Надеюсь, теперь никому не надо объяснять, почему я сбежала на другой континент? Нет? Вот и славненько! — Не ссорьтесь, — вмешалась Эм. — Пойдём, Чарли. Надо поговорить, — сестра схватила меня за руку и потащила наверх по деревянной винтовой лестнице. Снизу доносился тихий, полный недовольства и разочарования голос Люции и озлобленный рык отца. Всё-таки, Люция была хорошей матерью. Она всегда помогала мне, пыталась защитить, несмотря даже на то, что я, по сути, была ей никем. Эмма действительно считала её своей мамой. Ну, а Энди… а с Энди и так всё понятно. Он обожает свою маму так же, как и она обожает всех нас. Независимо от чего-либо. Эмма тянула меня на 3-ий этаж, в свою старую комнату. Сестра уже год жила вместе со своим парнем, а её комната пустовала. Затолкнув меня в маленькое помещение и заперев за нами дверь, она прижалась к ней спиной и стала смотреть на меня. — Чарли, прошу. Этот день очень важен для меня. И я не хочу, чтобы ваша с отцом очередная ссора все испортила. — Я знаю, Эм. Но, блять, он ведь специально надо мной издевается. — Ты ведь знаешь папу. Он очень злопамятный. А то, что ты пошла не по намеченному пути… — И стала жить так, как мне того хотелось, сильно его оскорбило. Я помню! — прервала её я. — Но, согласись, это не повод меня презирать, называть вторым именем. Даже Люция и та любит меня больше, чем он. При том что он — мой родной отец, а она — нет! Это, трудно, знаешь ли, держать себя в руках, когда… — Я беременна, — прервала сестра. Это фраза заставила меня мигом заткнуться. Я перестала расхаживать по комнате, просто остановилась и стала таращиться на неё, как на приведение. — Это так, Чарли, — она пожала плечами. — Ты станешь тётей. И сейчас мне очень важно, чтобы вы с отцом не ссорились. Дали мне спокойно обо всем рассказать. — А… а Джош… он? — Да, он обо всем знает. Это и подтолкнуло его. Я не выдержала. Подошла к сестре и крепко обняла её. — Все будет, хорошо, ладно? Я потерплю. По крайней мере, сильно постараюсь. — Спасибо, — прошептала сестра, обнимая меня в ответ. Затем она отстранилась, окинула меня оценивающим взглядом и усмехнулась. — Ты останешься в этом? Я сделала шаг назад и покрутилась. — Да. Ты ведь знаешь, я никогда не надену платье. Ни при каких условиях. Я была одета в темно-синие джинсы и лёгкий чёрный топик с кружевными лямками. — Хорошо, — кивнула Эмма и улыбнулась. Она отошла от двери и направилась к кровати. На ней лежало тонкое шёлковое платье небесно-голубого цвета на тонких бретельках. — Расслабься, Эм, Джош и так уже твой, — пошутила я, на что сестра показала мне средний палец. Она сняла с себя старое платье, открывая бежевый комплект кружевного белья, идеально подчеркивающий её загорелую кожу. А ещё слегка округлившийся животик. Это показалось мне странным. На какой она неделе, чтобы живот так выпирал? — Сколько уже? — 12 недель, — просто ответила Эмма, рассматривая себя в зеркале. — 12?! Ты так давно знаешь об этом и рассказала мне только сейчас?! — А ты дома бывай почаще, — съязвила она, натягивая платье. Неожиданно в дверь постучали. А затем, не дожидаясь ответа, в комнату вошёл Джош Стивс собственной персоной. — Привет, Чарли. — Здравствуй, Джош, — сухо обменялись мы приветствиями, а затем рассмеялись. Джош был мне другом. Не самым близким, конечно, но общаться с ним было можно. Он помог мне развернуть свой бизнес, поддержал, когда тот чуть не рухнул. И, отчасти, тот факт, что моя компания была одной из самых известных в Лос-Анджелесе и, в принципе, во всей Америке — его заслуга. Я потянулась к Джошу и обняла его за шею. Его руки обвились вокруг моей талии, а затем он поднял меня в воздух. Правда, все это быстро закончилась, потому что сестра демонстративно прочистила горло, привлекая к себе внимание. Джош опустил меня на пол, а затем пошел к своей невесте, ещё не успевшей натянуть платье. — Не ревнуй, милая. Ты всё равно лучше всех, — нежно произнес он, положив руки на её круглый живот, а затем стал покрывать ее шею поцелуями. — Ребят, я вам не мешаю? — встряла я. — Нет. Мне нет. А тебе, Эмми? — съязвил Джош. Сестренка пихнула его в плечо и натянула платье. Верное решение. Я все равно чувствовала, что пора смываться. Хотя бы потому, что Эм раздражали мои такие близкие отношения с ее женихом. Она была ревнива по своей природе. Отцовский характер. Поэтому я стала обшаривать карманы, в поисках сигарет и зажигалки. — Держи, — сказал Джош, протягивая мне мои «потеряшки». Я непонимающе взглянула на него, а он лишь пожал плечами. Мол: «Ну я ж тебя знаю». — Спасибо. Я быстро забрала свои вещи и вышла из комнаты. Коридор на третьем этаже был всего один. И самый короткий. Дверь в самом конце вела на летнюю террасу, которую не было видно ни с одной стороны. Учитываю, что моего отца бесили курильщики, а я дала сестре обещание, что в этот вечер не буду нарываться, я направилась туда. Том — мой верный друг и соратник, — последовал за мной. Терраса была открыта, так как на улице лето. Был день. Солнце стояло высоко, и я грелась в лучах, делая одну затяжку за другой и готовясь к одному из самых долгих вечеров в моей жизни. Особенно учитывая положение моего отца в обществе и его патологическую страсть к вечеринкам, напоминающим бал. Немало таких вечеринок я уже пережила. Единственное, что выгодно отличало такой «бал» от семейного застолья — у меня была возможность смотаться. Если уйти с «бала» — никто не заметит. Я много раз так делала. С 14 до 18 лет я сбегала каждый раз. Подруги ждали меня за забором, а я спускалась вниз по большому дереву прямо около моего окна. Садилась в машину, и мы ехали на свою вечеринку. Только надо было вернуться домой вовремя и пить поменьше. А на семейных застольях народу было не так много, поэтому моё исчезновение было легко заметить. Ну, если долго отсутствовать. С веранды открывался вид на поля и лес вдалеке, а внизу располагались ворота. Именно тогда я и увидела его впервые. Чёрная спортивная Audi въехала на территорию. Машина остановилась около крыльца и оттуда вышел высокий парень. Если смотреть на него сверху, то его было трудно отличить от Джоша. Та же походка, взъерошенные медные волосы и тёмные очки, скрывающие глаза. Но когда он поднял голову вверх, я поняла, что это ну никак не Джош. Парень был старше. Крепкое телосложение, накаченные мышцы и серое поло, обтягивающее накаченный пресс. Штаны низко висели на бёдрах, а чёрные солнцезащитные очки скрывали пугающий взгляд синих глаз, надолго отпечатавшихся в моей памяти. Острые скулы, поджатые тонкие губы. Типичный англичанин. Пусть он и поднял голову, меня он точно не заметил. А может, сделал вид, что не заметил. Затем, он выпрямился и стал смотреть ровно перед собой, на его губах была слабая, похотливая улыбка. Я догадалась, что кто-то из прибывших гостей шёл к нему. И стала ждать. Через несколько секунд по широким мраморным ступенькам вниз спустилась Элизабет — старая подруга Эммы, которая лично меня всегда раздражала. Эта рыжая, в буквальном смысле, курица, подошла к мужчине и повисла его шее. На ней была тонкая блузка с двумя расстёгнутыми верхними пуговицами так, что даже отсюда, с высоты 3-его этажа, я могла разглядеть её лифчик. Шлюшный лифчик. А также юбка-карандаш до колен, весьма непристойно обтягивающая зад. Она словно секретарша. Папочка не оценит… Мужчина снял очки, положил ладонь на её щеку, затем провел её вниз до самого разреза на блузке и что-то прошептал. Наверняка что-то, что показалось девушке весьма привлекательным, ведь она хищно улыбнулась ему и отпрянула. Парень, не поднимая головы и не позволяя разглядеть его лица, зашел в дом, а Элизабет так и осталось на подъездной дорожке. Она смотрела ему вслед, накручивая на палец локон огненно-рыжих волос. На эту сцену я закатила глаза. Шлюха шлюхой. И всегда такой была. Не знаю, как она узнала, что я наблюдал за ней, но девушка подняла голову, посмотрела на меня испепеляющим взглядом и, демонстративно и достаточно артистично взмахнув волосами, зашагала в дом. И как она вообще ходила на таких шпильках? Там же сантиметров 20, не меньше. Хотя, наверное, такие, как она, и должны носить соответствующий каблук. Элизабет была от силы ростом 1.50. А парень, на которого она вешалась, явно был под метр девяносто, так что… А, ну и пофиг. Я сделала последнюю затяжку и, потушив сигарету о каменные перила, выкинула её. Затем присела на корточки и потрепала по голове Тома, уснувшего у моих ног, а после вышла обратно в коридор и спустилась вниз. Пока спускалась мысленно вспоминала маму, её тихий голос и храбрилась перед встречей с семейством жениха своей сестры. Спустившись по лестнице, я, как и полчаса назад, оказалась в просторной гостиной. И там снова было пусто. Правда, из прихожей доносились голоса. Подойдя к стене, я выглянула из-за угла и заметила родителей Джоша, своего отца с Люцией, самого Джоша и того неизвестного парня. Я хотела вернуться обратно в гостиную, но не успела. Отец окликнул меня, вновь назвав вторым именем. Блять, когда-нибудь я точно больше не вернусь в этот дом. Собравшись с духом, я вышла в прихожую. — Это Чарли, старшая сестра Эммы, — представил Джош. — Чарли, мои родители Энтони и Фиона, их ты знаешь. А это… — он указал на неизвестного мне парня. — Его старший брат — Крис, — добавил мужчина, окидывая меня оценивающим взглядом. — Очень приятно, — ответила я с натянутой улыбкой. Мне сразу не понравился этот Крис. — Чарли? Немного странное имя для девушки, — нахмурившись, прокомментировал парень. Только в этот момент я заметила Элизабет, хватающуюся за его руку. — Ну, видимо, у моих родителей когда-то было хорошее чувство юмора, — пожав плечами, ответила я. Я всегда отвечала именно так на замечание о странности моего имени. Все люди, кроме того парня и отца, рассмеялись. Папа лишь улыбнулся, если это вообще можно назвать улыбкой, Лиз, которую лично я за человека не считала, стала уничтожать меня взглядом еще сильнее, а лицо Криса так и осталось непроницаемым. Постепенно, родители впускали гостей в дом. А я постаралась незаметно ретироваться. И вот, — о чудо! — мне это удалось. Я быстро, к счастью, незамеченной, добежала до кухни и закрыла за собой дверь. Только там я смогла спокойно выдохнуть и отделаться от неприятного, пробирающего до мурашек ощущения, которое создавали тёмно-синие глаза, которые стали, кажется, ещё темнее, как только их обладатель меня увидел. Неожиданно дверь вновь открылась и в кухню вошла та, которую увидеть тут я не ожидала никак. Элизабет. — Чего ты хочешь? — даже не смотря на неё, спросила я, наливая себе воды в стакан. — Слушай меня сюда, — угрожающе начала она. — Не смей даже заглядываться в сторону Криса. Он — мой. Тебе ясно?! — она поставила руки на бёдра, нагнулась вперед. Её щёки покраснели, а из ушей чуть ли пар не шёл. — Лиз, успокойся, а. Никто и замахиваться на твоего ненаглядного не собирался, — наигранно прощебетала я, делая глоток. — Мг, я видела, — кивнула она. — Не смей и смотреть в его сторону. Я предупредила. Бросив эти слова, Элизабет вышла. Я сначала прифигела, затем пару минут побыла в ступоре, а после меня просто пробило на смех. Это девушка столь же легкомысленна, как и предполагалось по её внешнему виду.