***
Как ни странно, время при занятии сексом пролетает незаметно. Я даже и не успела сфокусироваться, когда же наступил рассвет, а часы на тумбочке стали показывать пять часов утра. Странно, но спать мне не хотелось. Впрочем, как и Крису. Он лежал на своей подушке, а я пристроилась рядышком, положив голову на его руку и перекинув ножку через мощный торс певца. Мне нравилось лежать так с ним. В тишине и спокойствии, слушая лишь стук собственных сердец и учащенное дыхание друг друга, мы, как будто, сближались. И, почему-то, меня это радовало. — Мы так и не договорили, — нарушил тишину мужчина. — О чем? — я непонимающе изогнула бровь, приподнявшись на локтях и взглянув на него. — О твоей музыке, — объяснил он, глядя в мои глаза. — Почему ты бросила? Сдается мне, все дело не только в отце. — Да, не только, — я пожала плечами, укладываясь обратно. — Знаешь, я никому об этом не говорила, никогда. Остановиться меня заставила последняя фраза, которую он сказал после нашей ссоры на этот счет. — Что за фраза? — Он сказал — «не хочу, чтобы ты была похожа на свою мать» или что-то в таком роде. — Ого… И что это означает? — Я не знаю, — я пожала плечами. — Пыталась как-то разобраться, но у меня мало что вышло. Ну, а потом я и вовсе это бросила. Дурацкая была затея, только беду навлекла. — Беду? Какую беду? — Ну это так, образно. Я полезла на чердак, искала там мамины старые вещи, — я отползла от Криса и села на согнутые на колени, заправляя прядку волос за ухо. — И? — Фальверт тоже приподнялся, заинтересованно глядя на меня. — И нашла. Старую, пыльную коробку с ее именем на боку. Там были дневники, одежда, альбомы. Но. За ней был спрятан футляр с гитарой. — То есть, твоя мать была певицей? Я пожала плечами. — Видимо. Я не успела рассмотреть ничего. Даже футляр только приоткрыла. Меня отец застукал там. И посадил под арест в комнате, а когда я в следующий раз забралась на чердак — ее вещей там уже не было. — Погоди-погоди, тебя в комнате заперли? — Ага. Крис нахмурился, садясь поближе. — И частенько он с тобой так делал? — Эм… если я скажу, ты как рыцарь на белом коне полетишь в Лондон и набьешь моему отцу физиономию? — шутливо изогнув бровь спросила я. — Нет, я из вежливости спросил, — улыбнувшись ответил мужчина. — Вот гад, — я пихнула его в плечо и хихикнула. Между нами воцарилась тишина. Наверное, мы думали об одном и том же. Крис просто ждал вопроса, который я не решалась задать. — А ты? Почему ты решил стать певцом, а не экономистом, как Джош? — все-таки спросила. — Эм… Во-первых, потому что так хотел мой отец. Я усмехнулась этой фразе. Оказалось, у нас есть что-то общее. Мне ведь тоже пророчили карьеру юриста. И я тоже сбежала, потому что так хотел мой папаша. — Да. Как видишь, ты в мире не одна такая, — с такой же улыбкой ответил Фальверт. А потом, когда уголки его губ снова опустились, я увидела грусть, заполнившую его синие как океан глаза. — А еще из-за матери. Знаешь, — он уставился куда-то вниз, подняв руку вверх для чего-то, — никогда это никому не говорил, но, раз уж на то пошло… она строго настрого велела мне не бросать это. Точнее делать то, что любишь. И я люблю то, что делаю. Музыка много раз спасала мне жизнь, очень много. Мать спасала. И это то, почему я все еще продолжаю петь. Не слава или деньги. Не хочу хвастаться, но за свою недолгую карьеру я уже заработал состояние. Такое, что до конца жизни, если буду экономить, вообще могу не работать. Но я обещал ей, что не брошу. — Да, я понимаю… — я кивнула, внимательно глядя на артиста. Он же, в свою очередь, поднял голову и также уставился на меня, внимательно разглядывая. — Как ее звали? — неожиданно даже для себя спросила его. Крис удивленно посмотрел на меня, непонимающе изгибая бровь. — Твою маму. Как ее звали? — Кэссиди. Кэссиди Фальверт. — Тебе повезло, что ты ее запомнил, — кивнув сказала ему, на коленях подползая ближе. Приблизившись к мужчине, я села на его ноги, положила руки на плечи и, внимательно глядя в глаза, сказала: — Ты помнишь ее. И можешь показать миру то, чего не смогла она. И увидя то, что ты имеешь сейчас, сколько песен тобой написано — уверена, она бы порадовалась. Крис сидел молча, таращась на меня несколько растерянно. Разумеется, он этого не ожидал. Я сама этого не ожидала. Эти слова просто вырвались из меня — сама не знаю от чего. Но я действительно так думала. Просто высказала и все. Не знала, как он отреагирует. Но когда теплые руки постепенно переместились на мою талию, а затем одна из них, поднявшись вверх, убрала один выбившийся локон светлых волос мне за ухо, осознала, что он был благодарен. Подавшись вперед, певец оставил один короткий поцелуй на моих губах, после чего потянул вниз, укладывая в своих тесных объятьях. На этой ноте мы уснули. Крис продолжал крепко сжимать меня в тисках, ни на секунду не отпуская. Ему словно было важно мое присутствие. Жизненно необходимо. А почему — сама не знала.***
Крис Я проснулся чуть ближе к обеду. В двенадцать или около того. Когда с трудом разлепил глаза, тихо постанывая от головной боли и яркого солнечного света, пробивавшегося в окно, Чарли еще спала. Малышка была у меня под боком, положив голову на подушку и обнимая мою руку. Наверное поэтому я не чувствовал конечность. Мне нравилось. Полюбовавшись этой картиной, я выбрался из постели. Накинув на девчонку одеяло, которым она тут же укуталась с головой, я натянул трусы, штаны, схватил свой и ее телефон, а после вышел из спальни. В гостиной было пусто. Зато на кухне крутился мой брат, заваривая себе кофе. Когда я вошел туда — Джош дернулся от неожиданности. — У вас новый режим теперь? — с удивлением спросил он, прийдя в себя. — Спать до обеда, а потом вставать по-очереди? — Расслабься, братец. Дай девчонке поспать, — ответил ему заспанным голосом, наливая себе воды. — Ну да, ты-то ей не даешь, — съязвил он, а после ушел. Я остался на кухне, вообще не обращая на него внимания. Никакого. У меня раскалывалась голова. Скорее всего от выпитого виски и бодрствования до пяти утра. — Черт, — прохрипел я, потирая переносицу. Отойдя в тень, я протянул руку к шкафчику, где, как мне казалось, была аптечка. Вытащив прозрачный ящик, порылся там и нашел Аспирин. Хоть что-то. Проглотив сразу две таблетки, засунул коробку обратно и уже собрался идти обратно к Чарли в постель, но меня остановил неожиданный звонок. Это звонили на ее мобильный. Не зря меня дернуло прихватить его с собой. Иначе девчонке не дали бы выспаться, а уж в том, что невыспавшаяся она была очень раздраженной, убедиться я, увы, успел. В прошлый раз в меня полетела какая-то толстая книга. Еле увернулся, честное слово. Глянув на экран, я увидел имя ее младшего брата и его фото, располосанное со всех сторон, — несколькими днями ранее Чар убила свой телефон, выранив его из руки в ванной. Экран покрылся трещинами повсюду, но на новый она не соглашалась. Упертая овечка. Взяв разбитое устройство в руку, я ответил на звонок, смахнув стрелку внизу вправо. — Фальверт, ты? — раздался с той стороны хрипловатый, немного ломаный голос парнишки. — Как ты это понял? — Чар всегда быстро отвечает, даже не разбираясь кому, — пояснил ребенок. — Где сестра? — Спит, — коротко ответил ему. — Ясно. Знаешь, отношения с тобой совершенно не идут ей на пользу, — съязвил Энди. — Замолкни, мелкий. Мы и без тебя разберемся, — отправил его я. — Чего ты хотел? — Хотел узнать, приедет она на свой день рождения вообще и когда? А еще хотел спросить — какого хрена я все еще продолжаю жить в этом дурдоме?! — Что, до сих пор отвратительно? — проигнорировав первый вопрос, поинтересовался у него. — Да, это гребаный ад. Чем ближе срок родов, тем невыносимей она. Я уже на чердаке прятаться начал, потому что больше негде укрыться. Беременная Эмма — это сущий дьявол, а беременная-одинокая Эмма — вообще самое страшное, что есть. Я представить боюсь, что тут начнется, когда отпрыск — не имеет значения чей: твой или Джоша, — появится на свет. От этого тона измученного жизнью, самого несчастного в мире человека, которым мелкий жаловался мне, я усмехнулся. Нытье пятнадцатилетнего подростка — это что-то с чем-то. У всех. Я и со Стивсом этого наслушался. Когда он рассказывал об одной «фантастической девчонке, которая считает его никем, кроме хорошего друга». И этой девчонкой оказалась Чарли. Теперь уже моя Чарли, которую я и так заманил в свои сети еще тогда, в школе, на старой лестничной площадке. — Блять, Крис, вытащите меня отсюда! Я больше не могу это выносить. Или Эмму заберите, но, прошу, избавьте меня от этого дерьма, — не унимался Вестман-младший. — Я попробую, мелкий. Но пообещать ничего не могу. Твоя сестра сейчас… — Живет у тебя, это я понял. — Не живет. А ночует. Это несколько разные вещи. — Нет. В них нет никакой разницы. Вы с Чар, сами того не понимая, съехались, — со всей серьёзностью вопроса заявил мелкий. — Умолкни. Мы сами разберемся, — заткнул и уже начал раздражаться я. Хотя бы потому, что доля правды в его словах была. — Кстати, ты собираешься что-то устроить на ее день рождения в Лондоне? — Да нет. Она не любит этого. Обычно Чарли прилетает, приезжает домой, побудет там полчаса — не больше, по-собачится с отцом, а потом подцепит меня и укатит. Мы обычно тупо гуляем, встречаем кого-то из ее дружков, а вечером она улетает назад. — Да-м, так себе программка, честно говоря. Почему-то мне не хотелось, чтобы день рождения девчонки, которая уже практически поселилась в моей квартире, был настолько скучным и жутким. Я чувствовал, что должен это исправить. Как минимум — собрать всех ее друзей вместе. Я еще в Лондоне, на недо-свадьбе Стивса с Эммой понял, что они все много значили для нее. Камилла, Джош, блондинчик, Энди. А еще кажется та девица, видео с которой Шейн пихнул ей в клубе. И я обязан был что-то с этим сделать. — Так, мелкий. Слушай меня и вникай. Ты. Идешь сейчас к родителям и врешь, что твоя сестра приболела билеты в ЛА и на ее день рождения ты хочешь съездить к ней. Она оплатит билет. Потом. Берешь свой навороченный мобильник и обзваниваешь всех ее друзей, что есть в Лондоне. Камиллу, блондинчика ее. Они пусть хватают еще девку разноцветную с видео — светловолосый поймет. Мой пилот будет ждать вас в аэропорту во вторник. Время я тебе скину. — Ты решил устроить праздник для моей сестренки?! О, блять, как это мило! — издевательски протянул ребенок. — Позволите на свадьбе рис раскидывать? — Малявка. Умолкни, иначе дома останешься, — пригрозил ему. — Все-все, понял. Расслабься. — Да я, сука, спокоен, — хрипло ответил ему, вновь потирая переносицу. — Ладно, созвонимся позже. Твой номер у меня есть. — Понял. Не прощаясь, шмакодявка отключился. Я же кинул, — осторожно положил, — разъебаное к херам устройство на столешницу и навис над ней, прикрыв глаза. Башка просто трещала по швам. И на какую-либо мозговую деятельность я уже тупо был не способен. Снова осушив до последней капли стакан воды, я оставил телефоны, — мой и Чарли, — на столе, включив «авиа» режим, и вернулся в спальню. Наглым образом пихнув малышку обратно на середину, я лег на свое место, залез под одеяло, — сняв перед этим одежду, — и притянул свою девочку обратно к себе. Как ни странно, вырубило меня довольно скоро. И проспал я еще часа три. Очнулся только когда в комнату на всех оборотах влетел Том, явно недовольный тем, что его хозяйка все еще спала. Причем спала в моих объятьях. Черный дьявол порыкивал на меня и лапами отпихивал подальше от Чарли, заявляя на нее свои права. Ревнивая скотина. Впрочем, как и я. Голос за кадром: 28-ми летний Крис Фальверт — всемирно известный певец, имя которого звучит на радио чаще, чем самый старший ребенок в многодетной семье кричит: «Вы все меня бесите!» vs Том — собака семейства Вестман. Эти двое скоро будут бороться за место под боком у великой и неповторимой Чарли. Смотрите прямо сейчас. Только на канале ONEHuman TV. Не пропустите! Спокойно! Драку удалось предотвратить. Чарли, проснувшаяся от шума, сначала выгнала пса с кровати, а потом и меня ногами вытолкала из моей же собственной постели. И, самое главное, после этого завалилась спать обратно, с головой завернувшись в одеяло. Оставить это просто так я не мог. Потому, как бы жестоко или банально это ни было, я схватил девчонку прямо так — завернутую в одеяло. Закинул на плечо и под оглушающие визги отнес в ванную, где поставил ее под холодный душ. О, надо было видеть, что она со мной пыталась сделать. Все банки-склянки, что были в зоне доступа у Чар тут же полетели в меня. Хорошо еще это были пластиковые бутылки. Парочка из них действительно попала. Одна в руку, другая — в живот. На звуки прискакал брат. И я, в буквальном смысле, выпихал его, из ревности, ведь Чар все еще была голой.***
— Нет, ну как ты мог! — продолжала выступать Чарли, заваривая нам обоим кофе. — А нехрен было меня ногами выпихивать. — Ты не давал мне спать! — отвечала она. Мы сидели на кухне. А мой собственный брат тихо угорал над нами из гостиной. — О, то есть только я виноват? — с возмущением спросил ее, а затем чуть приблизился и прошипел на ухо. — О, Крис! Не останавливайся, Крис. Умоляю, только не останавливайся! — Ну какая же ты сволочь, — снова возмутилась девушка и стала колотить меня по спине и по рукам своими ладошками. Конечно, избиение — затея гиблая. Она иногда забывала, что я-то был в пару раз больше, а ее ладошка в полтора раза меньше моей. Но Чар это не останавливало. Она продолжала этим заниматься, пока кофе в турке не начал убегать. — Черт, — выругалась девчонка, исправляя ситуацию. — А вот все ты! — зашипела на меня, тыкая пальцем. — Я?! Да не может такого быть! Из гостиной раздался громкий смех. Джош угорал, словно конь, над нами. И, отчасти, я его понимал. В свое время я так же ржал над университетскими друзьями. Перепалка парочек — это то, что непременно надо записывать на камеру. Единственная проблема. Мы с Чарли не были парочкой. С самого начала мы должны были быть «партнерами». Только и всего. Но ситуация окончательно и бесповоротно вышла из-под моего контроля. Я уже не мог управлять ни собой, ни своими мыслями, ни, тем более, ей. Нам нравилось вести себя так. Делать то, что обычно делают простые парочки. Мы шли дорогой в никуда. И, по сути, нужно было как ночью — сесть и обсудить все. Что делать и куда двигаться дальше, ведь партнерские отношения нам уже не подходили. Тупой замкнутый круг!