Лебединая верность

Драко закатил глаза. Чрезмерную театральность и драматичность разыгравшейся перед ним сцены было просто невозможно проигнорировать, и врождённые чувства сарказма и иронии рвались наружу. Драко едва сдержал желание обречь эмоции в шикарные тирады, уже готовые сорваться с языка. Вот только насмешки и подколки так и не покинули его губ, навсегда оставшись невысказанными. Малфой был прежде всего человеком рассудительным, и поэтому разумно избрал оставить свои едкие комментарии при себе. Не проронив ни единого слова, Драко наблюдал, как Джинни Уизли бросилась на шею Поттера. О влюблённости в избранного младшей Уизли в Хогвартсе не знал только тот, кто жил на луне. Потом своего кумира обнимали и похлопывали по спине все остальные, после чего Поттер долго рассказывал им о последних событиях и слегка «перевернувшихся столах», включая и диаметрально противоположную лояльность самого Малфоя. Под конец Гарри потребовал от всех присутствующих непреложный обет, что истинное участие самого Драко в этих событиях останется неизвестным до того момента, пока либо он сам, либо Малфой не отменят его. После чего Поттер вновь без меры впечатлил слизеринца, добавив, что тайну участия Драко можно будет ещё открыть, если именно их сторона победит, но ни Поттер, ни Малфой до этого мгновения не доживут. На вопросительный взгляд товарищей Избранный лишь пожал плечами: – Нам помогает не только Малфой, но и его родители. В случае чего я не хочу, чтобы с ними расправились, как с хладнокровными убийцами. Они сменили сторону. Просто, пусть это будет вам всем известно. Но вот поведать об этом вы все сможете только при определённых обстоятельствах. Так будет надёжнее. Малфой одарил бывшего недруга благодарным взглядом, а потом они поведали Отряду Дамблдора о своих размышлениях по поводу диадемы и возможной помощи Серой Дамы. Дочь Ровенны им помогла найти, конечно же, мисс Лавгуд. Луна не только привела их к призраку Елены, но и убедила ту выслушать ребят. И очень скоро Малфой и Поттер вновь выходили из выручай-комнаты, на этот раз - хранилища утерянных вещей, с диадемой основательницы Рейвенкло в руках. И в момент своего триумфа ни один из парней не заметил тяжелый взгляд полных ненависти, тёмных глаз, следящих за ними из-под беспорядочно разметавшихся чёрных кучеряшек волос... Они уничтожили крестраж Волан-де-Морта при всём отряде в выручай-комнате. Гарри Поттер сам безмолвно поднял меч Гриффиндора и одним уверенным ударом опустил его на диадему. На этот раз частичка души Тёмного Лорда молчала, словно осознав безысходность своего положения и очевидный проигрыш. Впрочем, уже через несколько мгновений голос самого Тёмного Лорда звучал у них в ушах: – Студенты и преподаватели Хогвартса! Я знаю, что Гарри Поттер здесь. Выдайте его мне, и ваши жизни будут сохранены. Отдайте мне Гарри Поттера, и вы будете прощены. *** Драко Малфой вернулся в менор спустя несколько часов. Они не ожидали, что битва за Хогвартс наступит в тот же день, но младший Малфой сражался бок о бок с Гарри Поттером и остальными членами Ордена Феникса. Его родители в битве на стороне Тёмного Лорда не участвовали, это наследник древнего рода понял моментально. А ещё, как Драко ни пытался, он так и не смог разыскать свою тётку. Беллатрикс словно сквозь землю провалилась. На этот раз Поттеру не удалось сразиться с Волан-де-Мортом. В какой-то момент Пожиратели, почувствовав, что победа явно не на их стороне, отступили. И сейчас Драко был твёрдо уверен, что им нужно скрываться. То, что Малфои переметнулись, больше не было тайной, и оставаться в меноре стало небезопасно. Драко был уже готов к долгой и изнурительной беседе с отцом, когда Люциус сам ворвался в комнату. Бледный, словно вся кровь внезапно покинула его, лорд Малфой бросился к сыну: – Что произошло? Кто победил? – Пока никто, отец, но боюсь, нам нужно срочно исчезнуть из менора. Поттер снабдил нас портал-ключом. – Ясно, – Люциус кивнул, но после его следующих слов Драко почувствовала, как жизнь покидает его тело. – Я так понимаю, что ты уже переместил мисс Грейнджер в безопасное место? – Что? – Малфой младший застыл на месте. – Гермиона не в меноре? – Нет, – теперь пришла очередь его отца смертельно побледнеть, напоминая привидение. – Разве мисс Грейнджер была не с тобой? Вместо ответа Драко бросился в комнату паники, уже не расслышав оправдания отца, что во время битвы им с Нарциссой все-таки пришлось ненадолго аппарировать из менора... – Гермиона? Гермиона, ты где? Отчаянный крик наследника рода взлетел под своды комнаты паники, но помещение было пусто. Только в самом центре стола, играя всеми гранями драгоценных камней, в лучах заходящего солнца одиноко лежали фамильный перстень и браслет Малфоев. *** Гарри Поттер за последние несколько недель жизни был вынужден пересмотреть много вещей, в которых прежде мог поклясться, к своему огромному шоку убеждаясь, что они в корне неверны. Например, ненависть Снейпа к себе лично и преданность декана змеёнышей Волан-де-Морту оказалась химерой. В разгар битвы Гарри обнаружил ненавистного профессора смертельно раненным, и в последние мгновения жизни тот отдал ему свои воспоминания. Теперь Гарри знал все, и картина мира, нарисованная в воображении одинокого мальчика, лишённого любви родителей, вновь перевернулась с ног на голову. Идеализируемые им отец и крёстный в один миг увиделись совершенно в новых и отнюдь неприглядных красках. А сам Снейп имел намного больше общего с Гарри, чем и Джеймс, и Сириус вместе взятые. Жаль, что ослеплённый собственными обидами, Северус этого так и не смог разглядеть. Пересмотрел своё отношение Гарри и к Драко Малфою. Переход Хорька на их сторону, внезапно обнаружившиеся чувства их недруга к Гермионе и неожиданная помощь, без которой, Поттер должен был признать, всё могло бы сложиться намного сложнее, второй раз перевернули мир избранного вверх ногами. И наблюдая за Малфоями и «нюансами» их помощи в организации операций, Гарри Поттер наконец понял, что именно имела ввиду Распределительная Шляпа. Слизерин явно имел свои преимущества, и одним из них было доскональное планирование. Гарри внезапно отчётливо осознал, что если бы оказался на факультете змей, то все их приключения прошли бы совершенно в другом ключе. А приключения бы всё равно были, потому что вопреки популярным поверьям, слизеринцы тоже их на свою пятую точку разыскивали, правда действовали не в открытую. Достаточно было только вспомнить, что засветившийся при попытке их подставить на первом курсе, сам Малфой больше на радар не попадал. И Поттер внезапно мог поклясться своим гриффиндорским галстуком, что это было отнюдь не из-за отсутствия причины. Просто, всё теперь просчитывалось на десять ходов вперёд. Сказать по правде, Гарри подобное пришлось довольно таки по вкусу. Похоже, что Гермиона, с мнением которой Поттер давно уже привык считаться и возводить чуть ли не в правду в последней инстанции, тоже пришла к подобному выводу. Грейнджер, в конце концов, слишком очевидно во многом соглашалась с Малфоем, а после их «операции» в Гринготтсе недвусмысленно дала понять, что без помощи Драко они оказались бы очень глубоко в том самом известном месте, на которое все годы упорно искали себе приключений. А ещё, внезапно начав переосмысливать события и факты, Гарри неожиданно пришел к выводу, что и Дамблдору безоговорочно верить следовало, лишь разделив всё как минимум на три. Господин директор вполне мог быть не безгрешен, и вновь судя по всему, Гермиона бы согласилась. Поттеру даже казалось, что его подруга добавила бы ещё далеко не один аргумент на чашу весов против безоговорочной веры директору. Вот правда поговорить с Гермионой наедине пока что Поттеру не удавалось. Битву за Хогвартс Орден практически выиграл, но вот война на этом не окончилась. Хотя им всё-таки удалось убить Нагини, и сделал это Невилл Лонгботтом. Вот только сам Том Реддл сбежал, как и многие его сподвижники. И больше всего Поттера беспокоило, что им так и не удалось найти Беллатрикс. Мадам Лестрейндж была одной из самых ярых сторонниц Тёмного Лорда, и Гарри не сомневался, что даже несмотря на массовую поимку остальных Псов, движение не только не подавлено, но все ещё далеко не закончилось. Рон упорно молчал, впрочем, никаких предложений от него лично Гарри и не ожидал. Плюс, Уизли всё ещё злился из-за Гермионы. Именно погруженным во все эти размышления, по большей части не очень весёлые, и застал Поттера Малфой. Драко появился неожиданно, сжимая за руку растерянного Добби. Гарри уже готов был возмутиться вторжением, но вспомнил, что сам не так давно дал семье Малфоя ключ-портал. Впрочем, следующий мыслью стало, что если Малфой здесь, то Поттер наконец сможет воссоединиться с Грейнджер. А вот её-то Гарри очень сильно не хватало. Однако, избранный даже не успел поприветствовать их неожиданного соратника, а тот уже схватил его за грудки свитера. – Поттер, где она? – глаза Малфоя горели серым пламенем, и Гарри мгновенно насторожился. – Кого ты имеешь в виду? – Слушай, не притворяйся невинной овечкой. Я только одного не могу понять, зачем вам было забирать её из менора? Она же была там в полной безопасности! – Малфой, – Гарри сжал запястья буквально бурлившего праведным гневом Драко. – Объясни мне, кто пропал? Что-то случилось с твоей матерью? Или ты заступаешься за Беллатрикс? Так мы тоже не знаем, где она. – Поттер, ты строишь из себя идиота? На кой мне сдалась Белла?! Гермиона пропала! Зачем было её вытаскивать из менора, неужели ты думал, что я бы не доставил её к тебе сам? – А может, она сама от тебя сбежала, Малфой? – Уизли самодовольно хмыкнул. – Такая мысль тебе в голову не приходила? – Погоди, Рон, – отмахнулся от него Гарри, внезапно почувствовав, как все внутри покрывается коркой льда. – Что ты хочешь сказать, Гермиона пропала? Она ведь была в Малфой-меноре, и ты сам утверждал, что это самое безопасное для неё место! Это твой отец? Это Люциус её выдал? – Нет, – Малфой хотел вновь нетерпеливо тряхнуть Гарри за грудки свитера, но вместо этого отошёл на шаг в сторону. – Во время битвы родителям пришлось ненадолго покинуть менор. Поттер, я ума не приложу, как её смогли найти! – А я все равно не понимаю, почему Гермиона просто не могла сбежать от тебя сама, – Уизли с вызовом скрестил руки на груди. – Вполне себе в духе Гермионы, она же умница, вот и нашла способ тебя обдурить. – Это, должно быть, наследник Артура? – внезапно послышался за их спинами насмешливый голос Люциуса Малфоя. – Посмею вас огорчить, молодой человек, но подобный исход событий невозможен. Мисс Грейнджер, если вы вспомните, принесла непреложный обет. Она не могла, как вы только что так элегантно выразились, никого «обдурить». – Отец, мама? – Драко заставил себя обернуться к родителям. – Смотрю, вы уже имели возможность к нам присоединиться. Так почему ты так считаешь, отец? – Видишь ли, Драко, – отстранив мужа, мягко проговорила Нарцисса. – Твой отец и я посетили комнату, где ты скрывал мисс Грейнджер. И провели небольшой диагностический сеанс над кольцом и браслетом. – Какими ещё кольцом и браслетом? – Уизли вновь посчитал нужным вмешаться в дискуссию. Гарри Поттер одарил его раздражённым взглядом, но промолчал, явно заключив, что так будет быстрее. – Мой сын имел честь сделать вашей подруге, мистер Уизли, официальное предложение, - холодно отчеканил Люциус. – На мисс Грейнджер были надеты кольцо, которым Драко и сделал свое предложение брака, и браслет нашего рода. Мисс Грейнджер, таким образом, была официально признана будущей леди Малфой. – Вот только кто-то, знакомый с очень древними заклинаниями, – Нарцисса говорила медленно, осторожно выделяя каждое слово. – Умудрился эту связь разрушить. Одним словом, мисс Грейнджер технически не нарушала свой непреложный обет. Но из рода её каким-то образом вычеркнули. – Мне кажется, что всем итак понятно, кто этот таинственный «кто-то», – насмешливо процедил Уизли, прямо глядя в глаза Люциуса. – Если вы намекаете на меня, мистер Уизли, – старший Малфой устало закатил глаза. – То мне это делать не резонно. А точнее, полностью контрпродуктивно. – Но как же, мистер Малфой? – Рон и не думал сдаваться. – Вы хотите, чтобы я вот так сразу поверил, что вы с распростертыми объятиями приняли магглорождённую волшебницу в род? – Что бы я там ни хотел, но вам придётся в это поверить, – Люциус пожал плечами. – Потому что именно так оно и было. И повторюсь, делать то, в чем вы меня обвиняете, для меня было бы крайне нелогично. – И почему же это? – Рон даже сделал шаг вперёд, практически становясь нос к носу с Люциусом. – Потому что ему это сейчас крайне невыгодно, Рон, – Гарри тяжело вздохнул, начиная злиться. Они теряли бесценное время. – Ты не можешь знать, как думают эти слизеринцы! – горячо воскликнул Уизли, обращается к другу. – И ты просто не представляешь, как глубоко они чтят свою драклову доктрину чистоты крови! – На самом деле, Рон, как раз мне представить себе, как они думают, довольно таки просто. Ты не забыл, что мне изначально предлагали Слизерин? А насчёт доктрины, здесь тоже не все так прямолинейно. В конце концов, родители моего отца приняли маму. – Не сравнивай своего деда с Люциусом Малфоем, – словно в последний раз пытаясь призвать к здравому смыслу друга, покачал головой Рональд. К всеобщему удивлению, в разговор вступила Нарцисса. – На самом деле, молодой человек, разница не такая уже и огромная. И на Поттерах, и на Малфоях лежит заклинание одного наследника. Люциус, на самом деле, стоял перед тем же выбором, что и дед мистера Поттера. Лишить свой род любого шанса на продолжение, или принять магглорождённую избранницу сына. В отличии от моей семьи, нужно сказать. У Блэков может рождаться столько детей, сколько угодно. Судя по всему, Рон хотел ещё поспорить, но Поттер его перебил: – Ты же понимаешь, что мы сейчас просто элементарно теряем время. Которого у нас, между прочим, нет. Вместо того, чтобы ругаться и выяснять отношения, нам нужно обратиться за помощью и попытаться найти Гермиону, пока не поздно. Под тяжелым взглядом избранного, Уизли умолк, и они все вместе отправились за помощью к старшим членам Ордена Феникса. Им предстояли тщательные поиски, и ни один из них даже понятия не имел, где и с чего им следует начинать.