Кенни Маккормик — Мистерион.
***
Прошло достаточно времени после ее смерти, но эти воспоминания никак не отпускают. Я стал героем ради нее, чтобы успеть помочь в трудную минуту, пожертвовав собой. Глупый подросток, решивший, что быть супергероем круто, к чему в итоге это привело? Завтра утром все решится, если концерт пройдет без Мистериона, то Хаос одержит окончательную победу, а если я вмешаюсь? Сложно думать о подобном сейчас, когда Твик смущенно отводит взгляд. Он рискует жизнью ради Мистериона, так почему герой не может сделать это ради него? Интересно, что бы сказала Карен, если бы увидела меня нынешнего? Была бы она горда, расстроена, а приняла бы мой отказ от геройства? Я снова возвращаюсь к одному и тому же, будто бы это единственная проблема в моей жизни — это так напрягает и тревожит. Лучше стоит отнести Твика домой, завтра нас ждет трудный день. — Пора, — вздыхаю, — позволишь? Он молчит, чуть кивнув головой. Видимо, тоже о чем-то задумался, а ведь действительно, слишком много произошло за эту неделю. Когда я вновь поднимаю Твика на руки, чувствую, что его больше не трясет как раньше. Видимо, друг привык к тому, что его носят, или просто смирился. На самом деле, мне нравится ощущать чужое дыхание около шеи, чувствовать тяжесть, зная, что это не бремя, а возлюбленный. Не знаю, как еще держусь брутальным незнакомцем перед ним, ведь будь сейчас здесь Кенни, наверное, я бы слишком засмущался интимности момента. Боже, говорю как влюбленный дурак, никогда же не стеснялся подобного. Ладно, Маккормик, тебе лучше сосредоточиться и не уронить Твика — вот что действительно будет неловко. Ночь все еще придавала нашей прогулке какой-то странной романтики и надежды. Но стоило мне отпустить друга на козырек у его окна, тепло между нами стало пропадать. Он смотрит в мои глаза с грустью, а после улыбается, прощаясь. Парень перелезает через подоконник самостоятельно, не оборачиваясь. Я пытаюсь улыбнуться ему в след, собираясь уходить. В последний раз гляжу в горизонт, скрываясь за колонной окна. — М-мистерион! — неуверенно звучит из квартиры. — Погоди! Сердце быстрее заколотилось, он зовет меня. Стараюсь как можно тише прокашляться. Сложно поддерживать хрипоту так долго. — Да, солнце? — выглядываю из-за стены. — Уже скучаешь? — Дурак, — он кладет свои ладони на мое лицо, приближаясь. Немного чувствую прикосновение его губ сквозь маску. Твик быстро чмокает меня в лоб, так же быстро отстраняется. Вау. — Ты не должен был отдавать свою удачу. — Эй, — улыбаюсь сквозь смешок, — через ткань не считается. — Т-ты! — его лицо заметно розовеет, а он сам напрягается. — На поцелуи разводишь что ли? — Да ладно тебе, солнце, — я облокачиваюсь на подоконник, — всего разок. — А не боишься, что я стяну с тебя маску и узнаю, кто ты? — Попробуй, — пожимаю плечами, смотря ему в глаза, — я тебе доверяю. Твик отводит взгляд, задумываясь. Он такой милый сейчас. — Всего раз! — Всего раз. Парень аккуратно касается края маски, оттягивая вниз. У Твика трясутся руки, когда он снова оставляет ладони у моих щек, чувствую тепло на лбу. Не знаю, самовнушение ли это, или действительно этот трюк работает, но такое ощущение, будто я стал сильнее. Когда друг отстраняется, замечаю его глупую улыбку. Мило. — Понравилось? — Ага, мечтай, — он поднимает маску обратно, тыча пальцем туда, куда недавно целовал. — Как грубо, — пытаюсь выглядеть расстроенным, но, кажется, друг не верит. В такие моменты люди забываются, верно? Невозможно описать того, что бурлит во мне сейчас, хочется поцеловать его в губы, но, черт, я не тот, от кого он этого ждет. — Тогда, — тихо начинает Твик, почесывая затылок, — буду ждать тебя завтра. Я в последний раз улыбнулся ему, чувствуя вину. «Не смогу», — пронеслось у меня в мыслях, стоило обернуться. Эта бессонная ночь действительно незабываемая. — Ну, — слышится позади, — если это трудно, мы поймем. Все поймут. Я не стал оборачиваться в этот раз, лишь помахал рукой, скрываясь за колонной окна. «Это действительно сложно, солнце».***
Мне нужно уйти подальше от его дома. Спрыгивать просто так — глупо, поэтому я воспользовался пожарной лестницей, спускаясь по ее перилам. За домами нет приспешников, они обычно караулят по тропинкам — это мне и на руку. В тени удается скрыться в более открытых местах. Это все так необычно: спустя какое-то время вновь бегать по городу в костюме героя. Словно ничего не изменилось, мое тело помнит и действует, а мысли перемешались. Мистерион нужен им, а я не могу справиться с идиотской тревожностью. Держа пистолет, думаю: «Сейчас или никогда». Это будто бы переломный момент, что решит исход завтрашнего дня. Поднимаю дуло к виску. Я уже делал это сотни раз, умирал, возрождался, погибал, вставал вновь, терпел поражения, но не сдавался. Так что останавливает меня сегодня? Это не русская рулетка, оружие полностью заряжено, нужно лишь надавить на курок. Вздыхаю, когда чувствую сквозь маску холодок от металла. Лишь… нажать…Выстрел.
***
Доброе утро. Самоубийство бодрит, но звон в ушах и головная боль не отменяется. Вставая с кровати, я слышу, что Бебе уже проснулась, видимо, она готовится к выступлению. Должны ли мы поговорить об этом всем сейчас? Черт, вчерашняя уверенность в себе пропала в никуда после выстрела! Мои виски разрывает ноющая боль и ничего кроме времени им не поможет. Если только попробовать приложить лед? Скидывая маску и плащ, я все же решаю выйти на кухню. Если этого не сделаю я сам, то за мной придет соседка. Получается, разговор состоится в любом случае, главное не зарыть себя еще глубже. В коридоре пахнет кофе, значит она на ногах уже давно и, наверное, сейчас красится. Невольно улыбаюсь, вспоминая, как пару месяцев назад я вернулся домой после убийства, вышел на кухню, не переодевшись, а после мы обсуждали с Бебе сериал, пока я пил ее остывшее кофе. Для нее это словно ритуал, будто бы она пытается почувствовать Твика рядом, ощутить его присутствие лишь по запаху. Да, от него действительно пахнет кофейными зернами, видимо, у него в квартире какая-то странная аура. Кофейное солнце. — Давай шустрее, еще и тебя накрасить нужно, — она продолжает смотреть на свое отражение, покрывая кожу ярким пигментом. — Ага. — Ты хотя бы умылся, — подруга замечает меня в отражении зеркальца, теряя дар речи, — Кенни… Девушка подрывается с места, замечая оставшиеся части костюма Мистериона. Она обнимает меня, глубоко вздыхая. — Все в порядке, не волнуйся. — Как тут не волноваться! — соседка отстраняется, она осматривает меня с ног до головы, хватаясь за плечи. — Ты? — Не знаю, — честно отвечаю, опуская взгляд, — ночью я был у Твика, меня будто что-то вдохновило тогда, но сейчас все иначе. — Что ты чувствуешь? — Стивенс провожает нас к дивану. — Мне просто нужно все обдумать. — У нас нет на это времени, но, — девушка закусывает губу, задумываясь, — если ты вернешься сегодня, не значит, что должен вернуться позже. — Я понимаю, но людям такое не объяснишь, а после ситуации с Хаосом пойдут огромные последствия. — Если Мистерион не появится сегодня, это немного усложнит задачу, но мы попытаемся хотя бы вдохновить людей на восстание. — Черт! — в голову ударяет тревога, а я вскакиваю с дивана. — В этом и проблема! Я бы мог просто… не знаю, вбежать к Хаосу, пристрелить его и просто помереть от его головорезов, это было бы действительно значительно по сравнению с «мирными вариантами». — Ты не обязан! — Бебе встает за мной. — Мистерион может присоединиться к восстанию как Кенни Маккормик. — Я не могу умереть, Бебе, — мои ладони накрывают ее руки, — в такие моменты смерти большого количества людей намного страшнее моей. Она молчит, не поднимая на меня взгляд. Я лишь прижимаю наши ладони к груди: — Мне нужно постараться уговорить Твика не рисковать, а после разобраться самому, и твоя помощь как никогда нужна сейчас. — Он не послушает, — Стивенс мотает головой. — Знаю. Нас отвлекает будильник подруги; видимо, пора. Стоит переодеться, иначе приспешники не позволят и шагу дальше сделать. Не помню, чтобы мерч с Мистерионом был настолько популярен, но без полного костюма меня можно принять за фаната. На самом деле, было забавно видеть игрушки на полках в супермаркетах, детям они особенно нравятся. Наверное, это странно для других людей, что, может быть, гостят у нас в городе, или только переехали. Мэр отдавала мне копейки с продаж, этот небольшой заработок помогал нам с Бебе платить за квартиру в первое время, а после мы стали использовали из этого счета пару долларов на пиццу. Как все закончится, стоит вновь устроить ночной марафон фильмов, позвать Твика и… — Погоди, — Стивенс останавливает меня, когда я подхожу к своей комнате, — просто знай, что я поддержу тебя в любой момент. — Спасибо, — ладонь останавливается на дверной ручке, — все же стоит попытаться. Умирать страшно, но больше пугает неизвестность в завтрашнем дне. Что будет после выступления? Нас посадят? Убьют? Хаос продолжит держать всех взаперти? Черт, если думать о таком, то можно просто сойти с ума! Небольшое зеркало в моей комнате позволят взглянуть на себя со стороны. Я подбираю маску с кровати, примеряя ее. Отражение больше не вызывает отвращения, наверное, это прогресс? Мне сейчас лучше остановить друзей от опасности, а после думать над убийством Профессора.***
Всю дорогу до главной площади мы молчали. Странное чувство дежавю, а ведь совсем недавно происходило подобное. Эта неделя была действительно трудной для нас всех, а мне пришлось даже переступить через себя. Главное — не передумать после, не убежать, стоять до конца. Когда мы доехали до парковки, Бебе не спешила выходить. Я немного притормозил тоже, продолжая молчать вместе с ней. — Мне страшно, — спустя какое-то время, сказала она, — вдруг он выстрелит в вас? Конечно, она боится! Не то чтобы все было настолько жестко, но зная, насколько Профессор Хаос поехал головой, ожидать можно все что угодно. Поэтому я здесь, приехал не ради своего соло на гитаре и дуэта с Твиком, нет. Я был обязан находиться здесь в этот день. — Бебе, — когда моя рука касается ее плеча, чувствую, как она трясется, — никто сегодня не умрет. Я обещаю. — Их больше, а ты один. — У меня есть вы, забыла? — Да, но… — Просто послушай мой план, — я перебиваю ее, сжимая чужую ладонь, — когда у людей есть оружие, они часто касаются его, проверяют. — Ага, — подруга кивает, — мне нужно следить за этим? — Верно, — я улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку, — тогда у тебя будет преимущество. Без команды они стрелять не станут, но ты уже заранее будешь знать, где они их прячут. — А ты? — Стивенс беспокойно глядит на меня, не отпуская. — Я смогу прикрыть одного, а там будем надеяться, что приспешники косые, — громко вздыхаю, — нам пора, пошли. На площади было красиво, но настроение праздника не наступало. Помню как раньше мечтал погулять по улицам в этот день, Карен тоже хотела посмотреть на концерт, поесть мороженого… У нас не было средств на транспорт, идти пешком было далеко, да и скорее всего мы бы и не попали на праздник. Нас могли принять за бродяг, не допустить; очень странно сейчас прогуливаться по площади, думая об этом. Инстинктивно смотрю на небо, думая о ней: «Я здесь, уже второй год, здорово, да?». Тот самый рыжий парень вновь встречает нас, видимо, он запомнил лица, даже не стал спрашивать, что мы тут делаем. Он на нервах, заламывает пальцы, пока ведет нас с подругой за сцену к гримерке. Видимо, на этого беднягу свалена вся работа по организации, или что-то иное тревожит его. Парня потряхивает из-за громких звуков. Когда какой-то зевака роняет коробку, рыжий подскакивает, осматриваясь. Его запугали? — П-прошу, — парень открывает перед нами дверь, — у вас есть час на грим и репетицию. — С тобой все хорошо? — Бебе останавливает его. — Да, не волнуйтесь, просто постарайтесь выложиться на все сто! И парнишка уходит. Мы переглядываемся с Стивенс, прежде чем войти в гримерку. В комнате не так много места, но зеркала здесь больше. Кажется, рядом со вторым зеркалом должна была остаться надпись Клайда с прошлого года. Народу немного, еще пару человек не пришло. Венди здесь недавно, судя по тому, что костюмы, за которые она была ответственна, только вешают на плечики. Пройдя немного вперед, встречаюсь взглядом с Твиком. Он какой-то слишком вдохновленный, это так Мистерион на него подействовал? Друг, вставая с диванчика, направляется к нам. Твик приветливо улыбается, спрашивая о нашей готовности. Бебе отвечает ему, что ей осталось лишь поправить макияж и одеться, а со мной еще нужно поработать. За эту неделю я полностью доверил свое лицо другу, если бы меня красил кто-то другой, то, думаю, это стало бы проблемой. Одноклассник тянет за собой, хватая за запястье. В сознание возвращает начатый разговор, и надпись у стекла: «Тут был Донован». — Ты не поверишь, — шепчет мне в ухо Твик, — ко мне приходил Мистерион. — Ты это всем рассказываешь, что ли? — Дурак, — он толкает меня в плечо, отвлекаясь на косметичку, — только тебе. Неинтересно, что ли? — Да нет, — я тихо усмехаюсь, — интересно. — Он услышит. — Он так сказал? — Ну, — парень набирает немного теней, — что-то вроде того. — Значит, он жив, да? Твик перестает водить мягкой кисточкой по моему веку. — К чему-то ты клонишь, а, Маккормик? — Не то чтобы, — вздыхаю, снова задумавшись. Нужно максимально оградить друзей от опасности сегодня, а выступать с песней для Мистериона — плохая идея. Твик может резко отреагировать на просьбу не рисковать, но как я смогу уговорить его, если даже Мистерион не смог? — Не думаешь, что твоя идея опасная? Если он жив, то… — Не дергайся, — он чуть глубже надавливает на кисть — это неприятно. Твик зол, черт, но если кто-то из них сегодня погибнет из-за моей неосторожности? Конечно, мы уже обсуждали план «Б» с Бебе, но зная нынешнего Хаоса, неважно, как мы подготовимся — действия психопата предугадать нереально. — Твик, — я аккуратно отстранил его руку от лица, — просто послушай: то, что мы делаем — безумие. — Безумие — давать заднюю в самом конце пути! Если ты так боишься, то просто уйди! — Да я за вас переживаю, дурак! — Дурак? — Твик хмурится, отдергивая руку. — В отличие от тебя, все здесь стараются! Ты бы мог просто отказаться в самом начале, почему сейчас? — Я многое осознал и… Друг словно смотрит в пустоту, он о чем-то задумался посреди спора? Он внимательно бегает глазами по моему лицу, непонимающе сгибает брови. Может ли он?.. — Это был ты. Черт. — Это был ты! — Твик тычет в мою грудь пальцем. — Думаешь это смешно? Ты настолько далеко готов зайти, чтобы просто заставить нас не выступать? — Что происходит? — Бебе врывается в наш разговор, вставая меж двух огней. — Кенни уходит, — заявляет друг, со злостью швыряя кисть на гримерный столик. — Что? Почему? — доносится голос Клайда. — Он просто забыл свою маску и костюм. Твик уходит. Уходит из гримерки в туалет, эта мысль скребет на сердце. Он плачет там? Почему все должно быть таким сложным? Черт, я уже совсем запутался в самом себе. У меня нет сил, чтобы думать о таких вещах. Бебе сочувственно хлопает по плечу, почти сразу убегая за другом. Остальные в раздевалке молча смотрят на меня, никто ни звука не издал, словно они боятся спугнуть меня или что-то такое. Лишь голос того рыжего парнишки возвращает в реальность. Генерал Бардак, так же его звали? Если честно, я не уверен, словно память подводит. — У вас все хорошо? — спрашивает он, зайдя в комнату. Его, видимо, зацепила мертвая тишина, отчего он долгое время молчал вместе с нами. — Мы отменяем шоу, — говорю я, слыша позади себя, как кто-то что-то уронил. — Что? — Ред в мгновение оказывается рядом, хватая за плечи. — Ты с ума сошел или что? Довел Твика из-за этого, теперь нас? — Да почему вы просто не можете послушать! — повышаю тон, одергивая ее руки. — Почему я один думаю о вашей безопасности? — Безопасности? — тихо спрашивает рыжий. — У нас сегодня не так много охраны, но за вашу безопасность ручается сам Хаос. — Слушай хоть ты, — я поворачиваюсь к парнишке, — наше выступление еще можно отменить? Форс-мажор или что-то в этом роде? — Профессор нервный, не думаю, что ему это понравится. — Блять! — Сэр, успокойтесь! — Просто проваливай, Маккормик, — дверь туалета отворяется, выпуская Твика оттуда, — справимся без тебя. Вслед за парнем выходит и Бебе, она виновато смотрит на меня, пожимая плечами. Видимо, у них тоже состоялся не особо приятный разговор. — Просто дайте нам дополнительное время на подготовку, с этим всем мы потеряли достаточно. — Я позабочусь об этом, — Бардак убегает, прижимая планшет с бумагами к груди. Обстановка в комнате становится мрачнее с каждой секундой, словно пока я не уйду — ничего не изменится, будет только хуже. Может, просто стоит им рассказать? Не думаю, что от этой информации им станет легче. «О, посмотрите, он все это время был рядом, знал о ситуации, но ничего не предпринял? И это наш герой?», — они наверняка подумают так! Черт, я же давно все решил, стоит просто перестать думать о подобном. У каждого из нас могут быть проблемы, но рано или поздно нужно браться за них. А если я не уйду? Тогда потеряю их доверие окончательно, нам всем сейчас нужно успокоиться. На улице свежо, гости уже собираются рядом с площадью; странно, я думал, людей будет меньше. Они напуганы, поэтому идут толпами на подобные мероприятия? Скорее всего, и нужно что-то с этим делать. Убить Хаоса — дело первой важности, но что произойдет после? Хотя, сейчас лучше не думать о будущем настолько глобально. Я присаживаюсь за сценой на перила, вздыхаю, не понимая, как двигаться дальше. Ладно, над планом действительно нужно поразмышлять, ведь его нет от слова совсем! В голове-то все просто, вбежал к Хаосу, пристрелил и умер сам, а на деле? Бардак сказал о малом количестве охраны, это нам на руку. Если Твик все же выйдет на сцену с песней, думаю, Бебе успеет некоторых утащить за кулисы. Сколько их будет у сцены? Нужно проверить. Вставая с перил, я не ожидал встретиться на пути со Стэном. Он кивает в сторону, и мы присаживаемся на то же место. — Что на тебя нашло, чел, — парень не вынимает руки из карманов, заглядывая мне в глаза. — На то есть свои причины, Стэн, — вновь вздыхаю, как же я уже устал. — Поделишься? Если так подумать, Марш отличный друг, на него всегда можно положиться и, возможно, его помощь не помешает в данной ситуации. Надеюсь, он поверит. — Помнишь… — я чуть медлю, мы всегда остерегались этой темы, — Карен, она не умерла одна. — К чему ты клонишь, — Стэн хмурит брови. Понимаю, эта ситуация серьезная, — говори прямо. — Меня подстрелили первым, — я невольно касаюсь места первого ранения, от него словно шрам остался, — Мистерион — так меня прозвали в городе. — Это не смешно, чувак. — Я не шучу, Стэн, — стараюсь выглядеть максимально серьезно, глядя в его испуганные глаза, — мне необходима твоя помощь. — Ты типа не хочешь возвращаться, поэтому пытаешься все отменить? — Нет, не в этом дело! — слишком резко дергаю головой, шее больно. — Ну, ты сильно не переживай по этому поводу, мы не будем злиться. — Да дай же ты договорить! — срываюсь на крик. Слава богу, никого нет рядом. — Прости, я понимаю, это сложно, и пытаюсь подбодрить, — парень чешет затылок, опуская взгляд, — мы же друзья, это и для меня сложно. — Дурак, — я ударяю его по плечу, — конечно, друзья. — Знаешь, я не уехал в тот колледж из-за Картмана. Наверное, давно стоило рассказать тебе об этом. — Погоди, ты ведь сказал, что он… — Самоубийство, да, — Стэн трет переносицу, — это все фальшь и цирк, чтобы он смог «уйти». А я помог ему, за деньги. Что? — Мне так стыдно перед тобой, чувак, — друг поджимает губы, смотря на меня, — ты, наверное, переживал такое, а я, дурак, все хуже сделал. — Ты делал это ради семьи, верно? — Тебе кто-то рассказал? — он удивленно хлопает глазами, задумываясь о чем-то. — Нет, — я улыбаюсь ему, кладя руку на плечо, — просто, ты бы по-другому не поступил.***
— Ладно, — Марш взбодрился, вскакивая с места, — тебе нужна помощь, а, герой? — Ты бы потише об этом, мы все же в тылу врага. Давно я не ощущал такого тепла в груди, это не совсем то, что чувствуется при влюбленности или чего-то еще. Это нечто другое, что напоминает о прошлом, словно тяжелый груз упал с плеч, и стало легче дышать. Думаю, Стэн чувствует тоже самое, он сейчас словно сияет энтузиазмом. Мы решили перенести разговор по душам на выходные, когда все придет в норму, а сейчас лучше последовать плану. — Просто нужно узнать, сколько их у сцены, а дальше все на вас с Бебе, понял? — Понял. — Твик не даст заднюю, поэтому вам нужно постараться обезопасить выступающих, а я в это время придушу Хаоса. — У тебя есть пушка, или типа того? Я киваю. Это отцовский ствол, первое время было мерзко держать его у себя, в голове сразу возникали картинки о происшествии. Когда я выстрелил в себя в первый раз, то после не мог остановиться, мне казалось, что оно должно наконец-то убить меня, каждая новая пуля была словно панацеей, пока мне не приснилась она… С тех пор этот пистолет был с Мистерионом постоянно и не раз спасал меня от каких-то придурков. Защищать улицы города страшно, особенно зная, что у многих воришек при себе заточка. Мы выглядываем из-за угла сцены, наблюдая за людьми. Приспешники выглядят одинаково, а вот об организаторах такого не скажешь. Видимо, Профессор потратил немало на сегодняшний праздник. У сцены их двое, плохо дело, у каждого свой угол обзора. Если так подумать, то остальных, кроме этих двоих, не наблюдается, а значит убежать за кулисы и сбежать с парка — дело простое. Я поворачиваюсь к Стэну, уводя его обратно в коридор к гримерке. — Сейчас тебе нужно поговорить с Бебе, рассказать о дальнейшем плане. Она многое знает, не подведет. — Окей, а как быть с другими? Без понятия, как быть с другими… Ред сейчас так же зла, как и Твик, а остальные? Смогут ли они вести себя, как ни в чем не бывало, а после удрать? — Когда «легенды» выйдут на сцену, вам нужно будет заставить оставшихся ребят уйти, это все, что требуется. — А ты? — друг останавливает меня. — А я найду Профессора Хаоса.***
Он должен сидеть где-то неподалеку от сцены: когда мы заходили за кулисы, я заметил небольшую платформу, возможно, Хаос будет там. Сразу врываться не будет хорошей идеей, только вот если удастся где-то засесть. Без плаща чувство скрытности уменьшилось, словно чего-то не хватает, чтобы начать красться. Охраны у этого места не было, странно. Благодаря толпе у зрительных мест мне удалось проскользнуть мимо глаз приспешников, только вот организаторы все еще бегают за сценой. Какая-то девушка принесла стулья на эту маленькую платформу. Если я останусь за ширмой, то меня могут заметить работники за сценой. Когда девушка уходит, стараюсь аккуратно пробраться чуть ближе, за шторкой есть место, но будет ли она просвечивать? Ткань плотная, но придется стоять неподвижно. Кажется, через пару минут должен начаться концерт. Я втягиваю живот, выдвигая руки вперед, крепче сжимая рукоять пистолета. Слышу шаги. — Сэр, вы уверены? — это голос того рыжего приспешника. — Просто постарайся, чтобы этого идиота допустили, — Хаос. — Скоро начнется шоу, но я уйду ненадолго, только проверю студентов. — Главное — не забудь свою часть плана, — слышится шелест бумаги. У него есть план, прекрасно! Значит, два охранника тоже являются планом! Если так подумать, то это явно не массовое убийство, только если он не заложил где-то бомбу. Черт, я могу гадать сейчас вечность! Много чего может прийти в голову психопата, вот только бы взглянуть на него, понять обстановку. Начала играть музыка. Через какое-то время из колонок послышался голос взрослого мужчины, он поблагодарил зрителей за присутствие и представился Карлом. — Этот великий день мы празднуем с великим человеком! — вещает он. — Так давайте же поприветствуем Профессора Хаоса! Толпа начала аплодировать, все настолько плохо? Или же люди просто смирились со своей участью? Черт, я не знаю, когда мне выходить, словно паника засела в груди. А я точно зарядил магазин? — А сейчас, я приглашаю на сцену талантливых ребят из городского колледжа, что подготовили для вас наилучшие выступления! Музыка затихает, и становится слышно, как Хаос постукивает по подлокотнику. Песня начинается иначе, а значит, очередь Твика еще не настала. Если я помешаю его выступлению, он ведь не простит меня, да? Черт. Стараюсь как можно тише сглотнуть и не пошевелиться. Голос Бебе успокаивает. Слышно как четко и ровно она поет, но я знаю, что сейчас ей беспокойно. Она как никто другой переживает сейчас, и то, что она все еще держится ровно — говорит о многом. Стивенс действительно очень сильная девушка, и я рад, что она моя подруга. Когда закрываешь, глаза становится спокойнее, можно ярче представить, что происходит на сцене, и постараться мысленно поддержать. Следующий по программе выход Твика, им нужно хотя бы начать. Друзей провожают бурными аплодисментами, видимо, всем действительно насрать на то, что они видели это в прошлом году. Настолько все отчаялись, что весточка из прошлого на них так влияет. Я изменю это. Постараюсь. — Вот это был танец, верно? — на сцену выходит ведущий. — Нужно немного передохнуть от такого замечательного выступления. Как вы? Люди молчат, они будто бы присутствуют тут, но не существуют. — Нет слов? Понимаю! — Карл хихикает, пытаясь разрядить обстановку. — А сейчас слово предоставляется представителю империи хаоса, главе всех приспешников… Генералу Бардаку! Видимо, им нужно как-то растянуть праздник, ведь никто кроме нас не согласился на участие. Рыжий говорил, что они сначала пытались заставить работников танцевать и петь, но у них так и не получилось поставить нормальные номера. Видимо, поэтому они так быстро согласились на нас, и особо не требовали чего-то. Черт, руки затекли. — Благодарю, сэр, — слышно, как по микрофону стучат, — я, от лица всех в нашей организации, хотел бы выразить благодарность за посещение данного мероприятия. Это действительно многое значит для нас, и мы надеемся, что остальные дни пройдут так же продуктивно, как эти два месяца! — Воу, вот это речь! Проводим же Генерала аплодисментами! Зал молчит, боится. Не знаю, что происходит дальше, но парнишку все же провожают хлопками. — Походу, вы уже совсем заскучали, а? — ведущий снова смеется, — тогда мне стоит пригласить на сцену еще одних талантливых студентов! Встречайте же! Я невольно напрягся от услышанного. Они начнут, и мне останется только утянуть Хаоса за ширму и устранить. Это будет идеальным исходом событий, Твик закончит выступление, а я спасу город. Главное только не паниковать. Пианино заиграло, а значит пора! Я медленно отодвигаю кусок ткани, готовясь захватить Профессора.Legends never die…
Где, черт возьми, Хаос?! Я выбегаю на подиум, оглядывая стул. Еще немного бегаю взглядом по толпе, замечая Профессора на пути к сцене. Дерьмо! Если он поднимется к ним, то все пропало! Приспешники у сцены стоят неподвижно, судя по всему по команде психопата.When the world is calling you
Твик выглядит серьезным сейчас. Мое дыхание словно дрожит, когда мы случайно встречаемся взглядом. Я одобрительно улыбаюсь ему, убегая за Хаосом. Надеюсь, он простил меня.Can you hear them screaming out your name?
Стараюсь держаться на расстоянии, каждый неловко сделанный шаг может испортить все. Приспешники даже не смотрят в эту сторону, они лишь сжимают кулаки, слушая, как Твик кричит в микрофон. Пусть только попробуют тронуть его, Мистерион здесь.They never lose hope when everything's cold and the fighting's near
Он уже зашел в коридор гримерок, пришлось немного ускориться и побежать. При нем все еще голова какого-то бедняги, не уж-то он хочет представить ее, как аргумент? Когда я захожу в нашу комнату, меня встречают испуганные лица друзей. Бебе шепчет извинения, но ее вины нет. Никто из нас не смог бы предугадать подобное. Я успеваю высунуться из-за кулис, наблюдая за Хаосом. Никаких резких движений, Кенни, просто держи курок наготове. — К сожалению, я не могу похлопать, — прерывая концерт, говорит Хаос, — руки заняты! Голова бедняги глухо падает на пол, а сам парень начинает аплодировать. Мерзость. — Браво! Мистерион, это все для тебя! Браво! Профессор подходит к голове, присаживаясь на корточки. Он поднимает ее за волосы, тыча в народ. — Вот он ваш спаситель! — смеется, выкидывая обрубок со сцены. Люди в страхе отходят, кричат и паникуют. Черт, сейчас бы забрать ребят со сцены. Я старюсь как можно тише позвать Твика по имени, ожидая, что он обернется. Так и происходит, я указываю на остальных одноклассников. Он кивает мне, тыча Токена, пока Клайд с Хайди уходили за кулисы. — Куда пошли? — черт, заметил. Твик шел последним, поэтому Профессор подхватывает его, приобнимая. — А ты ведь мне нравился, милашка, — он противно улыбается, глядя ему в глаза. Твику страшно, — решил разочаровать меня? — Убери от него руки, Хаос, — я не выдерживаю и вылезаю из укрытия. — А ты кто такой? — парень щурится, пытаясь разглядеть мое лицо, — В героя решил поиграть? — Я и есть герой, разуй глаза, — направляя дуло пистолета на него, пытаюсь унять дрожь. Руки отвыкли. — Чего? — он смеется, прижимая Твика ближе. — Я — Мистерион. Не узнаешь? — Мистерион — мертв, — рычит Профессор. — Это так, — послышался знакомый голос позади, — а сейчас, Кенни, будь добор, не рискуй. Настоящий герой уже здесь. — Енот, — Хаос злится, отталкивая Твика. Я успеваю подхватить друга и не попасться под горячую руку злодея. Он накидывается на парня и в этом хаосе сложно уловить черты лица, но черт, я знаю его. Енот отталкивает от себя Хаоса, отходя на безопасное расстояние. Он поднимает руки, ожидая, пока оппонент поднимется. Профессор не нападает вновь, а медлит, восстанавливая дыхание и щупая задний карман. В этом миге спокойствия удается рассмотреть незнакомца. Странная одежда, нелепая маска и толстое тело… чертов Эрик Картман! Неужели он зашел настолько далеко лишь для того, чтобы стать героем? Я помогаю встать Твику, закрывая его собой. Сейчас главное — следить за руками Хаоса, он может достать все что угодно: пистолет? нож? кнопка активации взрывчатки? Шумит металл, а парень достает пистолет, направляя его на Картмана. Я успел дернуться в сторону друга, пытаясь еще больше прикрыть его. — Стой смирно, или твоя голова будет следующая, — угрожает он, поворачиваясь к нам, — а вы, руки вверх и туда же. Приходится слушаться, мое оружие падает, а Твик испуганно глядит на меня. Я киваю ему, и он послушно идет следом. — Я ведь говорил тебе не появляться, — Хаос вновь целится в Енота, — конечно, власть манит, понимаю, но почему бы тебе просто не сдохнуть? Картман выглядит спокойным, будто бы все идет по плану, или у него есть туз в рукаве. На самом деле я не удивлен ему, этот парень всегда был занозой в заднице, и многие его идеи пугали. Нам со Стэном казалось, что Эрик психопат, а Кайл перестал общаться с нами из-за него. — А ты, — Хаос подходит ко мне, приподнимая мой подбородок стволом. Он разглядывает мое лицо, кажется, он пытается вспомнить очертания Мистериона. Последнее, что я от него слышу — тихое: «Это он». Профессора пробивает на безумный смех, он отходит обратно, хватаясь за голову. — Ты мне наврал! — пистолет, в который раз, оказывается у лица Эрика Картмана. — Ты, чертов сукин сын, наврал мне! — Мне всего лишь нужно было расположить тебя к себе, партнер, разве ты не понял этого? — Конечно! Ведь все всегда оставляли меня в дураках, — он перестает смеяться, вздыхая, — Ты думал, все будет просто, да? Отвечай! — Так и есть, — Енот ухмыляется, — мне останется лишь победить тебя и спасти город, стать новым героем. — Ты мусор! — кричит Профессор. — Жалкий урод, который должен сдохнуть. Не забывать, кто на крючке! Я — убийца, мне не составит труда нажать на курок. — Вся твоя власть — моя. — Закрой свой рот! — его начинает трясти. — Никто не посмеет командовать мной! Еще одно слово, и я стреляю. — Мы можем договориться, партнер. — Эрик стоит неподвижно, держа руки на весу. — Кто тебе такое сказал, а? — он хмурит брови, отчего его шрам сжимается. — Даже мой мудила отец не был настолько отбросом, как ты. Просто умри. Черт! Он сейчас выстрелит! Тело двигается само по себе, закрывая собой старого друга, готовлюсь получить пулю в лоб, сжимая до боли веки. Насколько бы ни был плох Картман, никто не заслуживает смерти.Щелчок
Что? — Ах-ха-ха-ха! Ха! — смех Хаоса заполняет тишину, становится слишком жутко. Я стараюсь как можно быстрее осмотреть испуганного друга, прежде чем вернуть взгляд на злодея. Твик в порядке, только вот Профессор, видимо, сошел с ума. Он хватается за живот, чуть ли не падает, не переставая смеяться. Это был бы идеальный момент для нападения, но, к сожалению, я опоздал. — Он не заряжен! — Хаос достает из кармана пулю, вынимая магазин из оружия. — Как мило с твой стороны, Мистерион.Выстрел
Я не успел. Тело Профессора Хаоса с грохотом падает на сцену. Многие люди разбежались, остались только самые напуганные и шокированные. Лицо злодея застыло в оскале, безумной улыбке. Черт, не так все должно было случиться. Мы не были близки с этим человеком, он мой враг, и я даже имени его не знаю, но глядя на пробитую пулей голову, становится грустно. Ему нужна была помощь, еще давно, конечно, но кто же знал, что его жизнь закончится на этом? Странно, я был готов убить его сам всего пару минут назад, но сейчас жалею его. Люди странные. — Интересно, — говорит Енот, подходя к трупу, пиная его со сцены, — как жаль, ведь это я должен был убить тебя, партнер. — Ты сумасшедший, — мотая головой, говорю я, — благодаря тебе все это, верно? — Ага, — Картман подбирает пистолет Хаоса, направляя дуло на нас с Твиком, — а разве Мистерион не должен был исчезнуть? — А-а-а! — слышится крик, друг не выдерживает всего этого напора и кидается на Эрика. Карман пытается выстрелить, но у него это не выходит, Хаос зарядил всего одну. — Черт, — ругается Енот. — Кенни, пистолет! — Твик старается удержать его, кивая в сторону моего оружия. Я рванул к предмету, но толстая нога пнула его подальше. Картман заваливает меня на землю, вдавливая весом, но и не с такими приходилось драться. Твик старается помочь, оттягивая Енота за ноги, это помогает выбраться и отойти чуть подальше. Картман замахивается кулаком по лицу друга, и меня это не на шутку выбешивает. Чувствую, как кровь стынет в жилах, и хочется действовать безрассудно, навалиться сверху и раскрасить морду этому мудиле, но тогда он просто увалит меня следом. Оттолкнуть Эрика от Твика получилось только пинком. Я замахнулся ногой, попадая куда-то по ребрам, откидывая противника немного в сторону. Пока он встает, убегаю за пистолетом, но падаю, потому что мою ногу схватили. Подбородок пульсирует от боли, я сжимаю зубы, чувствуя, как стерлась кожа. Боль бодрит, не знаю даже, почему. Словно это какое-то напоминание о прошлом, когда Мистерион получал похуже: переломы, глубокие порезы и синяки. — Твик, уходи! — прошу я, надеясь, что он убежит за кулисы. Но он стоит на месте, чуть ли не собираясь ринуться в бой. Слава богу, его останавливает Стэн, утягивая в безопасное место. Я как можно быстрее встаю с пола, но я оказался слишком медленным, Енот заполучил рабочий пистолет. — Всем не с места! Этот город мой! — Не забывай, что я еще здесь, — говорю это, утирая нос, — что бы ты не делал, я буду возвращаться снова и снова. — Может, ты хочешь денег, а, Кенни? — он пожимает плечами. — Наверное, ты до сих пор живешь в этом странном шалаше? — Не твое дело, Картман. — О, ты помнишь меня? Здорово. Так что насчет сделки? Стэн может рассказать, насколько все надежно. — Замолкни, — рычу я. — Он тебе не рассказал? — Эрик удивленно смотрит на Марша. — Видимо, поэтому вы и не общались столько лет. Енот отвлекся, нужно лишь обезоружить его. Я бегу в его сторону маневрами, стараясь быть как можно правее, ему будет сложнее попасть со стороны ведущей руки. Адреналин бурлит ни сколько по телу, сколько в самой голове. Страшно, если он попадет в голову и друзья останутся с ним один на один, но в тоже время охотно испытать удачу. Азарт вернулся, черт возьми! — Не подходи! — визжит он, выстреливая. Пуля попадает в плечо, меня немного пошатывает, но я бегу, несмотря на боль. Второй раз он промахивается, а в третий успевает задеть ту же руку. Я сжимаю зубы, пытаясь не закричать: это больно, ужасно больно. Словно все рвет внутри и пульсирует. Слышу, как визжат девушки, видимо, они вышли на звуки пальбы. Приходится надавить на него поврежденным боком, отчего я падаю вместе с ним. — Несите веревки! — с одышкой кричу людям около кулис. Стараюсь как можно сильней прижать Енота к сцене, заламывая руки. На помощь приходит Стэн, удерживая Картмана вместе со мной.***
— Кенни! — Твик вешается мне на шею, он плачет. — Ты живой! — Ага, — я устало вздыхаю, позволив себе наконец-то расслабиться. Чувствую, как течет кровь с ранений, но боль лишь сейчас начала нарастать. Адреналин и шок ушли, от того и приходится стискивать зубы и шипеть; даже как-то непривычно, что я не умер. — Твоя рука, — тараторит друг, аккуратно касаясь ее, — нам нужно вызвать скорую и что-то сделать! — Просто, — ай, я не могу пошевелить ей, — подай пистолет, я застрелюсь. — Нет! — Твик пинает оружие подальше. — Все уже закончилось, ты не должен умирать. — Эй, успокойся, — как можно нежнее касаюсь его лица, утирая слезы, — все же хорошо. — Я такой дурак, — его глаза еще больше краснеют, — из-за меня мы чуть не умерли. — Не переживай, — я прижимаю его к своей груди, — поэтому Мистерион здесь. «Я вызвала скорую! Все в порядке?» — слышится голос Бебе вдалеке. Твик подзывает ее к нам за помощью. Подруга с ужасом глядит на мои раны, снимая ремень с брюк. Она привыкла к такому, наверное. Однажды я пришел домой в полумертвом состоянии, тогда-то мне и пришлось рассказать Бебе правду. Соседка сначала настаивала на враче, пыталась остановить кровь самостоятельно, но отцовский пистолет помог эффективнее. То утро стало самым ужасным для нее, а для нашей дружбы переломным. После разговора о геройстве, Бебе твердо решила помогать мне, она просиживала вечера за статьями об оказании первой помощи. Стивенс наложила шину на руку, помогла остановить кровь на какое-то время. Твик все еще не отходит от меня, продолжая немного хныкать. Его лицо тоже пострадало, но он все еще сидит, терпит. Если бы не он, наверное, все сложилось бы иначе; я рад, что друг в порядке. — Ты злишься на меня? — спрашиваю я, лежа у него на коленях. — Сдурел? Нет, конечно! — Здорово, — вздыхаю с облегчением, прикрывая глаза, — твоя удача все же сработала. — Дурак, не вспоминай об этом, — он усмехнулся. — А мне понравилось. И мы замолчали. Неловко выходит, но в то же время тишина сейчас как никогда расслабляет. Картмана, кажется, куда-то унесли, Стэн сказал, что хочет запереть его в кладовке. Если это действительно все его рук дело, то какие должны быть у него связи, чтобы оккупировать целый город? Удастся ли нам посадить его, чтобы подобное больше не повторилось? Хотя, весь Южный парк на стороне Мистериона, он больше не позволит кому-то захватить власть. — Кенни, — шепчет Твик, возвращая меня из транса, — я тебе нравлюсь? — Ага, — отвечаю так же тихо, не открывая глаз. — Здорово. — Наклонись поближе, — прошу его, протягивая здоровую руку. Он слушается, краснеет, жмуря глаза; мило. Я невольно улыбаюсь, касаясь его щеки. Она мягкая, теплая, чувствуется, будто все его тепло уходит в сердце, заставляя бабочек в животе проснуться. Легонько целую Твика, не веря самому себе. Героям полагается награда, верно? Наверное, это самое ценное, что я мог заполучить в своей жизни. Даже пульсирующая рука не сравнится с тем, как колотится сейчас сердце. Он касается моего затылка, поглаживая его, отчего по телу прошлись мурашки. Никогда не чувствовал такую легкость на душе… — Постыдился бы, — Бебе ударила меня журналом по голове. — Ай, за что? — я с удивлением раскрываю глаза, вздрагивая. — А если ты сейчас у него на руках умрешь? — она тычет закрученной в трубу книжкой. — Тебе бы вообще меньше двигаться и говорить. — Ты же знаешь, не умру, — я почесываю место ушиба, знатно же она зарядила. — Ты знала?! — удивляется Твик. — Ой, что я о вас только не знала, — Стивенс пожимает плечами, — не дергай его, будет еще время ворковать. Девушка подмигивает и уходит, оставив нас обоих смущенными. Думаю, нам действительно стоит обсудить это после, в более интимной обстановке.***
Скорая приехала спустя минут пять, наверное? Я не особо следил за временем, слушая Твика, пытаясь отвлечься от боли в мышцах. Было здорово услышать от него истории из старшей школы о Бебе: не думал, что она настолько не изменилась. Здорово, что все закончилось сегодня. Когда меня погрузили в машину, я не почувствовал никакого стресса, страха или волнения. Мне рассказывали, что многие перепуганные и шокированные люди едут на скорой. Наверное, благодаря друзьям я чувствую себя хорошо с двумя пулями в руке. Звучит безумно, но боль действительно утихла. Твика забрали со мной. Его лицо осматривали прямо в салоне, а я держал одноклассника за руку, когда он шипел при обработке ссадин. Друг отделался парой ушибов и ободранными коленками, настоящий герой. Как вспомню, что он налетел на Енота, аж гордость берет. Черт, я так люблю его.***
В больнице пришлось задержаться. Одна пуля застряла, и врачи доставали ее хирургическим путем. Пока я лежал неделю на реабилитации, город успел вернуться в прежнее русло. По рассказам друзей, границы открыли в тот же день, а связь нормализовалась ближе к утру нового дня. Видимо, Хаос предусмотрел все это перед своей смертью, не желая отдавать власть Картману. Когда полиция возобновила свои полномочия, то и Эрика задержали. Скоро пройдет суд по его делу, а недавнее заявление президента не оставило вопросов. Енот потерял свое влияние в тех кругах, которые помогли ему добиться подобного. И, слава богу, значит, его посадят. Одногруппники забегают в гости по очереди, кто с цветами, кто с фруктовыми корзинами. На самом деле, мне нравится в больнице, здесь уютно. В последний раз, когда я лежал в палате, меня реанимировали после неудачной попытки дойти до дома. Пробыл в реанимации недолго, пока не скончался от потери крови. В моей палате светло и просторно, раньше здесь был еще один пациент, но его перевели в другое отделение с осложнениями. Не знаю, как он, но Твику теперь не так неловко находиться здесь. Мы начали встречаться! Черт, до сих пор не могу поверить, хотя говорю об этом себе чуть ли не каждый день. Он старается приходить почаще, кажется, моя медсестра его уже запомнила, а он сдружился с ней. Забавно иногда слушать от нее какой мой парень милашка. Боже, я действительно сказал это? «Мой парень»… мне нравится.***
— К нам поставили нового учителя по вокалу, — делится Твик, очищая мне мандарин, — странный до жути. — Почему? — Да к девочкам пристает, петь не умеет, — он загибает пальцы, — сует нос, куда не надо, Стэна за футбол осуждает. — Вы уже говорили с директором об этом? — Говорили, — парень вздыхает, подавая очищенный мандарин, — они не могут найти замену, поэтому говорят терпеть, пока ничего серьезного не произошло. — Ну, вот только пусть попробует что-то сделать, я его быстро, — кладу одну дольку в рот, — к стенке прижму! — Успокойся, герой, лучше глянь, какие новости разлетелись по интернету, — Твик немного листает что-то в телефоне, передавая его мне, — ты в тренде. Заголовки о «настоящем лице Мистериона» пестрили совсем рядом со статьями о смерти Профессора Хаоса. Как-то даже неловко видеть свою фотографию… а откуда у них мое имя? Да ладно, как жить-то теперь? — Парочка фанаток окружила вход в колледж пару дней назад, — парень передо мной забирает свой телефон, высматривая что-то, — Бебе позвала одну из них на свидание, сказала, что достанет автограф Мистериона. — Эй, а меня она спросить не захотела? Твик посмеялся, прежде чем протянуть мобильный снова. Это было селфи Стивенс с девушкой; а она милая. Конечно, я не особо уверен, что их отношения продлились больше недели, зная то, как Бебе любит ходить на свидания. Твик рассказал, что ее рекордом в отношениях был год с парнем на первом курсе. — Еще почистить? — спрашивает друг, заметив, что прошлая мандаринка закончилась. — Нет, спасибо, — я протягиваю здоровую руку, — лучше иди сюда. И он подходит, присаживаясь на край кровати. Он гладит меня по волосам, зачесывая их назад. Я стараюсь как можно сильнее прижаться к его груди, обнимая. Твик целует в лоб, поглаживая спину. Он шепчет, что все в порядке, и я не могу не согласиться. Дышать стало сложнее не из-за тревоги или паники, а от чувств, что разгораются, когда мы вместе. — Вам посылка, — слышится после стука, но мы не сразу обратили на это внимание. Твик краснеет, отстраняясь: он еще не совсем привык к открытости, и я стараюсь поддерживать его в этом. Наверно, это сложно, но, думаю, он справится. — От кого? — спрашиваю я, принимая букет. — Передал Стэн Марш, — сказала медсестра, пожимая плечами, — у вас еще десять минут. — А-ага. Девушка уходит, не забыв прикрыть дверь. Твик забирает у меня очередной букет, оставляя записку. Он уходит в туалет, набрать воды в чашку. Цветов в моей палате много, уже не хватает вазочек для них. Токен предлагал купить набор ваз, да только куда потом их столько девать, когда цветы завянут? Записка на дорогой бумаге, она достаточно плотная, чтобы быть таковой. Я раскрываю письмо, развязав бант. Послание вышло большим, странно, Стэну было проще рассказать об этом лично, или написать сообщение. Начинаю читать: “Дорогой Кенни.
Мы давно не виделись с тобой, и мне очень жаль, что я не могу присутствовать лично. Я был наслышан о ситуации в Южном парке, хорошо, что вы со Стэном не пострадали. Надеюсь, мы сможем возобновить общение спустя года, я знаю, что вел себя не совсем достойно. Как у вас все наладится, жду в гости на свое шоу. (Я обязательно пришлю вам билеты, не переживай) Мне хочется извиниться перед тобой за то, что, возможно, испортил ваши отношения со Стэном. По моей инициативе он решил порвать все связи со старыми друзьями в городе, прежде чем поступить вместе со мной. Поэтому, пожалуйста, прими мои глубочайшие извинения в виде этого букета. Название этих больших цветов «георгина Карен». Я не совсем ее помню, но она была такой же яркой и солнечной, как они.
Старый знакомый, Кайл Брофловски.
“ — Как-то странно, что Стэн прислал еще одни, — задумывается Твик, выходя из ванны, — не думаешь? Я не заметил, как на письмо упали капли слез: цветы действительно напоминают о ней. — Кенни? Твик касается моей щеки, и я невольно прижимаюсь к ладони. Его мягкие пальцы аккуратно трут по глазам, вытирая слезы. Приобнимаю друга за талию, притягивая ближе. — Все хорошо? — Да, просто все настолько замечательно, — всхлипываю, — не верится. — Глупый, — он целует меня, — ты заслужил это.