1
Самая длинная ночь в мире длится полгода. Драко никогда не завидовал тем, кому приходилось из раза в раз наблюдать такое явление всю свою жизнь, но сегодня он мог с уверенностью сказать, что эта ночь была нисколько не короче, чем та же полярная. Он сидел в своём кабинете, который больше напоминал бункер, потому что находился в подвале одного не самого привлекательного заведения Лютного переулка, бессмысленно медленно постукивая уже поломанным кончиком пера по пергаменту и делая всё новые и новые точки на нём. Его глаза приклеились к одному месту на столе и не могли оторваться. Этот месяц явно выдался тяжелым. Дни слились в одну сплошную размытую линию. Если так подумать, Драко мало что мог вспомнить. Даже то, что он делал неделю назад в прошлый четверг, оставалось для него загадкой. Монотонность его работы сводила его с ума, превращая жизнь в один огромный комок с еле различимыми днями. Мадам Лэнгдон, розовощёкая ведьма весьма внушительных размеров, без умолку продолжала вещать о своих проблемах (как будто Драко на самом деле было интересно): — Я слышу их. Они говорят… жуткие слова. К такому раскладу Драко привык. На каждом сеансе она говорила о таких вещах, которые даже по меркам волшебного мира казались странными, и Малфой научился спокойно реагировать на любую выдаваемую с серьёзной интонацией информацию. По всем прогнозам, сегодня должна была быть самая обычная ночь, — а Малфой устраивал приёмы поздно вечером, потому что его деятельность, мягко скажем, не была одобрена Министерством, — так что Драко никак не ожидал, что посредине его очередного обыкновенного приёма в кабинет ворвётся Гарри Поттер. Мадам Лэнгдон взвизгнула, крича что-то про то, что демоны из её головы пришли за ней. Драко, конечно, ненавидел Поттера, но до демона тот явно не дотягивал. Тощий лохматый очкарик – вот его точное определение, как считал Малфой. Успокоив мадам Лэнгдон и проводив из кабинета, Драко вздохнул: — Думаю, спрашивать, учили ли тебя стучаться, не имеет смысла. Поттер уже тем временем устроился на стуле напротив письменного стола и нетерпеливо колотил пальцами по коленке. — И ты явно не пришел спросить, как мои дела, — продолжил Малфой, садясь за стол. — Ну, что на этот раз ты услышал про мою персону? Я продаю зелья на чёрном рынке? Скупаю проклятые реликвии и посылаю их своим врагам? Или может, что я пишу о… — Ты прекрасно знаешь, что я в курсе, чем ты здесь занимаешься, — устало перебил Поттер. — Тогда… зачем ты здесь? — стараясь скрыть напряжение в голосе, протянул Малфой. Каждый визит Поттера к нему становился какой-то новой проблемой. Да, он действительно знал, что Драко незаконно консультирует людей по весьма деликатным вопросам, поэтому контролировал всю его деятельность, пусть и никогда этого не афишировал. Оба и так прекрасно понимали, что это так. Поттер разрешал Малфою проводить небольшие махинации, и Драко это устраивало, пусть он и не понимал, с чего такая щедрость. — Я пришел к тебе с просьбой. В кабинете повисла тишина. Драко в упор уставился на Поттера, ища какой-то подвох в его словах, но вместо этого увидел в глазах собеседника настоящее отчаянье. — Мерлин, только не говори, что ты умираешь. Хотя нет — скажи. — Я не умираю… — медленно начал Поттер, как будто пробовал каждое слово на вкус. «Что ж, — подумал Драко, — тебе умирать не впервой». — …а кое-кто другой — да. У Малфоя всё встрепенулось внутри. Любопытство его захлестнуло. Если уж сам Поттер пришел к нему, Драко Малфою, за помощью, то дела явно далеки от идеала. — Моей подруге, Гермионе, плохо. Состроив задумчивое выражение лица, Драко протянул: — Герми… А! Та рыженькая! — Что?.. Та рыж… кхм… В смысле, Джинни — моя невеста, — стушевался Поттер, а затем в его глазах промелькнуло две грозных молнии, отразившись в стеклах очков. — Хватит, придуриваться, Малфой! Ты понял, о ком я! — Ладно-ладно. — Драко напустил на себя максимально серьёзное выражение лица. — Значит, она умирает. А я здесь при чём? Ты же в курсе, что я как бы, конечно, волшебный целитель, но по части… — Он постучал пальцем по лбу. — Ты разве не видел всех этих чудиков за дверью? Я удивлён, как они тебя пропустили. — Я в курсе, что ты мозгоправ, Малфой, спасибо. А ещё я знаю, что год назад ты написал «Теории легилиментивного сознания». Глаза Драко в страхе расширились. Это было той вещью, о которой, он был уверен, Поттер не знал. Малфой три года писал трактат о возможностях легилименции и даже отправил его в одно магическое издание, но не в Англии и не в Европе. Да он даже псевдоним указал!.. За то, о чём он писывал в своей работе, его действительно могли ожидать неприятности, хоть это всё и была лишь теория. Никто бы не разрешил ему, бывшему Пожирателю смерти, законно работать с мозгом живых людей, что уж говорить о экспериментах. Но как ему доказать, что он лишь рассуждал, а не описывал настоящий случай? Собрав всё самообладание и состроив довольную гримасу, Драко фыркнул: — Не знал, что ты мой фанат. — Мне поручено следить за тобой, — без доли сарказма и с совершенно каменным выражением лица сообщил мракоборец. — Ты же не думал, что твоя почта так же не отслеживается? Я читал твою работу, и... именно поэтому я здесь. — В долю не возьму, — поняв, что сегодня на его руках не испробуют сковывающие чары, Малфой воодушевился и вернулся к своему привычному ведению диалогов. Поттер проигнорировал его слова: — Я бы не пошел к тебе, если бы ты не был моим единственным знакомым практикующим легилиментом. — А разве ты, как мракоборец, не должен владеть легилименцией? — довольно протянул Драко, ставя подбородок на руку. — Ты знаешь, что я не могу. У меня выходит окклюменция. — Поттер дёрнулся, будто его ударило током. — Ты охренел, Малфой?! Не пытайся залезть ко мне в голову! — Просто хотел проверить, — Драко вскинул руки. — При других обстоятельствах ты бы уже направлялся в Азкабан, — сдержанно процедил мракоборец, хотя было видно, что с каждой секундой он теряет самоконтроль всё больше. — Лучше скажи, то, что ты там написал, — правда? — Это лишь теория, не больше и не меньше. Я потратил на это не один год и с уверенностью могу утверждать, что описанное там возможно, — серьёзно произнёс Драко, как будто защищал кого-то в суде. — Только вот я не понимаю, как мой трактат связан с Грейнджер? Что с ней? — Не знаю. Никто не знает. Она сейчас в Мунго, в Отделении наговоров. «Несовместимых с жизнью», — мысленно продолжил Драко, хотя по интонации Поттера, тот совсем не собирался произносить название отделения полностью. — Мы были на задании, преследовали одного бывшего Пожирателя смерти. Гермиона смогла его задержать, но, судя по всему, он оказался легилиментом, только вот… плохим. Наверно, он хотел заставить её его отпустить, хотя не очень понимаю, почему он просто не использовал Империус. Но суть в том, что что-то пошло не так. То ли он что-то сделал неверно, то ли Гермиона ответила слишком сильной окклюменцией… В общем, тот маг умер, а Гермиона… Гарри замолчал, сняв очки и потерев переносицу. — Я думаю, мне лучше самому взглянуть, — подытожил Малфой, вставая из-за стола.2
Когда Драко вошел в палату, то встал нос к носу с ещё одним вечным обывателем поттеровского круга, о котором он напрочь забыл. — Ты действительно его привёл?! — негодующе вскричал Рон Уизли, посмотрев на друга. — Он может помочь, — спокойно начал Поттер, входя за Драко в палату. — Ага, он ведь всегда нам помогал. Благородный сэр Малфой! Малфой хотел было уже вступиться в перепалку, но его отвлёк образ, лежащий на больничной койке. Это был именно образ — другого определения Драко дать не мог. Грейнджер лежала в позе эмбриона, искривив руки у лица в странном положении. Само лицо закрывали тусклые сальные кудри, но Драко видел, что глаза у Грейнджер закрыты. Кожа была настолько бледной, что у контуров казалась прозрачной. Драко мог проследить все венки и сосуды. Девушка почти сливалась с больничной простыней. — С каждым днём ей хуже, — до сознанья Драко донёсся голос Уизли, — а ты хочешь её добить, доверив этому уроду? При других обстоятельствах Драко непременно бы напомнил, кто здесь урод, но сейчас он просто развернулся к Поттеру и Уизли. — Она такая не первый день? — в неверии вопросил он. — Почему вы ничего раньше не предприняли? — Нарисовался, умник. Без тебя-то ведь не додумались, — через зубы процедил Уизли. — Сначала её осматривали целители. Нам сегодня только сообщили, что ничего не помогает, и они не знают, что с ней. И я вдруг вспомнил, что в своей работе ты описывал нечто подобное. — Не описывал, а предполагал, — обходя койку со всех сторон, железно ответил Драко. — Я думал, ты спрашиваешь меня о другом, а это… Я не думал, что это возможно. — Ну, вот, ты видишь, что возможно. И у тебя также был описан метод лечения такого случая. — Возможный метод, — с каким-то страхом в голосе уточнил Драко, посмотрев на мракоборца. — Ну отлично, Гарри, ты собираешься доверить жизнь подруги нашему врагу с каким-то возможными методами лечения, которые могут и не сработать! На этих словах у Драко что-то переломилось внутри. Ему, конечно, хотелось сломать нос Уизли, но не так сильно, как утереть. — А у тебя есть какие-то другие варианты, Уизли? — едко выдал он, подходя к нему. — Может, ты четыре года изучал легилименцию и окклюменцию? Может, ты ими в совершенстве владеешь? Или ты когда-нибудь выдвигал вполне способные на существование теории, которые помогли развиться волшебной медицине? — Хватит, Малфой, твой распушенный павлиний хвост сейчас взорвётся, — буркнул Поттер, оттаскивая пыхтящего друга подальше. — Так ты можешь помочь или нет? — А как же закон, запрещающий применять легилименцию на человеке без его разрешения? — Драко расплылся в улыбке, плюхнувшись в кресло возле койки. — Хотя ты, Поттер, как мракоборец, мог бы дать мне разрешение. — Знаешь, как мракоборец говорю: засунь своё разрешение себе в зад. — Понял. Но всё же, у меня есть условия. — Да пошел ты, грязный… — начал было Уизли, но Поттер его остановил. — Что за условия? — Хочу свободы. Хочу заниматься своей деятельностью законно, а также чтобы мою работу издали. — Драко серьёзно посмотрел на Гарри. — Малфой, — мракоборец устало выдохнул, — ты же бывший Пож… — Я знаю, кто я и кем я был, Поттер, — отрезал Драко, чувствуя, как что-то полоснуло по грудной клетке. — Но это в прошлом. Сейчас я хочу лишь жить, как все. Чтобы имя моей семьи не полоскали в каждой газетёнке, приплетая к непонятным тёмным делам. Я давно таким не занимаюсь. Я знаю, ты мне веришь. Да и к тому же… у тебя не особо-то есть выбор, да? — Какой же ты скользкий слизняк, Малфой, — в неверии протянул Поттер. — Шантажируешь меня смертью подруги. — Я разве что-то сказал про смерть? Лишь попросил то, что есть у всех. — Ты прекрасно знаешь, почему тебя лишили некоторых прав. И это я смог оставить тебе остальные. — Но прошло уже пять лет. Я недостаточно выстрадал? Я прошу не так много. Лишь шанс зажить нормально. Взгляд мракоборца потемнел, губы сжались в тонкую полоску. Поттер задумался. Драко не отводил от него взгляда, хотя по телу проходился холодок от осознания того, что у него за спиной лежит практически труп Грейнджер. Однажды он уже такое наблюдал. — Ладно, — наконец выдал Гарри, протягивая руку. — Только спаси её. Драко ответил на рукопожатие. Тело его относилось к затее куда бодрее, чем мозг.3
Драко никогда не предполагал, что может оказаться в такой ситуации. С ним, конечно, случалось всякое. Взять хотя бы то, что он работает в подвале убогого бара на Лютном переулке и принимает там волшебников с больной головой. Как его туда занесло с трудом понимал даже сам Малфой. И всё же он бы не смог себе представить, что будет по своей воле залезать в голову к практически мёртвой Грейнджер. Хотя он не мог не признаться себе самому, что за всю жизнь ему множество раз было интересно, что думают маглорождённые волшебники. Все, кроме одной. Той, что мозолила глаза долгие годы: в школе, на войне, снова в школе… Выскочка, позволившая себе слишком много для того, чье происхождение едва ли лучше, чем у обычного магла. И всё же Драко замечал за собой желание узнать, как она думает, почему всё, за что она не берётся, выходит практически идеально. Загадка гениального сознания? Или просто зависть? Малфой отогнал от себя все ненужные мысли. Нужно держать своё сознание в узде, чтобы не дать проникнуть туда Грейнджер. Это было опасной затеей, но другого выхода он не представлял. К тому же его переполняло странное чувство возбуждения. Его теория оказалась верной. Когда ему ещё выпадет такой шанс испытать её? Устроившись в кресле прямо перед белым лицом Грейнджер, Драко стал пристально смотреть на девушку. Затем он закрыл глаза, крепко сжав в руке волшебную палочку, и одними губами прошептал: «Легилименс». Он много раз ощущал это чувство — будто тебя очень быстро закручивает на карусели, а потом ты куда-то падаешь, как во сне, и резко просыпаешься. Но Драко проснулся не у себя в постели. В рот ему забилась листва от цветов с клумбы, где он оказался, нога застряла в кованном бордюре. Отовсюду слышались радостные детские крики и смех. Всё вокруг было в сочной зелени. Палило солнце, как в середине лета, хотя Драко точно знал, что ещё сегодня утром была середина весны. Он встал из клумбы, отряхиваясь от налипшей земли и травы. Вдалеке за деревьями он увидел огромное строение в форме петли, уходившей в причудливый зигзаг, а затем снова в петлю. Чуть подальше от него располагалась высокая башня с поднимающейся к её верхушке тарелкой, в которой определенно находились люди. Выбравшись из клумбы, Драко наткнулся на деревянный стенд с картой и фотографиями. «ТОРП ПАРК», — прочёл он, сравнивая фотографии с видом вдалеке. Судя по карте, Драко находился где-то возле аттракциона «БАНАНОВАЯ ПОЕЗДКА МИСТЕРА ОБЕЗЬЯНЫ». Но где Грейнджер? Вдруг послышался протяжный гудок. Драко оглянулся назад и в последний момент успел отскочить с дороги, впечатавшись в стенд с картой. Мимо проехал маленький паровозик во главе с водителем и его угрюмым выражением лица, спрятанным под цветастой кепкой гаврош. Сзади сидели дети, восторженно разглядывая всё вокруг и норовя вывалиться из вагона. Взгляд Драко тут же привлекли воронье гнездо и пара выступающих передних зубов у одной из девочек. Паровозик уехал, и Драко передёрнуло. Этой Грейнджер было не больше семи. И всё же ему ничего не оставалось, как побежать за паровозиком. Наверно, со стороны это выглядело глупо, поэтому Драко был рад, что рядом никого нет. Паровозик остановился у фонтана, выгружая детей, которые сразу бежали к своим родителям. Драко встал чуть подальше от пары высоких маглов с явно строгим вкусом в одежде. Мини-версия Грейнджер подбежала к ним и тут же потянула мать за руку, указывая куда-то вдаль, где виднелся аттракцион «ЛОГОВО ТРОЛЛЕЙ», но родители явно не хотели вести дочь туда. Малфой задумался, что теперь ему делать. Нужно было найти Грейнджер и забрать обратно в реальный мир, но мог ли он просто так подойти к маленькой девочке, взять её за руку и увести? Но, как выяснилось позже, никто его не видел, даже сама Грейнджер. Драко практически вплотную подошел к ней и её родителям, но они его не замечали, смотря куда-то сквозь его тело. Помаячив вокруг четы Грейнджеров ещё какое-то время, Драко в отчаянье сел на бортик фонтната, наблюдая, как маленькая Грейнджер настойчиво тащит родителей к «ЛОГОВУ ТРОЛЛЕЙ». Её упорству Драко мог только позавидовать, потому что сам он уже не понимал, что ему делать. Если эта девочка - всего лишь Грейнджер из воспоминаний, то где настоящая? В своём трактате Малфой предполагал, что, погрузившись в сознание человека, который застрял там от неправильной работы чар легилименции, нужно просто найти этого человека в каком-то из воспоминаний и попробовать вытащить, но, похоже, дело обстояло иначе. Грейнджер из воспоминай его не видела. Драко был призраком, никогда не существовавшим в этом месте в её голове. Значит ли это, что ему нужно каким-то образом попасть в те воспоминания, где они с Грейнджер хотя бы знают друг друга? Но Драко не знал, как провернуть такой финт, петляя из воспоминания в воспоминание. К тому же, захочет ли Грейнджер вообще с ним говорить и тем более поверит, что ей куда-то нужно пойти с ним, Драко Малфой, врагом её детства, постоянно унижавшем её? Малфой запустил руки в волосы, взъерошив их. Более подходящей кандидатуры Поттер, конечно же, найти не мог… Можно было бы вернуться и объяснить им с Уизли ситуацию, но Драко не был уверен, что сознание Грейнджер сможет выдержать несколько проникновений. Если глаза его не обманывали, то у неё не оставалось времени. Она как будто растворялась на больничной койке, как если бы по ней раз за разом проходился гигантский ластик. «С чего мне вообще должно быть дело до Грейнджер?», — фыркнул Драко. Он действительно не понимал. Единственное, почему он решил помочь, было в том, что он хотел нормальной жизни, как у всех, хотел, чтобы его признали, поняли, что он не такой, как отец, что он никогда не хотел того, что произошло. Но почему при этом он беспокоится, что Грейнджер может пострадать от его действий? «Потому что это ещё одна жизнь на твоей совести», — подсказал едкий голос в голове. Разозлившись, Малфой резко поднялся на ноги. Ничего не могло предвещать ему такого поворота событий этой ночью. Ещё днём он пил кофе с матерью на балконе Малфой-мэнора и обдумывал, какую бы книгу сегодня прочитать. Но, как обычно, как только в его жизни появляется Поттер, всё идёт наперекосяк. Уже планируя последовать за своей единственной зацепкой к «ЛОГОВУ ТРОЛЛЕЙ», Малфой вдруг остановился. На лавочке в нескольких ярдах от него, обхватив себя руками и низко опустив голову, сидела Грейнджер. Но на этот раз она была старше и, похоже, пребывала в не лучшем состоянии. Драко быстро подошел к ней. Она имела почти такой же болезненный вид, как и в реальности, но чуть-чуть поживее. По крайней мере она не спала. — Грейнджер? Наклонившись пониже, через локоны волос Драко увидел испуганные глаза девушки, мечущиеся туда-сюда, как будто она наблюдала какую-то ужасную картинку, которую больше никто не видел. — Грейнджер, — уже увереннее повторил Малфой, легонько толкнув ту в плечо. Еле касаясь. Но всё равно почувствовал, как свело руку в непонятной судороге. От Грейнджер же реакции не последовало. Драко уже было подумал, что и это просто одно из воспоминаний, но вдруг девушка подняла на него блестящие от слёз глаза. — Никто меня не видит. Никто не слышит. Где я? Ледяная корка накрыла всю кожу Малфоя от этого безжизненного голоса и не менее пугающего вопроса. — Ты… ты у себя в голове, Грейнджер. Ты не узнаёшь это воспоминание? — растерялся Драко, а потом задумался. Как же называется это место?.. — Торп Парк. Ты была здесь с родителями в детстве. Помнишь? — настойчиво повторил он, а потом: — Грейнджер, ты помнишь меня? Он не ожидал услышать чего-то положительного, но от ответа девушки ледяная корка стала ещё толще, а Драко понял, что дело дрянь. — Я не помню себя. Так почему я должна помнить тебя? Её стеклянный взгляд его пугал. Это была не та Грейнджер, которую он привык видеть. В школе, на войне, на малочисленных первых полосах газет везде был этот уверенный дерзкий, выбешивающий его взгляд. Но такую Грейнджер Драко видел лишь однажды и не хотел вспоминать, хотя настойчивый омерзительный образ то и дело прорывался сквозь самовоздвигнутую стену, отравляя и без того больной мозг. Драко зажмурился — нельзя сейчас думать о своём. Неизвестно, к чему приведёт, если он хоть на миг позволит собственному сознанию расслабиться. — Это плохо, — констатировал Малфой. Как будто это было не очевидно. Он сел возле девушки и схватил её за плечи, развернув лицом к себе. — Так, послушай меня, Грейнджер. Внимательно. — Но от внимательности в Гермионе было лишь название. — Всё, что сейчас происходит, не по-настоящему. Это твои воспоминания из жизни, понимаешь? Ты сейчас лежишь в больнице и… умираешь. — Почему? — Да откуда я знаю. Скорее всего, от неправильно использованного заклинания легилименции. — «Если тебе это сейчас хоть о чём-то скажет». — Какой-то придурок пытался залезть тебе в голову, но сделал это весьма неудачно. Не помнишь? Губы девушки задрожали, словно она сейчас расплачется. Малфой почувствовал, как ходят туда-сюда её плечи под его ладонями. «Вспоминай. Вспоминай, твою мать!» — Ты должна пойти со мной, — уже спокойно. Он не уговаривал, просто приказывал. — Куда? — Да в жизнь, блять! Там тебя все видят и слышат. Хотя лучше бы ты побольше молчала… Это нужно сделать как можно скорее, потому что, судя по всему, ты слишком глубоко погрузилась в подсознание, что даже себя вспомнить не можешь. Пару секунд Грейнджер отсутствующе смотрела на него, а потом наконец выдала: — Кто ты такой? Приехали. Кто он? «Чёрт, Грейнджер, у тебя такой простор для вопросов, но ты решила задать самый тупой и очевидный!..» Чтобы он, и без того растерянный, не знал, что ответить. — Я… — Драко замялся. Что ему нужно было сказать? «Я твой враг. Любил поунижать тебя в детстве из-за ненависти к твоему происхождению»? Навряд ли при таком раскладе она согласится куда-либо с ним идти. Слова сами нашлись. Но Драко успел себя остановить. Нет. Такую хрень он говорить не будет, даже будучи в лохматой голове Грейнджер. А затылок начинал неприятно ныть — его собственная жизнь не хотела умещаться в том уголочке, куда он её запихнул. «Что же сказать?» Малфою было тяжело думать. Он сдался. Горло обожгло, он сглотнул, пытаясь найти хоть одну разумную причину всем своим действиям, а потом выплюнул эти слова. Быстро. Не касаясь их языком. — Я друг. — Он надеялся, что потом Грейнджер об этом не вспомнит. — Друг? «Боже, ну до чего же ты идиотина, Грейнджер! — взвыл Драко. — Нет, блять, зять». Может ему и показалось, но черты лица девушки по процессу диалога потихоньку начинали меняться. Глаза уже не были такими встревоженными, а кожа больше не была словно снята с трупа. — Да, друг Драко Малфой, — подтвердил тот, не разжимая челюстей. — А теперь пошли. Он встал с лавки, проследив, как Грейнджер медленно поднялась за ним, словно она была восьмидесятилетней старухой. Но как только девушка встала рядом с ним, Драко вдруг понял, что без понятия, куда им идти. Нет, конечно, он-то мог просто взять и проснуться, но что делать с Грейнджер? Сама она сейчас ничего не сможет — еле на ногах стоит. — «Логово троллей», — завороженно прошептала Гермиона, смотря затуманенным взглядом вдаль. — Ты помнишь, как была там? Вместо ответа Гермиона неуверенно заковыляла в сторону аттракциона. Драко хотел её остановить, но потом решил, что вариантов у них всё равно было не много, а здесь хоть что-то. Да и к тому же это могло помочь Грейнджер всё вспомнить. — Ладно, идём туда. Драко зашагал вперёд. Проходя мимо фонтана, он остановился, посмотрев через плечо. Грейнджер ещё не прошла и половины, медленно переставляя ноги, как сомнамбула. Малфой выругался, подойдя к девушке. — Я так устала ходить… — с таким глубоким отчаяньем в голосе произнесла та, что у Драко на мгновение защемило сердце — а это о многом говорило. Он снова употребил несколько не прописных фраз. — Давай, Грейнджер, перебори себя. Это нужно в первую очередь тебе. Она поплелась немного быстрее. Драко старался идти с ней вровень, иногда поглядывая на её почти безжизненное тело. В других обстоятельствах он, наверно, посмеялся бы над этой картиной «Грейнджер-зомби», но сейчас от её лицезрения ему было неприятно. Как будто что-то в этом всём было неправильно, ужасно. Драко много раз наблюдал смерть, но все разы были быстрыми, он даже не успевал отследить, как это происходило, потому что Авада ждать не обучена, но здесь он видел, как жизнь покидает это маленькое бледное тельце, срамящееся непонятно за чем. Вскоре Малфой снова обогнал девушку. Тогда он уже не выдержал. Пересилил себя и подхватил Грейнджер под руку, позволив ей повиснуть на нём, как мёртвой тушке зверька. — Учти, что я не собираюсь быть твоим костылём на всё время, пока мы тут. Грейнджер промычала что-то невразумительное, и они двинулись к аттракциону, виднеющемуся вдалеке.4
Когда они добрались до нужного места, голова Драко уже начинала гудеть — ему становилось сложно удерживать своё сознание вдалеке, и он не знал, сколько ещё сможет так продержаться. Грейнджер, висящая на его руке аки детёныш лемура, тоже не добавляла радости. Малфой задумался, позволил бы он в других обстоятельствах вот так повиснуть на нём маглорождённому? Разве что… Он не успел ответить себе же на вопрос, потому что Грейнджер выставила вперёд руку, указывая на огромную болотную голову тролля с широко раскрытым ртом-туннелем, где ровным рядком в уходившем вглубь бассейне находились лодки в форме вагонеток с дверцами. У одной из таких уже стояла чета Грейнджеров, ожидая, когда работник аттракциона поможет им забраться в лодку. — Нам туда, — уверенно проговорила девушка. Драко показалось, или он услышал этот обычный вечно раздражающий его грейнджеровский тон, в котором не было ни намёка на скорую смерть? Он не успел взглянуть на неё, потому что она дёрнула его к лодкам, при этом не отрываясь от его руки. Они остановились возле Грейнджер-из-воспоминаний, которая уже говорила с каким-то мальчиком, пока её родители слушали правила поведения на аттракционе от работника. Мальчишка был чистым воплощением слова «отвратительно». На вид ему было лет восемь. Он носил короткие шортики и клетчатую рубашку не по размеру, из-под которой виднелось его круглое пузо, на щеках красовались рисунки, — Как же маглы его называют?.. — человека-паука, нарисованные аквагримом, на голове задом-наперёд была надета кепка, из-под неё выглядывал клок рыжих волос. Картину завершала бабочка, перетягивающая шею парня так, что Драко удивился, как этот малец вообще в состоянии дышать. — Фрэнк Борегард, — уныло послышалось у уха Драко. — Всегда докучал мне, пока однажды я не вернулась с первого курса Хогвартса и случайно не превратила его дурацкую бабочку в ужа. Почему-то Драко показалось, что это было вовсе не случайностью. Он не понимал такой неожиданной оживлённости со стороны Грейнджер, потому что ещё несколько минут назад она походила на живой труп. — Ты вспоминаешь? Гермиона повернула к нему голову и, поняв, что между их лицами несколько дюймов, быстро отстранилась от руки Драко. — Кхм… Кажется, да, немного. — Что, бобриха-Грейнджер, думаешь, что сможешь не описаться в туннеле? Ты же трусишка! — между тем смеялся Фрэнк Борегард, скалясь улыбкой без переднего зуба. — Вон даже мамочку с папочкой с собой потащила. Грейнджер-из-воспоминания зло сощурила глаза. Было непонятно, то ли она так сильно ненавидит этого мальчишку, то ли старается не заплакать. А потом послышался тихий хлопок. Фрэнк вздрогнул и опустил глаза на шорты. Драко проследил за его взглядом и тоже, как все дети вокруг, позволил себе рассмеяться. Грейнджер возле него только чуть улыбнулась. Правая часть штанины Фрэнка стремительно становилась мокрой, что особенно хорошо было видно на голубых шортах. — Я хотя бы в туннеле испугалась бы, а ты даже до него не дотянул, — победно произнесла маленькая Грейнджер, не скрывая удивлённого взгляда. Фрэнк суетливо достал из кармана лопнувшую банку мыльных пузырей, из которой на землю ещё выливалась жидкость. — Это просто пузыри… Банка протекла… — начал объясняться он перед другими детьми, но его особо никто не хотел слушать. Грейнджеры позвали дочь к ним, и девочка победно зашагала к лодке. Всё семейство и другие пассажиры расселись по местам, работник аттракциона пошел запускать его. — Нужно идти за ними. Другой зацепки всё равно нет, а так ты можешь что-то вспомнить, — сказал Драко и пошел к оставшейся свободной лодке-вагонетке. Он открыл дверь, когда всё начало двигаться. — Быстрее, Грейнджер! Забирайся! — Кое-как затолкав ещё не совсем управляющуюся с собственным телом девушку в лодку, он заскочил следом, и они понеслись по течению в тёмный тоннель.