Отныне ты мой дом

После дальней дороги и встречи с троллями и орками, гномы решили передохнуть день-другой. Да и Беорн предоставил им местечко в сарае, а девушке предложил спальное место в доме. Беорн недолюбливал гномов, но он хотел мира в Средиземье, поэтому и предоставил ночлег подгорному Королю и его спутникам. Сильнее его беспокоил Торин. Точнее его заинтересованность в давней знакомой оборотня. Девушка в жизни старого медведя сыграла не последнюю роль. Именно она освободила его из орочьего плена и дала свободу, когда только ступила на дорожку разбойничества. После она несколько раз навещала Беорна и он прикипел к ней как к дочери. — Парного молока с мёдом? — Дав беззаботно сидела на высокой деревянной скамье и болтала ногами, смотря из окна на то, как гномы в шутку устроили между собой бой. — Да, спасибо. — Принцы как молодые петухи кружили друг напротив друга. Кили сделал выпад, Фили увернулся, поднырнул под его руку, подсек его ногу. Молодой гном упал на траву спиной, схватил брата за мысок его сапог и потянул на себя. Фили плюхнулся рядом. Торин, сидевший чуть поодаль с легкой улыбкой на устах, покачал головой и поднял глаза на дом. Омут его синих глаз встретился с горным янтарем. Улыбка стала еще шире, в его душе теплилось чувство, которого он раньше еще не испытывал. — Так все же скажешь мне или нет? Что ты делаешь в отряде Дубощита? — Беорн опустился на скамью напротив девушки. — Я хотела убить его. За его голову давали неплохие деньги. — Дав машинально дернулась в сторону двора, где отдыхали гномы. — Что изменилось? — Оборотень налил девчонке стакан молока и скрестил руки на груди. — Торин по незнанию спас меня. Ну и было бы с моей стороны не очень хорошо, если бы я его все-таки убила. Через два-три месяца наткнулась на принцев. Совершенно случайно, услышала в их разговоре имя Торина ну и решила последить немного. Думала, спасу их задницы отдам должок. — Что изменилось? — Мне предложили неплохую плату за этот поход. — Дав допила молоко и стерла крем рукава белые усы с верхней губы. — Значит, ты участвуешь в походе только ради денег? Нет никакой другой причины? — Беорн посмотрел тем самым отцовским проницательным взглядом, коим девушку еще никогда никто не удостоил. — Все в порядке, друг мой. Я знаю, что делаю. — Надеюсь, с тобой все будет хорошо. — Оборотень похлопал по столу огромной ладонью и вышел из дома. «Святые!» — Дав тяжело выдохнула, и с гулким стуком уронила свою голову на каменный стол. — Все хорошо? — От низкого баритона бывшая наемница подскочила, соскользнув со скамьи. Сильные руки Торина подхватили ее, прежде чем задница встретилась с полом. — Уже входит в привычку. — Да, к этому легко привыкнуть. — Дав убрала сбившуюся волнистую прядь Дубощита с лица и похлопала его по груди, чтоб поставил ее на пол. — Твои губы так и манят, ты же знаешь? — Да, а еще здесь слишком много гномов. — Бывшая наемница с грацией кошки увернулась от подгорного Короля и кивнула. В дверном проеме стоял Фили, только Торин повернулся, его щеки покрылись румянцем. Юный принц развернулся и исчез. — Когда-нибудь он станет Королем и найдет свою Королеву. — Да. Хорошо, что я свою уже нашел. — Узбад взглянул в янтарь, что так полюбился ему за это время. — Торин, стой. Я не… Какая из меня Королева? Я даже не гномка. Твой народ точно будет против. Я не могу. — Дав сжалась в один большой нервный комок. Ей польстило, что Дубощит готовь сделать ее Королевой, но кто она? Безродная! Да к тому же еще и человек! — Извини, я не готова. Дав скрылась за дверью. Она прижалась спиной к деревянной стене, и спустя несколько секунд после ее ухода смогла отчетливо услышать, как треснула деревянная скамья под тяжелой рукой узбада. Крупной дрожью било все тело девушки. Все внутренности разрывались, разум держал ее на месте, а душа просила вернуться ее в горячие объятия Торина. Остаток вечера и весь следующий день прошел в сборах. Чем ближе путники были к горе, чем смурнее они становились. Песни и басни больше не звучали в окружении гномов. Обычно дурные и веселые принцы притихли, чувствуя, что что-то грядет. К Лихолесью отряд двинулся рано утром. Проведя весь день в пути, к вечеру они уже были там. — Гендальф, а это точно великий лес эльфов? Может, мы ошиблись тропинкой? — Девушка настороженно посмотрела на стволы и ветви деревьев. Их будто поразила болезнь. Они все выгнулись под странными углами, будто от боли, листья на них отсутствовали, как впрочем и жизнь в них. Примерно так же выглядела ее соседка, которая умерла от неведомой болезни буквально за две недели. Когда ее хоронили стоял ужасный запах, кожа ее была чернее ночи, а тело ссохлось до костей. — Орков не видать. Удача нам благоволит. — Двалин вернулся с небольшой разведки с докладом. — Отпустите пони, пусть возвращаются к хозяину! — Скомандовал волшебник. — А в обход никак нельзя? — Хоббит тоже не хотел входить в лес. Он боялся. Боялся неизвестности. — Нет, если только еще двести миль на север или еще вдвое больше на юг. — Серый маг дошел до ворот, осмотрелся, а потом резко вернулся обратно, приказал, чтоб его лошадь не трогали, и исчез, не объяснив всем, куда он собрался, лишь сказал, что будет ждать всех у горы в срок, и чтоб не заходили внутрь горы без самого мага. И предупредил, о дурмане, что витал в воздухе, попросил не сходить с тропы. — Идемте, мы должны достичь Эребора до заката в день Дурина. Это наш единственный шанс найти дверь в горе. — Торин кинул взгляд на Дав. Его сердце не переставало метаться с того самого момента, как она отказала ему в доме оборотня. И даже сейчас. Она лишь печально взглянула на него и скрылась за спинами Фили и Нори. Дорога была утомительна. Лес угнетал своим серым видом еще сильнее. Чем глубже они заходили, тем окружающий их лес становился мрачнее, душнее. Большая каменная тропа, что начиналась на входе в лес медленно сужалась и почти пропала. Вода уже тоже была на исходе, как и провиант. Неизвестно сколько, путники бродили по дремучему лесу. Дурман заполонил их полностью и уже никто не мог различить день и ночь, ветви деревьев над их головами переплетались так плотно что даже лучи солнца не просаливались по них. — Дав, у тебя еще осталась вода? — Кили говорил будто пьяный, что-то бормотал себе под нос и глупо смеялся над этим. — Боюсь, что нет. Головы были затуманены пеленой дымки, через которую было почти не пробиться. Каждый из них думал о глотке свежего воздуха, не то что воды или куска еды. А получили они лишь паутину, что в миг окутала каждого участника похода. Дав снова провалилась в сон. Точнее липкие темные щупальца утянули ее туда. Какой-то гул доносился до ее ушей, будто она была не на поверхности, а где-то глубоко под землей. Ее затуманенный взгляд зацепился за движение внизу. Она увидела исхудавшего Торина. Он бродил по огромным темным залам, что освещались лишь факелами, и что-то бормотал. Выглядел он как безумец, роясь в горах золота, и прося богов вернуть ему Аркенстон. — Торин? — Окликнула девушка, но он ее не услышал. — Торин! Король резко обернулся, глаза его были налиты кровью, а под ними пролегли темные круги. Он кинулся к ней. — Верни мне его! — И только его сильные пальцы сжались на тонкой шее Дав, она очнулась. Что-то скользкое, липкое окутало ее тело. Девушка попробовала выпутаться, соскользнула и провалилась вниз. Приземлилась она как мешок картошки, ее тело отозвалось болью от от падения, старые раны тоже дали о себе знать. Разодрав субстанцию, девушка выбралась из нее и увидела, что окутана была в паутину. Где-то недалеко слышалась борьба, ярое шипение и звуки клинков, разрубающих плоть. Над головой пролетела стрела и врезалась во что-то. Дав обернулась, на земле лежал мертвый скрюченный паук. Из раны, полученной стрелой, сочилась зеленоватая жидкость. «Ну и дрянь» — поморщилась бывшая наемница. Она уже собиралась поблагодарить Кили за спасение, но вместо гнома обнаружила на небольшой полянке белокурого статного эльфа в дорожном грязно-зеленом костюме. Он ловко соскочил с ветки дерева и приземлился рядом с Дав. Только эльф вскинул свои льдисто-голубые глаза на девушку — замер с натянутой на тетиву стрелой, нацеленной в землю. Он странно смотрел на нее с чуть приоткрытым ртом. — Не может этого быть. — Вырвалось у него на эльфийском. — Дав! — Кричали явно гномы, даже, кажется, Двалин. Ее потеряли. Они боялись, что с ней что-то случилось. Тут с другой ветки на землю спрыгнула рыжеволосая эльфийка. «Красивая» — пронеслось в голове у бывшей наемницы, она нагло рассматривала ее длинные рыжие волосы, заплетенные в причудливые косички, переплетающиеся между собой. — Леголас, мы потеряли тебя. — Мелодичным голосом произнесла эльфийка на своем родном языке. Тут ее взгляд переместился на Дав. Эльфийка направила на нее клинок, заляпанный в зеленой слизи. — Вперед. Иначе я покрошу тебя на мелкие кусочки. Ну, выбора не было. Дав, быстро перебирая ногами, шла по указанному ей направлению то и дело спотыкаясь о корни деревьев. Один из эльфов грубо толкнул ее к гномам. Оказавшись в кругу своих путников, Дубощит взял ее за руку и крепко сжал. Он боялся ее потерять. Надеялся, что ее не сожрали пауки, и с ней все хорошо. Отряд обыскали, забрали все оружие и личные вещи. — Откуда он у тебя? — Тот светловолосый эльф стоял с клинком Торина и рассматривал рисунки на лезвии. — Мне его подарили. — Отчеканил гном. Но тут острие лезвия было направлено в глотку Короля, Дав дернулась вперед, но Дубощит оттолкнул ее обратно. Эльф заметил это движение, но не придал ему какого-либо значения. — Так ты не просто вор, ты еще и лжец. — Последовали слова на эльфийском и весь отряд начали толкать вперед в неизвестном гномам направлении. Дав шла между Балином и Бифуром. — Торин, а где Бильбо? — Успел спросить Бифур, прежде чем получить толчок под ребро. Узбад начал судорожно искать его глазами, но увидел лишь скривившуюся от боли Дав, ее ударили прямо в сломанное ребро. «Чертовы эльфы!» Но помочь он ей к своему большому разочарованию не мог.