Потерявшие любовь

Иккинг. Три дня весь поселок гудел и стоял на ушах. Элвин ходил и властно раздавал всевозможные указания. Стен с Джо были его дополнительными руками и глазами в лагере, помогая с организацией такого масштабного похода. Нужно было не забыть все учесть: кому выдать оружие, сколько провизии рассчитать на человека. Равномерно распределить группировки по цвету браслетов, чтобы тем, на кого нападет в дороге приступ, можно было легко найти себе пару для драки. Кстати о приступах. Вчера ночью я проснулся от мысли, что готов пойти сейчас и кому-нибудь лично зубами отгрызть руку. Даже видел в голове, как перекусываю локтевой сустав. Мне браслета не выдали, но предупредили, чтобы если что — дрался с Джо. Он парень моей комплекции и охотлив до мордобоя. Но где мне искать его ночью? Никто, конечно же, не удосужился мне сказать об этом. Поэтому пришлось срочно выбегать на улицу и мутузить кулаками землю, сдирая кожу в кровь. С такими приступами я боюсь навредить не только сам себе, но и окружающим. Три дня назад первая партия вышла пешком к Портленду. Вчера отправили вторую. В основном, это мирные жители, точнее, мирные зараженные. Бывшие медики, врачи, ученые, одиночки, волей судеб занесенные в этот лагерь. Основная боевая и ударная сила должна выдвинуться завтра вечером. Если расчеты Элвина верны, то как раз к нашему приходу к стенам Портленда диверсант уже должен будет осуществить свой план. -А первую и вторую группу не убьют около города? — интересуюсь у Элвина после того, как он в очередной раз раздавал указания. -Ты что, парень? Я же не дурак, пускать их на верную смерть. У них четкий приказ — к городу на расстояние выстрела не подходить, прятаться в лесах. Сидеть и не отсвечивать. Собирать информацию до нашего прихода. Элвин разрешил Элис ехать с нами только с одним условием, — что она будет сидеть у меня на коленях, так как машин мало, а бравых солдат рассадить куда-то надо. Она не возражала, а мне было уже все равно. Той ночью, когда я чуть не пошел отгрызать ей руку, я понял, что уже ничего не имеет значения. Ни мое прошлое, ни настоящее. Только лекарство. Это единственное, что должно меня волновать. Поэтому я молча соглашаюсь на все условия, что мне диктуют. Сходи, принеси — не вопрос. Ты поедешь с Джо в машине — хорошо. Элис поедет, сидя на твоих коленях — плевать. С каждым днем все чаще ловлю себя на мыслях об агрессии. Просто злюсь по поводу и без, срываюсь на окружающих. Элвин говорит, что это потому, что А-2 слишком быстро поедает мой мозг. А-2, сука ты такая! Не наелась семью миллиардами человеческих жизней? Автомат у меня отобрали из соображений безопасности. -Извини, Иккинг, но я вижу, что с тобой твориться, — сказал тогда Элвин. –Я не могу позволить тебе повторить судьбу того парня, что вилкой глаза другим выколол. Возьмешь и одной очередью всех перекосишь. Элис, срывая голосовые связки, требовала оставить автомат ей, но Элвин был глух к ее просьбам. Разрешил лишь выдать ей пистолет по приходу к городу. У меня же остался только мой нож, которым я иногда в свободные минуты вырезаю фигурки животных из дерева. Только лишь фигурка дракона мне кажется знакомой. Остальные — просто крохотные деревянные изваяния, не колышущие ничего в памяти. Вырезал, рассматривал и выкидывал. Только дракон лежала в нагрудном кармане рядом со списком того, что я помню. Мне кажется, так правильно. Там ему место. Элис постоянно оказывает мне знаки внимания: то обнимет, то за руку возьмет. Один раз ночью осторожно поцеловала в затылок. Не гоню, но и не иду навстречу. Позволяю быть рядом. Я сволочь, знаю, но мне все равно. Я никому ничего не должен. Только себе. Я должен выжить. -Элвин, а вернется ли память после приема лекарства? — спросил я как-то у нашего главного. -Откуда мне знать? Достоверной информации по этому поводу у нас нет. Что будет, как будет — один черт знает. По моей теории, память — кусочки мозаики, это я тебе уже рассказывал. Я думаю, что после приема лекарства, некоторые связи между кусочками могут быть восстановлены. -Хорошо бы. Ужасно ничего не помнить про себя. -Но это не точно, Иккинг. Я не могу ручаться за реакцию твоего организма. Ты должен это понимать. Конечно, я понимаю. Я все понимаю, как и то, что время идет. И его уже не вернешь. Астрид. Среди толстых стволов деревьев показалась прогалина, в которой я вижу сетчатый забор и черную стену мешков. Как представлю, сколько Иккингу пришлось тащить меня на себе до дома Готи, так внутри что-то противно щемит. Перед глазами огромная территория, огороженная сетчатым забором. -Это оно? -Оно. Даже не подозревала, что свалка такая большая. Я стою на небольшом склоне и рассматриваю далекий Портленд, спрятавшийся от прочего мира за бетонными стенами. Они надеялись, что им это поможет, спасет от всемирной эпидемии. Глупые люди. Вот он — совсем рядом, подойди и дотронься рукой. Как же я хотела когда-то сюда попасть… Смотрю на городскую махину, мрачно разглядывающую меня пустыми глазницами окон и скалящуюся острыми зубцами проломанных крыш, а внутри все содрогается. Раньше я тут искала спасения для себя. Сейчас же мне нужно лишь спасение для Иккинга. Остальное неважно. Лишь бы он выжил. -Привет, город. Я вернулась…-шепчу сама себе. Прохладный ветер растрепал волосы и теперь бросает пряди мне в лицо, словно насмехаясь. Расправить бы крылья и улететь. Серое низкое небо давит на меня, словно специально прибивая к земле. Отвратительное ощущение. А еще запах. Воняет просто немыслимо, аж глаза слезятся. -Всем надеть защитные маски, — велел Сэм, хотя от вони это не особо помогало. — Я думаю, нам стоит обойти по правой стороне. А там уже будем действовать по ситуации. Я была на свалке зимой, когда все тела были погребены под слоем снега. Сейчас же, когда пришла весна, и они все растаяли… Запах гниющих трупов врезался в ноздри прочно, надолго. Как же они живут в городе, когда ветер дует со стороны свалки? Мы движемся вдоль забора, заваленного с той стороны телами людей почти до самого верха. Черная безмолвная стена смерти. Не хочу думать о тех людях, с которыми обошлись так ужасно. Поэтому просто иду следом за Хедер, считая про себя шаги. Надо хоть чем-то занять мысли. -Поверить не могу, что они так поступили с людьми, — говорит Хедер.- Тут же их знакомые, родные. Так бесчеловечно… -Чему ты удивляешься? Что люди на грани гибели своего рода действуют как звери? Это как раз-таки закономерно, — отвечаю ей, поражаясь, как ее розовые очки еще не треснули о суровую реальность. -Ты поверила торгашу про лаз? — спрашивает Сэм. -Предлагаешь вернуться и переспросить, не ошибся ли он? Не похоже, чтоб врал, уж больно много мелких деталей рассказал. Сетчатый забор казалось не имел границ. Когда я уже подумала, что мы идем целую вечность, он неожиданно свернул в сторону Портленда. Смердело это место знатно. Кажется, у меня даже одежда провоняла ароматами разлагающихся трупов. -Отвратительно, — заявляет Хедер и ее выворачивает прямо под забор. — Я терпела, как могла. Но это выше моих сил. Меня тоже тошнит, но потерять порцию завтрака из остатков кролика, которого принес Сэм — непозволительная роскошь, если учесть, что неизвестно, когда мы в следующий раз сможем нормально поесть. Поэтому я терплю, как могу, хотя еда настойчиво просится наружу. -Ничего, я думаю, мы почти пришли. Наконец, впереди показывается величественная бетонная стена. Серая граница их мира, отделяющая от смерти и ужаса, в прямом и переносном смысле. Подхожу и аккуратно касаюсь ее рукой. Чем дальше мы отдаляемся от свалки, идя вдоль стены, как и говорил торгаш, тем слабее становится вонь. Это уже хоть что-то. Еще немного, и я бы тоже распрощалась с содержимым желудка. Серое неприметное полотно тянется далеко вперед, сколько хватает глаз. -Смотрим все внимательно, чтобы не упустить знак. Спустя почти час нашего блуждания, мы все-таки находим его: крохотный треугольник, нарисованный красной краской. Встаем к нему спиной и отсчитываем каждый по двести своих шагов. Кто-то, да угадает. -Это здесь! — говорит Хедер, махая нам рукой. Все на месте: валун, маленькое тельце в черном мешке. На вздувшейся руке детские часики с давно остановившимся механизмом. -Может, похороним его? — спрашивает наш врач. -Нет, -отвечает Сэм. –Во-первых, это все-таки ориентир для торговцев. Во-вторых, ребенок здесь лежит уже не первый день, так что лучше его не трогать. Думаю, вонять будет сильно, если хоть пальцем тронуть. Если хочешь почтить память, можешь помолиться. -Но я не умею молиться. Я же врач, я не верю в Бога. И никто уже не верит. Глядя на весь ужас, что поселился в каждом закоулке планеты, как-то вера во всевышние силы угасает. Мы с Сэмом разгребаем руками доски, наваленные рядом. И действительно, под ними оказывается тот самый лаз. Высотой и шириной около метра. -Да, придется идти пригнувшись. Первым идет, как всегда, Сэм, предварительно включив фонарик. Он также держит наготове винтовку, что велел сделать и Хедер с ее пистолетом. У меня из оружия только нож, свои пистолеты я выторговала на информацию об этом лазе. Я спускаюсь последней по грубо сделанным земляным ступеням и задвигаю доски обратно, закрывая вход. Под ногами грязи по колено. Она противно чавкает при каждом шаге и норовит стащить кроссовки. Мы молча движемся по туннелю, и уже минут через двадцать земля под ногами становится более твердой. Иногда попадаются укрепления в виде досок, подпирающих земляной потолок. Вся эта конструкция крайне ненадежна. При обильных дождях ее затопит моментально. Только нас бы не погребло под собой. На выходе нас ждала металлическая дверь, весьма просевшая с последнего ее использования. Сэму пришлось сильно постараться, чтобы ее открыть. Темный пыльный подвал с кучей хлама по углам. Проломленный потолок, через дырки которого проглядывался первый этаж здания. Как нам это все не рухнуло на голову при ударах Сэма по двери — непонятно. Впереди стоит человек в камуфляжной куртке со сложенными на груди руками. На одном бедре — пистолет, на другом — мясницкий нож. Но стоило мне поднять глаза выше, как я чуть дар речи не потеряла. Мой брат. Стив. -Астрид? Какого хрена ты тут забыла? А я лишь могла нервно засмеяться. -Серьезно? Из всех тысяч людей, что здесь живут, почему именно ты нас встречаешь? -Астрид, кто это? — настороженно спрашивает Сэм, держа моего брата на прицеле. -Это Стив. Мой брат. -А крутые у тебя дружки. -Покруче тебя будут. Твою мать, Стив, что ты тут делаешь? -У меня к тебе встречный вопрос. Я думал, ты сдохла. -Очень старалась, но не вышло. Послушай, мы от Йоханна. -От Йоханна? Этот хрен еще жив? -Когда мы уходили от него, был еще жив. Мы тут, кстати, привет от него передали. -Показывай, что принесла. Я протягиваю руку с пакетиком серого порошка вперед, чтобы он смог рассмотреть. Делаю еще шаг вперед и почти равняюсь с братом. Он смотрит на мое лицо, и меня чуть не выворачивает от близости его рожи. Он ловко выхватывает пакетик, открывает его и мизинцем зачерпывает серое содержимое. Стив размазывает его по верхним деснам и прикрывает глаза от удовольствия. -Знатная дурь. Йохан молодец на этот раз. Что ж, — взгляд его повеселел, — не вижу причин удерживать вас. -Совсем сторчался. Наркоманом стал… -А что еще делать? Других развлечений тут не особо много. Только трахаться и торчать со знатной дури. -Что тебе в Центре не понравилось? Почему ушел оттуда? -Все из-за тебя! Когда вас привели, ты же назвала нашу фамилию. И по ней могли легко выйти на меня, а мне такие проблемы не нужны! Да, и тут всяко лучше. -Свинья везде грязь найдет. -Ты это! За словами следи! — он хотел подорваться ко мне, но винтовка Сэма его вовремя остановила. -Спокойнее, парень. Нам никому не нужны неприятности. — Ты сгниешь от этого порошка, — встревает Хедер. –И умрешь в муках. -Послушайте, дамочка. Мы и так все тут гнием, так почему бы не скрасить последние деньки? — он улыбается, и от вида его черных зубов становится плохо. -Как ты вообще в Портленде оказался? В прошлый раз это было для меня дикой неожиданностью. -Как и твое лицо за решеткой, сестренка, — отвечает Стив. — Когда началась вся эта история с вирусом, мы с пацанами свалили из нашего города. Чего там ловить? Нечего. Мы угнали тачку и поехали кататься по округе. Много ездили, повидали разных городов, от которых только название и осталось. А потом нашли Портленд. -Как же тебя взяли в Центр? -Шантаж — дело хорошее, — он подмигивает, и внутри становится тошно. — Тот, кто знает, на что нажать, всегда сможет пристроиться. -Почему я не удивлена? Послушай, а почему же ты меня тогда отпустил? Я не верю в то, что ты решил исправиться или что-то в том роде. -Какое исправиться! О чем ты? Не смеши меня! -Тогда в чем дело? -Понимаешь, сестренка. Ты всегда была трусихой. Слабой. Овечкой. Никчемной, без внутреннего хребта, понимаешь? Никогда не могла даже постоять за себя. Ты никто! Пустое место! Киваю. Да, я такой и была. -А тут ты сбежала из камеры, да еще и на крыше с ружьем лежала! Я же сразу понял, что ты собираешься делать! И мне стало интересно, сможешь ли выстрелить? Сможешь ли убить человека. Пристрелить этого Виго как порося. -И что? Я оправдала твои ожидания? — не знаю, зачем вообще все еще говорю с ним. -О да! Я специально перед казнью занял место, чтобы мне было все хорошо видно. Жалко, не добила ты его. А лишь ранила. Даже хотел позвать тебя в нашу банду отстреливать всяких свиней типа Виго. Но ты потом куда-то так быстро испарилась, как под землю провалилась. -Спасибо, откажусь от столь заманчивого предложения. Я-то думала, он решил исправиться за свои прошлые прегрешения. А ему просто было интересно посмотреть, на что я способна. -Астрид, нам пора, — говорит Сэм. –Мы можем идти? -Да, проходите, я вас больше не удерживаю. Сестренка! Оборачиваюсь. Господи, как же я его ненавижу. -Возвращайся, если что! Кажется, мы неплохо ладили! — он снова подмигивает, а у меня руки так и чешутся прострелить ему голову, чтобы наблюдать, как из дыры на лбу будет сочиться кровь. -Пошел ты! Прохладный воздух встречает нас запахом цемента. Кажется, этот дом находится в промышленной зоне Портленда, если она еще функционирует. А если нет — нам же лучше. Меньше свидетелей. Не считая брата-наркомана за спиной и его дружков, которые, наверняка, где-то поблизости. Сэм прячет винтовку под куртку. Хедер убирает пистолет за пояс, но постоянно проверяет, как он там сидит. Она боится, очень боится. Да, это тебе не высотка, где был Тайлер, говорящий что делать и когда делать. Тут тебя никто не защитит от злобно настроенных граждан, кроме тебя самой. А она не воин, она врач. Поэтому бояться в такой ситуации — вполне нормально для нее. Наверное. Первым делом мы покидаем этот мрачный район, направляясь к белоснежной крыше Центра по Ликвидации, которую видно даже отсюда. -Ты знаешь, где искать своего друга? — спрашивает Сэм. -Ориентировочно. Извини, что вынуждена расстроить тебя, но я этот проклятый город запомнила через призму страха. Нам надо дойти до Центра по Ликвидации А-2 и ходить вокруг. Где-то в окрестностях должен быть дом с разрушенной крышей, похожей на торчащий клык. -И это все ориентиры? Больше ты ничего не запомнила? Я вижу, как он расстраивается. Но чем я могу ему помочь? Только тем, что помню, а на тот момент голову занимали более важные мысли, чем запоминание всего вокруг. -Хорошо. Если ты его увидишь, то узнаешь? -Очень на это надеюсь. Нельзя знать наверняка, что тут могло произойти, пока нас не было. Вдруг, теперь улицы патрулируются с утроенной силой? Откуда мне знать. Век бы здесь не бывать. -Будем искать до тех пор, пока не найдем, — воодушевляет Сэм скорее себя, чем нас. Вышагиваю впереди, хмуро оглядывая брошенные дома по обеим сторонам улицы. Здесь, наверное, когда-то жили работники местных предприятий. Некоторые комплексы и сейчас неплохо выглядят, словно не случилось никакой глобальной катастрофы, а просто пришли выходные, и работники с семьями уехали отдыхать. Теперь я не боюсь его. Я не боюсь Города. Мне уже нечего терять, кроме крошечной надежды. Поэтому смело иду туда, где буду искать помощи. -Старайтесь сильно не отставать, — говорю, разворачиваясь к Сэму с Хедер, которые полушепотом о чем-то переговариваются, но сразу же замолкают, стоило мне развернуться. Не очень приятно. -Такое ощущение, что вы строите против меня какие-то козни, — ищу в их глазах отблеск блефа или лжи, но не нахожу. Оба смотрят на меня уверенно и прямо. -Я просто волнуюсь за тебя, Астрид, — начинает Хедер. — В последнее время ты перенесла много потрясений. Вот и я подумала… -Ты подумала, что я тут умом тронулась, и решила на всякий случай предупредить Сэма, чтобы он тоже ждал от меня подставы? — мне надоело ходить вокруг да около, поэтому я спросила именно то, о чем думала. Хедер немного помялась. -Не совсем. Понимаешь, я не думаю, что ты ночью воткнешь нам нож в спину. -Хотя поначалу ты именно этого и боялась, помнишь? Сколько можно повторять одно и то же? -Я к тому, что твое эмоциональное состояние крайне нестабильно. Ты ведь совсем молода. Пережитые потрясения могут крайне негативно на тебе сказаться. Я просто переживаю, чтобы ты не натворила глупостей. -Не переживай, как только я соберусь совершить глупость, я обязательно предупрежу тебя. Пойдемте уже, устала топтаться на месте. Оставляю их наедине с их секретами. Надоело уже. Иду вдоль дороги, стараясь всегда находиться в тени. Не доверяю местным домам, не доверяю улицам, да и всему городу не доверяю. Крепко сжимаю нож, спрятанный в кармане. Так спокойнее. Мы преодолеваем квартал за кварталом, а картина почти не меняется — обветшалые дома с разбитыми окнами, мусор на дороге, брошенные остовы машин. И все еще ни души, не считая метнувшейся справа тени между домами. Нас тоже бояться. Ноги начинают подкашиваться от усталости, заставляю себя стиснуть зубы и идти вперед. Белоснежная крыша Центра по ликвидации мелькает впереди. Вот он –ориентир. Когда по моим расчетам до Центра остается около трех или четырех кварталов, сворачиваю влево в переулок. -Я думаю, можно начинать искать тут, в окрестностях. -Дай нам хоть какие-нибудь наводки. -Нам нужен одноэтажный деревянный дом с проломленной крышей, которая напоминает клык. Так понятнее? -Что рядом было? Аптеки? Магазины? Площадь? Хоть что-нибудь? Качаю головой. -Помню лишь это. Чем ближе к Центру, тем больше людей встречается на улице, несмотря на позднее время. Кто-то сидит с протянутой рукой, кто-то тащит за собой тюки и тележки. Мы не сильно выделяемся на их фоне, но все равно я порой ловила на себе настороженные взгляды. Поиски продолжались почти три часа бесконечного хождения вокруг да около. Каждый дом мы осматривали со всех сторон, потом я удрученной качала головой, и мы шли дальше. На город уже спустилась густая темная ночь, сверкающая в небе бисеринками звезд и ярким диском луны. Темные улицы стали почти непроглядными. В каждой тени раньше я могла бы увидеть угрозу, потенциальную опасность. Сейчас же я понимаю, что в тени очень хорошо прятаться. Я сама стала той самой угрозой. Три часа блуждания по городу в ночной тишине давили своей безнадежностью. Хотелось уже опустить руки и признать, что я не смогу найти дом Молли, но именно в этот момент на глаза попалась проломленная крыша, напоминающая клык. Я чуть не вскрикнула от радости, показывая рукой Сэму, что вот оно. -Остается лишь надеяться, что Густав сюда все еще приходит, — проговорила я и осторожно открыла входную дверь. С прошлого раза ничего не поменялось, кроме одного — теперь у меня был фонарик. Тогда приходилось ориентироваться руками в полнейшей темноте, чтобы не наткнуться на что-нибудь и не переломать себе ноги. Теперь в свете фонаря я могла более подробно рассмотреть, где же обитала эта странная старушка. Гостиная до потолка завалена мебелью, которая громоздится почти над тобой, оставляя лишь узкий проход. Я боком протискиваюсь между мебелью и выхожу в длинный темный коридор. Где-то тут должна быть потайная дверь, скрытые деревянные панели. Я помню это. Остановившись в начале коридора, я громко произношу: -Тихо! Почти неслышно слева отъезжает в сторону скрытая панель. В узком проходе показывается запуганное лицо Холли, внучки той самой старушки. -Привет, мы к тебе за помощью.