Потерявшие любовь

Иккинг. Сегодня мы выдвигаемся к Портленду. Весь день чувствую себя, словно на иголках. Элвин уверяет, что даже последняя пешая партия уже должна была подойти к городу и затаиться. Джо в сотый раз проверяет наше вооружение, украденное у Тайлера. То откроет ящик, то закроет, что-то считая про себя. Я стараюсь никому не мешать и помогать, если попросят. Как я понял из случайных фраз и уклончивых ответов, оружие мне не дадут даже по прибытию к Портленду. И я их не виню. Сам себя боюсь, если честно. На крайний случай, я всегда смогу отобрать пистолет у Элис. -Так, Иккинг и Элис, садитесь во внедорожник на заднее сиденье, — распоряжается Элвин, осматривая последние вооруженные единицы своей собственной маленькой армии. Дагур сидит рядом с загипсованной ногой. -Жалко, я не могу пойти с вами. Это, наверняка, будет очень интересно. Расскажете потом все в подробностях? -Конечно, — усмехается Джо, в очередной раз заглядывая в ящик в багажнике. –Специально для тебя буду вести дневник. -Я серьезно! — Дагур пытается дотянуться до него и ударить в плечо, но Джо вовремя со смехом отпрыгивает в сторону. -Законспектирую каждую деталь! -Так, хватит смеяться, — говорит Элвин. –Клоуны нашлись. Загружайтесь уже! Он разворачивается к Дагуру. -Помнишь про мои слова? Следить за лагерем, за оставшимися людьми. Ночью свет не включать, на охоту не выходить. -Да куда мне охотиться-то? — он демонстративно поднимает вверх загипсованную ногу. — Разве что на тараканов. Не переживай, командир. Сделаем все в лучшем виде. -Хорошо, тогда, поехали. Я уже сижу на заднем сидении внедорожника. Элис, как и приказал Элвин, усаживается мне на колени. С нами едет еще около десяти вооруженных парней в нашей и других машинах. Это было главное условие Элвина: если Элис едет с нами, то сидит у меня на коленях. Не могу сказать, что меня воодушевляла эта перспектива, но деваться некуда. Поэтому молча утыкаюсь в окно и разглядываю улыбающегося Дагура. -Прости. Тебе не тяжело? — она ерзает у меня коленях, пытаясь усесться поудобнее. -Нет, все нормально. Только ноги мои очень скоро занемеют от такой радости. Хлопают дверцы машин, и наша вереница трогается с места, вздымая в воздух пыль. Постепенно лагерь остается позади, а на смену серым медицинским блокам приходит стена из зеленеющих кустов и деревьев. -Как вы там, голубки? Удобно вам? — спрашивает Элвин с пассажирского места. -Нормально, — бурчу в ответ. Элис снова принимается ерзать на коленях. -Успокойся и сиди смирно! Элвин резко разворачивается ко мне. -Ты это… У тебя не приступ начинается? -Не знаю! — а внутри чувствую, как закипает беспричинная злоба на всех, кто находится в машине. -Что чувствуешь? Что хочу резко дернуть водителя за руку, чтоб машину повело прямо в ствол дерева около дороги. И нас всех скрутило в фарш внутри этого внедорожника. -Джо, останови, сейчас же! — велит Элвин, на ходу расстёгивая ремень безопасности. Автомобиль останавливается, и Элис одним прыжком соскакивает с моих ног через открытую дверь. Вылетаю следом за ней, чувствуя, как беспричинная ярость, бушующая внутри, требует выхода. Хочется кричать, рвать всем глотки зубами и самому вгрызаться в землю. Ребята, что ехали с нами на заднем сиденье, уже окружают меня, чтобы успокоить в случае чего. -Давай, Иккинг. Подерись, тебе станет легче, поверь мне, — убеждает Элвин. Один из парней выходит вперед, сжимая кулаки. Он готов драться со мной, а я готов голыми руками его задушить. С криком кидаюсь вперед головой, тараня его в грудную клетку. Парень падает на землю, но успевает схватить меня за куртку и потащить за собой. Заваливаюсь на него, а он тем временем кулаками бьет меня в грудь. Не с полной силой, уверен, он может одной рукой мне череп проломить при желании, но бьет ощутимо. Начинаю размахивать кулаками в ответ, целясь также в грудную клетку. Наношу ему удар за ударом, а парень лишь пытается блокировать те, что приходятся выше линии ребер. Воплю, как дикий зверь, выпуская всю злобу. Удар за ударом вымещаю всю ненависть. Внезапно ярость уходит также быстро, как и пришла. Опускаю руки, все еще сидя на парне верхом, и медленно встаю. -А ты силен, черт, — пыхтит он. Товарищи помогают ему подняться с земли. — А с виду и не скажешь. Хорошо приложил меня. -Ты тоже не в куклы играл всю жизнь, — отвечаю ему, хватаясь за прилично побитую грудную клетку. Отхожу в сторону и перевожу дыхание. Элис смотрит на меня таким странным взглядом, словно ей страшно и она восхищена одновременно. -Легче? — спрашивает Элвин, похлопывая меня по плечу. Киваю. Этот приступ действительно прошел намного быстрее и легче, чем предыдущие. -Да, спасибо. -За что? -За то, что вовремя понял, что со мной происходит. -Знаешь, сколько я таких видел за все время в лагере? Полно! Только вот… — он слегка запинается. — Чтобы приступы случались настолько часто — редко видел. -Все очень плохо? — спрашиваю только у него полушепотом. Элвин тихонько кивает. -Да, парень. С тобой творится самое что ни на есть дерьмо. Лишь дергаю плечами. -Все, представление окончено. Залезайте обратно в тачку. Ребята послушно загрузились на заднее сиденье внедорожника, а я стоял около машины и пытался заставить себя сделать шаг. Слишком быстро А-2 съедает меня. Молниеносно. У меня очень мало шансов выжить. Лекарство ведь может мне уже и не помочь при таком развитии болезни. Если у нас вообще получится его достать. Я доверяю Элвину, но считаю его идею немного сумасшедшей. Но, а что остается делать? Только крайние меры. Усаживаюсь, помогаю Элис сесть на колени. Она больше не ерзает и старается не смотреть на меня. Боится что ли. Плевать. К вечеру мы прибываем к перевалочному пункту, где уже собрались все пешие группы. Люди разбили палатки в чаще леса, подальше от прочих ненужных глаз и незваных гостей. Сидели тихо, даже когда до них оставалось около двухсот метров, ни раздавалось почти не единого звука. Элвин велел заглушить мотор и почти на ходу выскочил из машины. -Как наши дела? Все прибыли в целостности? Докладывай. Парнишка лет семнадцати в дутой синей куртке подробно полушепотом рассказывал Элвину, как они добрались, что удалось выяснить, и какие вообще шансы на положительное окончание нашего похода. Выхожу и принимаюсь прохаживаться вдоль рядов замаскированных листьями и ветками палаток, разглядывая лица людей. Не знаю, зачем. Ищу поддержку? Понимание? Вряд ли кому-то здесь лучше, чем мне. У всех своя история, вынудившая искать лекарства или смерти. Сзади подходит Элис и осторожно обнимает меня за талию. -Ничего, мы со всем справимся. Вот увидишь, все будет хорошо! Впервые чувствую, что не так уж и против «нас». Кладу руку на ее ладонь и чувствую, как она прижимается еще сильнее. Такая маленькая и трусливая, хоть и хочет казаться смелой. -Я знаю, что справимся. Ты-то точно справишься, — говорю тихим голосом, скорее самому себе, чем ей. — У тебя еще много времени. -У тебя тоже есть время. Вот увидишь, мы все успеем. Мы спасем тебя. Элвин переговорил со всеми главными пеших отрядов, собрал всю необходимую ему информацию, и теперь расхаживает как важная птица перед людьми, выстроенными для окончательного марш-броска. Вечереет. Главный распоряжается выдвигаться завтра после обеда, чтобы дать больше времени диверсанту. -Группа с красным крестом пойдет первая. Оружие все попрятать. Не светить пушками и в целом не выделываться. Лишнего не вякать, держите рот на замке. Кто провинится — оставлю за стенами, подыхайте тут одни. Глаза прятать, ворон в небе не считать. Смотрите, куда хотите — под ноги, в лицо соседу, но только не прямо на патрульных. -Что с диверсантом? — спрашивает Джо, стоя справа от главнокомандующего. -Если все пойдет по плану, то завтра ночью мы уже сможем попасть за стену. -А что мы будем делать дальше? -Как и планировали. Всем строго придерживаться плана. Шаг в сторону — расстрел! Запомните, только от последовательного и правильного исполнения всех ступеней плана зависит наш успех. Все держитесь главных ваших отрядов, не отставайте и не своевольничайте. Вот только мне этот план никто не поведал, как и прочим. Думаю, лишь приближенные Элвина в курсе, что будет происходить там за стенами. Астрид. Кресло, где сидела Молли, пусто. Холли сидит на полу, сложив ноги по-турецки, и смотрит на нас испуганными глазами. Точнее, так она смотрит на винтовку, которую Сэм снова достал и положил себе на колени. Мы расселись в гостиной, где когда-то старушка принимала гостей. Хедер боится снимать защитную маску, словно отчаянием и безнадегой этого места можно заразиться. -Ты меня помнишь? — спрашиваю испуганную девушку. -Нет, — тихо отвечает она. — Ты была у нас? -Да, приходила с Густавом. Он тогда еще выменял лабораторный халат на крыс. Помнишь? Молли велела еще тебе принести их. Холли тихонько кивает. -Что с ней стало? С Молли? -Она умерла, — почти беззвучно произносит Холли, и я вижу, как ей больно от этого. Она ведь теперь совсем одна осталась. –От старости. Я ее закопала в подвале. -Прости, мне очень жаль. Послушай, мы не причиним тебе вреда. Хорошо? Я просто хочу кое-что узнать. Но девушка все равно сидит натянутая, как гитарная струна. От каждого неловкого движения она вздрагивает и сильнее сжимает кулаки. -Можешь мне ответить на пару вопросов? Она кивает. — Хорошо. Густав все еще приходит к тебе? Вот оно. Наша надежда. Холли снова кивает, и Сэм облегченно выдыхает, как будто до этого вообще не дышал. -Как часто? -Раз или два в неделю. -Когда он приходил в последний раз? -На прошлой неделе. -То есть, он скоро должен появиться? Так ведь? Девушка пожимает плечами. -Ладно, это уже хоть что-то. Мы можем остаться у тебя подождать его? Холли начинает неистово махать головой и показывать руками на выход. -Нет, нет, нет! Уходите, сейчас же. Уходите, пожалуйста! Никто не может остаться! Нет! Нельзя! Нельзя! -А если мы поделимся с тобой едой? Вижу, как в ее глазах мелькает мольба. Сколько же она уже не ела? -Нет. Уходите. -Пошли, Астрид, — говорит Сэм, направляясь к выходу из этой пыльной комнаты. — Здесь больше нечего ловить. -Ладно, если вдруг он зайдет, скажи, что его искала старая подруга. Ладно? -Хорошо, а теперь уходите! На улице окончательно стемнело. -Что будем делать? — спрашиваю скорее у себя. -Обоснуемся в доме напротив. Будем следить за входом, — говорит Сэм, разглядывая неприметный дом с заколоченными окнами и дверью. Он отрывает нижние доски и, пригнувшись, входит внутрь дома, который станет нашим пристанищем на эту ночь. Или дольше, если завтра Густав не придет. -Это даже хорошо, что окна заколочены. Можно спокойно следить сквозь щели, не боясь, что нас кто-то увидит снаружи. Этот дом не сильно отличается от жилища Холли: заваленные хламом комнаты, старая пыльная мебель. И противный запах сырых залежавшихся тряпок. Хедер ушла изучать остальные комнаты на предмет чего-то полезного, а я подхожу к Сэму, что уже занял наблюдательный пост около окна. -Он придет. -С чего такая уверенность? -Я еще в прошлый раз заметила, что она ему нравится. Если с ним ничего не случилось, то он обязательно придет. Он не оставит ее одну. -Опять это «если». Кругом оно. Если дойдем, если найдем, если он придет. Как же надоело полагаться на волю случая. -Хочешь, я первая подежурю? Сэм отрицательно качает головой. Теперь, когда сын где-то рядом, его сложно удержать на месте. Представляю, как ему тяжело сидеть и просто ждать у моря погоды. -Ладно, тогда я пойду посплю. Разбуди меня часа через четыре или если увидишь хоть что-то. -Не переживай. Никто не пройдет мимо меня незамеченным. Укладываюсь на один из диванов, соорудив из рюкзака подушку. Одну руку — под голову, другой сжимаю нож в кармане куртки. Из-под двери тянет холодом и сыростью, а запах гнили въедается в ноздри, но всяко лучше, чем запах гниющих трупов. Сон приходит практически моментально. Я попросту вырубилась. -Астрид, вставай, — шепчет Сэм около меня. — Кто-то пришел к этой девчонке. Я резко поднимаюсь с дивана, словно мне угрожает непосредственная опасность. Сколько я проспала? Я вообще спала? Чувствую себя еще более разбитой, чем была. -Что? Кто? — все чаще после сна я чувствую себя потерянной, проснувшейся не на том месте, не в то время, не в том мире. — Кто пришел? Как он выглядел? -Их было несколько. По очертаниями похожи на детей. Человек пять, не больше. -Очень похоже на Густава и его банду. Сейчас пойдем? Или на обратной дороге перехватим? -Я думаю, лучше на обратной. Вдруг там в тесном пространстве мы их напугаем, и они нападут на нас? -Детей боишься? -Боюсь, что я могу их покалечить. -Ладно, как скажешь. Иди буди Хедер, надо успеть не потерять их. Пока он отправляется за ней, я уже выхожу, пригнувшись, из дома, но остаюсь в тени. Меня здесь можно и не разглядеть с первого раза. Внимательно изучаю улицу на предмет ненужных свидетелей, но никого нет. Все словно вымерли. Спустя пару минут ко мне присоединяется Сэм с Хедер. Мы молча стоим в темноте и пристально наблюдаем за входной дверью дома Молли. А вдруг тут есть черный выход? И они уже ушли? Что нам делать тогда? Где их искать? Но не успевают мои мысли до конца сформироваться в голове, как дверь открывается, и на улицу высыпает вереница ребят. Делаю шаг вперед и негромко произношу: -Густав? Это ты? Ребята останавливаются и переглядываются. Вперед выходит один из них, но держится на безопасном расстоянии. -Кто ты? Что тебе надо? Узнаю его голос, а внутри что-то щемит. Чувство, которое усиленно глушилось мной все это время. Молча включаю фонарик и направляю себе в лицо. Пару секунд ничего не происходит, а потом раздается радостный крик: -Потеряшка! Он кидается мне навстречу и обнимает. -Не думал, что когда-нибудь тебя еще встречу! — радостно говорит Густав, и сейчас он так напоминает простого озорного мальчишку, который встретил старую знакомую. -Я тоже не думала. Как же я соскучилась по тебе! — обнимаю его в ответ, чувствуя, как внутри становится немного теплее. -А ты что вообще тут забыла? В прошлый раз всеми силами рвалась прочь из города, а теперь снова здесь! -Долго рассказывать. Так получилось. -А зачем пришла? — он отстраняется, и я могу получше рассмотреть его лицо в свете фонаря. Свежий фингал, шрам над губой, всклокоченные волосы, а в остальном — ничего не изменилось. -Помощь мне твоя нужна. Да и не только мне. Кстати, знакомься, это Сэм и Хедер, мои друзья. Мои спутники выходят из тени, отчего кучка ребят оперативно группируется, готовясь отразить атаку в случае чего. Густав смотрит на них, затем на винтовку в руках Сэма, потом переводит взгляд на меня и спрашивает полушепотом. -Им можно доверять? -Так же, как и мне. На них можно положиться. -Как ты нашла меня? -Холли тебе не сказала, что тебя искали? Густав отрицательно качает головой. -В общем, она была моей единственной надеждой выйти на тебя. Мне это удалось. -Хорошо, пошли. Расскажешь в безопасном месте, что тебе от меня надо. Нечего на улице трепаться по ночам. -Теплотрасса? -Она самая. -У вас не было проблем после прошлой заварушки? За вами кто-то тогда гнался. Густав лишь отмахивается. -Нет, мы с теми пацанами теперь вроде как друзья. Смогли найти общие точки соприкосновения и наладить общение. -Очень рада это слышать. Густав ведет нас темными переулками в свое жилище. Бесконечно холодные и промозглые улицы сменяются одна за одной, и я могу позволить себе капельку расслабиться. Я ведь в компании друзей. Пожалуй, их я могу назвать друзьями. Даже Хедер. Мы держимся позади, отчего ребята нервничают и постоянно оглядываются. Один Густав уверенно вышагивает по грязным улицам. Он во мне уверен, как и я в нем. Их дом за время моего отсутствия ничем не изменился, разве что добавилась пара раскладных кресел. Сэм по-хозяйски ходит по комнате, а Хедер нерешительно топчется в дверях. -Эй, проходи, не стой на месте, — говорит ей Густав. — Ребят, закройте дверь на засов. Чувствуйте себя, как дома. Подхожу и снова его обнимаю. -Ты чего? В лирику ударилась? Или головой тронулась, пока меня рядом не было? — в шутку спрашивает Густав, но не отстраняется. -Я просто хотела сказать тебе спасибо. -За что? За то, что прикрыл тебя в прошлый раз? -И за это тоже. Ты мне тогда очень помог. Как вообще ситуация в городе? Густав усаживается на одно из кресел и складывает руки на груди. -Виго, говнюк этот, объявил на весь город, что привезли лекарство от А-2. Народ словно с ума сошел! Все рвутся в Центр по ликвидации с требованиями выдать им лекарство, хотя у нас зараженных-то нет. Зачем оно здоровым? А я скажу тебе, зачем! Все чего-то бояться, словно вот-вот должно случиться что-то страшное. В воздухе висит незримая угроза. Виго сильно переживает за свою задницу и приказал патрулировать улицу сильнее. Теперь у нас после десяти вечера на улице даже появляться нельзя. -Как же вы тогда ходите? -А чего нам его законы? Меня это не остановит. Пускай вон сам после десяти и не суется на улицу. Лекарство никому в итоге не дали, сказав, что нет причин беспокоиться. Но народ-то не остановишь. Они целыми толпами ночуют около Центра, который оперативно обнесли забором от греха подальше. -Как и я предполагала, в общем-то. -Хреново, кстати, выглядишь. Жизнь побила? -И она тоже, — провожу рукой по волосам, стараясь их пригладить и выглядеть хоть немного не так страшно, как я, скорее всего, выгляжу. Когда я последний раз смотрелась в зеркало? Не помню. -Ты словно с того света вернулась, — мрачно замечает Густав. Не сдерживаюсь и смеюсь во весь голос. -Ты даже не представляешь, насколько ты прав! Можно сказать, я дважды там побывала. -И как там? -Так же, как и тут. Хреново. -А теперь выкладывай, зачем пришла. И откуда обзавелась такими бравыми друзьями, — он кивает на Хедер с Сэмом. Последний, к слову, внимательно изучает лица ребятишек, что сидят за спиной Густава. -Первый вопрос. Мы ищем одного мальчика-беспризорника. По имеющейся информации, он находится именно в Портленде. Я подумала, вдруг тебе что-то о нем известно? -Как звать? -Филипп, — произносит Сэм и подходит к нам. Среди ребятишек своего сына он не увидел. — Его зовут Филипп. -Хм, не слышал таких имен. Еще какие-то данные? Возраст? Цвет волос? Есть что-то? -Есть фотография, — поспешно отвечает СЭм и лезет в папку Тайлера. — Вот! Он протягивает снимок Густаву, а тот, стоит ему взглянуть на фотокарточку, резко меняется в лице. -Ты видела фото? — спрашивает он у меня. -Нет, а что там? — я выхватываю фото. И теряю дар речи. От увиденного на голове волосы встают дыбом. С фотографии на меня смотрит мальчишка, которого я знала. Который умер у меня на руках. Которого я лично похоронила с Густавом. Гарф. -Что? Что не так? Что случилось? — спрашивает Сэм, переводя взгляд с меня на Густава. — Что это значит? Астрид? Густав? А мы с Густавом смотрим друг на друга и все понимаем. Его сын мертв. Почему я раньше не догадалась посмотреть на фотографию? Сэм мне не давал, не считая нужным? А что я сделала бы, узнав заранее, что его сын мертв? Как сказала бы ему об этом? Поверил бы он мне? Или все равно пошел проверять? -Кто-нибудь может мне объяснить, что это, черт возьми, значит?! Я встаю и подхожу к Сэму. Не знаю, как сказать ему. Как разбить его последнюю надежду. -Сэм, я знала твоего сына. Он… -Что значит — знала? Где он? Где мой сын? -Он умер, — приходит мне на помощь Густав. — Ваш сын был со мной. Я его знал под именем Гарф, так он сам представился. В глазах Сэма угасает огонек, который вел его все это время. Огонь, светивший ему в темноте. -Он так любил себя в детстве называть, — шепчет полумертвым голосом. –Он умер? Не верю… Отчего…он умер? — слышу, как дрожит его голос, хоть он и держится из последних сил. -От воспаления легких. У нас не было лекарств, и мы не смогли ему помочь. -Сэм, мне очень жаль, — говорю осторожно. — Прости, мы не спасли его. Он умер у меня на руках. Слезы жгут мне глаза, и я закусываю губу, чтобы не разреветься в голос от этой несправедливости. Сэм сжимает кулаки до побелевших костей и учащенно дышит. Даже представить боюсь, каково ему. Узнать, что твой единственный сын мертв. Лицо его моментально посерело и словно состарилось лет на десять. -Вы его похоронили? Где он? -Я покажу, — вызывается Густав. — Пойдем. Тут недалеко. Я иду следом просто потому, что не могу оставить Сэма там одного. Хедер с ужасом взирает на меня, и я вижу в ее глазах укор вины. Она винит меня за то, что я не уберегла сына Сэма? Я, даже если бы очень сильно хотела, не смогла бы ему помочь. Мы уходим через вторую дверь в темные лабиринты коридоров. Густав с фонарем идет впереди, освещая нам всем дорогу. Смотрю в спину Сэма и вижу, как дергаются его плечи. Наконец мы приходим в тот тупик, где мы с Густавом под кирпичами похоронили Гарфа. -Он тут. Мы похоронили его по-человечески. Я вас оставлю. Если что — зовите, оставлю там дверь открытой. Густав быстро ретируется обратно, оставив нам один фонарь на двоих. Какое-то время Сэм стоит неподвижно, все еще не веря, что потерял своего сына. Он смотрит на груду кирпичей, а мне даже сказать ему нечего. Пытаюсь вспомнить, каково это — утешать людей, но на ум ничего не идет. -Прости нас, Сэм. Мы ничего не смогли сделать. -Замолчи! — он резко прерывает меня. — Я все понимаю, просто… Просто не верю. Я думал, что уже нашел его. А тут… Почему? За что? Сэм садится на пол около могилы сына, сложив ноги перед собой. И неотрывно смотрит вперед, туда, где под кирпичами лежит тело его сына. -Я была с ним в последние минуты… -Спасибо, а теперь уходи. -Может, мне стоит остаться? Сэм, я… -Я СКАЗАЛ, УХОДИ! — кричит он, срывая голос. -ОСТАВЬ МЕНЯ ОДНОГО! ПОШЛА ВОН ОТСЮДА! А затем начинает безудержно рыдать. -ЧЕГО СТОИШЬ?! ПРОВАЛИВАЙ! Я резко разворачиваюсь и ухожу прочь, вытирая слезы по дороге. Сзади раздается нечеловеческий крик боли и отчаяния, от которого внутри не просто все разрывается на мелкие куски, а разлетается в мелкую пыль. Мне хочется помочь Сэму, но что я могу сделать? Сына его уже не воскресить, не вернуть с того света. Ему придется с этим смириться и жить дальше. Все зря. Он шел сюда абсолютно зря. Он работал на Тайлера только ради информации о своем сыне, которого уже не было в живых. Последние несколько месяцев его жизни только что потеряли всякий смысл. Хедер сидит на полу, поджав под себя колени, и смотрит на свои руки. Она не обращает на меня внимания, а мне все равно, что она обо мне думает. Это ее дело. Подхожу к Густаву, который кивает в направлении открытой двери. -Как он? -Сам слышишь. Ребята сидят вокруг, испуганно вслушиваясь в рыдания взрослого парня. Никто ничего не говорит, да и что тут скажешь? Крики Сэма разносятся по темным туннелям. От них кровь стынет в жилах. -Ты раньше не видела фотографию? -Нет, он мне не показывал, — отвечаю Густаву. Не знаю, что бы я делала, знай заранее, что его поход обречен. -Я не знал даже, что его настоящее имя Филипп. -Я тоже. Слушай, у меня к тебе еще одно дело. Может, сейчас и не самое время спрашивать об этом, но другого случая может и не представиться. -Давай выкладывай, и будем спать ложиться, а то уже глубокая ночь, а мои ребята сильно устали сегодня. -Мой друг, которого я искала в прошлый раз… -Иккинг, вроде? -Да, он, — это каждый раз сложно произносить вслух. — Он заразился. И мне нужно лекарство. -А я тут причем? Я его тебе не сварю, Потеряшка. -Я знаю, но ты можешь помочь мне его добыть? Я не прошу идти со мной. Просто расскажи, где мне его искать и чего опасаться. -Ясное дело, где. В Центре по ликвидации. Я думаю, его там и держат. Не зря же забором обнесли. -Как мне туда попасть? -А вот это уже вопрос намного интереснее. Завтра я попробую что-то узнать через свои каналы. Вдруг, кто-то обладает информацией. -А это не опасно для тебя? Представь, ты ходишь и спрашиваешь, как достать лекарство. Никто ничего не заподозрит? Густав отмахивается. -Сейчас такая истерия творится вокруг этого лекарства, что никто и не посчитает это странным. -В прошлый раз я попала туда как заключенная. Так себе опыт. Теперь мне нужно попытаться попасть туда максимально незаметно. -Ты его любишь, да? –внезапно спрашивает Густав, уставившись мне в глаза, чтобы не вздумала соврать. Еле заметно киваю. -Я жить без него не могу… -Хреновый расклад, подруга. -Меня, кстати, Астрид зовут. -Мне больше Потеряшка нравится, — горько усмехается Густав. –Так роднее, что ли. Возвращается Сэм. Лучше даже не пытаться оценить, как он выглядит: изможденный, с красными опухшими глазами и абсолютно безжизненным лицом. Хедер подскакивает к нему, но он одним движением руки отодвигает ее в сторону. Затем садится на свободное раскладное кресло, закрывает глаза и складывает на груди руки, на костяшках которых я вижу свежую кровь. Из уголков глаз беззвучно текут слезы, и он даже не пытается их скрыть. -Всем спать. Вы двое, — он указывает на меня и Хедер. — На одном матраце спите. Все по койкам! Устал я за сегодня. Ребятня послушно разбредается по своим спальным местам, тихо перешептываясь и поглядывая на неподвижного Сэма. Я ложусь на матрац, снова используя рюкзак в качестве подушки, и отворачиваюсь к стене. Сзади пристраивается Хедер и еле слышно спрашивает: -Как он? -Сама все прекрасно видишь. Мне нечего больше добавить. -Прекратить разговоры! — говорит Густав. — Все, спите! Он выключает свет, и комната погружается в спасительную темноту. Время от времени слышу, как шмыгает носом Сэм или вздыхают ребята. Пытаюсь сконцентрироваться на своей главной задаче. Чем могла, я помогла Сэму. Я обещала ему помочь с поисками сына, я сдержала слово, как бы все это сейчас не выглядело. А это значит одно. Больше меня с ними ничего, по сути, не связывает.