Дикая охота

Особняк частично повторял застройку его поместья. Даже сад перед особняком, и тот, похож. Гроттер… Холодная, сдержанная, но до одури романтичная по натуре Гроттер. В его имении она была счастливой — слепой бы не провел параллели. Бейбарсов отпустил коня пастись и направился к незапертому дому. Здесь, как и в его имении, было… тихо. Очень тихо, даже пустынно. Даже планировка… Черт возьми! Эссиорху уши надрать бы за то, что отпустил — только сам велел именовать госпожой и служить так же верно, как ему самому. Повернув в очередной раз, мужчина опешил — в зале на первом этаже сидел и рисовал паренек лет пяти-шести, поднявшийся при его появлении. — Кто Вы? — звонким голосом поинтересовался юнец. — Вы что здесь делаете? Глеб выдохнул. Растерянность душила. Гнев на Гроттер душил. Неверие… Он неотрывно следил за черноволосым пареньком. Тот прищурился, приблизился. Смотрел так же внимательно, как и он сам… Не может такого быть, попросту не может. Бейбарсов опустился перед мальчиком на колено и начал вглядываться в каждую его черту. Проклятие… Только глаза зеленые да кожа посветлее, а в остальном… Взгляд случайно упал на стоявшее поодаль зеркало, на их отражение. Паренек проследил за взглядом. Понял. Сообразительный. — Вы Верховный маршал Буяна, — изрек юнец. — А еще… Запнулся и вновь посмотрел в зеркало. Снова — на Глеба. Быть того не может. Зато объясняет поведение одной особы. — Я маленький, но не слабоумный, — неожиданно выдал паренек. — И всегда понимал, в чьем имении воспитывался. Мама говорила, что ты ушел, потому что должен был. Что однажды ты вернешься, но война никогда тебя не оставит. Я тебя ждал, — продолжил мальчишка. — Всегда ждал, а тебя все не было и не было! — Я не знал, — покачал головой маршал. — Не знал, что ты есть. Иначе пришел бы раньше. Малец придирчиво осматривал его. Обошел вокруг, обозрел саблю… Мундир. — Я Леонард, — церемонно произнес он. - А ты Глеб, да? Нет смысла отвечать. — У тебя хорошо получается, — сказал Глеб, когда тишина затянулась. — Твои рисунки. Пацаненок дернул подбородком. — Мама уже договорилась с учителем. Он будет приходить каждую среду. Раньше меня только Эссиорх учил. — Теперь сам буду, — пообещал маршал. — А чем еще ты занимаешься? — Музыкой с мамой. На именины она подарила мне скрипку. — А как же друзья? — Я не очень люблю других детей, — признался мальчик. — Но с Люлем мне не скучно. Лишь с ним. Бейбарсов кивнул и задал следующий интересующий его вопрос. — А когда мама уезжает, с кем остаёшься? — Пока не переехали, сидел с Улитой, а теперь с тетей Анной. А в прошлый раз я даже познакомился с настоящим генералом, представляешь?! У тети Анны муж генерал! Он мне даже саблю подарил. Игрушечную. Настоящую, сказал, подарит отец, в противном случае моя мама оторвет уши. Ты же подаришь? Ты маршал, тебе можно! — Подарю, когда подрастешь, — с усмешкой согласился Бейбарсов. — Если подарю сейчас, твоя мама оторвет уши уже мне. И не посмотрит, что я маршал. — Я тоже хочу в военное училище, — важно сообщил мальчик. — Но не уверен, что это понравится маме. Она не любит военных и особенно войну. Если ей все это не нравится, как вы полюбили друг друга? Бейбарсову захотелось ржать, но смех он старательно сдерживал. — Наверное, поэтому она тебя больше и не любит, — сделал вывод юнец. — Может, вы поговорите и она поменяет мнение? — А… — Мама наверху, сидит с бумагами. Я не стану мешать вашей беседе, — перебил пацан и вернулся к рисованию. — Поужинаю и пойду спать, только еще немного порисую. Ты же не уедешь больше? Сердце екнуло. — Никогда, — в очередной раз пообещал маршал. — Разве что долг перед страной позовет. — Долг перед страной — это серьезно, — глубокомысленно произнес паренек. Впечатляющая выдержка для шестилетки. Да, в доме было… слишком тихо. Здесь всегда было слишком тихо, но сегодня особенно. Она слышала ржание лошади с полчаса назад… Таня терпеть не могла вино, производством которого занималась «по наследству», но сегодня выпила бокал. «Кровь вепря», любимое пойло человека, что сейчас находился в этом доме — о, она кожей чувствовала его присутствие, но в этот раз не сбежать, — пьянила разум и внушала полное бессилие. Оставалось лишь ждать, когда мужчина поднимется к ней. Какого черта, Глеб Бейбарсов? Какого черта ты снова возник в моей жизни… — пробормотала Таня. Все же было спокойно и размеренно! Да, за эти шесть лет она даже не пыталась искать отношений с другими мужчинами… Да, спустя шесть лет она все еще его хотела — отрицать подобное было глупо! Слишком много «да» и слишком много «но»... Долгожданной свободе пришел конец, сделала вывод Таня и второй раз потянулась к бутылке «Крови». Сына она не отдаст, Бейбарсов тоже не отступит — значит, ее ждут долгие судебные тяжбы. Взвесим же все обстоятельства. Гроттер сидела на кушетке и делала какие-то пометки в ежедневнике. Отстраненно, даже механически… Узрев возникшего на пороге маршала, побледнела, судорожно вздохнула, отложила томик… Дернулась, но сохранила самообладание — только крепко вцепилась в резной подлокотник. — И что теперь? — наконец, поинтересовалась она. — Пришел поговорить, что. Давно советовали — Эссиорх, Жанетта… Даже Гломов как-то съязвил. Половина моих друзей, оказывается, в курсе, один я — тупой баран. — Я готова определить режим общения с Леонардом, — осторожно произнесла девушка, наблюдая, как мужчина запирает дверь в комнату и приближается к ней. — Определим, как только выясним все и вся. Мне очень интересно, как долго ты собиралась молчать, — холодно произнес Бейбарсов, устраиваясь в кресле напротив. — И как собиралась открывать правду. — Я… — Может, ты вообще хотела держать все в тайне, пока он не вырастет? Сделать из мальчишки затворника? Дать домашнее образование, лишить общения, лишь бы никто не узнал… Лишь бы ты могла продолжать привычной жизнью, без надоедливых маршалов, — с пугающим спокойствием перечислял мужчина и вскинул на нее пронизывающие черные очи. — Я тебе настолько противен, да, Таня? Никогда ещё он не разговаривал с ней в подобном тоне, никогда еще не представал перед ней в своей истинной сути — демоном-убийцей, внушавшим ужас и трепет. Убийственное спокойствие. Как затишье перед бурей… — Я хотела тебе рассказать! — запинаясь, выдавила Гроттер, ощущая ледяной ком страха в районе желудка. — Но ты в тот день успел первым и ушел. Я не собиралась скрывать его, просто… Сначала испугалась, что с ним что-то сделает твоя очаровательная семейка, и решила дождаться тебя… А когда увидела на ассамблее, уже не знала, как. Просто не знала, как! Поэтому и тянула время… Ждала подходящий случай… — Третьего дня случай был более чем подходящий. — А как вести с тобой беседу, если все диалоги сводились к тому, как вновь затащить меня в постель?! Как, Глеб?! — Я дал слово. — Интересно же ты его держал! Кое-как и удержался… — Держал, как мог. Но держал. — Держал потому, что терпеть не можешь отпускать то, что «принадлежит тебе», — с горечью заметила девушка. — И ждал подходящего случая. Нельзя так просто расколошматить сердце на осколки, а спустя шесть лет заявиться и предъявить права! Глеб поднялся с кресла, сделал пару шагов вперед и навис над Таней, упираясь обеими руками в спинку тахты — точно запер. — Я клялся тебе в любви, Гроттер, и ты верила, поскольку хотела верить — но всегда ожидала подвоха. Знаешь, дорогая, я не собирался в тот день тебя бросать — но пришлось, поскольку проще было дать поверить черт пойми во что, ведь правду твоя упрямая натура ни за что бы не признала! — теперь в голосе маршала звучала ярость. — Я грезил о тебе, днями и ночами. Смотрел на других женщин, а видел лишь одно лицо. Слышал твой голос — порою, в пьяном бреду, настолько четко, что с утра думал, что съезжаю с катушек… Бейбарсов протянул руку…. Ласково провел по шее и коснулся яремной вены. Таня ощутила чабрец, дерево и благовония… Все тот же запах, все так же топящий рассудок — и дикий, дикий, дикий ужас. — Знаешь, Таня, я всегда считал, что не был с тобой честен и потому хотел объясниться, но… С тобой мне не сравниться, мелкая рыжая лгунья. — Я не врала, я недоговаривала, — выдохнула Гроттер, боясь шелохнуться. — Конечно, Таня. Хочешь, тоже поделюсь секретом? Девушка не ответила. Прикосновение маршала стало более жестким — можно сказать грубым. — Раньше, глядя на тебя, я хотел только одного — сжать в объятиях и не отпускать. Сжать и трахать. Но сейчас, Гроттер, мне очень хочется тебя убить, — как-то ласково и оттого страшно перебил мужчина. Это неплохой вариант, — пронеслось в рыжей голове. Очень неплохой… — Скажи честно, что не любишь, — потребовал Бейбарсов. — И ты уйдешь?.. Мужчина лишь мрачно засмеялся на нотки неприкрытой надежды. — А как ты думаешь, Таня?.. — Не люблю, — быстро ответила она. Тяжелый вздох. — Хочу поздравить. С исчерпанием права на конструктивный диалог, — ухмыльнулся Бейбарсов прежде, чем сдернуть с тахты. Не стоило копировать интерьер его особняка — мужчина уверенно нес ее аккурат к спальне. — Не надо, — пробормотала Таня, проследив за отлетающей в сторону мужской рубашкой. — Меня во многом можно укорить — в гордыне, пренебрежении к человеческой жизни, ненависти к другим, но никак не в неискренности по отношению к тебе. И шесть лет назад я думал исключительно о твоем благе! — Твои последующие романы… — вслед за рубашкой проследовал ее халат. — Ничего, кроме секса. — Ты говорил, что я твоя единственная любовь! — выкрикнула Таня. — Удовлетворение потребностей тела очень часто не имеет ничего общего с любовью. Я не врал, что однолюб — ни к одной не было чувств, ни с одной не хотелось проснуться и провести жизнь. — Так ты мне всю жизнь испортить собрался?! После того, как прошелся в кирзовых сапогах по сердцу?! — Так было надо. — Кому надо?! Тебе?! Чтобы, не связанным моральными обещаниями, иметь возможность пихать член направо и налево?! Бейбарсов тяжело вздохнул. Спорить с женщиной, упрямой в той же степени, что и ты сам, достаточно тяжело. И бесполезно для самой женщины — в особенности, когда ее глупость многократно перевешивает твою… — Ты могла просто написать, Таня. Две строчки… Всего две строчки. НЕТ. Нельзя, — прозвучал в голове отчаянный голос. Таня извернулась и практически вскочила ноги, но он тут же толкнул ее обратно. — Вот какого черта с тобой так сложно, Гроттер, — с издевкой шепнул мужчина. — Почему обязательно нужно поартачиться, прежде чем насладиться процессом? — Потому что все наши с тобой отношения — дикая охота. К сожалению, иного не дано. Промежность пронзило болью — быстрой и принёсшей яркое, пьянящее удовольствие. Несколько медленных, сильных и глубоких рывков, лишающих даже малейшего права на сопротивление и сожаление… А после — ритм, бешеный, беспощадный, желанный. — Куда?! — прохрипел Глеб, притягивая обратно и вновь вторгаясь, уже сзади. Третий раз она не переживет, отстраненно подумала Таня. Представь она эту картину шесть лет назад, молоденькой девчонкой, умерла бы от стыда и грязи, но шесть лет назад в постели они занимались любовью, а никак не войной. Войну они продолжали, потому что такова была натура маршала. И ее натура. Пережила — и третий, и пятый… ...Губы Бейбарсова щекотали затылок. Покидать объятия не было желания — да уже и не представлялось возможным… — Потому и не хотела, — тихо сообщила девушка. — Отношения с тобой — тюрьма, повторяла и буду повторять. Тюрьма, но выбираться из нее нет желания. Лучше вообще не попадать в нее. — Но кто тюремщик, а кто заключенный? — Не имею понятия. Но это мало похоже на долгожданную встречу, — съязвила Таня, вновь обретая способность мыслить. — Нет, Гроттер. Когда два человека, которых связывали достаточно близкие отношения, встречаются спустя несколько лет, так обычно и происходит: никакой нежности, лишь желание сожрать. Глубже, жестче, быстрее — лишь бы восполнить отсутствие. — Я хочу снова жить спокойно. С покоем отныне было покончено. Все усилия… Все труды… — Значит, будем жить. Что изменится, Таня? Хочешь заниматься виноградниками и посещать заседания парламента, не запрещаю — никогда не разделял точку зрения, что женский удел есть домоводство. Хочешь охотиться, составлю компанию. Хочешь, даже спальни будут раздельными. — Может, просто будем сидеть по раздельным имениям, а ты периодически забирать к себе Леонарда? — У ребенка должна быть семья, — повторил мужчина. — Иначе вырастишь из него второго меня. Я тоже всю молодость провел с гувернерами, а отца видел разве что по праздникам. Гроттер, не заставляй себя уламывать. Ты сама придумала проблемы, создала зону комфорта и теперь боишься ее покинуть. — А ты знаешь про зону комфорта? — полюбопытствовала Таня. — Читал много литературы по психологии и психиатрии, пока думал, что съезжаю мозгами. — Видишь ли… Рыжая закусила губу. — …Значит, все же надо тогда было тебя трахнуть, — изрек мужчина. — И с Гломовым я разберусь. И особое спасибо скажу за три месяца лечения от алкоголизма! Будем жить, как все обычные люди: растить сына, держать виноградники, ездить на охоту, выбираться на Ассамблеи… Сразу, как я решу последнюю проблему. — Слишком хорошо звучит. Не уверена, что у нас получится. — Я хотел подобного еще шесть лет назад, но из-за войны пришлось нарушить планы. Ребенок, правда, в планы не входил — думал, что для меня это невозможно. Ты подарила мне вечность, Гроттер. Звучит помпезно, но это правда: теперь я никогда не умру. Я останусь в нашем сыне, в его внуках, их правнуках. — Пойдем ужинать, — вскоре ответила девушка. — Полагаю, все давно остыло, но вломиться к нам все равно никто бы не осмелился. — Ты настолько суровая хозяйка? — Твоя натура настолько известна. Тут трое слуг-то с твоего поместья… ...Через пару минут в гостиную ужом скользнул Леонард. — Послезавтра едем в резиденцию, — сообщил мужчина. — Пора рассказать кое-какие подробности нашей семье. Таня тихо вздохнула. — В резиденцию королей? — не поверил мальчик. — Мама давно мне обещала, но говорила, что пока все после войны не устаканится, мне туда не стоит. Пойду вещи собирать! — Нет, ты спать пойдешь, — возразила Таня. — А остальное завтра. — По возвращению вы вернетесь в мой особняк, — не терпящим возражения тоном продолжил Глеб, снова оставшись с ней наедине. — Бейбарсов… — Нет, Таня. Ты и так дел наворотила. — Я не хочу переезжать к тебе! — Придется. — Ты не можешь меня заст… — Могу. И заставлю. Ты моя, Таня. Всегда была моей. Так что засунь свое ослиное упрямство подальше и признай, что иначе быть уже не может. Мы любим друг друга и у нас есть сын. Поэтому ради сына ты уймешь упрямство и переосмыслишь все, что произошло! Ему нужна нормальная семья. А этот особняк постоит закрытым, пока сын не подрастет. Будет его личным имением. — Не имеешь права! — вспыхнула рыжая. — Имею. А начнёшь артачиться вновь, привяжу к кровати и заставлю передумать. — Это тирания… — Да. Я тиран и мерзавец, и ты меня таким любишь, — самодовольно озвучил мужчина. — Да с чего ты взял, что еще люблю?! — С обычными любовниками так не стонут, — доверительно сообщил Бейбарсов и принялся за остывший ужин. — Советую поесть, иначе стонать дальше сил не хватит. За эти шесть лет я очень соскучился, дорогая. — А… Ниже живота снова заныло.

***

Если кто и пребывал в искреннем вдохновении, так это Леонард. Всю дорогу до резиденции он, сидя на коленях у папаши, с восторгом слушал рассказы про военную тактику — а Тане оставалось только вздыхать по одиночеству, в котором никто не мешает и не диктует условий. Они уже запланировали конную прогулку по владениям — сразу по посещении королевских конюшен, где Лео уже пообещали лучшего жеребца. А когда Бейбарсов сообщил, что разрешит ему присутствовать на заседании военников и Лео окончательно пришел в неистовство, Гроттер окончательно убедилась, что жить придется вместе. Эти двое нашли друг друга. Отбирать у него Глеба… Отец с сыном начали обсуждать военный быт, и девушка устало прикрыла глаза. — И что теперь? Публичная демонстрация ребенка твоей семейке? — Да. Все уже собрались — даже Валялкин с будущей бывшей женой прибыл, — усмехнулся мужчина. — Мог бы предупредить. — А сразу сообразить, зачем едем, не могла? — Да я бы хоть платье надела! — Прекрасно выглядишь. Мужское тебе всегда шло больше, к тому же, на заседания парламента тебе их носить ничего не мешает. — Так то — заседания парламента, а не твоя семейка! — огрызнулась рыжая. Длинные светлые коридоры… Шок в глазах тех, кто попадался навстречу. — Все ожидают Вас, — сообщил слуга, потрясенно разглядывая мальчика. Глеб всегда умел производить фурор, подумала Гроттер.  — Подожди две минуты, тебя надо представить, — обратился маршал к Леонарду. Тот покорно кивнул и принялся изучать интерьер — вернее, коллекцию оружия, развешанную по стенам. Кровь не обманешь, самодовольно подумал Глеб. В гостиной, традиционному месту собраний августейшей семьи, было слишком много народа. Медузия, Сарданапал, Тантал, Матвей, Ирина с ребенком, Елена и Александр, Жанна… Поодаль обивался бывший наследник — а рядом сидела красивая черноволосая дама, разглядывавшая Таню с пристальным интересом. У окна стояли Леопольд и Софья Гроттер, но на них Таня внимания не обратила. — Неожиданное известие, — проронил Сарданапал, разглядывая рыжую. — Но приятное. — Не могу с этим согласиться, — заметил Тантал. — Сугубо по той причине, что узнаю об этом столько времени спустя. Таня пробежала глазами по документам, лежащим на столе. Свидетельство о заключении брака с Бейбарсовым, подписанное ее рукой?! Дата… Бейбарсов ей как-то давал кипу бумаг на подпись, которые она подписала, даже не читая… Сволочь. Сволочь… — Да, Таня, мы здесь собрались именно по этой причине, — подтвердил маршал. — Прежде, чем ехать к тебе, я приказал Эссиорху обнародовать эти бумаги. — Это твоя подпись, Таня? — поинтересовался Леопольд. — Моя, — не стала отпираться девушка. Бейбарсов оспорить ей эту бумажку не позволит, все подписано ее рукой. Они жили вместе, делили постель, родился Леонард… Господи, Леонард! В соседней комнате… Да, она, и правда, заварила кашу. Но Бейбарсов… Женился на ней тайком!!! А она ему сына родила, и тоже тайком… Оба молодцы. Два сапога пара. — Ну что ж, — изрек Тантал. — Добро пожаловать в семью, Татьяна. — У нас еще одна новость, — ухмыльнулся Глеб и приоткрыл дверь. — Заходи. Появившийся в комнате мальчик с вежливым интересом оглядел толпу, которая медленно поднимала с пола челюсти — невозмутимой осталась разве что Жанна. — Сам узнал вчера, — поделился маршал. — Был приятно удивлен. Знакомьтесь, это Леонард. Леонард, это твои родственники, я тебе их потом лично представлю и на бумажке напишу, кто есть кто, чтобы не запутался. Таня с трудом удерживала себя в руках, стараясь реагировать на взгляды как можно более невозмутимо. — Рожден в законном браке, — продолжил Глеб. — Мотивы, по которым моя супруга скрыла от всех наличие ребенка, лучше не озвучивать. — Таня, как ты могла! — всплеснула руками Софья. — Скрыть такое… — То, что у вас появился внук, не означает, что общение возобновится, — холодно перебила девушка. — Вы давно утратили право предъявлять какие-либо претензии. Я вообще не понимаю, что эти двое здесь забыли! — Я пригласил, — сообщил министр финансов. — Более не приглашайте. — Это наш внук! — продолжала попытки возмущения леди Гроттер. — Был бы вашим, если б дочь не продали за выгоду, — парировала Таня. — Глеб, исполни мою просьбу, выпроводи их. Либо отсюда выйду уже я. Чета Гроттеров покинула гостиную еще до слов маршала. — Должен сказать, это не вполне… Деликатно, — произнес новоиспеченный супруг. Ты и о деликатности... — Плевать. Некоторые вещи не прощают. — Можно узнать, по каким именно причинам Вы скрыли существовании…. Кхм. Пятого в очереди на престолонаследие? — поинтересовался Сарданапал. — Да вы все рехнулись на этой очереди, — выдохнула девушка. — Все в вашей семье — просто ступени на лестнице кандидатов. Почему я скрыла сына? Да не хотела делать из него вам подобного, — и из груди рыжей вырвался нервный смешок. — За эти шесть лет, что Бейбарсов был на войне, вы успели бы заложить отличный фундамент для строительства «нового игрока»! Сам Бейбарсов возвел очи к небу, преграждаемому потолком. — Что ж… Полагаю, нам пора было услышать, что мы из себя представляем, — со вздохом ответил король. — Ответ исчерпывающий. — Всем вместе нам лучше встретиться завтра утром, за завтраком, — Бейбарсов сына в охапку и поволок к выходу. — На сим Леонард вас оставит, а мы еще кое-что обсудим. Вручив ребенка в заботливые руки камердинера, он вернулся в комнату. — У меня для вас еще новости, — изрек он и бросил на стол тубу. — Прошу всех ознакомиться. Шах и мат. Тантал пристально посмотрел в глаза сына и поднял с отполированной поверхности цилиндр. Разорвал печать, вытряс кучу бумаг, кипой разлетевшихся… — Боже праведный… — Я не хочу в это верить, — услышала непонимающая рыжая потускневший голос Сарданапала. — Бумаги, свидетельствовавшие против всех нас, сожжены. На сбор ответа на обвинение в заговоре мне понадобилась неделя — и еще пришлось задействовать все связи, — продолжил Бейбарсов. — Хватит. Этому гнезду гадюк, и правда, пора уняться. Мое почтение кукловоду и главной гадюке, которой давно следовало вырвать зубы. А ты идиот, — доверительно, с легким презрением, сообщил Бейбарсов. — Раз позволил собой манипулировать. И ради кого? Ради этой помешанной? Ради матери, которая родного сына не пожалела из-за утопических идей? Ты идиот, Валенок! Идиот, но идиот честный, по недоразумению оказавшийся моим младшим братом. Гроттер ощущала тошноту. — Вы худшее, что могло стоять у престола, — с ненавистью ответила Меди. — Думаете, что поддерживаете порядок и демократию, а на деле устроили диктат. Парламент!.. Парламент лишь видимость, а в руках все держите вы, каждый — ту область, что наиболее ему предпочтительна. Вам, королевской семье, все нужно держать в своих руках, ведь потерять эпоху всесильных королей намного хуже смерти… Извинившись, Ирина подхватила ребенка и покинула залу. Действительно, не для детских ушей… — Вы тоже часть семьи, — хмуро сообщила Лена. — Одни плетут интриги и верят, что это для общего блага… Другой так виртуозно дёргает за ниточки, что всегда остается в тени. Те, кто просто хочет жить, либо изгои, либо… Козлы отпущения: каждый выбирает наиболее предпочтительное. А чтобы и дальше можно было упиваться собственной властью, обеспечили себе отличный тыл — передали одному из своих контроль над всем воинством. — При Вашем согласии. Вы нами вертели, Вы... — А что делать, если мой сын — идиот? — резонно вопросила Меди. — Спустить к чертям потенциал… Потенциал Тантала! Мой муж был не способен. А я просто хотела хорошего, сильного монарха, и что?! Передать престол марионетке… Я тогда все и решила: эта семья более не имеет права влиять на развитие страны. Какого черта ты скрыла существование еще одного наследника?! Таня сглотнула. — Вы — представитель второй ветви. Зачем? — Вы все звери, — с ненавистью ответила женщина. — Прогнили. Опустились. Вы противны. — Развлекайтесь дальше сами. Отвесив Медузии поклон, Глеб покинул этот праздник жизни, а за ним и его жена... — Что это было? — нервно поинтересовалась она. — Я пролистала. Там переписка… Донесения… — Это свидетельство измены. Вернее, шпионажа — а еще доказательства интриг против семьи, парламента и страны. — Но зачем ей… — Она свихнулась, неужели не ясно? - ноты раздражения. — Это я поняла. А другие бумаги? — Которые свидетельство о браке?.. — Болезнь, которая благодаря Вам чуть не убила старшего сына Тантала, но которая когда-то прикончила его первую жену… Она ужасна, но не всегда смертельна. В молодости у моего мужа она проходила в достаточно легкой форме, но последствия оказались те же, что и у нынешнего Верховного маршала. Поэтому мы поговорили и пришли к непростому, но необходимому решению. Тантал был пьян и ничего не вспомнил, — рассказывала женщина. — На самом деле, чудо, что маршал в итоге смог породить жизнь. — Нам нужен был наследник. Старший сын моего брата уже в двухлетнем возрасте выгодно отличался от сверстников — сообразительностью, красотой, здоровьем… Я хотел, чтобы на престол взошла родная кровь. Их взаимная ненависть оттуда. Две грани одного человека: две грани самого Тантала. Свет и тьма, день и ночь, благо и погибель, и все сплетенное так тесно, что невозможно отличить одно от другого. Тьма, прикрываемая светом — и свет, отравленный тьмой… Черноморов глагольствовал, а сам Тантал в этот момент держался за голову. — Пошлите к Глебу и его жене, узнайте, нет ли у них «Эдемского» и «Крови», — Жанна выглянула из комнаты и окликнула слуг. — Бутылок семь. Нет, лучше десять! А что? — жалобно обратилась она уже к присутствующим. — Без алкоголя с этим не разобраться, я ничего не понимаю… — Про какие бумаги говорил Глеб, кто-нибудь знает? — поинтересовалась Елена. — Какая уже разница, что там было… — Давайте уже без недомолвок, — попросил Черноморов. — Итак, что мы имеем, — нервно начал Александр. — Факты. Несколько лет назад Медузия рехнулась и начала интриговать против всех вас. Моя жена и ее кузина, управляемые этой же особой, пытались организовать заговор, чтобы привести к власти военных, а чтобы получилось все подготовить, сделали так, чтобы трон отошел к Матвею. Заговор пресечен Бейбарсовым, желавшим, чтобы его оставили в покое. Меди это не понравилось, и теперь она решила подвести под монастырь всех и вся. Идея пресечена Иваном, оказавшимся младшим сыном Тантала, зачатым Медузией по обману и при согласии официального супруга. Далее. Шесть лет назад Бейбарсов тайно взял в жены Татьяну, а та, как оказалось, родила ему сына, и об этом знала Жанна… Это тоже могло повлиять на планы Меди. — Я тоже знал, — сообщил из угла Багров. — Но решил, что эти двое разберутся сами. — Не суть. Вы все больные, — рявкнул Алекс. — Все до последнего! Один подкладывает жену под брата, другие решают стимулировать прогресс и для этого устроить диктатуру — как вообще такое в голову пришло?! Третий закрывает на все глаза, пока ему не мешают проворачивать финансовые махинации… Еще один вообще ни с кем и ни с чем не считается! Интриги, интриги, интриги, и ради чего?! Вы чего добиваетесь?! Все вы?! Вы семья, у вас, вроде как, девиз, а на деле… Тьфу ты!!! — Вынужден согласиться, — присоединился к молодому человеку Матвей. — Мы заигрались. — Ты тут вообще крайний, — пробормотала Жанна. — Так что не возмущайся.

***

— Я за тебя не выходила! — голос Тани сорвался почти что на крик, полный бессильного отчаяния. — Бумаги оформлены официально, а до венчания… Брак не обязательно заключают в церкви, церковь лишь лоск. — Ты сволочь… — прошипела девушка. — Тебя же всегда бесила неопределенность в наших отношениях, бесил статус любовницы, которую можно выбросить, — с издевкой сообщил супруг. — Что с того, что я не сказал, что давным-давно определился? Мне казалось, все было ясным с того момента, как я привел тебя на семейный совет. — Но ты…. — Приятно почувствовать себя ни черта не знающим идиотом? — полюбопытствовал Бейбарсов. — Вот и мне не очень. — Ненавижу!!! — заорала рыжая. — Ты… Ты!!! Я всегда была для тебя лишь вещью. Собственностью, с которой можно не считаться. Подожди-ка… Шесть лет, — повторила рыжая, а затем вскинула очаровательные зеленые глаза и отвесила мужчине звонкую пощечину. — Могу поинтересоваться, за что именно? — тот только наклонил голову в бок. — Надеюсь, ты сможешь обосновать претензии, потому как в противном случае… — За измены, продолжавшиеся все это время!!! — Я уже сказал, что эта была лишь физиологическая… — Это было свинство!!! — Таня сорвалась практически на визг. — Изменять законной супруге… — Ты ничего не знала о браке. Не ори, сына разбудишь. — Это не отменяет факта!!! — Просить прощения, как понимаю, бесполезно? — Это отвратительно, — яростно произнесла девушка. — Сначала ты взял меня как понравившуюся игрушку, влюбил в себя, бросил — а затем выяснилось, что перед этим обманом на себе женил, и с чистой совестью отправился на войну да по бабам. А по возвращению, не задумываясь, потащил в постель! Точно ничего и не случилось! Да еще и благом для ребенка прикрылся… По-твоему, я должна спокойно на все это реагировать?! Маршал нацедил вина. Виноградники она уже ненавидела. — Ты закончила истерику? — только и спросил главнокомандующий. — Я всегда любил тебя и только тебя. Жене тяжелее ждать мужа, даже если муж — ублюдок. — Логика атас, — пробормотала Таня.  — В таком случае предлагаю вернуться к первой брачной ночи, — усмехнулся мужчина. — У нас с ней затянулось.

Эпилог

— Что теперь будет с нами? — спросила она наутро. — Завтрак в компании дорогих родственников. Мне тоже интересно, к чему там все пришли. Идти рядом с маршалом было… странно. Шесть лет спустя они шествуют по коридорам рука об руку. Недомолвок больше нет — за последние дни вообще вскрылось слишком многое. Слишком много грязи... Все, от чего она так хотела оградить Леонарда, всплыло во всей красе. — Доброго всем утра, — поприветствовал родственников Бейбарсов. Медузии в зале, разумеется, не было. — Мы вчера многое обсудили, — начал Сарданапал. — Прежде всего, сообщаю, что я решил отречься от престола и удалиться в имение лечить затянувшуюся шизофрению супруги. Матвей — единственный из нас, кто оказался ни в чем не замешан, как ему и положено, наследует престол. Мы уже обсудили ряд начинаний. Тантал остается рулить финансами и постепенно готовить себе преемника. С учетом склонностей молодого поколения, им станет один из детей Елены. Елена и Александр продолжат работу по техническому развитию и забудут про изобретение господина Гроттера. — Я про него вообще не знал, — пробормотал супруг Свеколт. — Посмотреть бы дали... — Мы совещались, совещались, совещались и решили переосмыслить семейные ценности. Сам не верю, что это говорю, — подхватил Тантал. — Поэтому наш, кхм, с Сардом сын тоже получит возможность для самореализации. Новое ведомство займется охраной окружающей среды. Бейбарсов не удержался и рассмеялся. — Глеб остается в должности Верховного Маршала. Ему власть не нужна, в этом мы убедились. Но количество заседаний военного ведомства, все же, сократим… У него люди толковые, мы в них тоже уверены. — Ты права, Таня, мы все слишком держимся за власть. Настолько, что стали пренебрегать семьей. Надеюсь, после случившегося мы сможем сделать все возможное и в итоге изменить мнение о нас, — добавил Сарданапал. — Я был бы рад лучше познакомиться с двоюродным внуком. — После родного деда, — прервал Тантал. — У меня на этого мальчика большие планы. Думаю, я смогу натаскать по финансам и его. — Он сделает военную карьеру, — тут же возразил папаша. — А может, он сам выберет?! — взвилась Таня. — У нас, между прочим, лучшие виноградники! Я не просто так скрывала его от ваших загребущих рук, он… — Мы поняли, — примирительно сообщил Глеб. — Он выберет сам. Всем ясно? — В общем, все случившееся останется нашей тайной, — завершила Лена. — Будем символом страны, как и положено. Ну, и помогать этой стране… в рамках разумного, конечно. Но уже без интриг. В общем, образумимся и встанем на истинный путь. Интересно, получится ли у них, подумала Таня, но вслух попросила Глеба положить ей салат. — Эссиорх, — приветствовала Таня мужчину много часов после. — А я говорил, госпожа, что скоро придется переезжать обратно… — улыбнулся управляющий. — К Вам генерал Гломов с супругой. Леонард издал победный вопль и ринулся в дом. — Привет, малец, — поприветствовал Игнат ребенка. — А я тебе макет револьвера припас… — Позже. Дорогой друг, — ласково обратился к нему маршал. — Хочу пригласить тебя выпить вина и, как бы забавно не звучало, при этом обсудить подробности лечения от белой горячки. И начнем, пожалуй, с прогулки к пруду… А после посетим психиатра. — Ты что-нибудь понимаешь? — поинтересовалась Анна у подруги. Та покачала головой. — Даже вникать не хочу, если честно… — А чего хочешь? Рыжая помедлила с ответом, а после вздохнула. — Научиться быть счастливой. Ничего другого уже не остается. — Начало неплохое, — одобрила Анна, наблюдая за сцепившимися в поединке военачальниками. Ей все еще было мерзко. Человеческая грязь не знает границ, думала Таня. Как ни пытайся оградиться... Оно настигнет. Все слишком сложно и неоднозначно. Нет белого, нет черного…. Слишком много пороков — но нескончаемо их у тех, кто стоит выше... Власть портит. Власть губит. Сносит рассудок. Те, кто кажутся пропащими, умеют удивлять. Те, кто достоит восхищения — вызывать презрение... Интриги! Игры с людьми. Гадость. Гнездо гадюк. Сила, означающая все — и не означающая ничего... Сын будет лучше. ...Желание сбежать и отрешиться. Надежда на счастье. Потребность любить и быть и быть любимым... Кто они, чтобы судить? Кто она... Все склонны обманывать себя. Глеб все это понял много раньше нее. Вышло все путано, но... Как вышло, так и вышло, а как будет дальше — решать им. …Она поймала на себе его взгляд, неожиданно сосредоточенный. В истории Меди многое казалось подозрительным. Ей тоже.