Свой

Когда Господь обнимает тебя Поклонись, пощади тростник

                     Я стою здесь и изо всех сил убеждаю себя, что происходящее не сон. День вылета коробля «Among us» наступил, и моё сердце не может успокоится. Мы с товарищами испытываем сейчас одинаковые чувства. От гордости, волнения и патриотизма, что бушевали штормом внутри, я чуть не «выпрыгиваю из штанов». Не буквально, конечно. Всё это…ну, вы вряд ли испытывали когда-то подобное, более того, я сам не узнаю состояние из опыта жизни, в котором нахожусь. Даже первая тренировка сейчас казалась ничем, вот серьёзно. Восторг кружит голову, но я поверил в реальность моей мечты всей жизни и готов выполнять приказы.               Мы надеваем свои костюмы. Сосредоточившись на своих действиях никто не поднимает головы и я делал тоже самое, пока не почувствовал возникшую странность. Мои действия сопровождают глаза человека, что стоял напротив. Напротив стоит Миша и зачем-то смущает меня. Не составляет труда понять, что он пытается словить мой взгляд. Он одевается медленно, и, когда я наконец посмотрел на этого парня, он тепло заулыбался мне. Из-за меня. Да, чел, я сейчас чувствую то же самое! Мы стоим и улыбаемся друг другу, как идиоты, начиная делать всё абы как. — Чего ты лыбу давишь? — До боли в щеках я сдерживаю уголки губ, что, как магнитом, тянутся вверх. Своим взглядом черный быстро пробежался по моей груди, прессу и носу, парень краснеет от того, как легко выдаёт себя с потрахами. — Что, нравится? — Патрик, а ты уверен, что надо именно так? — Белый подмечает, что я левый рукав натянул на правую руку и выключает мою с чёрным игру. Я всё путаю. — Хорошее начало, Патрик Стар, ты на заданиях такие же фокусы будешь практиковать? — издевается красный. — А вы не отвлекайтесь. — вмешивается фиолетовый. Он не за меня заступается, Донни не может терпеть, когда люди теряют серьёзность. Как только мы надеваем шлемы, мы оставляем наши имена и теперь зовёмся только по нашим цветам. Мое прозвище связано с популярным персонажем из Спанч Боба, что, думаю, уже и сами поняли. Не знаю кто из парней первый меня так назвал, но идею я считаю гениальной. Оранжевый говорит, что я его получил из-за своего имени, а фиолетовый назвал причиной схожесть характеров, и это был жирный намёк о его отношении ко мне. Как можете понять, я не очень нравился Донни. Кажется, что между нами какие-то особые разногласия, но, на самом деле, этому чуваку не нравился никто! По причинам, без них, черт его знает. Уважал он только Кевина, всегда следуя за ним. Так как человек довольно скрытный, я о нем знаю крепкое ноль. Да и желания узнавать не чувствую. Он молчаливый, суровый, жуткий грубиян. Я не возражал на счёт своего прозвища, ведь мне, на самом деле, нравилась эта тугодумная морская звезда. Более того, цвет костюма я подобрал, ориентируясь именно на сходство с ним. Самоиронией я не обделён.                      Все мы становимся на места, слушая указания операторов, в среде выключен свет, потому стоим тихо, ждя старта. Мне кто-то зашел за спину. Кладут руку на плечо, и я слышу, как медленно мне в ухо шепотом заговорил фиолетовый: — Если ты вздумаешь так же тупить на коробле, как тогда с одеждой, я тебя лично просто выкину с коробля. — я всё это выслушиваю и продолжаю стоять истуканом, пока фиолетовый нависает надо мной, пытаясь запугать, что, кстати, выходит. В его голосе не было даже злорадного тона и самодовольства, он был очень серьёзен и ни капли не весел. Я застыдился своего промаха, но держусь невозмутимым. Фиолетовый отходит от меня, а в зале наконец врубился свет. Будучи в скафандрах, никто из присутствующих не слышал, как угрожал мне фиолетовый. Раз это должно остаться только между нами двоими, то пусть так. Я не собираюсь больше тупить, значит и бояться мне нечего. Услышанное будет хорошим отрезвителем, если вдруг мысли станут непослушными. Мы уселись на места, пристегнувшись тугими ремнями, и наш корабль оторвался от Земли. И сейчас мы находимся в давлении, на котором обычный человек уже теряет сознание. Меня поприветствовал рвотный позыв, но стошнить в такой момент было не моего уровня подготовки, поэтому я лишь зажмурил глаза, считая до десяти, возобновляя на каждой десятке счёт. При такой нагрузке у коричневого на тренировочных тестах лопались капиляры глаз, я уверен, что этот раз будет не исключение.               — Боже, чуваки, я чуть не выплюнул все свои органы! — зеленый первый делится впечатлениями, когда мы вышли за пределы Земли и скорость корабля понизили. — Члены экипажа «Among us», как перенесли полет? — С нами связались операторы. — Нормально. — отвечает желтый. — Мы потеряли красного. — сообщает оранжевый, и весь экипаж стал оглядывать присутствующих, в поисках пропавшего, хотя красный стоял среди нас и на виду, но иногда, бывает, не видишь что-то прямо перед носом. — Вы нормальные, я же перед вами стою, придурки, какого черта вы ведётесь на слова дурачка?! — красный сразу взрывается. Тао не особо понимает приколы над собой. Правым кулаком бьет в ладонь, посвящая этот жест оранжевому, от чего второй ещё и вслух захохотал. — А, ой. — экипаж лишь чесали затылки.               От базы идут поручения и мы все разделяемся по разные части корабля. Мое задание избавиться от мусора, что находится в О2. И так совпало, что Мише в том же отделе нужно было перенести файлы. В моих руках был настоящий зверь, которым я освещал путь. Коридоры разносили эхо нашего топота, свет мощного фонарика рассеивает темноту, отгоняя густые тени на стены. Оказавшись на месте, мы сразу взялись за свои поручения. Я работал и был полностью сосредоточен на этом, серьёзен, потому что со мной было полное понимание происходящего. Я, черный и все остальные имели за плечами огромное количество часов подготовки, все, что от нас всех здесь требовались, каждый до последнего прекрасно понимал, и все же, оказавшись тут, мы страшно боялись ошибок. И поэтому даже нажимать на кнопки, чтобы убрать мусор, простейшее задание, мне давалось через испытание волнением. Не стану грузить вас всеми переживаниями, просто в один момент, понимая, что все идет хорошо и, благодаря обучению, я знаю что делать, мне стало проще. Тем более, рядом был черный, который сразу помог бы мне, если бы я где-то запутался. Я просто так счастлив, что получилось, что я просто наяву стою здесь, рядом со своим лучшим другом. В этой обстановке, когда мы молчали, когда он не думал ни о чем лишнем, я почему-то вспомнил о том, что вспоминаю редко и каждый раз себя пристыживаю, если всё-таки это делаю: Я вспоминаю одну вечеринку. Как мы, бухущие в хламину, уезжали с неё на такси. Нажрались мы конкретно, Миша и вовсе до беспамятства. Там было много водки, коктейлей, колы, ох, блять… — Понимаешь, мне должна позвонить сестра, Патрик. — пытался передать свои сумбурные мысли Миша, но обрывистве фразы ничего не объясныли — чёрт, я такой пьяный. Патрик, ты мой самый лучший друг, ты просто… Я за тебя и в огонь и в..в..— Его пылкие речи сопровождались скольжением его рук по моим ключицам и так до плеч. А потом он засасывает меня. Я не успеваю вдохнуть, испугавшись того, что лицом он закрыл мне обзор, и я почувствовал, как его губы накрыли мои. Я был очень пьян, понимаете, и потому мне хотелось жаром ответить на жар. И Мы даже не целовались, мы просто пытались друг друга сожрать. Мы бились языками и вообще это было очень странно. Я знаю, что Миша был очень счастлив тогда, и по дружески меня обожал, а алкоголь неожиданно разбудил все эмоции сразу, и он немножко перепутал. В любом случае, тогда он целовал меня, а я не совсем его. Поцелуем Миша просто говорил о переизбытке его чувств, это не было признанием мне в любви, а я целовал друга, потому что мне просто нравиться целоваться, и я не мог отказать себе в приятном. Таксист ничего нам не сказал, ни разу не повернулся и даже не посмотрел в зеркало вида. Я думаю, что мужчина всё понял, но не стал мешать, только делал свою работу. Мне становиться неловко и теперь приходится стараться, чтобы справляться со своими движениями. Миша и не помнит того совсем: слишком пьяный был. — Земля в иллюминаторе, Земля в иллюминаторе...— Миша вдруг запел себе под нос что-то на родном языке.                      Срабатывает оповещение об опасности. В такие моменты нас учили как себя вести и держать в руках, но я с ужасом поворачиваюсь в сторону черного, ища у него подсказку для дальнейших действий. Он тоже оцепенел, однако сразу же собирается, хватая меня за предплечье, ведя за собой. — Что за хуйня… первая поломка новейшей аппаратуры.— Пока мы бежали, мне необходимо было поделиться мыслями с другом. — А говорили, что это техника нас переживёт. Походу реально переживёт. — Оставь эти шутки оранжевому. — я не оценил чёрный юмор друга.               Мы все собрались у поломки, где красный уже вовсю крыл работников базы: — Техника исправна, говорили?! Сто процентов надежности?! Да где ваши глаза и руки были, когда вы оценивали безопасность! В этот раз красный говорит то, что хотел сказать каждый из экипажа. Операторы не собираются реагировать, недовольно ждут, когда взбешенный кретин, по их мнению, наконец закроет рот. От этих сволочей другого ожидать и не стоит, потому что, если вдруг случится ситуация, когда корабль выйдет из строя и его перспектива вернуть нас домой пропадёт, они просто отключат связь с нами. — Странно при проверке не заметить перерезанные провода. Их вообще стоит проверять в первую очередь. — подключился даже коричневый, который всегда предпочитал избегать словестные разборки. Мы испытывали чувства обманутых истуканов. Или знаете, как будто мы крысы в руках ученого. На нас либо проведут хороший опыт, дадут много сыра и будут легкие задачи, или же кинут в полный воды аквариум, проверяя на задержку дыхания, и страшно, что никто не знает, что именно придет в голову этому человеку сверху. В любом случае, мы злы здесь. И нам нужно выместить злость на тех, кто ближе и хоть косвенно виноват. — Наши специалисты достаточно компитенты и знают, что делают. Этой поломки не было при старте. Провода перерезали уже в полете. — такое улышать никто из нас не был готов. Это был намек: нарушитель среди нас. Нам и в голову не приходило, что кто- то из нас мог быть причастен к поломке. — Вы вообще там ахуели?! Хотите сказать, что среди нас крысы завелись! Да вы просто… — Тише. — Зеленый тоже заговорил. — Это сейчас получается, вы говорите, что среди нас есть человек, который в том же положении, что и остальные девять, решил обрубить провода, связанные с питанием, и добровольно помереть? — у него тоже лопнуло терпение, я его знаю давно, поэтому сразу понял состояние товарища. — Ребята, я готов был даже жопу подставить за вас… — Голубой больше всех верит в дружбу, поэтому для него признать, что среди самых близких ему лиц есть тот, кто все время дурил голову, равносильно признать себя самым наивным человеком мира. — Да ну брось ты, голубой! Парни, вы чего верите этим ублюдкам? Они просто хотят переложить свой проёб на нас, чуваков, что не смогут никак возразить, когда СМИ раздуют ситуацию! — Я попрошу вас, мистер Тао, следить за языком. Наши работники справилсь с осмотром коробля, но не заставляйте нас думать плохо на медперсонал, что на психическом осмотре поставили вам печать «Годен». — тот, кто сейчас общался с нами, был явно хорош. Так красиво красного ещё никто не затыкал. Чувак краснел, пыхтел, и его возмущение достигало потолка, но ему нечем было крыть. Сейчас не та ситуация, но я в голове даже поапладировал. Прости, красный. — Не переживайте, — подключился второй оператор. — Это в наших интересах разобраться в случившемся. Виноватый не останется без внимания. За саботаж будет очень серьёзный ответ. Он дал нам понять, что это не мы сейчас рулим ситуацией. Более того, это нас сейчас проверяют. Пока не было ничего известно, но теперь в нашей команде порадилось недоверие. Сейчас нас отправили на работы и на своем месте я полностью ушел в себя и свои мысли. Вдруг раздаётся звук тревоги. Зелёного нашли мертвым. Первая смерть. Зеленый убит.