Весной

Я поднял взгляд на часы.

Время шло к полудню. Аслан вот вот должен был появиться в салоне. Чтобы скрасить томительное ожидание, я занял себя обществом двух незнакомых мне дам. Местные барышни, правда, гораздо интереснее в общении, чем те, которых я встречал в свете. В них не было той напускной манеры и вычурности. Говоря по правде, я первое время неподдельно удивлялся тому, какими интересными могут быть собеседницы. Ведь единственным обществом, в которое мне доводилось выбираться, были различные балы, что я посещал с родителями. И там дамы, надо сказать, совсем иного толка. «Отец не одобрил бы мое появление в подобных местах» подумал я, в очередной раз окинув зал изучающим взглядом. Но, в связи с отъездом родителей, я отныне предоставлен сам себе и должен как-то развлекаться. А танцевать с незнакомкой на очередном балу для меня развлечение не столь привлекательное. Меня вывел из раздумий знакомый переливистый голос. Рукав с чернильным пятном, точно голубь, приземлился на мое плечо в дружеском жесте. – Здравствуй, грустные глаза! Он каждый раз выдумывал чудные приветствия. Тем Аслан меня и привлек - исключительным умом в сочетании с неряшливой, но складной внешностью. К тому же, я не сразу заметил, что Аслан имел обыкновение приветствовать таким образом только меня. Я забавлялся этой его ребяческой черте, но совершенно не снисходительно. Каждый раз, когда доносилось до ушей моих новое витиеватое приветствие, внутри сладостно теплело. Я поприветствовал Аслана в ответ, тот уселся передо мною в кресло, а дамы покинули нас, словно бабочки задетый игривым ветром цветок. Они действительно весьма проницательны. Я провожал взглядом два кокетливо струящихся платья лишь пару мгновений, а затем повернулся к Аслану. Он заговорил. — Уже познакомились с хозяйкой? Я опешил, с нескрываемым удивлением глядя на юношу напротив. Аслан будто счел мои мысли по глазам и усмехнулся, вскинув брови. Я уже несколько недель появлялся в этом доме и имел наглость не знать его хозяйки. И все же я уверен - моему невежеству было оправдание. Мы замяли эту неприятную сцену совершенно будничным разговором о всякой чепухе, вроде погоды, столовых приборов и дамских шляпок. Меня удивляло умение Аслана говорить о чем угодно столь же занимательно, как об искусстве или науках. Можно сказать, большую часть нашего общения Аслан общался с воображаемой, или не всегда воображаемой, публикой, а я пристально слушал, лишь иногда бросая пару реплик. А когда Аслан начинал читать свои стихи... они стоили всего мира и весь мир их не стоил. То, как юноша умел сплести между собой слова, расставить их так же изящно, как дорогой фарфоровый сервиз в резном деревянном шкафчике, поражало меня до глубины души. Зачарованный его пылкой речью, я мог сидеть в кресле часами. Выбравшись из пучины раздумий о юноше, я вдруг вспомнил, как сегодня утром мой дворецкий принес мне загадочный конверт. Мне показалось, Аслану будет интересно это обсудить. — Сегодня утром я получил письмо. И не поверите, какое. Я выжидающе взглянул на Аслана, надеясь, что сверкнут любопытством изумруды. — Что ж, Влад, удивите меня. Аслан хитро прищурился. Мне на мгновение показалось, что он знал мой ответ наперед. — Кто-то оставил мне записку. И я, надо сказать, не дурак. Я сразу понял, что она любовная. Но я не могу даже предположить, от кого она. — Надо же! Неужели Вы приглянулись какой деве? Надо же! Только вот с дамами я особо дел не веду, а стоило бы. Реплика Аслана заставила меня крепко задуматься о том, что на сегодняшний день мой круг общения крайне скуден, и представляет собой одного единственного юношу. Но я обязан отдать Аслану должное, при встрече с ним я узнал о себе многое. Каждая беседа с ним была для меня как новая страница в энциклопедии. И зачем мне тогда десятки пустых знакомств, когда есть одно, но такое ценное? Я еле заметно кивнул своим мыслям и продолжил беседу.

 — Такие письма обычно не шлют единожды - я буду ждать новых. Рано или поздно, но их автор найдется.

***

И я дождался. Более того, письма беспрерывно оказывались на моем столе почти каждое утро. И каждый раз, когда я разворачивал очередной шершавый, в горячечной спешке сложенный конверт, мое сердце пропускало удары. Я находил внутри очерки или нежные стихи, порою сухие ромашки или васильки. Я не представлял своего завтрака без порции складных и мелодичных строчек в кофейном конверте. Мои глаза скользили по тонким цветочным линиям букв и блестели от восторга. Я крайне бережно хранил каждое письмо, вкладывая их в тома своих любимых сборников сонетов. И все же, меня озадачивала моя пассивность в поисках и раздумьях о личности написавшего. Я долго думал, почему, и вскоре пришел к довольно очевидной мысли. Я, подспудно, но догадывался все это время, кому принадлежат эти сладкие, как липовый мед стихи. Мне никого не нужно было искать. Апрельским вечером, одним из таких, когда птицы летают низко и в нос бьет запах ночных фиалок, мы с Асланом выпивали, сидя в старенькой беседке, оплетённой дикой лозой. В такой поздний, почти ночной час, обеспечивший нам одиночество, я чувствовал себя другим, и алкоголь тут был не причем. Что-то во мне менялось, стремясь вырваться наружу, трепетало и металось. Как весна. Аслан, подперев лицо рукой и в другой крутя бокал, рассказывал мне о своих стихах. Я упомянул об одном из писем, зачитав на память строчки оттуда, я перепутал слова, но лучше, чем ничего. Туманный взгляд Аслана неестественно прояснился, и я почти физически ощутил его беспокойство. — И ты даже не собираешься искать автора, после таких пылких строк в адрес твоей персоны? Твое хладнокровие меня поражает.

 Я ухмыльнулся, глядя на пьяно жестикулирующего Аслана. Яркий румянец вдруг покрыл его щеки, пальцы и кончики ушей. — Я уже знаю, кто их пишет.

 Делая глоток бренди, я пристально посмотрел в глаза Аслана, наблюдая за его реакцией. — Да? И кто же он-… Она? Юноша осекся. 
— Ты знаешь ответ, Аслан. Он нервно повел плечами, то ли от холода, то ли от тревоги. Юноша будто порывался что-то ответить, но, не нашедши слов и бросив через плечо свой темно-зеленый пиджак, пожелал спокойной ночи и оставил меня одного. Я глупо сверлил взглядом бокал Аслана и вскоре понял, что не попрощался. Реакция юноши лишь подтверждала мои догадки, и что-то в это мгновение внутри меня, хрупкое и тонкое, надломилось. Той ночью я долго не мог уснуть. Мысли заполонили мою голову стаей громких чаек, и чем сильнее пытался я их гнать прочь, тем громче они вопили. Я метался от того, чтобы уличить Аслана в мужеложестве и навсегда покинуть провинцию к тому, чтобы признаться ему… Нет. Признаться себе, признаться, что я влюблен. И к черту бы катились мораль и мнение других людей, мне не знакомых. Я плакал, я злился, я убеждал себя и отговаривал, расхаживая по комнате в ночной рубашке словно безумец. Все, что я чувствовал в последние недели и пытался заглушить, взяло надо мной верх. Это катастрофа, самый настоящий апокалипсис. Но в таком случае, на обломках прежнего мира я не буду одинок. У меня будет тот, кто смахнул бы с моих ресниц пепел. Я думал о том, что совсем упустил тот момент, когда сердце мое стало сладостно трепетать при каждой встрече с Асланом. Упустил тот момент, когда сам был бы готов посвящать ему стихотворения. Я многое в своей жизни упускал, а встреча с Асланом открыла мне на это глаза. Хватит с мня метаться меж двух огней — пора зажечь собственное пламя. Видимо, я действительно наконец смог сделать выбор, и вскоре провалился в короткий и беспокойный сон.




***

Я торопливо шел по улице, бегло оглядываясь по сторонам. Весеннее солнце играло с листьями деревьев, а в воздухе чувствовался запах первых цветов и беспечной любви. Путь, истоптанный мною уже десятки раз, до одного и того же двора, принадлежавшего даме, чье имя на букву "Л" я все никак не мог запомнить, был каждый раз для меня как первым. Трепет и ожидание встречи сносно скрашивали монотонную дорогу. Когда из-за ширмы невысоких деревьев выглянула знакомая кровля, внутри все перевернулось - я совсем скоро увижу его. Я наконец задам ему роковой вопрос, который решит наши судьбы. Оказавшись в уже хорошо знакомом мне доме, который постепенно становился мне вторым, я принялся искать своего товарища. Поиски не заняли много времени, и как только знакомый голос коснулся моих ушей, я, словно по божественному зову, двинулся ему навстречу, поправляя воротник.
 — Доброе утро, Аслан! Готов поклясться, я видел, как вздрогнул рыжеволосый юноша, пытаясь не обронить свою лучезарную улыбку. Аслан галантно извинился перед господами, с которыми беседовал и настороженно прильнул ко мне.
Юноша приветствовал меня измученным взглядом. — Мы можем поговорить, тет-а-тет? Аслан поджал губы и заозирался по сторонам. — Помнится мне, здесь где-то была комната, которую редко посещают. Мы можем поговорить там. Я поразился столь быстрому и однозначному ответу. Мое сердце колотилось где-то в глотке. Я пригладил волосы подрагивающей рукой и последовал за юношей. Преодолев несколько арок и массивную дверь, мы оказались в комнате. На одной и стен висели на вид очень дорогие часы. 

 Дверь за нами закрылась с хлопком, словно гонг, оповещавший о том, что испытание началось. Я нервно сглотнул, подбирая слова. Раздался вдруг надломанный голос юноши. — Так о чем же ты хотел поговорить, Влад? 

 Я поймал взгляд Аслана, подходя ближе. Расстояние между нами было чуть меньше, чем должно быть между двумя мужчинами. Я глубоко вдохнул.

 — Лик твой целует лунный свет.
 Красив и непорочен. 
 Влюбился я или ослеп? Гадать уж нету мочи.

 Я не отводил взгляда от Аслана, чеканя строчки последнего письма. Я видел в глазах Аслана, как мятежная и юная душа обнажается перед моим пристальным взором. Мне больше не нужно было что-либо говорить. Юноша пошатнулся назад, глядя на меня из под рыжих ресниц. Я тоже был напуган, отчего мой голос похолодел, чего мне совсем не хотелось. Я вдохнул, словно в последний раз… — Влад, я-

 …и дернулся всей своей фигурой вперед, оставляя на ледяных губах Аслана робкий поцелуй. Я заглянул на мгновение в зеленые глаза, ища ответа на мой немой вопрос. Хладные ладони опустились на мое лицо и на сей раз уже Аслан подался вперед. В моей голове гулко стучало, дрожь сводила тело. То, о чем я так давно грезил и чего так боялся, наконец произошло со мной. Моя жизнь уже никогда не будет прежней. Я отстранился, гладя Аслана по горящим щекам и тихо, почти шепотом заговорил. 

 — Никто лучше тебя не произносит мое имя. Аслан счастливо улыбнулся, заставляя мои глаза блестеть хрусталем. Пытаясь сдержать слезы, я поднял взгляд на часы. 

 Время шло к полудню.