Провал Мисс Всезнайки

      Гермиона попыталась подняться, но в глазах вновь потемнело, и она уронила голову на колени Драко. Рука парня мимолетно убрала с её щёки выбившийся кудрявый локон. Девушка недоумевающе взглянула на Слизеринца и смешно выгнула бровь, призывая того к пояснению произошедшего. — Почему я под твоей мантией, Малфой? — улыбнувшись, спросила Грейнджер, проводя ладонью по гербу слизерина на чёрном одеянии. — Потому что я абсолютно не знаю, как нужно помогать девушке, которая влетела в стену, — пожав плечами, деланно непринуждённо ответил Драко.       Щёк Гермионы коснулся лёгкий румянец, а волосы растрепались на коленях парня. Она уже чувствовала себя лучше, но не стремилась побежать успокаивать наверняка корящего себя за неосторожность Рона. — Думаю, для первого раза у тебя неплохо получилось. Кстати, где это мы? — спросила девушка, обведя взглядом комнату. — В том самом подземном змеином убежище, которым пугают первокурсников, — ухмыльнувшись, ответил Драко, указав рукой на зелёный полог кровати, скрывающий от глаз брюнетки большую часть комнаты.       Гриффиндорка никогда бы не подумала, что окажется в этой части Хогвартса, да ещё и при таких обстоятельствах. На удивление, в спальне слизерина ей было комфортно — от Малфоя приятно пахло мятой, а задернутые шторы не давали яркому солнечному свету резать глаза… Она будто утопала в запахе слизеринца. Слишком много Драко. — Опять хочешь выставить перед своими дружками все так, будто всю ночь не слезал с меня? — нахмурившись, спросила девушка, взглянув Малфою прямо в глаза.       Слизеринец опустил руку ей на голову и зарылся пальцами в кудрявые волосы. Он не мог нормально думать рядом с ней, но отпускать Грейнджер не хотелось. Только взять все от момента, пока она так близко. — Все ушли в Хогсмид, Грейнджер. Я не из корыстных побуждений притащил тебя сюда, — выдохнул Малфой и, аккуратно приподняв голову девушки, попытался встать.       Гермиона тут же поднялась на ноги вслед за Слизеринцем. Но не для того, чтобы уйти из комнаты. Девушка встала напротив Драко, и тот не мог не отметить, насколько близко она была. — Каким же сложным все сделал один урок, — покачав головой, заметила Грейнджер. — Мы можем сделать вид, что ничего не было. Ещё не поздно. Я обещаю все вернуть, если ты захочешь этого, — проговорил Драко на одном дыхании, с трудом не прерывая зрительный контакт с растерянной девушкой. Он понятия не имел, чего страшился больше — её отказа, или всё же положительного ответа.       Гермиона сделала шаг вперёд, но тут же одёрнула себя. «Он не позволит взять себя за руку. Скривит губы в ухмылке и оттолкнет. Как всегда, » — услужливо прокомментировал едкий голос в голове у девушки. — Я не смогу так, Драко… — Гриффиндорка покраснела и, прикусив губу, отвернулась от блондина.       Малфой вскинул глаза к потолку и, сжав ладони в кулаки, сделал шаг к девушке. Он правда уговаривал себя отстраниться от нее и поступить, как положено не особо близким людям — помочь Гриффиндорке добраться до комнаты, проследить за её самочувствием… Но все эти условности выбило из головы тем, что она сама не хотела уходить. Он пытался держать её на расстоянии, признался старику в заведомой обреченности работы. Но нельзя спасти того, кто всеми силами противится твоей благоразумности.       И Слизеринец пал под тяжестью эмоций, рвущих его изнутри. — Мне легко? Сколько раз за последнее время надо мной смеялись и упрекали в слабости? Сколько раз я признавался тебе, но не получал ничего в ответ? — тихо проговорил парень, схватив Гермиону за руку. — Я не хочу делать из тебя психолога и говорить всё прямо, но это притворство просто смешно.       Но Малфой тут же остановил себя и попытался выровнять своё дыхание. Ему нужно было успокоиться. Разве он получит желаемое, если сейчас заставит её подчиниться своему порыву? Слизеринец вновь рухнул на кровать и тыльной стороной ладоней успокаивающе провел себе по лицу, будто пытаясь содрать с себя все эмоции. Гермиона тихо присела рядом с ним и попыталась поймать взгляд блондина. Они долго внимательно смотрели друг другу в глаза, будто мысленно гадая, кто же сдастся первым. Дыхание гриффиндорки было прерывистым и тяжелым, руки нервно дрожали. Сотни мыслей вертелись в кудрявой голове, и во всех них фигурировал один лишь Драко. Она боялась того, что происходило между ними — чувствовала себя преступницей, которая вместо денег из сейфа схватила что-то слишком ценное для хозяев дома. Её пугало не только то, как она влияет на слизеринца, но и то, как одно его отчаяние в голосе заставляет её сердце сжиматься от тоски.       Один твой шаг навстречу заставит меня бежать сломя голову.       Грейнджер неловко коснулась руки парня, будто боясь причинить ему боль. Драко вздрогнул и несмело переплёл её пальцы со своими. Он знал, что Гермиона всё поняла — ей уже не нужны были слова. Он выдал всё языком тела. И осознание этого вместо злости принесло облегчение.       Драко преодолел расстояние между ними так быстро, что Грейнджер, даже если бы захотела, не смогла бы остановить его. Малфой на секунду замер и, приобняв девушку за талию, приник к её губам.       Это было подобно взрыву.       Драко приготовился к разочарованию — сейчас она оттолкнет его и влепит звонкую отрезвляющую пощёчину… Но девушка лишь прижалась к его груди, отвечая на поцелуй. Она коснулась одной рукой щёки, обжигая его кожу, а вторую запустила в светлые волосы парня. Грейнджер не хотела анализировать свое поведение — она впервые за долгое время чувствовала себя на своем месте и не думала, кому и почему это может показаться неправильным. Гриффиндорке просто хотелось кричать от переполняющих её эмоций — страх, облегчение и жгучая радость смешались воедино. Но мысли точно перестали терзать её голову — она думала только о том, какие мягкие у Слизеринского принца губы.       Малфой на секунду прервал поцелуй и, тяжело дыша, взглянул на Гермиону. Он пытался найти в её глазах намек на гнев и разочарование, но она развеяла все сомнения парня, вновь приблизившись к нему. Он не мог насытиться ей — хотелось обнять девушку еще сильнее, доказать, что в их действиях нет ничего неправильного. Только бы она не пожалела. Лишь бы не оставила его на краю этой бездны, а, сжав его руку, прыгнула бы в неё в его объятьях.