Enervate

      Найроби ненавидела это утро. Не хотелось вставать с кровати, выходить из комнаты, сидеть на уроках и видеть Берлина. Но не где-то на краю сознания билась мысль о том, что если в скором времени она не спуститься на кухню, то в ее комнату влетит Денвер и от расспросов точно не отвертеться.       Не прошло и двадцати минут, как Найроби уже заходила на кухню. Денвер стоял около стола и пытался жонглировать яблоками.       - Доброе утро Национальному Цирку, - произнесла девушка.       - Доброе, - Денвер поймал яблоко и сложил их на стол, - Думаю, можно просто пожарить тосты и сделать яичницу.       - Ага, - как-то отстраненно ответила Найроби, что не скрылось от парня.       - Что случилось? – напрягся Денвер, но Найроби не отвечала, - Это из-за Берлина?       Девушка подняла на него удивленный и немного напуганный взгляд.       - Не напрягайся так, - успокоил ее парень и положил руки на плечи девушки, - Я видел вчера, как он шел в свою комнату бешеный, как стая быков, а отец сказал, что слышал, как хлопнула дверь. Сейчас ты выглядишь, как пародия на саму себя. Вот я и спрашиваю, по какой причине я ему сегодня разобью ебало?       Найроби улыбнулась. За то короткое время, что они знакомы, она уже успела понять, что Денвер на самом деле не такой отбитый хулиган, коим пытался показаться. Он был очень добрым, всегда готовым помочь и защитить, пусть и своими не самыми гуманными методами.       - Не надо ему ничего разбивать, - ответила Найроби, - Мы просто поссорились, вот и все.       - И из-за «просто поссорились» на тебя сейчас лица нет?       - Давай займемся завтраком, а то нам влетит, - перевела тему девушка.       Денвер понимающе кивнул и отступил. На кухне закипел процесс работы. Найроби занялась жаркой яиц на двух сковородках, а Денвер следил за тостером, попутно выжимая сок из яблок на допотопной соковыжималке. Парень увлекся процессом, но в какой-то момент все-таки бросил взгляд на Найроби и очень вовремя. Найроби снимала с плиты сковороду и, переставляя ее на стол, наклонила ее слишком низко, рискуя вывалить горячую еду на себя. Денверу повезло оказаться рядом и выровнять сковороду за секунду до возможной трагедии.       - Твою мать, Найроби! О чем ты вообще думаешь?       - Прости, - на глазах девушки появились слезы и Денвер, увидев их, испугался.       - Найроби, ты чего? – Парень поставил сковороду на стол и обнял девушку, - Все хорошо, я просто заволновался за тебя. Не стоит плакать.       Парень гладил ее по голове и понял, что Найроби сейчас нужен кто-то, кто сможет выслушать.       - Эй, - Денвер слегка отодвинул от себя девушку, - расскажи, что случилось у тебя с Берлином.       - Денвер …       - Тебе это нужно, - Денвер отошел от нее и закрыл дверь на кухню, подперев стулом, - Так нас никто не услышит. Рассказывай.       Найроби испытующе смотрела на него несколько секунд, но в итоге сдалась. Почему-то хотелось верить в то, что разговор поможет. А Денвер был одним из тех, кому она не боялась рассказать все. Они сели на стулья и Найроби заговорила.       - Он пришел вчера поговорить. Предложил поужинать вместе. А я нагрубила ему. Ударила по больному. Теперь он видеть меня не хочет, - в глазах снова защипало, и Найроби вытерла слезы рукавом.       - Он тебе нравится? – Девушка издала нервный смешок. В этом весь Денвер – спросить все прямо, будто все так просто.       - Не в этом дело …       - А в чем? – перебил ее Денвер, - Каким бы мудаком он не был, он пригласил тебя на ужин. Значит, ты ему нравишься. Ты ему отказала. Значит, он тебе не нравится?       - Да, то есть, нет, - Найроби обреченно вздохнула, - Это сложно.       - Да чего сложного! – Денвер подскочил со стула и заходил по кухне, - Как у вас, девушек, все сложно!       - Что за сексизм?       - Это не сексизм, это правда! Вот Берлин просто взял и пригласил тебя на ужин, а ты наговорила того, чего не хотела и теперь жалеешь об этом.       - Так было лучше!       - Кому лучше? Тебе? Берлину? Не вижу я, что все было лучше.       - У нас есть правило: никаких личных отношений.       Денвер на этих словах засмеялся, и Найроби непонимающе уставилась на него.       - Я буквально эти же слова слышал вчера от Рио, - объяснил он, - Вы – три идиота. Ты, Рио и Токио. Если вы любите, то вам должно быть пофиг на все правила, а если нет, то и незачем лить слезы.       Никто бы не подумал, что такой, как Денвер, может сказать какую-нибудь подобную фразу. Найроби бы даже не поверила, если бы не услышала это сама.       Сейчас она чувствовала себя намного лучше. То ли от слов Денвера, то ли от того, что она смогла выговориться. Она обняла парня за шею и тихо прошептала:       - Спасибо.       - Пошли на завтрак, а то они съедят нас, - Найроби и Денвер засмеялись и пошли с едой на завтрак. ***       С того утра прошел уже почти месяц. За этот месяц изменилось многое. План Профессора по подготовке в стрельбе в паре с треском провалился. Спустя пару дней все уже спускались в подвал группами и устраивали небольшие соревнования. Рио на пару с Осло пропадали на стрельбище чаще остальных, и вскоре Рио стрелял очень даже хорошо. В благодарность за уроки по стрельбе, Рио всячески старался обучить Осло испанскому. Однако серб оказался абсолютно неспособен к языкам, но Рио не сдавался, пробуя различные способы каждый раз.       Каждые выходные команда устраивали пикники. Денвер, Токио, Найроби и Рио играли в теннис и волейбол, Хельсинки с Москвой соревновались в кулинарии, Профессор общался с Осло, а Берлин пафосно курил сигары, вбрасывая язвительные фразы.       Найроби после того самого разговора стало намного легче. Она все еще боялась пересекаться с Берлином взглядом и время от времени жалела о том самом вечере. Но времени грустить у нее не было. Каждую свободную секунду в этом доме с ней рядом были люди, которые стали для нее самым важным в этом мире. Особенно близким для нее стал       Денвер, который оказался очень душевным и эмоциональным человеком. Он стал для Найроби братом, которого у нее не было и только с ним она могла делиться всем, что было у нее на душе.       А у Берлина такого человека не было. С той самой ссоры с Найроби ему вообще казалось, что он остался один. Серхио все время проводил с командой и на брата у него совсем не оставалось времени, а с остальными Андрес не был настолько близок, чтобы открывать свою душу. Каждое утро Берлин натягивал на себя маску высокомерия и выходил к команде, но вечером, по возвращению в комнату, маска спадала, и Андрес, в костюме падая на кровать, думал о том, что же такого натворил в жизни, что все сейчас шло просто ужасно.       Каждый день Андрес слышал ее смех, видел ее улыбку и со злостью осознавал, что ни одна из них не будет принадлежать ему. Она ненавидела его, и от этого Берлин ненавидел себя. Он сейчас понимал, что в тот последний вечер чувствовал Мартин. Андреса не просто бросили, ему наступили на все больные мозоли. И после этого он хотел ненавидеть Найроби.       Но почему-то все равно постоянно думал о ней. ***       Денвер уходил из комнаты Найроби далеко за полночь. Последнее время он все чаще оставался в ее комнате допоздна, делясь с ней секретами из жизни и выслушивая ее мысли о Берлине. Денверу было приятно быть кому-то нужным, но после всего того, что он слышал о жизни Найроби, Денвер ужасно хотел их как-то помирить с Берлином. Открыв дверь в свою комнату, Денвер увидел сидящих на кровати Рио и Токио.       - Сеанс семейного психолога сегодня отменяется, а траходром находится дальше по коридору, - устало проговорил Денвер.       - Что-то ты в последнее время подозрительно серьезный, - сказала Токио.       - И слишком много времени проводишь с Найроби, - продолжил Рио.       - Неужто вы решили, что мы с ней мутим? – Денвер сел на подоконник напротив кровати.       - Конечно, нет! У Найроби все-таки есть вкус, - съязвила девушка, - Мы хотим узнать, что произошло.       - Если Найроби вам не рассказала, значит, вас это не касается.       - Она наша подруга, - сказал Рио, - Поэтому нас это касается.       Денвер вздохнул. Ему не хотелось обсуждать Найроби за ее спиной, но с другой стороны, вместе они могли что-либо придумать.       - Ладно, - сдался Денвер, - Только предупреждаю, это не совсем укладывается в голове.       - Говори уже, - поторопила его Токио.       Денвер рассказал им все. О том разговоре утром месяц назад, об их ссоре с Берлином и о том, как Найроби рассказывала ему о чувствах к мужчине, но не особо вдавался в подробности, считая это лишним.       - М-да, никогда бы не подумал, что Найроби влюблена в Берлина, - удивленно протянул Рио.       - Ты хочешь их помирить? – спросила Токио у Денвера.       - Да, но не знаю как, - Денвер устало потер лоб, - Просто поговорить тут не получится.       На пару секунд в комнате повисла тишина, которую прервал Рио.       - Есть у меня одна идея, но это будет сложно.       - Говори, - синхронно поддержали его Денвер и Токио. ***       Очередную субботу команда проводила на улице. Не хватало только Профессора, который с самого утра уехал в город, обещая вернуться поздно ночью. Денвер выносил очередную тарелку с фруктами, когда случайно столкнулся с Найроби.       - Твою мать, смотри куда идешь! – грубо сказал Денвер.       - Прости, - девушка предпочла сделать вид, что не заметила его интонации и присела собирать упавшие фрукты.       - Овца, - достаточно громко сказал Денвер, и Найроби подняла на него голову.       - Что ты сказал?       - Что ты овца, - Найроби встала на ноги и с вызовом посмотрела на парня.       - Ты от недостатка секса вообще деградировал?       - В отличие от тебя, я не горю желанием трахаться с первым встречным, - к этому моменту за ними наблюдала уже вся команда и, услышав эту фразу, многие захотели вмешаться, но не успели. Берлин оказался между Денвером и Найроби, нанося парню точный удар в нос. Денвера немного откинуло в сторону, он стер рукой кровь с носа и в его глазах появился огонек бешенства. В следующую секунду Берлин с Денвером полетели на стол, разбивая посуду, и перед тем, как их успели разнять, они успели нанести друг другу несколько ударов в живот и лицо.       Разойдясь в разные стороны, мужчины вытирали рукавами кровь с лица в тот самый момент, когда Найроби слегка испуганно проговорила:       - Берлин, - названный поднял голову к ней, - Твоя рубашка. На ней кровь.       Берлин попытался повернуться, но ощутив ужасную боль, передумал.       - Осколки стекла порвали рубашку и вошли в спину, - констатировал Хельсинки, - Пошли в дом, я их вытащу.       Хельсинки помог Берлину подняться и повел в дом, когда его остановила Найроби.       - Я сама ему помогу.       - Найроби, мне не впервой вытаскивать стекло из человека, я справлюсь.       - Хельсинки, пожалуйста, - умоляюще протянула Найроби. Она ужасно хотела хоть как-то поблагодарить Берлина за то, что он вступился за нее.       Хельсинки вздохнул, покачал головой, но все равно передал мужчину в руки Найроби. Берлин перекинул одну руку ей на плечо и старался идти самостоятельно, но болезнь давала о себе знать: мышцы сильно устали и мужчине пришлось навалиться на девушку.       Они дошли гостиной, и Найроби усадила Берлина на диван. Придя через минуту с аптечкой, девушка помогла снять Берлину рубашку и посмотрела на его спину, в которую вошли несколько осколков. Аккуратно подцепив один из них пинцетом, Агата осторожно вытащила его, но Берлин зашипел и дернулся.       - Сиди ровно, - тихо сказала Найроби, положив руку ему на плечо, из-за чего Андрес заметно напрягся.       - Я бы справился и без тебя, - максимально холодно пытался сказать Берлин, но получилось как-то обиженно.       Найроби в тишине вытащила остальные осколки, попутно обрабатывая раны.       - Всё, - констатировала в конце девушка, - Можешь полежать, если хочешь, но не на спине.       - Спасибо, - тихо сказал Андрес, слегка облокотившись на диван.       Агата убрала аптечку и должна была уже уйти, оставив Берлина отдыхать, но кое-что ее мучило.       - Зачем ты сделал это?       - Что? – устало спросил Берлин.       - Ударил Денвера.       - Он оскорбил тебя. Никто не может оскорблять тебя, - на этих словах Берлин прикрыл глаза, показывая, что разговор закончен.       Агата вышла из гостиной, оставив Берлина отдыхать. На ее лице светилась счастливая улыбка, вызванная его последними словами.       Никто не может оскорблять тебя.       На этом моменте Найроби поняла, что лед между ними тронулся…