***
Спускаясь по лестнице на завтрак, Найроби встретила Денвера. - Привет! – выскочил из-за угла парень. - Твою мать! Чего ты так пугаешь? – возмущенно спросила Найроби. - Извини, не хотел. Как ты? - Нормально, - на ее губах играла таинственная улыбка. - Тааак, - протянул Денвер, улыбаясь, - Что у вас случилось с Берлином? - Давай не сейчас, мало ли кто услышит, - Найроби еще раз огляделась по сторонам, - Все просто отлично, но для всех мы с тобой еще в ссоре, так что давай сегодня вечером встретимся у тебя? - Окей, жду тебя после занятий, - Денвер осмотрелся по сторонам после чего заключил девушку в объятия, - Я, черт возьми, рад за тебя! - Ты меня сейчас задушишь! – смеялась ему в плечо Найроби. Денвер опустил ее и, сказав что-то невнятное в сторону девушки, умчался на завтрак. Найроби пошла за ним, заметив, что Берлин был на кухне. «Странно, не он готовит завтрак» - подумала она. Заняв свое место за столом, Найроби заметила, что Денвер занял место между Москвой и Осло, оставляя ей возможность сидеть рядом с Берлином. Она отправила ему легкую улыбку и принялась накладывать себе яичницу со сковородки. Через пару минут на улице появился Берлин, держа в руке кружку с кофе. Присев на соседний от Найроби стул, он поставил перед ней напиток. - Такой, как ты любишь, с огромным количеством молока и без сахара, - тихо сказал мужчина, чтобы никто, кроме Найроби, его не услышал. - За кофе, конечно, спасибо, но откуда ты, черт возьми, знаешь, что я люблю? - так же тихо ответила девушка. - Наблюдал за тобой, - невозмутимо ответил Берлин, - Ты ужасный раб своей привычки. Запомнить твои вкусы было не сложно. - Удиви меня, - Найроби поддалась вперед и положила голову на руки. - Ты не пьешь чай, предпочитая кофе с огромным количеством молока, любишь белый шоколад, ненавидишь рыбу. Ты куришь «Muratti», что, по-моему, просто ужасный выбор. Куришь по две сигареты за раз и не сильно затягиваешься. Абсолютно не умеешь пить вино. Твой любимый цвет, судя по одежде, темная орхидея и темно-фиолетовый. Что еще ты хочешь о себе узнать? - Это чертовски странно и страшно, - сказала Найроби, делая глоток кофе. Черт, он может хоть что-то делать не идеально? – Только с цветом не угадал. Я абсолютно не разбираюсь в оттенках, так что для меня это все просто фиолетовый. Берлин засмеялся. Тепло и искренне. Найроби невольно заслушалась его смехом: бархатный с нотками хрипотцы. После завтрака все, как обычно, отправились в классную комнату. На уроке Профессор подробно объяснял насколько важно наизусть знать план здания Монетного Двора, после чего сказал, что кому-то из них придется сделать несколько вылазок в само здание для того, чтобы составить в голове картинку помещения. Добровольцами вызвались Рио и Токио. Они должны были отправиться в Монетный Двор в конце недели под руководством самого Профессора. В конце урока, когда уже все собирались к выходу из классной комнаты, к Найроби подошел Берлин и всунул ей в руку какую-то бумажку. - Ты выронила, - мужчина подмигнул ей и, не дав ей и слова сказать, скрылся в коридоре. Найроби непонимающе уставилась на руку, в которой лежал сложенный в четыре раза тетрадный листочек. Развернув его, девушка с трудом сдержала улыбку.«Сегодня в 8 у меня. Мы так и не выпили то вино, Андрес»
Выйдя из класса, Найроби первым делом разыскала Денвера. Загнув край бумажки таким образом, чтобы не было видно имя, она показала ее парню. - Это от Берлина? – спросил Денвер, прочитав короткую записку. Получив утвердительный кивок, он широко улыбнулся, после чего залился своим фирменным смехом, - У кого-то сегодня будет жаркий чикибум? Найроби, смеясь, дала парню подзатыльник и ушла к остальной команде. Сегодняшний вечер обещал быть интересным.***
Вечером того же дня вместо того, чтобы идти на ужин, Найроби буквально летела в комнату Берлина. Она еще раз проверила свой макияж и только после этого постучала в дверь. Не прошло и двух секунд, как дверь открылась, и за ней показался мужчина. Он был одет в светлые брюки и такого же цвета жилетку, а его рубашка казалась просто белоснежной в тусклом свете комнаты. - Ты прекрасна, - поприветствовал Берлин Найроби, оставляя на ее губах мимолетный поцелуй. Они прошли вглубь комнаты. Андрес предложил Найроби кресло, а сам в это время включил на радио какую-то песню. - Я не смог привезти сюда граммофон, но это тоже неплохо, - Берлин бросил в ее сторону взгляд, улыбаясь. Найроби осматривала комнату, пыталась узнать еще хоть что-то об этом мужчине напротив нее. - Никогда бы не подумала, что ты художник, - принимая бокал с вином, сказала девушка. - Все мы, в каком-то смысле, художники, - философски заметил Андрес, присаживаясь на соседнее кресло - Мы также как и они творим искусство. И это ограбление будет нашим главным произведением. Только вместо кистей у нас оружие, а вместо холста Королевский Монетный Двор Испании. - Звучит как тост, - сказала Агата, поднимая бокал, - за искусство? - За наше искусство, - Берлин понимает свой бокал, со звоном касаясь им бокал Найроби. Андрес покрутил вино в руке, вдохнул тонкий, еле различимый аромат, пригубил немного бордовой жидкости, наслаждаясь этим непревзойденным вкусом, и вернул бокал на стол. Агата внимательно наблюдала за его действиями. Он был похож на самого настоящего аристократа. - Ты словно роль в театре исполняешь, - сказала Найроби, все еще наблюдая за мужчиной. - Пить вино – тоже искусство. - Тебя послушать, так все в этом мире искусство. - Так и есть, - невозмутимо ответил Андрес, - Все, что делается с любовью и несет красоту – искусство. - Если верить тебе, то я абсолютно бездарна в этом деле, - Найроби кивнула на свой, все еще не начатый бокал вина. - Ты не бездарна, - Берлин накрыл ее ладонь своей, - Я могу научить тебя, это не сложнее ограбления банка. Андрес снова взял в руку бокал и медленно покрутил его в руке. Агата повторила за ним. - Прокручивай вино в руке, изучая его цвет, консистенцию. Посмотри как отражается свет на поверхности жидкости, - мужской голос обволакивал, заполнял все свободное пространство, проникал в каждую клеточку разума Найроби. Она повторяла за ним каждое движение, внимательно вникая в его инструкцию, - Теперь поднеси бокал к лицу. Вдохни запах напитка, почувствуй этот утонченный ягодный аромат. Ну и наконец, пей. Только не так, как ты это делаешь обычно. Сделай маленький глоток, поиграй с напитком во рту. Дай раскрыться вкусу в полной мере. А потом уже глотай. Найроби повторила все за мужчиной, внимательно слушая его бархатный голос. Его рассказ о вине не был похож на лекции, которые ведет профессор. Он говорил вдохновенно, влюбленно, словно рассказывал не о напитке, а о своей семье. - Это все, конечно, очень красиво, - начала Агата, - Но просто пить вино намного проще и быстрее. Берлин снова засмеялся, переводя взгляд на девушку. - Ты просто не видишь в этом красоту, - возразил Андрес, - Нужно уметь наслаждаться каждым моментом жизни, каждым глотком вина, каждым вдохов и выдохом. - Ты любитель толкать красивые речи? – Засмеялась Найроби и Берлин поддержал ее веселье. По радио заиграла новая музыка. Веселая, живая и неописуемо красивая. Андрес поднялся с кресла, пританцовывая прошел к девушке и грациозно подал руку, немного поклонившись. - Потанцуем, сеньорита? Агата ответила на предложение, и они, все так же весело смеясь, кружились в одним им известном танце. Андрес то прижимал девушку к себе, то отстранялся, не прерывая ритма, а Агата то и дело дразнила мужчину, оставляя мимолетные поцелуи на его губах и щетине. В какой-то момент Андрес не выдержал. Глупо дразнить взрослого мужчину, у которого уже достаточно давно не было секса. Он прижал Агату к стене, прерывая ее смех страстным и требовательным поцелуем. Найроби охотно отвечала эту ласку, ловко расправляясь с пуговицами на жилетке мужчины. Он исследовал ее тело руками, оставлял жаркие прикосновения на спине, нежно проводил длинными пальцами по ее животу. Жилетка улетела в сторону, за ней на пол упала рубашка. Андрес подхватил Агату на руки, не прерывая поцелуй. Спустя мгновение оба упали на кровать. Брюки улетели вслед за рубашкой, к ним добавилась одежда Найроби. С трудом оторвались от ее губ, Берлин осмотрел открывшуюся перед ним картину: обнаженная девушка тяжело дышала под ним и ее грудь то и дело вздымалась вверх. - Ты прекрасна, - прошептал Андрес, а Найроби схватила его за волосы, притягивая к себе. Их танец был превосходным, жарким, наполненным страстью. Каждое их движение попадало в ритм замысловатой мелодии, каждый ее стон сливался со звуками скрипки, каждый его вздох растворялся в клавишах фортепиано. Она выкрикнула его имя с последней нотой и пара обессиленно повалилась на кровать. Он прижимал ее к себе с такой силой, будто боялся, что она может исчезнуть, что покинет его, растворившись в ночной тишине. А она лишь переплетала их ноги, понимая, что никуда теперь от него не уйдет. - Я люблю тебя, Андрес, - на гране сна и сознания прошептала Найроби, пряча лицо в его груди. Берлин лежал, не пытаясь бороться с мальчишеской улыбкой на губах, и был уверен, что счастливее его в этот момент никого быть не может.