В моей постели ты...

Война меняет абсолютно все. Не имеет значения даже то, кем ты являешься. Маггл или маг, преподаватель или студент, человек или фантастическое животное. Ничто и никто не избежит изменений. Вселенная устроена таким образом, что рано или поздно противоборство сил добра и зла доходит до точки невозврата. До точки, с которой начинаются необратимые метаморфозы в структуре мира. До точки, с которой начинается сражение. Война меняет людей. Наверное, хорошо, когда ты преподаватель: у тебя больше знаний, больше умений и навыков. Особенно если ты бывший Пожиратель смерти. Ты ничего не боишься, ведь доверяешь своей волшебной палочке, которая стала уже чуть ли не продолжением руки. Жестокости и силы профессора Снейпа хватило бы на десяток других профессоров. Но война изменит и его. Да, Северус останется жив, даже не будет серьезно ранен, но перемены коснутся его взглядов и отношений к окружающим. Он начнет замечать в людях нечто большее. Человечность. То, что раньше всячески отрицал. Будет понимать, почему подросткам так хочется веселиться, а не готовиться к занятиям. Перестанет страшиться своих чувств и, наконец-то, сможет распознать их направленность. В конце концов, сделает то, чего никогда не сделал бы во времена до войны, что разделила жизнь на две части. Но тяжелее и страшнее всех было, наверное, студентам. Даже старшекурсникам. Даже золотому трио, члены которого, кажется, уже давным-давно привыкли к бесконечным битвам, опасностям и сражениям. Но страх появился даже в их глазах. Гермиона сразу решила, что будет стоять до последнего. Лучше отдать жизнь, чем сделать шаг назад. Она была готова умереть, но смерть всякий раз обходила ее стороной, забирая соратников, в том числе, близких друзей, которые стали семьей. Все эти потери и непередаваемое напряжение, разумеется, отразились на ее здоровье. Особенно на психическом. Пережитые события так прочно отпечатались в памяти, что пришлось провести целую вечность не в самой уютной квартире Лондона, куда раз в неделю приходил психотерапевт. Гермиона просыпалась от ночных кошмаров, никогда не расставалась с блистерами таблеток и очень редко выходила на улицу в течение первых месяцев восстановления. Вернуться в Хогвартс она смогла лишь спустя год. Кажется, все здесь встало на свои места, будто ничего и не было. Но каждый кирпичик, каждый лист на дереве и каждый взгляд до сих пор кричал о пережитой боли. Сначала все было хорошо, даже очень. Повысился эмоциональный фон, на второй план ушли тревожные мысли и беспокойство, аппетит наладился, что совсем уж удивительно. Все, как и обещал психотерапевт. Дружелюбная обстановка, круг старых товарищей и учеба — вот, что помогло Гермионе оправится от травм и снова начать улыбаться. Однако позитивный эффект со временем начал сходить на нет. Снизился интерес к учебе, вернулась апатия и депрессивные переживания. Возобновились некоторые суицидальные мысли. Забота окружающих только злила. Хорошего настроения словно и не было вовсе, а на его место пришла откровенная раздражительность. Настроение то появлялось, то исчезало, словно изображение волшебника на вкладыше шоколадной лягушки. «Не будет же он с тобой вечно». Даже помощь мадам Помфри никак не улучшила ситуацию. Разговоры с друзьями тоже не приносили радости. Девушке нужно было что-то другое, значимо отличное от всего, что у нее уже есть. Далеко не сразу, но Грейнджер все же нашла то, чего так не хватало. И сейчас, поздней ночью, идя по пустым коридорам старинного замка, она точно знала, что ей нужно. Один поворот сменялся другим, где-то внутри постепенно начала нарастать привычная тревога. Вдруг кто-то узнает? Заметит? Увидит? Или даже догадается? Впрочем, едва она остановилась у кабинета, чтобы выровнять сбившееся дыхание, беспокойные мысли сошли на нет. Глубокий вдох. Выдох. Что же, стало намного лучше. Аккуратная ладонь, сжатая в кулак, легко касается двери и несколько раз постукивает. Гермиона не дожидается ответа — знает, что он понял. Легко открывает дверь и тут же проходит внутрь. — Профессор? — Грейнджер? Что вы забыли в моем кабинете в столь позднее время? Снейп даже не отводит взгляда от бумаг, прекрасно зная, что это всегда задевает Гермиону. Слышать недовольное возмущение в ее голосе — особое удовольствие. — То же, что и всегда, — она на удивление не обращает внимание на его деланное пренебрежение и садится на край стола, закидывая одну ногу на другую. — Неужели снова хотите украсть редкие ингредиенты для зелий? Так я вам помешал, прошу прощения, что нарушил планы. — Ох, Северус, сколько лет должно пройти, чтобы ты, наконец, забыл об этом? — Гермиона наигранно вздохнула, делая виноватое лицо. — Бесконечное множество, надо полагать. Профессор все же поднял голову, скользя заинтересованным взглядом по телу гостьи. Только сейчас он заметил, как соблазнительно из-под полов мантии выглядывает чуть островатое колено, оказавшееся сверху. — Может быть, есть варианты, как сократить эту бесконечность? Заметив его заинтересованный взгляд, она самодовольно хмыкнула, как бы невзначай поправляя мантию, от чего открылся обзор еще и на достаточно большую часть бедра. Наблюдать за его томными и изучающими взорами с каждой встречей Гермионе становилось все любопытнее. — Только не говори, что ты шла через всю школу в одной только мантии. — Хорошо, я не буду это озвучивать. — Грейнджер, — одно слово вместо тысячи. Снейп закатывает глаза и складывает руки на груди, медленно и напряженно вздыхая. — Да, сэр? — Видимо, это какая-то ваша, гриффиндорская, особенность — не думать о последствиях, а следовать своим желаниям. — Мы оба не думаем о последствиях и следуем своим желаниям, профессор, — Гермиона хитро улыбнулась и медленно поднялась со стола, подходя ближе. — Ты как всегда права. Грейнджер молча села на колени мужчины, кладя ладони ему на плечи и чуть сжимая. Руки Снейпа уже как-то рефлекторно скользнули под мантию, оглаживая бедра и бока девушки. Шумный вдох сорвался с его губ. — То есть ты серьезно обошла всю школу в одной мантии? Какая беспечность, мисс Грейнджер, — он окидывает ее деланно-строгим взглядом. — Ох, ну хватит уже. Ночь ведь, максимум — это дежурный или смотритель, выкрутилась бы как-то, предлогов выйти из комнаты ночью у девушки может быть достаточно. — Да, выйти из комнаты и пойти в другой конец замка, очень логично и оправданно, любой с удовольствием поверит. Гермиона фыркнула, невольно закатывая глаза. — Ты так и будешь всю ночь читать мне морали? Вообще-то я пришла совсем не за этим, — руки медленно сползли чуть ниже, расстегивая ряд мелких пуговиц на одежде мужчины, а на ее губах появилась легкая улыбка. — Тем более, под мантией все-таки есть немного одежды, совсем уж обнаженное тело не так привлекательно. — Совсем забыл, что в теории ты сильна и без моих нотаций, — Северус, неожиданно даже для себя, рассмеялся, чуть резковато скидывая с Гермионы мантию и изучая взглядом стройную фигуру девушки. — Да, а вот в практике без вас никак не разберусь, профессор. — Вообще-то, живя в мире магглов, ты могла бы и узнать, что не всегда нужен мужчина, чтобы удовлетворить естественные потребности, Грейнджер, не вынуждай меня думать, что ты слаба даже в теории. — Вообще-то, — передразнивая его начала Гермиона, — дело вовсе не в удовлетворении физиологических потребностей, а скорее в том, что этот способ — единственное, что адекватно регулирует мои эмоции и тревожные-депрессивные переживания. — Боги, Грейнджер, просто скажи, что тебе нравится секс. — Да, но, между прочим, это действительно значительно поднимает мое настроение. Вернее, выравнивает его. — Это ты сама себе придумала, или прочитала в какой-то умной книжке? Ах, да, не отвечай, очевидно же: прочитала в книжке. Снейп в привычной резкой манере поднялся с кресла, придерживая Гермиону под бедра и тут же усаживая ее на край стола. Она лишь улыбнулась в ответ, наблюдая как он, наконец-то, снимает свою одежду. Да, она девушку тоже временами очень раздражала. — Между прочим, согласно исследованиям, сперма помогает в борьбе с депрессией. Она содержит химические вещества, поднимающие настроение, усиливающие чувство близости и привязанности, а также благотворно влияющие на сон, — Гермиона самодовольно улыбнулась, считая, что победила в этой необъявленном споре. — С вами мне очень хорошо спится, профессор. Во всех смыслах, естественно. — Видимо, это какой-то всезнайковский комплимент? Вместо ответа она вновь лишь снисходительно закатила глаза. — К тому же, участок мозга, который отвечает за страх и тревогу, во время оргазма отключается. — Это твой маггловский психотерапевт рассказал? — Северус, к ее удивлению, лишь вновь рассмеялся, подходя вплотную и останавливаясь между чужих ног. — Нет, это была «какая-то умная книжка». Бесконечно можно делать три вещи: демонстрировать эрудированность на лекциях Снейпа (умничать, как он сам это называл), следить за его раздевающим взглядом и передразнивать, повторяя едкие фразочки. — Ты читаешь не только учебную литературу? Грейнджер, ты еще не до конца потеряна для общества, делаешь неожиданные для твоего характера вещи. — По статистике, профессор, целых семьдесят процентов девушек при выборе секса либо шоколада выбирают второе, — Гермиона медленно провела ногтями по его груди, вниз, оставляя едва заметные следы. — Получается, я, удивительно, вхожу в оставшееся меньшинство, — ее рука медленно скользнула ниже, едва касаясь чувствительной кожи в области пресса. — Цены бы тебе не было, если бы ты поменьше умничала. — Нет предела совершенству. — Грейнджер, — он усмехнулся, наклоняя голову вбок и оставляя несколько легких поцелуев на шее девушки. — Скромности тебе не занимать, конечно. — Да, пожалуй, — Гермиона довольно улыбнулась, тихо выдохнула, прикрывая глаза и облизывая вмиг пересохшие губы. Снейп, не желая беспрестанно болтать, продолжил покрывать шею и плечи горячими поцелуями. Его рука, что ранее медленно поглаживала чужое бедро, скользнула под черное кружевное белье, от чего с губ Гермионы сорвался первый тихий стон. — К-кажется, я не закрыла дверь, — ее тело начало предательски покрываться легкими мурашками, от чего дрогнул и без того возбужденный голос. — Так закрой, я занят, — Северус усмехнулся, чуть прикусывая кожу на чужой ключице. Вторая рука скользнула по спине девушки, нащупывая ткань белья и с легкостью расстегивая застежку. — Твоя палочка меня не слушается. — Учись, ты ведь сюда за практикой приходишь? — Да, сэр. Девушка, чуть улыбнувшись, быстро сняла лифчик, откидывая его в сторону, и взяла палочку Северуса, мельком разглядывая ее, но тут же сосредотачиваясь на заклинании, что выучила еще на первом курсе. Однако в данный момент очень значимую роль играла мужская рука, что отвлекала почти все внимание на наслаждение ласками. — Коллопортус, — тихо шепнула Гермиона, взмахивая чужой и, как правило, непослушной палочкой. Однако в этот раз все получилось — дверь явно закрылась. — Пора учиться невербалике, Грейнджер. — Только не сейчас, профессор, — отложив палочку, она обняла его за шею, необычно резко притягивая к себе и касаясь чужих губ требовательным поцелуем. Снейп недовольно прошипел ей в губы, но на поцелуй ответил с не меньшей страстью, прикусывая губу наглой гриффиндорки. Его сильная рука начала куда более активно ласкать чувствительный клитор, отчего Гермиона неожиданно громко застонала прямо в чужие губы. — Какая ты чувствительная сегодня. — Там в два раза больше нервных окончаний, чем… Договорить ей не удалось, речь перебил резкий вздох, а слова в голове моментально перепутались, когда Северус резко и безо всякого предупреждения проник в нее двумя пальцами. Ногти рефлекторно впились в кожу, отчего Снейп буквально зашипел, оправдывая свою фамилию. — Чем где, мисс Грейнджер? — Вы знаете, — сквозь тихие стоны произносит она, продолжая чуть царапать его плечи. — Не понимаю, о чем речь, не я же здесь всезнайка. Снейп самодовольно усмехается, наблюдая как изменяется в лице Гермиона, подаваясь навстречу его пальцам и шепча что-то невнятное о том, что хочет еще. И в этот раз, как и в любой другой, он сделает то, чего она так сильно желает. Недовольно-разочарованный вздох срывается с губ девушки, когда Северус так же неожиданно убирает руку, чтобы стянуть, наконец, последнюю деталь одежды. Если этот небольшой полупрозрачный лоскут ткани вообще можно было назвать одеждой. Едва только он снова приблизился, как Гермиона тут же вновь обняла его за шею, вовлекая в жаркий поцелуй. Нежные чувства были мало знакомы Снейпу, очень давно он от них отрекся, но всезнайка Грейнджер буквально вынуждала его ощущать трепетную привязанность, которую нарушить вряд ли когда-либо удастся. Впрочем, обращаться с ней как с хрустальной вазой, Северус не собирался. Не прерывая страстного поцелуя, он несколько грубо толкнул чужие ноги в разные стороны, резко входя в Гермиону сразу на всю длину. Возможность привыкнуть еще нужно заслужить. — М! — поцелуй заглушил довольно громкий стон, вырвавшийся из груди девушки. Недовольство она выразила рваным движением руки, которая оставила несколько продолговатых ярко-красных следов. — Тише, Грейнджер. — Простите, сэр. — Уже лучше. Он прикусывает ее губу, но тут же клонит голову вбок, несколько жадно целуя чужую шею. Вероятно, ближайшим утром Гермионе придется скрывать следы засосов и укусов, но это вовсе не его проблема. Снейп не планировал сбавлять ни темп, ни амплитуду, поэтому деревянный стол ритмично поскрипывал в такт довольно быстрым и глубоким толчкам и рваным стонам девушки. Однако она и сама подается бедрами ему навстречу, тем самым углубляя движения. Закрывает глаза, наслаждаясь поцелуями. Кажется, Северус улыбается — неудивительно, жесткость нравится ему во всем. Так даже лучше. Одна из крепких рук скользит по спине Гермионы, пальцы путаются в волосах — и тут же их сжимают, вынуждая откинуть голову как можно сильнее назад. Грейнджер невольно сглатывает, но послушно выгибается, расширяя ему пространство для хаотичных поцелуев, что оказываются то на плечах, то на ключицах, то на шее. — Ну, и как твои тревожно-депрессивные переживания? Уже отключились? — Снейп чуть самодовольно улыбается, проникая особенно глубоко и задерживаясь на несколько секунд. — Д-да, профессор, почти, — Гермиона собирает ответ в голове чуть ли не по буквам. Слишком тяжело балансировать на грани, и при этом говорить что-то вразумительное. — Кажется, ты уже близка. Северус еще сильнее тянет за волосы, вынуждая прогнуться и опереться руками о стол где-то позади. Хватит с него царапин на эту ночь. Девушка послушно выгибается, подставляя под поцелуи аккуратную грудь. Снейп скользит языком по нежной коже, оставляя продолговатую влажную дорожку, и прикусывает один из сосков. Потом второй, и уже более сдержанно прикасается губами к плечу. Каждый стон становится громче предыдущего, а тело начинает пробивать пока еще легкая дрожь. Несколько таких же ритмичных толчков — и Гермиона выгибается, постепенно расслабляясь и ложась на стол. Кажется, мужчина что-то говорит, но она совсем ничего не слышит. В ушах приятно звенит, а шум собственного дыхания перебивает все остальные звуки. Снейп легко поглаживает ее бедра, оставляя уже нежные и мягкие поцелуи на теле от ключиц и до низа живота. На ее губах играет удовлетворенная улыбка, а глаза открываются лишь где-то через минуту, когда он неожиданно вовлекает ее в чувственный и долгий поцелуй. — Ты очень долго отходишь. Снейп кратко целует ее в лоб, очередной раз окидывая взглядом обнаженное и, надо признать, привлекательное тело девушки. — Оргазм у женщины длится почти полминуты, в отличие от мужчин, — Гермиона важно задирает подбородок, складывая руки на груди. — Господи, ты даже в сексе все та же всезнайка, Грейнджер.