Молодость и её последствия

      Чувствовали когда-нибудь нарастающий комок в горле из-за нервов? Вроде ты понимаешь, что не произойдёт ничего ужасного, выход есть всегда, а если и случится нечто плохое, то всё равно жизнь продолжается. Или если так случится, то это предначертано судьбой. А возможно, о том, что от проблем, как и от матушки-судьбы, не убежать и не спрятаться. Если тебе уготована данная участь, то с гордо поднятой головой прими её.       В голову больше не лезли мотивационные поговорки. Джен пыталась оправдать себя и то, что случится в ещё не наступившем будущем. На телефон звонил Юнги и требовал встречи, чтобы обсудить, какого хрена его девушка помогает выиграть какой-то незнакомке. Да, он не просил помощи у Дженни в предвыборной гонке, да, Юнги отказался от поддержки Розэ. А ведь подруга предупреждала о последствиях, которые наступят, когда Дженни определится, какой стороне будет помогать.       Поступила ли Джен правильно? Ответа однозначного нет. Жалеет ли о выборе? Скорее нет, чем да. Если бы вернулась в прошлое, то изменила ли своё решение? Лучше вообще такие мысли гнать прочь. Выбор был сделан, и приходилось на ходу придумывать план.       В голове творилась такая мешанина из слов, любое оправдание звучало так идиотски, что хотелось выть.       «Думай, тупая башка, — выругалась про себя Джен. — Почему я не могу ничего дельного придумать? Может, сказать о том, что Рози заставила помогать и угрожала расправой? Нет, лучше не усугублять враньём ситуацию. А чем плох вариант, что я защищаю подругу, ведь Юнги нагло обманул и воспользовался ситуацией? Как-то нехорошо, буду намекать на его слабость и небольшой авторитет».       Торги с собой не привели ни к какому результату, а километров к назначенному месту оставалось всё меньше. Если быть откровенно честным, то Дженни не до конца знала Юнги, не знала, какая реакция ожидает. Воспримет ли помощь Лисе как личное предательство?       Хотелось верить, что Мин просто-напросто посмеётся с ситуации, поблагодарит за здоровую конкуренцию, которую обеспечит Розэ, а затем ожидаются жаркие поцелуи и долгие объятия. Но разве это возможно? Для Юнги важно стать президентом, так как в лигу плюща берут не просто отличников, а ярых активистов. Спорт — прекрасно, но за накачанным телом нужно ещё иметь исключительные данные и острый ум.       Встреча должна была состояться в небольшой забегаловке «Крисби». Заведение будто сошло с обложки девяностых, где школьники зависали после уроков или самые отчаянные и заядлые хулиганы прогуливали. Зелёные диванчики, цвет которых напоминал засохшую траву в октябре месяца, укрывали парочки от взора всяких зевак. Маленькие столики, покрытые дешёвым лаком, были исцарапаны и расписаны посетителями. Каждый хотел оставить пометку о себе, но и нецензурной брани тоже хватало. Как будто кому-то интересно знать, какова Кира в постели или почему Тодд Крафт такой козёл. На красных стенках (сомнительный подбор цветов, не так ли?) красовались портреты хозяев Крисби. Там и дедуля Марк со своей скверной женой Маргарет и тремя детишками около забегаловки пятидесятых годов. Затем следовала семья тётушки Бетти, которая позировала на этих треклятых зелёных диванчиках. Не хватало семейного снимка нынешнего владельца Тимати Смита, но он был одинок, как волк, и крайне ленив. Поэтому ныне модная забегаловка сейчас в плохом состоянии.       Так почему же в такое местечко ходят? Неужели из-за подгорелой картошки и ядовито-сладких коктейлей? Или их привлекала музыка, диск которой крутился каждый день на протяжении нескольких лет? Однозначного ответа не было, но кто-то испытывал свободу и защищённость в этом крайне убогом месте. Оплатить услуги можно и самому, даже не имея постоянного дохода, да Тимати Смит не лезет с расспросами, не выгоняет детвору, зная об их гнусном прошлом или о прогулах в школе.       Юнги же выбрал данное место, потому что баскетбольная команда крайне обожала здесь зависать. Они соорудили себе зшутидесь баскетбольное кольцо, пригвоздив около диплома за победу в конкурсе «лучший ресторан быстрого питания в штате Калифорния 1958 года». Плюс к этому, можно было приставать к местным девчонкам, которые изображали из себя невинных ангелочков, а сами только и ждали, как приторный запах яичницы растворит аромат похоти и потных тел.       Юнги сидел около окна за четвёртым столиком от входа. Почему? Потому что это их тайное место с Джен. Первый поход в Крисби, и они уже выцарапали инициалы в надежде на долгую взаимную любовь. А сейчас Дженни ждала криков и скандалов из-за тупых выборов и делёжки власти.       Каждая клеточка тела ненавидела данную ситуацию. Дженни должна была выбирать между дорогими людьми, потому что, видите ли, каждый хотел быть у руля в школе. Эта сраная власть настолько опьяняет их, что ребята не замечают, как разрушают всё прекрасное вокруг себя, как страдают ближние. Почему нельзя было просто заключить сделку друг с другом и рука об руку управлять школой Рузвельта? У Юнги была поддержка всего спортивного сообщества, а у Рози в руках «Тёмная сторона».       — Привет, — скрывая волнение, Дженни обтёрла о своё белое платье мокрые от пота руки. — Долго ждёшь?       — Всё хорошо, — улыбка Юнги была искренней, казалось, будто между ними не возникло недопонимание. — Что будем заказывать?       Джен опешила от того, что между ними завязался повседневный разговор. Не было никакого напряжения в воздухе, карие глаза Юнги были наполнены нежностью и заботой. В отличие от своего парня, Дженни сильно нервничала: тряслась нога, пальцы стучали по столешнице, а на лбу появились блестящие от ярких ламп капли пота. Она пыталась раскусить намерения Мина, неужели он хочет, чтобы данную тему завела именно Джен? В горле пересохло, а язык будто не слушался хозяйку, когда хотелось перевести тему на Лису.       — С тобой всё в порядке? — когда ладонь Юнги накрыла длинные пальцы девушки, Джен моментально убрала руку, словно получила ожог.       — Зачем мы делаем вид, будто ничего не произошло? — после небольшого молчания Дженни продолжила: — Будто ты не звонил мне несколько часов назад, не кричал о предательстве. Не вижу смысла оттягивать этот момент.       — Почему ты решила помогать ей?       — Рози, — уточнила Ким, не понравилось, что Юнги специально не произнёс имени, — моя подруга, которая, между прочим, обеспечила тебе победу, а ты…       — Обманул? — закончил предложение Мин. Его взгляд стал решительнее и твёрже, нотки заботы растворились в карих зрачках. Затушив сигарету о столешницу, Юнги бросил её на пол и криво ухмыльнулся. — Она уничтожила Хлою, а теперь пытается привязать к моим рукам и ногам ниточки, чтобы дёргать как куклу.       — Не преувеличивай. Не делай из Рози монстра, коим она не является. В её план входила постройка молельной и залов для репетиций.       — Кстати об этом, а с каких пор наша Розочка верующая? Если Хлоя не поверила в эту херь, то и я подавно.       — В этом ваша проблема, — горько усмехнулась Джен. Люди видят в упор, не пытаются раскрыть богатый мир человека, что же кроется за улыбкой и такими усталыми глазами. — Вас интересует лишь власть. Вы наобещаете клубам всего-всего, но стоят ли слова хоть что-то?       — Моя проблема? Некрасиво переводить стрелки, когда у самой проблем хватает, — Дженни чуть ли не задохнулась от возмущения. Вместо того, чтобы признать поражение, Юнги пошёл в атаку. — Делаешь всё, что скажет тебе Розэ. А какой дружбе идёт речь, если вы не считаете друг друга равными. Боитесь перечить вашей королеве. Разве не тупо?       — Так ты видишь нас троих?       — Я? — чуть ли не зарычал Юнги, на карих глазах выступали слёзы, а губа Дженни дёргалась от переполняющих чувств. Эти слова были хлеще пощёчины. — Вся школа. Королева Розэ и её подпевалы Дженни и Джису.       — Я всё поняла, — истерично засмеялась Ким. — Ты хотел подкатить к Розэ, чтобы напрямую влиять на её выбор. Но вот незадача — Рози встречается с Бан Чаном. Джису в отношениях с Намджуном. А я, такая глупенькая и одинокая, поверила в слова великого Мина Юнги. Это правда? — у Дженни началась настоящая истерика. — Ты со мной только из-за этого?       — Думай, как знаешь, — как только владелец принёс заказ, Юнги кинул на стол деньги и поспешил удалиться. — Не хочу оправдываться.       Дженни осталась одна. По распухшим щекам текли слёзы вперемешку с тушью, блеск для губ размазался по подбородку. Тимати Смит, как вкопанный, с жалостью наблюдал за реакцией Дженни. От взгляда голубых глаз она съёжилась, потому что худшее — жалость. Ей не нужна была поддержка или осуждение, Мин Юнги только её выбор.       Схватив поднос, Дженни швырнула еду на пол, а стаканчик с коктейлем бросила на то место, где минуту назад сидел Юнги. Она ненавидела это место всем сердцем, презирала такой вульгарный выбор. Юнги не ценил Дженни, поэтому выбрал такую посредственную забегаловку, куда водили шлюх. Видимо, в его глазах Ким была тоже легкодоступной особой.       Выбегая с Крисби, Дженни гладила ладонями свои плечи. Жалкие попытки согреть трясущееся тело не увенчались успехом. Она была изранена внутри, бездонная дыра поглощала не только эмоции, но и всё тепло, которое дарили окружающие люди.       Дженни ненавидела свой выбор и себя. Неужели это правда и все вокруг считают её лишь тенью Рози? Этого она так боялась всю жизнь — быть обычной. В её судьбе не было ничего особенного — дружная обеспеченная семья, которая поддерживала дочь во всех начинаниях. Училась Дженни средне, не было каких-то определённых талантов или проблем в школе. Среднестатистическая ученица школы, коих насчитывались тысячи.       В голову не пришло идеи лучше, чем ехать, куда глаза глядят. Ей было неважно, что на улице успело стемнеть, а где-то там, в доме у Джису, развлекаются подруги и Лиса. В отличие от неё, Манобан выделялась из толпы. Небогатая семья, ужасный стиль в одежде, но в глазах столько добра и стремления, что хотелось выть от неизбежности. Лиса вскоре заменит Дженни, Розэ слишком заинтересовалась ею.       Машина заглохла, перед взором Дженни раскинулся незнакомый заброшенный двор. Здесь, видимо, были старые заводы и здания, заброшенные крайне давно. Теперь на стенках красовались разнообразные граффити.       Вокруг не было не души, поэтому Дженни, выйдя из машины, бросилась бежать вперёд. Зачем? Хотелось убежать от проблем и назойливых мыслей, поселившихся в голове. Ей было крайне больно от того, что Юнги просто отпустил свою девушку. Он не отрицал слова Дженни, не кричал о настоящей симпатии к Ким. Почему? Он же мог просто-напросто обнять её, успокоить и шептать на ушко, что между ними всё по-настоящему, что всё будет хорошо. Они должны были справиться со всеми преградами, но их корабль тонул.       Сползая по стенке, Дженни зарылась длинными пальцами в свои каштановые волосы. Размазывая коленями косметику, выла во всё горло. Все ограничения были сняты. Эту слабость Джен позволяла себе крайне редко, только тогда, когда в голову закрадывались мысли о собственной ничтожности.       Самобичевание прервал поддельный кашель. Быстро подняв взгляд, Дженни увидела парня. У него в руках был баллончик с краской, видимо, приходит каждую ночь, чтобы разрисовывать стены. Погрузившись в собственные мысли, Джен не заметила, как позволила себе слабость перед человеком.       — Что вы тут делаете? — голос дрожал, однако Ким задрала голову повыше.       — Хотел спросить у тебя то же самое, — ухмыльнулся паренёк, изучая каждый сантиметр тела девушки. — Папочка не купил новое платье?       — Чего? — опешила Джен. — Ты… да как ты посмел? Я сейчас вызову полицию, если не знаешь, что рисовать граффити запрещено.       — Неужели? В моей бомжатской школе не учат ничему. А в элитной преподают?       — Я учусь в общеобразовательной школе, козёл, — встав с земли, Дженни обтёрла ладонями колени. — И я не типичная богатенькая доченька, — выхватив баллончик из рук парня, распылила чёрную краску. — Чего пялишься?       — Впечатлён, — Джен облизнула губы, чувствуя сладкий вкус победы. В рюкзаке, стоявшем около стенки, зазвенел телефон. Парень засуетился. — Но думаю, принцесса, мне пора сбежать с бала. Прощайте.       Минута растерянности тянулась так долго. В горле Джен застряли слова и вопросы, обращённые к незнакомцу. Он раздражал своей невозмутимостью, наглостью и строил всезнайку, будто может разгадать внутренних демонов Ким. Его глаза, такие большие и чёрные, зрачка не было видно в этой поглощающей тьме.       Развернувшись обратно к стене, Дженни стала искать свежее нарисованное граффити. Средь обилия красок сложно было рассмотреть отдельно фигуру, выделить что-то одно, словно история каждого художника переплеталась в танце.       Дженни дотронулась пальцем до стены. Хотелось почувствовать безумную энергию, исходящую от рисунков. Хотелось прочувствовать все эмоции, передаваемые красками. Следуя за линиями, Дженни словно танцевала прекрасный чувственный танец. Пальцы вымазались в чёрную краску — рисунок незнакомца. Это оказалось буква, нарисованная поверх разнообразных узоров. Просто «V». Это псевдоним или первая буква имени? Виктор, Вэн, Винсент. Сколько кроется тайн за одной буквой?!

***

      Неожиданный отъезд Дженни сбил с толку девочек. Она убеждала, что всё в порядке и ничего плохого не произойдёт, но на лице читалось нескрываемое волнение. Всё-таки Джен плохо скрывала свои эмоции, в отличие от Джису. Этот навык пришёл к ней с годами. Жить проще, когда не запариваешься над всякими мелочами. Пусть из всех подруг Джису выглядела самой холодной, неприступной и безэмоциональной, но в кругу близких друзей это было совершенно не так.       Лиса с момента отъезда Дженни пыталась найти поддержку в лице Рози. Джису помогала с выбором одежды, расчёсывала тёмные волосы Лисы, но не реагировала на её пустую болтовню. А как же хотелось Манобан забыть на секунду о реальной причине общения и просто-напросто погрузиться с головой в новые приключения.       Никто не представлял, как одиноко иностранцам в этой холодной Америке. Особенно это касалось тайцев, ведь среди азиатов о них ходили не особо приличные слухи. В их неблагополучном райончике ошивались всякие подростки, но ни с кем Лиса так и не завела дружбы. Максимум поддерживала лёгкое общение, когда стояла в продуктовом отделе в супермаркете.       Мать радовалась, что Лалиса не поддалась плохому влиянию, которому поддавались дети соседок. Дочка хорошо училась, мечтала о большем, а самой большой страстью являлись танцы. Ими Лиса дышала, поэтому нередко из небольшой квартирки можно было услышать громкую музыку и слабый топот.       Мама была лучшей поддержкой стремиться к своей мечте. Танцевать на главных площадках мира, собирать мастер-классы и посещать уроки у самых известных хореографов. С детства ей вбивали в голову, что у Лалисы талант и, приложив уйму усилий, можно достигнуть всего. Несмотря на происхождение и статус в обществе.       Лиса верила в это и стремилась всеми силами оправдать возложенные мамой надежды. Ей повезло, что ей не вбивали в голову всякие дурные мысли о том, что быть танцовщицей глупо и не принесёт никаких денег. Многие дети, послушав родителей, выбирали нелюбимые профессии и просто-напросто каждый день существовали и выживали. Такой жизни Манобан избегала.       Девушки приехали в дом Джису, пока родители отсутствовали. По неизвестной им причине гости в поместье Ким были нежеланными, а Джису просто разводила руками и просила не злиться на это. Родители любили тишину и когда их дочь собрана на все сто процентов, а не занимается пустыми вещами.       Слушая сотни рассказов горе родителей о жестокости в корейских школах, семья Ким сбежала в свободолюбивую Америку, чтобы Джису получила достойное образование. И родители не учли всего лишь один момент, что просто-напросто сажают птичку в золотую клетку.       Прямых запретов никогда не звучало, так как это провоцирует детей делать всё наоборот, но всяческие замечания лились постоянно. Почему проводишь больше времени с друзьями, а не сидишь над химией, по которой у тебя четыре? Почему твой парень поступил в обсерваторию, а ты не стремишься ни к чему? Почему твоя сестра одевается крайне прилично, а ты подражаешь Рози? Неужели собственного мнения у тебя нет?       Каждый день Джису подвергалась прессингу, и это давление сказывалось негативно. Поэтому скрывать свои настоящие чувства и эмоции стало таким привычным и единственным способом нормально существовать в этой семье. Как-никак, но если ты показываешь слабость, то родители будут бить сильнее. От этого становилось тошно и противно.       — У тебя очень красивый дом.       Лиса восхищалась домом Джису. В отличие от белых и бежевых зданий, её дом был голубой окраски. Рядом росли несколько туй, выгодно подчёркивающих небесный оттенок стен. На балконах висели горшочки с розами, гортензиями и тюльпанами.       Двухэтажный дом вмещал в себя большую прихожую, кухню, столовую, гостиную, три спальни, гардеробную и две ванные комнаты. О таком обилии комнат Лиса могла только мечтать, с учётом, что дом они делили с ещё одной семьёй. Было уже привычно завтракать с миссис Помпейо, пожилой чернокожей дамочкой. У неё была дочка — Кристина, работает в книжном магазине в нескольких метрах от дома.       Девочки последовали на второй этаж в самую дальнюю от лестницы комнату. Лисе понравились переплетения нежных тонов бежевого и голубого цвета. Стоит отметить, что у Джису был вкус не только в одежде, но и в дизайне. Каждая вещь стояла на своём месте и грамотно дополняла предыдущую.       Розэ бесцеремонно плюхнулась на большую кровать. В отличие от Лисы, она чувствовала себя крайне удобно и даже осуждающий взгляд Джису не мешал наслаждаться. Рози предстояло увидеть показ мод от Лалисы Манобан, поэтому удобство превыше всего.       — Хоть ботинки сняла бы, — забурчала Джису, убирая ноги подруги с кровати. — Мне каждый раз тебе повторять?       — Расслабься, — усмехнулась Рози и перевела тему на Лису. — Ну что, красотка, готова обновлять свой гардероб?       — Я до сих пор чувствую себя не в своей тарелке, — призналась Манобан, облокотившись о стул, опустила взгляд. Всё-таки было крайне странно брать одежду людей, с кем едва знакома. — Я не могу остаться в своей?       — Мы уже об этом говорили, — Джису раздражалась сильнее. — Нет, нельзя. Мы из тебя делаем соперницу Юнги.       И ближайшие полчаса Лалиса примеряла на себе разнообразную одежду. Некоторые вещи были брендовые, о таком можно было лишь мечтать. Лиса предпочитала дешёвые вещи, которые можно было легко заменить. Хотя носки и всякие кофты она частенько подшивала, а свои ботинки не показывала матери. Не хотелось просить лишние деньги, которых в семье Манобан попросту нет.       Джису не могла понять, почему карие глаза новой знакомой так горят, когда в руки попадала очередная вещь. Неужели тряпки могут вызывать такие эмоции? Сама же Ким считала одежду просто наградой за хорошие оценки или поведение. Как только родители получали то, чего хотели, то Джису могла выбрать себе очередную безделушку. Почему же она растеряла все эти эмоции?       Чтобы привести мысли в порядок, Джису спустилась на кухню, чтобы заварить чай. Было крайне неуютно находиться рядом с жизнерадостной Лисой, улыбка которой заставляла кровь в висках гудеть. Джису не хотела признаваться, что просто завидует. Хотелось снова полюбить жизнь, радоваться подаркам и чувствовать эйфорию при общении с близкими людьми. Почему же у неё не летают бабочки в животе, когда Намджун прикасается к руке или нежно целует на прощание? Куда пропало желание? Кто же его отнял?       Дверь распахнулась, и через несколько секунд в кухню прошла мать. Каково было удивление, когда за плитой она увидела задумавшуюся Джису. На часах было полчетвёртого, а значит, у дочери — занятие по фортепиано в колледже искусств.       — Поспеши объясниться, — скрестив руки, госпожа Ким строго смотрела на свою дочь. Джису вздрогнула и виновато опустила голову в пол. — Почему ты пропустила занятие?       — Я забыла об этом, — соврала Джису. Это было крайне глупым решением, потому что мать не глупая и всегда знала причину подобного своеволия.       — Как понимаю, в гостях у тебя подружки. Ради них ты пропускаешь уроки, за которые платит отец?       — Это одно занятие, — попыталась успокоить маму Джису. Крик женщины разносился по всему дому. Если же Рози не впервой слышать подобное, то Лиса от испуга вжалась в стену. — Пожалуйста, успокойся.       — Мы говорили с тобой, Су, что твои друзья не должны мешать твоему обучению. Почему ты каждый раз уподобляешься Розанне? Вбивает тебе в голову, что без образования можно прожить. Можно… на улице, Су.       Стыд. Вот какое чувство испытывала Джису. Нет, это неправильно, она полыхала им. Женщина кричала на весь дом, Рози в десятый раз слушала колкости и необоснованные обвинения. Хотелось заплакать и закричать о том, как глубоко ошибается мать, но тогда последуют ещё худшие последствия. Если мать поймёт, как важна Рози, то сделает всё, что поссорить подруг. Низко? Безусловно. Но зачем играть по правилам, если знаешь путь к победе?       — Извините, мы лучше пойдём. Спасибо, Джису, за гостеприимство, встретимся завтра в школе.       Рози тащила по лестнице испуганную Лису за руку. Было ясно, что настроение женщины не улучшится в ближайшее время, и, дабы избежать глупой сцены ссоры, лучше убраться от греха подальше. Никто не ожидал, что госпожа Ким вернётся так рано, особенно в тот день, когда Джису решила пропустить занятие.       Мать хотела, чтобы дочь поступила в тот же университет, что и её возлюбленный. Так как Намджун увлекался музыкой и мечтал о карьере певца или продюсера, то ему была прямая дорога на факультет музыкальных искусств. Его выбор пал на гитару, а вот Джису мучила три раза в неделю фортепиано.       Идея учиться вместе с возлюбленным была неплоха, но вот одна загвоздка — а кто-нибудь спросил у Джису, чего она хочет от жизни? Это стояло на последнем месте. Даже слова Намджуна были важнее, чем слова родной дочери. Сумасшествие? Да. Добро пожаловать в жизнь Ким Джису.       — Ещё понимаю, если бы ты дружила лишь с Ким Дженнифер, — продолжала мать. — Богатая, хорошо воспитанная и поможет проложить тебе путь в прекрасное будущее. А какая выгода от Розанны?       — Ты серьёзно? — усмехнулась Джису, скрестив руки на груди, вес тела она перенесла на столешницу, чтобы удержаться на слабых от эмоций ногах. — Это же мерзко. Использовать людей нельзя, разве не этому учат?       — Так ты же дружишь с Дженни, в чём проблема? А кто была второй девочкой, которая приходила с Розэ?       — Если тебе интересны, есть ли у неё связи хоть где-то, то поспешу расстроить. Лиса обычная девочка из школы.       — У меня от тебя болит голова, — никаких слов поддержки или понимания, вот так госпожа Ким избавлялась от назойливой дочери. — Поднимись к себе в комнату и обдумай поведение. Папа так для тебя старается, а ты сливаешь его деньги в унитаз.       Сжимая кулаки чуть ли не до крови, Джису с гордо поднятой головой удалилась с кухни. Не хотелось продолжать слушать триаду матери о положении в обществе и отвратительном будущем, уготовленном ей. В голове стоял один вопрос: «Почему именно мне попались такие родители и такая жизнь? Где же я согрешила, чтобы заполучить вечные муки». Но ответа не находилось. Всегда.       Влетев в свою комнату, Джису демонстративно захлопнула дверь. Как говорили психологи госпоже Ким — подростковый возраст и желание показать свой протест. Но этот горе-врач не знал, через что проходит Джису каждый день. Почему она должна спокойно реагировать на издевательства и пререкания родителей? Если это называется протестом, то Джису постарается показать его во всей красе, чтобы наконец-то госпожа Ким осознала, как задевает словами свою дочь.       Возможно, проблема кроется в утаивании настоящих эмоций. Покажи Джису слёзы и истерику, прекратила ли бы мать свои триады? Ответа не было на такой вопрос, а проверять и терять крупицы самообладания и уважения не было желания. В глазах матери Джису остаётся непробиваемой стеной, идущей по своему пути.       Было дикое желание выговориться Намджуну. Только вместо спокойного голоса она услышала тупой автоответчик. Конечно же, он занимается музыкой или тусуется со своими друзьями-имбецилами. Джису не хотелось в этом разбираться, ей хотелось, чтобы хоть кто-то услышал отчаянный крик, исходивший из глубин сердца.       — Тебя всегда нет рядом, — бросив телефон в стену, Джису взывала. — А если и есть, то мои проблемы всего лишь ерунда.