Молодость и её последствия

      Наутро была запланирована прогулка. Чонгук купил булочку, пропитанную карамелью и посыпанную пряной корицей, а также шоколадный кекс, но уже для себя. Недалеко от дома Чонов находилась булочная семьи Шин, поэтому каждое утро Чонгука начиналось с мягкого запаха дрожжей, а на обед всегда был тёплый хлеб. Семья Шин переехала из Китая, чтобы без проблем владеть не особо прибыльным, но весьма душевным делом. И жители района ценили каждую крошку хлеба, наполненную любовью и заботой.       Даже Розэ всегда при покупке хлеба кланялась хозяевам в знак глубокого уважения. Почему? Потому что нужна большая смелость, чтобы любить что-то всей душой и телом. Противостоять не только налоговым, но и всему миру, держаться на плаву уже десять лет — дорогого стоит.       Но для Розэ самым интересным в этой булочной являлась дочь владельца — Шин Юна, которой нравился Чонгук. Затаив дыхание, прижав к маленьким пухленьким алым губкам длинные пальцы, Юна наблюдала за каждым действием Чонгука, вслушивалась в каждое слово и просто таяла на глазах, когда он замечал её присутствие. Это умиляло Розэ, поэтому она не упускала момента напомнить о симпатии Юны.       — А эти булочки Юна сама пекла? — Рози успела испачкать свои пальцы в корице, Чонгук аккуратно вытирал их влажной салфеткой.       — Не знаю, — пожав плечами, Чонгук не придавал значения фразочкам девушки. — Не думаю, что господин Шин позволяет готовить.       — Ты только посмотри, какая Юна хорошая будущая жена, — тонкий, словно звоночек колокольчика, смех Рози оставлял небольшие порезы на сердце Чона. Он не хотел слушать о своём совместном будущем с другой девушкой. — Родители добрые, отзывчивые, страстные и владеют бизнесом. А сама она хорошо готовит, а ещё скромница…       — К чему всё это? Пытаешься увести тему подальше от тебя и Бан Чана?       — Нет, — протянула Рози и отвела взгляд. — Просто ты ей нравишься, почему не дать шанс Юне?       — А не приходила в голову такая идея, что мне просто-напросто не нужны отношения?       Это было убедительной ложью. Чонгук, может, и хотел отношений, но только с Розэ, а признаться в столь банальном не хватало духу. Между ними стоял не только Бан Чан, но и большая стена, созданная воображением Чона. Ему всегда казалось, будто они из разных миров, а то, что их жизни пересеклись, просто случайность. Случайность, которая ничего между ними не изменит. Были ли это просто предубеждения парня? Возможно, но Рози и не отрицала этого. Краем глаза подмечала симпатию, но никуда не стремилась и ничего не развивала. Если резко оборвать все намерения Чонгука, то можно потерять дружбу и перестать общаться — плохой расклад для Рози.       Использовать Юну как замену, — нечестно и низко. Она была младше на два года и ходила в ту же школу, что и ребята. Но никогда не пересекались, в больших коридорах Юна терялась на фоне остальных учеников. Хотя, подмечал Чонгук, Юна не была обделена красотой и природным очарованием. Чёрные, как воронье перо, волосы водопадом падали на тонкие бледные плечи с ярко выступающими ключицами. Пухлые персиковые губы всегда излучали яркую улыбку, а карие глаза наблюдали за всеми с украдкой, но большим интересом.       Юна была высокой, стройной и очень красивой. Несколько её одноклассников бегали за ней, ухаживали, одаривали вниманием и подарками, а сама Юна скромно благодарила всех и, воздыхая, искала в толпе Чонгука, чтобы молча наслаждаться его красотой. Сил признаться в своих чувствах не было, да и, скорее, Шин просто-напросто сгорела со стыда, а язык заплетался похуже, чем у самого отпитого алкоголика.       — Помирилась с Бан Чаном?       После недолгого молчания, повисшего после неудачного предположения и шутки, Чонгук решил перевести тему на Рози. Вчера в школе своими глазами он наблюдал картину маслом, как Розэ и Бан Чан мило болтали около шкафчиков, а затем слились в недолгом поцелуе. Пялиться было крайне некрасиво, но Чонгук просто не мог оторвать взгляда от Рози. Румянец на щеках, размазанная помада на пухлых губах, полуприкрытые глаза, сбивчивое дыхание и растрёпанные светлые волосы.       — Скорее да, чем нет.       Рози обдумывала, стоит ли рассказывать подробности их примирения. Дело было в двух вещах — в доверии и чувствах Чонгука. Он был хорошим другом, который готов выслушать проблемы и даже как-то поддержать. Но когда дело заходило до отношений с Бан Чаном, то на лице прослеживалась едва заметная боль. Рози слишком хорошо знала привычки Чона, поэтому ничего не могло уйти от зоркого взгляда.       С другой стороны, Рози раскрывалась только Чонгуку, потому что так было гораздо проще. Она могла не опасаться, что тайны выйдут наружу, а после очередного слова последует осуждение. Но внутренние барьеры зачастую останавливали Рози, покрывая её силуэт дымкой загадочности. Перебарывая себя, Рози с каждым разом открывалась для Чонгука. Таким образом, она благодарила его за верную дружбу.       — Чан до сих пор не понимает причин моего поведения. Он мирится с этим, пытается закрывать на это глаза. Но мне хотелось, чтобы он это принял и понял, по каким причинам я это делаю.       — А сама ты знаешь, по каким причинам стремишься управлять школой? — Рози хотела перевести тему, но Чонгук не позволил и стал давить на больную точку дальше. Представился шанс узнать Рози получше, упускать подобное просто глупо. — Розэ, пойми, что всё контролировать в своей жизни нельзя. Как бы тебя не уважали ученики, но у них есть своя воля и голова на плечах. Нельзя всем нравиться, нельзя заставить человека дружить или любить тебя, если он этого не хочет.       — С каких пор ты стал психологом? — очередная попытка отшутиться и перевести тему не увенчалась успехом. Чонгук пропустил вопрос мимо ушей.       — Тебе не кажется, что твоя жизнь как будто замерла? Отпусти вожжи и увидишь, что жить оказывается легче. Контроль над каждым аспектом ведёт в никуда. Ты оттолкнёшь всех людей от себя и останешься одна.       — С чего ты это решил?       — Я наблюдаю за вами каждый день, — данный факт Чонгук спихивал на «Тёмную сторону», но ему нравилось смотреть и анализировать поведение и жизнь Рози. — Дженни уже усомнилась в реальности вашей дружбы, а понадобилась лишь парочка минут с Юнги. А Джису…       Рози жестом руки прервала страстный монолог Чонгука и поспешила перевести тему на обыденную. Ей не нравилось чувствовать себя не в своей тарелке, вся ситуация выходила из-под контроля, а Рози не понимала, как вернуть всё обратно. Она сама не хуже видела, что в голове Дженни зарождаются неправильные мысли. Розэ ценила их дружбу за независимость, за неординарность. Им не нужна вся мишура и показушность, чтобы беспокоиться друг за друга.       Чонгук же понял, что смысла продолжать нет, потому что Розэ просто-напросто уйдёт из парка. Когда ей что-то не нравится, то она не будет это делать. Но Чонгук смог достучаться, подменять несколько устоявшихся понятий. Он смог создать брешь в непробиваемой стене Розэ.       Рози решила подбросить Чонгука до школы. В машине они разговаривали о путешествиях, о разных музыкальных группах, но только не о случившемся в парке. Розэ нужно было обдумать все слова, выстроить план, а затем хоть как-то действовать и обсуждать что-то.       Высадила она Чонгука недалеко от школы. Почему? Розэ защищала Чона и их секрет. Ему не нужно было излишнее внимание к себе, слухи и сплетни. Чонгук ценил, что Рози общается с ним, но не бросает в социальный ураган, где множество лживых и поддельных людей. Нравилась тишина и спокойствие, ничего не отвлекало от любимых занятий и уроков в школе.       — Подготовились сегодня к интервью? — пройдя мимо подружек, Рози даже не остановилась, а двинулась ко входу в школу. Не хотелось вновь встретиться с Чонгуком.       — Я выбрала костюм, — пожала плечами Джису, переведя взгляд на папку в руках Лисы. — Ты написала речь и заготовленные фразы?       — Да, — папка отправилась к Розэ на редактирование. — Почему я не могу просто-напросто придумать на ходу? Это же искренность.       — Это всё прекрасно. Живой и общительной будь на вечеринках или когда будешь помогать с советами. В деловой атмосфере нужно быть прямолинейной, чёткой и максимально собранной. Нужно показать, что лучшего кандидата в школе не найти. Уметь совмещать в себе две противоположные личности — талант.       — А я думала, что подобное называется биполярочкой, — Дженни прыснула смехом в ладошку. Ей нравилась Лиса своей непосредственностью и оригинальностью. Джису и Рози не оценили остроумие. — Извиняюсь.       — Вечером…       — Я не смогу, — перебила Лиса. Розэ резко остановилась посреди коридора и перевела непонимающий взгляд на Манобан. — Мне нужно тренироваться. Я уже пропустила две тренировки.       — Это хороший пиар, — Джису заметила несвойственное неспокойствие в Рози, поэтому поспешила защитить Лису. Личные проблемы Пак не должны отражаться ни на ком. — Думаю, что новые читатели инстаграма будут рады увидеть, что Лиса увлекается чем-то, помимо избирательной кампании.       Рози призадумалась, а ведь Джису была чем-то права. Самой бы хотелось видеть в человеке-лидере нечто живое, что будет приземлять образ для простых смертных. Розэ попыталась попросить Джису заснять парочку видео на тренировке, но ей предстояла долгожданная встреча с Намджуном. Они не виделись около недели. Дженни тоже отнекивалась, потому что завтра предстояла контрольная по химии, и если оценка будет плохой, то родители запретят идти на вечеринку.       Выбора не оставалось, поэтому Рози вместе с Бан Чаном понаблюдают за репетицией Лисы. Не лучшее свидание, но главным оставалось проводить как можно больше времени вместе. Плюс до сих пор оставалось между ними дымка напряжённости. Их примирение форсированно будущим отъездом.       Интервью было назначено после уроков, а на обеденном перерыве девочки сидели за своим столом и играли в вист. Розэ отдала откорректированный текст и попросила запомнить как можно больше фразочек. Нужно было произвести хорошее впечатление, а когда кандидат подсматривает в папку постоянно, то будет ощущение того, что Лиса не знает, о чём говорит.       К столу подошёл Юнги с несколькими игроками баскетбольной команды. Дженни кивнула и улыбнулась в знак приветствия. В отношениях была поставлена пауза, пока предвыборная гонка не закончится, чтобы не усугублять ссоры. Рози же проигнорировала смешки и парочку едких комментариев. Джису, облокотившись щекой на ладонь, без интереса рассматривала карты, бросая мимолётный взгляд на телефон. Лиса же ярко улыбнулась и громко поприветствовала всех. Подобное поведение сбило с толку, несколько парней сделали шаг назад, признав поражение.       — Что-то случилось? — Дженни смутило молчание Юнги. Он рассматривал Лису, оценивал и просчитывал ходы. Его стиль мышления напоминал Рози, но, в отличие от Мина, она действовала более тонко и хитро.       — Хотел лично познакомиться со своим конкурентом. Лалиса Манобан, верно? — Лиса кивнула и сделала ход картами. — Новенькая? О тебе я ничего раньше не слышал.       — Не удивлена, — нотки сарказма понравились Рози. Оторвав свой взгляд от карт, она посмотрела на перепалку. — Я не вхожу в спортивные команды и не являюсь популярной девочкой.       — Но девочки тебя же как-то нашли, значит, в тебе есть что-то особенное. Богатые родители или любишь роль марионетки?       — Я знаю, что ты делаешь, — усмехнулась Лиса, окинув взглядом Юнги с ног до головы. Остальные учащиеся в столовой замерли и наблюдали за происходящим. — Пытаешься рассорить меня и Рози, потому что я забрала твою роль? За своим якобы превосходством скрываешь неуверенность в победе?       — А Лалиса посообразительней, чем Хлоя, — проигнорировав колкое замечание, Юнги обратился напрямую к Рози. — Не ляпнет всякой глупости. Но и я не Хлоя, чтобы ты нашла на меня компромат.       — Не собиралась марать свои руки в твоём грязном белье, — взглядом Рози указала на Дженни. Юнги понял, что сделано подобное из уважения к Ким. Крайне удивительно, но подобное сыграет на руку. — Это всё, что ты хотел сказать?       — Удачи, Лиса, на интервью, — Манобан улыбнулась и поклонилась в знак благодарности. — Пусть победит сильнейший.       От Лисы у Юнги остались смешанные чувства. Он понимал, что игра будет нелёгкой, потому что главным соперником является, собственно, Розэ. Но сама Манобан представляла из себя уже нечто опасное для победы. Если бы у неё изначально была популярность и минимальная поддержка, то Лиса могла бы не прибегать к помощи Розэ. Милое личико, добрый нрав, широкая улыбка и острый, когда нужно, язык — такое сочетание не предвещало ничего хорошего. К сожалению для Мина, компромата на Манобан не было, да и теперь, когда Розэ раскрыла карты по поводу Дженни, не хотелось делать подлянку.       — Кто-нибудь замечал, как похожи Юнги и Рози? — как только Мин скрылся в толпе, Лиса засмеялась и продемонстрировала свою руку. — У меня прямо мурашки по коже.       — Это как игра в шахматы, — Джису оценила наблюдательность Лисы. — Белая королева и чёрный король схлестнутся в схватке до объявления «шах и мат».       — Дело не только в том, что они думают одинаково. Даже внешность схожа: хитрый взгляд, светлые волосы, азиатское происхождение, — подобное заявление не вызвало резонанса, Рози не могла обвинить даже в расизме, так как Лиса сама с азиатской кровью. — А эти детские щёчки. Они же ангелочки с душой дьявола.       — И то правда, — взгляд Джису упал на ошеломлённую Дженни, которая внимательно рассматривала подругу. — Ты влюбилась в мужскую версию нашей Розэ.       — Если вы расстанетесь, — подхватила шутку Рози, — то можем начать встречаться. Разницы, как говорится, не будет, — дурашливо потянула личико к Дженни. — Поцелуй же меня, любовь моя.       Дженни отмахнулась от Рози и предложила играть дальше. Лиса перевела тему на более повседневную, оставив Ким наедине со своими мыслями. Не хотелось мириться с очевидными фактами, что Лиса была права — Юнги и Розэ схожи не только внешностью, но и какими-то чертами характера. Становилось жутко от того, как думали и выстраивали план эти двое. Джису привела хороший пример с шахматами, где каждому отведена своя роль. И становилось не по себе, ведь Джен должна занимать сразу две стороны. Быть белым слоном или чёрной королевой.       В голову закралась мысль, что влюблённость в Юнги обусловлена тем, что Дженни чувствовала что-то родное и знакомое. Она чувствовала изначально, что знает Юнги, понимает с полуслова и доверяет. Всё потому что видит перед собой свою подругу, которую уважает и ценит. Так настоящие ли чувства Дженни к Юнги? Как теперь разобраться во всей этой мешанине?       После уроков девочки собрались около кабинета редакции школьной газеты. К ним присоединился Бан Чан, который ждал Рози. Джису успела поправить макияж, Дженни расчёсывала волосы и приводила одежду в порядок. Розэ подбадривала и проверяла, как Лалиса успела выучить фразочки, написанные в папке. А вот Чан удивлялся командной работе. За два дня они сделали нечто невообразимое — воссоздали из пепла кандидата, готового бороться против Юнги. Конечно же, он не сомневался в способностях Розэ, особенно тогда, когда она возьмётся за дело основательно, но добиться подобного успеха — восхитительно. Подобное заставляло Бан Чана заново влюбляться в свою девушку.       Лиса была готова ко всему, но только не к Хлое Вашингтон. На пухлых щёчках были разводы от туши, сами голубые глаза мокрые от слёз, а вот на губах сияла кривая ухмылка. Никто не знал, заключила ли Хлоя договор с Юнги, но факт остаётся фактом — она готова уничтожить не только Лису, но и Розэ.       Лиса опешила и не знала, что делать дальше. Так и замерла в проходе, зрачки предательски бегали по комнате в поисках помощи и защиты. Её застали врасплох, а вот Рози, взяв себя в руки, толкнула Манобан вперёд и последовала за ней. Пусть по лицу и взгляду не скажешь, но эта ситуация выбила из колеи и заставляла мозг соображать куда быстрее.       — Я думала, что сейчас время Лисы, — Розэ, скрестив руки на груди, бросила взгляд на главного редактора школьной газеты — Джорджию Парк. Её зелёные соколиные глаза оценивали атмосферу в кабинете, повисшую между Рози и Хлоей. — Или мы не вовремя?       — Всё нормально, — указав рукой на диванчик, где сидела Хлоя, Джоржия пригласила присесть Лису. — Хлоя захотела поприсутствовать на интервью и сделать заявление.       Кулаки Рози сжались, Джису заметила это и поспешила успокоить подругу. Она стала куда чаще терять самообладание и показывать свои настоящие эмоции и характер. Хитрая, сообразительная и хладнокровная Рози таяла на глазах, теряя очки престижа. Её превосходство заключалось в непробиваемой невозмутимости и превосходстве над другими.       — Лиса здесь не при чём, — заверила Рози, а затем перевела взгляд на соперницу. — Эта запись моих рук дела, Хлоя.       — Ты думаешь, что я не знаю? — перед ребятами развернулась сцена со слезами, Хлоя была убедительна лишь для Джорджии, остальные не прониклись сочувствием. Даже Бан Чан чувствовал фальшь. — Ты уничтожила мои шансы стать президентом школы, оклеветала меня. Ты хоть знаешь, каково это — быть врагом школы? Долбанная расистка.       — Оклеветала? — Джорджия записывала каждое слово, делала снимки. Такой материал будет только у неё, а «Тёмная сторона» подавится от зависти.       Все осознали, для чего была устроена вся эта ситуация. Школьная газета уступала по популярности «Тёмной стороне», так как там были свежие новости и личная грязь, которую не успевала печатать Джорджия. Но сейчас в руках у неё был эксклюзив. Бан Чан хотел накричать на Парк, ведь она провоцировала Рози на действия и оскорбления.       — Ты испортила мне жизнь, долбаная маньячка, — кричала Хлоя, устраивая концерт для Джорджии. Она встала напротив Рози и заглянула в её холодные злые карие глаза. Никакого сочувствия не было. — Уничтожаешь всех при помощи блога? А может, ты редактор этой желтушной помойки? Тебе весело видеть чужие слёзы и страдания? Надеюсь, что ты сгниёшь в аду, а твоя Лиса, святой ангелочек, проиграет мелочному Юнги…       Последовала звонкая пощёчина. Рози больше не могла слушать эти оскорбления, которые лились рекой. Ради чего? Ради шоу и повышения рейтинга школьной газеты. Джорджия устроила полнейший балаган, который должна исправлять Пак. В голову не пришло лучшей идеи заткнуть истеричку, как пощёчиной. Крики и оскорбления лишь раззадорили бы Хлою, а Парк вышла бы победителем.       — Не смей переводить на меня стрелки. Ты назвала мою нацию узкоглазыми, ущемляла наши права. Заметь, я не называю всех белых уродами, только ты такая мразь!       Хлоя кинулась на Рози, пыталась выдрать локоны волосы, оставить синяки на руках и лице. Джису и Бан Чан бросились расцеплять парочку. Чан, схватив за талию, разнял Рози и вынес ту в коридор. Он редко видел её в таком состоянии. В голове снова возникла мысль о цене власти, которой расплачивается Пак.       — Да что с тобой?       — Со мной? Эта больная бросилась на меня с оскорблениями, а затем и с кулаками, — Рози была не в себе от ярости. Адреналин бурлил в крови, от ярости в ушах звенело, а виски сжимались до боли в голове. Розэ металась по коридору, как кошка, в попытках найти что-нибудь для удара. — А ты спрашиваешь, что со мной?       — Зачем ты ударила её? Рози, ты так раньше не делала…       — До выборов? — закончила предложение за Чана. — Ты до сих пор считаешь меня помешанной на контроле маньячкой?       — Нет, — Бан попытался успокоить Рози, взять за руки. Но прикосновений не хотелось, поэтому Розэ отбивалась в слезах. — Зачем ты это сделала?       — Я так защищаю людей, которых люблю. Извините, что делаю так, как умею или считаю нужным. Она оскорбляла Лису за мой поступок! Если мне нужно будет уничтожить школу, сломать кого-либо, но защитить дорогих мне людей, то я это сделаю. Не нравится? Тогда убирайся!       Не хотелось больше продолжать эту бессмысленную тему, поэтому Розэ двинулась к выходу из школы. Ей нужно побыть одной и выстроить план, как действовать дальше: как реагировать на статью Джорджии, как защищать Лису дальше, а также о будущих отношениях с Чаном.       Сам же Бан Чан стоял около минуты в небольшом шоке, пытаясь переварить слова своей девушки. Ему было так странно видеть Рози подавленной, со слезами на глазах, которая говорит о своих настоящих чувствах и мотивах. В этом была вся проблема данных отношений — скрытность Розэ рушила доверие и понимание на корню. Им было хорошо, когда дела не касались школы. Взгляды Бан Чана отличались радикально, он был крайне заботливым и терпеливым человеком. Родители учили, что никогда нельзя обижать человека даже для самых благих целей.       — Думаю, что я выслушала твою позицию, — Джорджия, оставшаяся довольная материалом, решила закончить спектакль. Хлоя, которая уже минут десять содрогалась от истерики, встала на ноги. Сию же секунду перестали идти слёзы, а из груди вырвался истошный истеричный смех. — Была рада пообщаться, Хлоя. Теперь…       — А ты не пометила в записи, — подойдя ближе к бумажкам, Джису указала пальцем на какую-то страницу, — какая ты стерва. Важно дополнить статью такими мелочами.       — Не понимаю, о чём ты говоришь?       — Ты позвала нас, чтобы устроить разбирательства между Хлоей и Розэ, — скрестив руки на груди, Джису окинула парочку высокомерным взглядом. — Как это низко.       — Вам нужно интервью или нет? — Джорджия обратилась к Лисе, которая сидела, опустив голову вниз и теребя пальцы. В голове творилась мешанина из мыслей и эмоций.       — Думаешь, что победила? — Дженни, схватив за локоть Манобан, вывела её из кабинета. Джису же стала шептать на ухо Джорджии. — Я уничтожу тебя и твою газетёнку. И это сделаю именно я, а не Рози, — двинувшись к выходу, Джису обернулась. — Нам твоё интервью не нужно. Жёлтая пресса никогда не пользовалась успехом, Джорджи.       В коридоре уже стояли Дженни и Лиса. Пальцы Лалисы вцепились в хрупкие плечи Дженни, ноги были ватными, казалось, что без помощи она просто грохнется от бессилия. Рози и Чана не было видно, Джису, подойдя ближе к девочкам, развернула к себе лицом опешившую Лису:       — Почему ты не защитила Рози? Сидела и молчала, строила из себя белую овечку.       — Чичу, — Дженни испугалась не только за подругу, но и за Лису. — Прекрати, ты перегибаешь палку.       — Она за тебя постояла, а ты просто сидела и смотрела, как Хлоя поливает Розэ грязью, — Джису не слышала доводов Джен. — Не покрывай бездействие, Дженни. Не забывай, что ты обязана своей популярностью Рози.       Лиса прижалась сильнее к Дженни, пытаясь абстрагироваться от всего произошедшего. Слишком быстро её окунули в мир разборок и гонки за власть. Не успевала приспособиться к изменяющейся реальности. Конечно же, Лиса должна была заступиться за Рози и сразу же отчитать Джорджию за подобную подставу, но ком горле и слабость в конечностях пригвоздили тело к дивану, приходилось молча наблюдать за ссорой. Дженни это понимала, потому что сама не смогла вымолвить и слова.       Джису же, которая постоянно молчала и была абстрагирована, не могла смириться с подобным. Чувство справедливости играло в ней разными красками — Рози не заслужила подобного порицания, особенно тогда, когда вина полностью лежала на плечах Хлои. Нельзя выйти чистой из воды после оскорбления целой нации. Не забудем, что она ещё упомянула чернокожих, высказалась нелестно. Хлоя чувствовала себя лучше остальных, поэтому не могла смириться с поражением от сплочённой азиатской диаспоры, которая была немаленькой в Сан-Франциско.       К сожалению, Джису ждал не дом, а занятие по фортепиано. Пропустить было нельзя, потому что мама и так злилась из-за прошлого пропуска. Если она позволит себе подобную роскошь, то родители поспособствуют ухудшению отношений между подругами. Плюс не хотелось встретиться лицом к лицу с родителями и ненароком нагрубить.       Консерватория, где занималась Джису, была очень красивой. Пятиэтажное здание с большими широкими окнами была вымощена из бежевого мрамора. Также на третьем этаже были небольшие балкончики, куда выходили гости всяческих мероприятий, чтобы освежиться и подышать свежим воздухом.       В фойе за небольшим столиком сидел старый охранник Эрнест. Несмотря на весьма миловидную внешность старичка: небольшая седина, длинная белоснежная борода, маленькие очки обрамляющие серые глаза-бусинки — он был вредным и грубым. Джису не знала, относится ли Эрнест так ко всем или только к ней? Может, он старый маразматик-расист, который ненавидит Джису лишь из-за узких глаз и специфического акцента.       Обучалась Джису как раз на третьем этаже в большом зале для репетиции оркестра. Около выхода стоял белоснежный рояль, на котором она тренировалась два раза в неделю по три часа. Её преподаватель Ян Линг, молодая японка, владела не только умением играть на фортепиано, но и на скрипке и арфе. Длинные белоснежные пальцы ловко справлялись со струнами.       — Опоздала.       Госпожа Ян была весьма строгой и требовательной девушкой, несмотря на то, что ей всего лишь двадцать семь лет. Она никогда не пыталась войти в положение Джису, не слушала оправданий и всегда отчитывалась родителям Ким, не забывая уточнять любые оплошности и ошибки на уроках. За каждую неправильную ноту Линг била указкой по пальцам Джису, а затем заставляла играть сонеты заново.       «Неудивительно, что у такой мегеры нет мужа, — съязвила Чичу. — Ей в пару годятся лишь инструменты. Она же просто-напросто ненавидит людей».       Урок начался. Как всегда, Джису начинала с разминки, а затем демонстрировала домашнее задание — отыграть кусок сонета без оплошностей. Иногда удавалось, а иногда — нет. Джису не робот, ошибки свойственны людям, но для Линг это доказательство неготовности домашней работы. По её мнению, Ким просто мало часов играла на инструменте и, видимо, не горит желанием поступить в консерваторию. И как же она была чертовски права!       К концу занятия Джису устала, пальцы саднили из-за ударов, а голова болела. Но Линг была настроена крайне недружелюбно, и вместо её обыденного монотонного «Занятие окончено» Джису услышала:       — Твоя мама сказала, что ты пропустила прошлое занятие по собственному желанию. Недопустимо, поэтому останешься ещё на полчаса.       — Нет, — запротестовала Ким. День получался крайне скверным, проводить ещё лишнее время на нелюбимом месте было худшим наказанием, лучше бы предложила глотать гвозди. — Это нечестно!       — Ты должна понять, что тебе нужна практика и ещё раз практика, раз талантом твои руки обделены.       Вот так прямолинейно и грубо. Джису знала, что не обладает талантом играть на фортепиано, у неё даже страсти к этому нет. Но не помешала хоть какая-то поддержка, могла быть хоть раз похвалить или сказать нечто подбадривающее. Всю жизнь Джису слышит лишь критику в свой адрес, гонится за одобрением, а получает лишь негатив.       Как только госпожа Ян отлучилась, Джису со всех сил ударила по клавишам и взвыла. Её на улице ждал Намджун, а теперь приходилось в сотый раз играть чёртовы сонеты и жить в надежде оправдать возложенные надежды родителей. Ведь им хотелось яркого будущего рядом с Намджуном, чья жизнь вертелась вокруг музыки. Он дышал ею, восхищался каждой нотой и раскрывал любовь к музыке в чужих сердцах. Только вот Джису получилась с браком, потому что не прониклась вечными восхвалениями парня.       — Вот ты где.       В проёме появилась голова Намджуна. Через десять минут он пошёл на поиски своей девушки. Встретив госпожу Ян, узнал о наказании Чичу. Хоть преподаватели были не в восторге от того, что их ученикам мешают и отвлекают, но Линг закрывала на это глаза. Для неё Джису пустая трата времени и никакого будущего в консерватории не ожидается. Поэтому пусть развлекается с парнями и не расстраивает прекрасный рояль.       — Оставила за прогул? — присев рядом, Намджун взглянул на сонаты.       — Она меня ненавидит, — взвыла Джису. Голова опустилась на клавиши. — Её грубость меня убивает, не хочу ходить к ней на занятия.       — Почему не поговоришь с родителями?       — Ты же знаешь, что им нравится Ян Линг, плюс она единственная не только спалит каждый косяк, но и готова заниматься за деньги со школьниками.       — Джису, — его голос был таким тихим и мягким, что хотелось просто растаять на месте. Рука опустилась на длинные тёмные волосы. — Если тебе в тяготу, то не занимайся нелюбимым делом. Не могу смотреть на твои страдания.       — Они не слушают меня, — сейчас Чичу выглядела как обиженный маленький ребёнок. — А я не хочу всего этого, понимаешь?       — А чего же ты хочешь?       — Чтобы от меня все отстали со своими указами и надеждами. Просто предоставили мою жизнь только мне. Как я пойму, чего хочу, если мне не дают жить и пробовать себя в чём-то новом?       — Моя крошка, — Джису уткнулась носом в плечо Намджуна, а его руки обвили талию девушки. — Тебе так тяжко, а я не приложил никаких усилий, чтобы помочь. Прости меня, я так занят продюсированием…       — Ты пропадаешь временами, не отвечаешь, игнорируешь. Где же моя поддержка? Я так устала от одиночества, оппа.