Осенние горести

В камине ярко пылал огонь. Возможно, слишком сильно для середины осени — едва перевалила верхушка октября, но Сильва всегда была хрупкой, и даже летом порой мерзла, кутаясь в пуховые шали, присланные Мариссой с Геленом из путешествий. — Криста и Сарин придут не раньше, чем через час, — Орест тихо распахнул дверь в гостиную плечом, в руках удерживая поднос с чаем и сладостями. — Не хочешь перекусить пока что? Сильва оторвалась от вышивки и кивнула, положив пяльца на колени. Вышивка казалось слишком кропотливым и тонким делом, но в левой руке игла ощущалась до сих пор привычней, чем перо. У Сарина пары заканчивались почти всегда позже, чем у Кристы — почему-то на лекаря учиться было долго и муторно — но девушка всегда его ждала в Университете, словно сам он потерялся бы на пути до общежития. — Печенье в это раз у тебя удалось на славу, — Орест поставил поднос на небольшой столик возле кресла и принялся разливать чай. От лёгкой улыбки шрам на его щеке побелел, стал ярче, но Сильва только кончиками пальцев погладила изувеченную демоническим огнём кожу и взяла одну из чашек. Чашки были побитые, на ободах виднелись сколы, но зато они были самые любимые (их тоже прислали Марисса с Геленом с южных земель из своего самого первого путешествия, настолько изящная роспись на тонких стенках, что насквозь можно было увидеть солнечные лучи). — А мясо я уже поставил в печь, скоро приготовится. Сильва мягко коснулась его запястья в привычном выражении благодарности за помощь и кивнула на соседнее кресло. Пусть Криста и завязала временно с наемничеством, лишь пока не получит диплом, Орест от любимого дела не собирался отказываться. Да и Даллас казался неплохим местом — близко к ведьминой общине, целый Университет рядом (а значит, и помощь верной подруги-магички). А Сильве тяжеловато было одной вести хозяйство — от родителей она съехала, забрав все реликвии, и больше не желала даже слышать о них (ещё бы — пропажа обоих детей их взволновала меньше, чем смена погоды). Так что Орест, не раздумывая, согласился жить в гостевой комнате её дома между делами. То, что отдых между заказами иногда растягивался на несколько месяцев, казалось лишь совпадением… ну, никому это совпалением не казалось, если честно — в отговорках Орест и Сильва продержались не более полугода, прежде чем признать честно, что давненько уже живут, подобно старым супругам. Вдруг раздался стук в дверь. Орест мягко погладил Сильву по плечу и сам поднялся, уходя в прихожую. — О, кто уже явился, — со смешком покачал головой он, открывая дверь и видя за ней беловолосого мужчину. Сильва тут же отставила чашку и поспешила ко входу, чтобы поприветствовать гостей. — Эй, Цветочек, ты чего застряла? — весело крикнул Сарин, снимая ученическую куртку. — Да иду я, иду! — Криста со смехом ввалилась в дом, на ходу стягивая сапоги. — Шалфей у вас нынче под домом разросся, — сказала она улыбающейся Сильве. «Рада вас видеть.» Сильва вывела в воздухе приветствие и снова повесила артефакт на пояс, в специальную петлю. Этот уже был красив и изящен, не то что то гусиное общипанное перо, что Криста и Марисса почти всю ночь делали тогда. Да и потерялось оно тогда среди травы и крови. Орест похлопал Сарина по плечу и обнял старую напарницу, кивая на гостиную. — Проходите, коль явились. — Э, нет, — хихикнула Криста, весело накручивая прядь на палец. — Угадайте, кого мы выловили по пути? Криста шагнула в сторону, открывая проем, где застыли… — О, Мари, Гелен! — кивнул Орест, наблюдая, как Сильва без раздумий бросается им на шеи. — Уж несколько месяцев вас не видели. Ну, проходите, проходите. Они устроились в гостиной напротив растопленного камина. Сильва снова уселась своё любимое кресло и закуталась в шаль, убирая прочь незаконченную вышивку, Орест присел к ней на подлокотник. Гелен и Марисса заняли диванчик напротив, тесно прижавшись друг к другу — они уже сыграли свадьбу, потому волосы ведьмы были убраны в строгую причёску. Сарин и Криста же расположились прямо на полу, на толстом мягком ковре. Не так уж и часто они собирались все вместе — у каждого свои заботы и дела, не всегда получалось встретиться, и оттого такие мгновения казались особенно дорогими, когда за тихими разговорами они делились своими мыслями и делами. «Надолго вы в наши края?» Сильва редко сама что спрашивала, больше слушала, но иногда могла достать перо и раскрасить воздух тёплыми жёлтыми искрами. — На неделю или две, не больше, — ответила Марисса, с благодарностью кивая Оресту на протянутую ей чашку с чаем. — На юге скоро должен начаться фестиваль последних трав, я хочу привезти матери немного редкостей. На «матери» голос Мари дрогнул. Она называла так главу своей общины редко, словно испытывая вину за гибель её настоящей дочери, Ларинеи. Но с каждым днём эта боль постепенно слабела, отпускала её, и всё чаще можно было слышать не формальное обращение, а тёплое «мама». — Вернитесь только к излому зимы, отметим вместе, — предложил Орест. — А то как мои родители поселились у вас рядом с общиной, они не дают мне покоя. Я не готов встретиться с ними снова без вас за своей спиной. Криста и Сарин переглянулись и громогласно расхохотались. Именно они в прошлый излом помогали прятаться Оресту от девушек, что привела его мать «для дружеского знакомства, ты что, сынок». — Всё делают, чтобы ты женился? — понятливо усмехнулся Гелен, приобнимая Мариссу за плечи. Орест вдруг усмехнулся и оглянулся на Сильву. Та задумчиво сощурилась, но кивнула. — Нет, теперь они требуют внуков. Криста хохотнула. Родители Ореста сначала думали, что Сильва наняла их сына для работы по дому (ох, как они ругались и требовали не унижаться и послать богатенькую хранительницу прочь). Потом они, кажется, поняли, что не всё так просто в их отношениях, когда увидели что-то, из-за упоминания чего Сильва до сих пор покрывалась румянцем от ушей до шеи. Но чтобы внуки?.. Сильва не стала тянуть дальше и вывела пером: «Мы собираемся пожениться в последний день осени, вы придёте?» И когда её с радостными криками окружили Криста и Марисса, когда Гелен обнял Ореста, а Сарин принялся ему шуточно угрожать — мол, обидишь мою сестру, получишь… Сильва вспомнила, как год назад сходила с ума от страха и боли, потерявшая единственного близкого человека, как жила лишь долгом и скукой. Теперь рядом с ней была семья, дом звенел от смеха, и она была счастлива. Это всё того стоило.