Отель на Гриммо, 12

Сириусу сорок. Большую часть времени он живет один в маленьком доме под Лондоном. У него есть отличные соседи-магглы, небольшой сад, за которым он иногда даже ухаживает, и приблудившийся книззл Патрик. Впрочем, тот слишком независимый, чтобы считать, что принадлежит Сириусу, и большую часть времени шатается по окрестностям в поисках очередной невесты. Сириус ходит в магазин в центре деревушки, улыбается дамам, заглядывает по средам и четвергам выпить в паб, через воскресенье, а иногда чаще, принимает у себя крестника Гарри с невестой или друзьями, читает газеты по утрам и играет сам с собой в шахматы вечером. В его жизни теперь очень много книг, скуки и тишины. Он ненавидит эту свою жизнь. И ненавидит с каждым днем все сильнее. В один отличный и ясный вторник он не выдерживает, срывается с места, доезжает на такси до ближайшей станции и мчится в Лондон. Четыре часа в дороге кажутся ему днями, люди утомляют, подземка кажется филиалом ада на земле. До знакомой площади он доходит пешком, чтобы убедиться: отчий дом исчез. Он не спрятан, нет. Между домами с номерами одиннадцать и тринадцать теперь бетонный забор, над которым уже можно разглядеть серые стены нового дома с торчащей из них арматурой. Он сам попросил Гарри избавиться от наследия семьи, сам от него отказался. Казалось бы, не о чем горевать, но сейчас Сириус стоит посреди площади и от жгучего холодного ветра у него слезятся глаза. Он ненавидит этот ветер даже больше, чем собственную жизнь. А еще сильнее ненавидит надпись, извещающую, что на этом месте ведется строительство новой гостиницы. *** Жизнь летит под откос и Сириус — вместе с ней. Попытка служить в Аврорате разбивается об абсолютное нежелание следовать чужим приказам. Даже если эти приказы отдает Гарри. Особенно, если это — Гарри. Они ругаются, не разговаривают неделями, мирятся, потом все начинается сначала. Но службу он бросает сам, когда из-за его невозможности усидеть на месте Гарри получает проклятье в лоб. К счастью, это не Авада, но три недели в Мунго на волосок от безумия — все равно слишком высокая цена беспечности. Сириус это понимает и, как только Гарри выздоравливает, идет к главе Аврората. Его заявление об отставке подписывают без вопросов. Но, когда Сириус оказывается на улице, его накрывает такой тоской, будто рядом с ним стоит и смеется дементор. Его дерьмовая жизнь стала окончательно бесполезной. Сириус ухмыляется этой тоске и плюет на нее, оставляя мокрый след на тротуаре. Он напивается и колесит на своем волшебном байке по Лондону. С хохотом трижды удирает от полиции, едва не сбивает какого-то добропорядочного джентльмена на пешеходном переходе, сносит к чертям печную трубу, когда решает покататься над городом, а потом вламывается в первый попавшийся паб, потому что хмель начинает выветриваться, а на его место приходит глухая тоска, с которой Сириус больше не может и не хочет иметь дела. На короткое время он приходит в себя на чертовски знакомой площади, напротив девятиэтажного дома, который он видит впервые в жизни. Вывеска «Отель Гриммо, 12» горит так ярко, что, когда Сириус зажмуривается, название будто отпечатывается на обратной стороне век. Он цепляется за полуодетую хохочущую блондинку с ярко намазанным красным ртом, а та обещает ему неземные наслаждения. Наслаждений он не помнит. Только череду ярких картинок: темный холл с яркими светильниками и огромным паласом с флагом Британии; недовольного администратора, в волосах которой выделяется яркая кроваво-красная прядь; тесный лифт с зеркалом, в котором отражается кто-то едва знакомый — лохматый, пьяный и с кровавой царапиной поперек скулы; горячую руку с длинными красными ногтями на собственном члене, двигающуюся слишком медленно; очень тесную комнату с широкой кроватью и окном в полстены. Вид в это окно точно такой, как в детстве — на беззвездное тусклое небо, угол соседнего дома и как будто приколоченную к карнизу галку. Сто лет назад она тоже там сидела. Он вырубается с мыслью, что на хрен забыл, где оставил свой байк. И просыпается уже дома. Один. И далеко не сразу осознает, что этого дома уже пару лет как не существует.