…Последнее, что я запомнил, как Кэбот закрывает мне глаза, шепча «прости», словно его решение было неотвратимым, но вместе с этим чувством приходит и непонимание — почему? Зачем? Осталось много неразгаданных вопросов, словно мрак неведомого окутал меня, и я погружаюсь в неизвестное, подобно тому, как таинственность древних артефактов поглотила семью Кэбот.
Очнулся уже в темном пространстве, окруженном какой-то мешковатой, грубой и мягкой на ощупь тканью, которой был обтянут деревянный ящик — гроб, сделанный на скорую руку. Попытавшись выбить крышку гроба, я ощутил характерный запах древесины, смешанный с ароматом влажной почвы. Каждый удар ногой в гроб вызывал дребезжание деревянных досок и во внутрь падали мелкие опилки. На меня посыпалась рыхлая, сухая земля, обволакивая меня своим прохладным прикосновением, словно природа сама деликатно поддерживала мой неожиданный путь из-под земли.
Спустя пару неуклюжих рывков, я оказался на поверхности. Я весь был покрыт землей и грязью, и осмотревшись, мгновенно узнал место, в котором меня оставили. Кэботы, оказавшиеся инициаторами этого похоронного странного сценария, решили предоставить мне неудобное приключение под землей, в безымянной могиле, на самом удаленном конце города, в южном Бостоне. Территория небольшого кладбища, где оказалась моя неприглядная усыпальница, распологала рядом лишь люк, ведущий в подвал церкви, да и тот был заперт, лишая меня легкого доступа к выходу в миру живых.
Ну что ж, выбравшись из кладбища, покрытый потом и грязью, я направился в сторону главного входа в церковь. Моя надежда заключалась в том, что там я смогу найти сухую одежду и, возможно, немного денег на такси. Однако церковные врата, подобно тому люку, оказались тщательно запертыми. В безвыходном положении, я принял решение идти вдоль магистрали, в надежде, что смогу привлечь внимание попутного транспорта, отчаянно махая рукой…
С приближением утренних часов, когда ночная тьма стала постепенно уступать место свету, я добрался до станции метро «Эндрю». Измученный, я сжал последние запасы сил, чтобы мгновенно перескочить через турникет и спешить в вагон, убегая от жандарма, что погнался за мной — безбилетником. В поезде, медленно прокатываясь в темноте туннеля, я ощущал, как каждый стук колес ритмично соотносится с моими усталыми шагами.
На станции «Парк-Стрит» я направился к своей старой квартире, благо тогда, почти 5 лет назад, я не смог продать ее. Добравшись до дома к полудню, я принял душ, позволяя теплой воде смыть с меня исходную грязь.
Под струями обильного горячего душа я погружался в раздумья о том, как двигаться вперед. Передо мной стоял важный выбор: уйти из этого города навсегда или снова обратиться к Кэботу, чтобы обсудить наши удивительные способности к выживанию. Каждая капля воды, касаясь кожи, словно стирая не только грязь, но и все мои сомнения, наполняла меня решимостью. В этот момент, я окончательно принял решение повторить разговор с Кэботом и, быть может, узнать что-то новое не только о жителях особняка, но и о себе…
Отдохнув на старом месте, я направился к Кэботу, чтобы уладить вопросы. После нескольких ударов кулаком дверь дома открыла Эмилия — её лицо выражало удивление, смешанное с ужасом. По всей видимости, Джон поделился с ней подробностями прошлой ночи, и поэтому она была шокирована, увидев меня за дверью. Прежде чем она успела что-то сказать, я уже вошел в фойе и направился к лестнице, собираясь подняться на второй этаж. Однако её вопрос прозвучал:
— Как?! — не очень громко вскрикнула она. — Мы вместе с Джеком тебя хоронили…
— У каждого свои секреты. Я узнал ваш, и ты только что узнала мой, — ответил я, продолжая взбираться на второй этаж и оставив её в шоке.
Джон-Джек, как обычно, находился в своем кабинете. Когда я вошел туда, он не обратил на меня внимания, пока я громко не хлопнул дверью.
— Как?! — опешив и почти не веря своим глазам, спросил он. — Я же убил тебя, выстрелил тебе прямо в голову. Да ты был точно мёртв, когда лежал в чёртовом ящике!
— Видимо, не все так просто, Джон, или всё-таки Джек? Есть что-то вроде второго шанса, — ответил я, вглядываясь в его изумленные глаза. — Мне тоже, иногда, не все ясно, но, похоже, у нас обоих есть шанс разгадать этот парадокс. Может быть, в моей способности к выживанию заложено что-то гораздо более сложное и глубокое, чем я думал. Не только у тебя есть секреты, Джек, которые лучше оставить в тени от правительства и о которых лучше забыть. Давай сначала успокоимся, а потом обсудим всю эту ситуацию. Послушай, у меня свой набор удивительных характеристик. Мое тело обладает потрясающей способностью к регенерации клеток, однако я не стараюсь жить жизнью, отличной от обычных людей. Я думаю, что моя кровь может помочь твоему отцу, и я готов тебе в этом помочь, сотрудничая. Если у тебя есть вопросы, кроме своего вопроса «КАК» — спрашивай. В меру своих знаний я постараюсь предоставить тебе ответы, — спокойно сказал я, стремясь передать ему чувство уверенности и готовности к откровенному разговору, в котором мы сможем прийти к разгадке тайны моей способности и сыворотки из крови его отца. Успокоившись и тщательно обдумав всё, Джек, наконец, начал говорить лишь через несколько минут, взвешивая каждое слово:
— Могу я взять образец твоей крови для проведения анализов и изучения этого уникального феномена? И ещё, интересно, когда и как ты получил этот дар? Был ли это результат случайности или что-то иное?
— Да, конечно, ты можешь взять образец моей крови. Я и сам хотел предложить тебе сделать это. А что касается моего дара, я не уверен точно, когда он появился, возможно, я родился с этим особенным даром, возможно что мой детский сон был не сном… Я не знаю…
В моей жизни было пару случаев моей смерти… В детском возрасте я потерял семью, при обрушении «Серебряного моста», и из всех удалось выжить только мне… Второй раз — во время осады Гренады. Во время военной операции неудачно отбил от своего отряда прилетевшую в нас гранату. Братья по оружию думали что я мёртв, или контужен. Когда военврач извлекал и меня осколки — мои раны заживали за считаные секунды, вызывая удивление у медицинского персонала. Сегодня была моя третья смерть. Ты выстрелил мне в голову.
— На счёт этого… Мне очень жаль за свой поступок в этом неловком инцеденте, я… Прости… И пойми… Я хочу спасти разум отца… Я не мог допустить, что бы об этом знал кто-либо…- прошептал Джек.
— Давай двигаться вперед, решая вместе те вопросы, которые предстоит разгадать. А сейчас — мне нужно отдохнуть, а тебе всё обдумать и посовещаться со своей семьёй. Если понадоблюсь — буду у себя в подвале. — сказал я и вышёл из кабинета.
Через некоторое время, когда Джек все же решил зайти ко мне, в его глазах читались оттенки неопределенности и тревоги. Механизм часов продолжали тикать, словно отражая беспокойство, но внутренний спокойствие начинало находить свой путь к его душе.
При входе в комнату, Джек, кажется, нес в себе некоторое напряжение. Он рассказал о результатах семейного собрания, и его голос переплетался с намеками на сложные эмоции. Раскрывая суть обсуждений, он переживал за будущее и сталкивался с неопределенностью в отношениях семьи.
Вильгемина, судя по его рассказу, проявила настойчивость и решимость в предложении взять меня под крыло семьи Кэбот. В ее словах звучал оттенок тепла и заботы, но, вероятно, также присутствовала и некоторая комплексность перед предстоящими изменениями.
Эмоджен, судя по рассказу Джека, сохраняла свою характерную равнодушие и философию относительно происходящего. Возможно, ее интерес к моей выносливости выражал не только клинический интерес, но и некоторое любопытство к моим необычным способностям.
Он подошел ко мне с шприцем, и в тот момент, когда игла касалась кожи, ощущалось напряжение и ожидание в воздухе. Это был момент, когда переплетались семейные связи, медицинские интересы и загадки моей уникальной природы.
Спустя неделю интенсивных исследований выяснилось, что исцеляющий фактор моего тела опережает все ожидания своей сверхбыстротой, в то время как болевой порог оказался сверхвысоким. Раны затягиваются гараздо быстрее, когда им не мешают посторонние тела. И, теоретически, я могу восстанавливать потерянные конечности. Джек, преданно углубляясь в науку, стремился совместить мою кровь с кровью Лоренцо, но никаких результатов не достиг.
Столкнувшись с тупиковой ситуацией, Джек решил пойти на сделку с Армией США. В обмен на чертежи самого примитивного устройства генератора «абремалинового поля», которое могло бы помочь им понять и взаимодействовать с моей уникальной ДНК, он приобрел современное промышленное оборудование для более детального сканирования моего генетического кода. Тем самым начинался новый этап в изучении моих необычных способностей и их потенциального влияния сыворотку сделанную из крови Лоренцо.
С помощью современного оборудования Джек установил, что моя ДНК фундаментально отличается от ДНК человека. Другими словами, с научной точки зрения, я перестал считаться человеком. В моей ДНК присутствовали изменения, делающие меня подобным Лоренцо, но при этом я оставался разумным существом.
Спустя ещё неделю разнообразных экспериментов, множества анализов и сдачи более десяти пакетов крови, Джон принёс мне шприц с той самой сывороткой и сказал, глядя мне в глаза:
— Я думаю, что этот тест может стать заключительным этапом нашего исследования. Как твое тело отреагирует на прием сыворотки, представляет собой ключевой момент в этом процессе. Ты готов сделать шаг и стать полноправным членом семьи Кэбот, с теми же правами и привилегиями, которые принесет это кровное родство?
— Нет, я не уверен, желаю ли я прожить столько же времени, сколько и ты… — со вздохом ответил я. Как подтвердили научные исследования, моя гематологическая характеристика не демонстрирует способности к стимуляции сыворотки; наоборот, она инициирует её деструкцию. Однако тромбоциты, включенные в сыворотку и происходящие от крови Лоренцо, при взаимодействии с моей гематологией, приводят к экспоненциальному усилению регенеративных свойств моей крови.
— Это уникальная возможность, которую стоит рассмотреть, мой друг. При введении сыворотки, твое физическое состояние претерпит омоложение на, по меньшей мере, двадцать лет! Кроме того, ты свободен от всех связей и обязательств, не привязан ни к кому. Если бы не моя привязанность к семейным узам, я бы давно отправился в путешествие, как и мой отец. Однако, пока я не найду способа спасти отца от воздействия артефакта, я не смогу найти покой. Мне приходится оставаться здесь, служа опорой своей семье. Прошу тебя, обдумай моё предложение. Ты достиг значительных успехов в освоении технических знаний, и ты можешь использовать свое время на изучение наук, путешествия или полноценную жизнь. Да, тебе почти сорок, но представь, что ты снова будешь молод…
— Хорошо, ты меня уговорил, — сказал я, принимая решение. — Пускай так и будет, введи свою сыворотку. — И, в момент решения, когда укол был сделан, моё тело ответило на нагрузку неожиданным сплетением боли и переживаний. Постепенно ощущения стали нарастать, создавая необычайный калейдоскоп чувств, и в конечном итоге, я отключился.
Очнувшись уже в своей уютной комнате, я медленно протёр глаза и помассировал виски, ощущая, как постепенно возвращается ясность сознания. Присев на край кровати, я погрузился в реальность окружающего пространства. По часам было за полдень, а лучи солнца лениво проникали сквозь занавеси, придавая комнате уютное полуденное свечение.
Поднимаясь, я потянулся, разминая каждый отдельный сустав, словно возвращаясь к жизни после неожиданного погружения в глубокий сон. Взгляд устремился к часам, а их стрелки тихо шептали о прошедшем времени.
Решившись на банные процедуры, я подошёл к зеркалу. Но когда взгляд встретил своё отражение, меня пронзило чувство шока. Передо мной стоял облик молодого человека, чьи черты лица отражали неиссякаемую энергию и свежесть юности. Еще раз протерев глаза, я попытался осознать, что происходит. Однако факт оставался — сыворотка Джека оказала на меня поразительное омолаживающее воздействие.
Умывшись холодной водой, я вновь обратил внимание на своё отражение в зеркале, наслаждаясь удивительными переменами, произошедшими с моим внешним обликом.
Завершив процесс приведения себя в порядок и переодевания в новую одежду, я поспешил вверх по лестнице. Однако, как только мои пальцы коснулись дверной ручки, я увидел, что она внезапно оказалась в моей руке, разорванная и бессильная. С трудом приоткрыв дверь, я направился вверх, на второй этаж, и зашёл в столовую, где встретил Эмоджен. Поздоровавшись с ней, я быстро прошёл в гостиную, мельком мигнув весёлым взглядом.
— Эй! Утром Джек с матерью отправились в «Парсонс». — у самой лестницы окликнул меня женский голос, принадлежавший Эмоджен.
— Вот, зараза. Что ж… — ответил я.
— Чем будешь заниматься, коль уж ты снова молод? — в лоб спросила она.
— Честно говоря, я даже не знаю. Мне пришла в голову мысль поступить в Бостонский Институт… Джек утверждает, что у меня неплохие успехи в физике и программировании за последние годы. А затем, возможно, отправлюсь в путешествие по стране. Кажется, неплохой план на ближайшие пару лет, не так ли?
— Ты скучный, точно как мой братишка. Эй, теперь ты тоже мой младший брат, Эрни.
— Эми, дай мне побыть в покое, хорошо? У меня куча вопросов к Джеку. Просто подожду, пока он вернется… О, это свежая газета? Если что, я в библиотеке! — я отморозился от Эмоджен и пошел в библиотеку, деловито махая рукой.
В страницах газеты, пролистывая местные новости, радиопрограмму, гороскопы и забавные анекдоты, я обнаружил лишь один, отдельный и интересный для меня факт: компания «Apricot» превратилась в корпорацию, осуществив поглощение «Macrosoft». Несмотря на обыденность многих статей, этот аспект вызвал у меня некоторое любопытство и внимание.
-Думаю в связи с этим, скоро выпустят очередное обновление для ОС терминалов. — невольно вслух проговорил я.
Откладывая газету, я переключил свое внимание на отчеты исследований своей крови, погружаясь в подробности и анализ результатов. Тщательно изучая каждый пункт, я старался понять и проанализировать любую нюансировку, которая могла бы бросить свет на новые изменения в моём теле.
*****В это же время. POV Эмоджен Кэбот*****
«Молодой, названный братишка Эрни» — размышляла я, я представляля его в молодости немного иначе… Однако…
Эрнест не был красавчиком в классическом понимании этого слова. Но тем не менее, имел достаточно пропорциональные и симметричные черты лица и тела. В условиях, в которых он вырос и жил, иметь смазливую внешность было бы кощунством по отношению к окружающим.
Тёмные, слегка засаленные волосы за неимением должного количества воды и шампуня, были зачесаны назад, и открывали высокий красивый лоб. Близко посаженные глаза и широкие брови делали взгляд проницательным и слегка надменным. Казалось — весь мир находится на мушке у этого человека.
Но главным достоинством его лица были ресницы — длинные и черные как смоль. Сам Эрнест считал их больше не достоинством, а некой изюминкой и не более, ибо у мужчин такое явление как длинные ресницы встречается достаточно часто и не вызывает какого-то огромного восхищения друг у друга, но женщинам почему-то эта особенность тестостерона очень нравится. Почему так происходит, понять Эрнест до сих пор не мог.
Его лицо было мужественным, властным, с ярко выраженными скулами. Если присмотреться, он был похож на Сильвестра Сталлоне в молодости. Помимо выпирающих острых скул, сходство придавал ещё и широкий, слегка с горбинкой, нос. Говорят, что именно нос делает человеческое лицо уникальным и привлекательным, сотри его, и целостная картина будет не то что не дополненной, а даже — уродливой. Нос Эрнеста, не смотря на свои габаритные масштабы, как раз таки и был необходимым дополнением, и совершенно не нарушал гармоничность черт.
***** END POV Эмоджен Кэбот*****
