Невыносимая лёгкость бытия.

.......... Омск. Бескрайнее серое небо, с изредка пролетающими стаями чёрных птиц. Многочисленные и совершенно однотипные панельные здания, от стен которых так и веет холодом и какой-то русской безысходностью. Облезные стволы деревьев, листья которых давно опали. Вон железная дорога, с время от времени проезжающими по ней вагонами унылых поездов. А там недалеко и лес. В памяти проносятся моменты. Вот и опять, всё вернулось на свои места. Выбравшись на свет божий, увидев голубое небо, яркое солнце, зелёную траву и прекрасную, лёгкую жизнь, он снова упал в ебучую бездну отчаяния, безысходности и непонимания. Одиночество, философские книги, которые ничего не дают. Прогулки по унылам и одинаково серым омским улицам. Всё точно, как и прежде. Летов остановился у облезлого пятиэтажного здания. Вот и дом. Быстрыми шагами, поднявшись по лестнице до своей квартиры, он зашёл в неё и остановился. Тут тоже ничего не поменялось. Кактусы на подоконнике. Гитары. Вид из окна на мрачный город. Егор присел на старый коричневый диван. Ещё раз оглядел до тошноты знакомую комнату. Всё снова будет так, как раньше. Это же бессмысленно. Взяв одну из гитар, Летов принялся тихонько напевать все те песни, которые они вместе с Юрой слушали. Щемящая сердце тоска накатила с новой силой. Солнце не взойдёт. Выглянет ненадолго и скроется за темным серым небом. Это никчёмное существование невыносимо. В нём нет солнца. Оно высовывается на пару секунд, а дальше его всегда закрывают огромные хмурые облака. Если бы это была гроза, сильная, с чёрными тучами, ослепительными молниями и оглушаюшим громом, было бы гораздо легче. После неё солнце всё равно вылезет, вся накопившаяся тьма соберётся в тучу, прогремит и пройдёт. Но к сожалению, всё совершенно иначе. Серое и всегда одинаковое небо, не способное собраться во что-то, прогреметь и выпустить солнце наружу. С каждым днём, надежды на то, что оно вылезет остаётся всё меньше и меньше. Уже много лет есть только эта серая монотонность. Прозвучал последний аккорд. Летов решил пойти погулять. Как и всегда. Что будет после прогулки он не знал. Книги надоели, люди тоже. Спать – единственное, что остаётся. Но и тут, приходится просыпаться и делать хоть что-нибудь. Сочинять песни, на которые в последнее время сил нет вообще. Да и писать не о чем, Егор и так запутался совесем. Выйдя из своей пятиэтажки Летов побрёл по улице. Листья с деревьев почти опали, и от этого город становился ещё тоскливее. Ветер был по прежнему холодным, продувающим насквозь. Дойдя до железной дороги Егор огляделся. Красиво. Парень стоял на холме, по обе стороны которого были рельсы. По правую сторону гаражи и деревянные дома. По левую унылые панельки. Далеко впереди трубы заводов и лес. Если оглядеть всю картину в целом, получается довольно живописно, хоть и уныло. Летов хотел пойти в лес, но решил, что слишком бессмысленно будет идти так далеко. Спустился и побрёл в сторону панелек. Девятиэтажка. Егор часто поднимался на крышу именно этого здания из-за вида на город. Стоя сверху можно было сполна насладиться хмурым пейзажем омских окраин. Вот и сейчас, он стоял именно тут, разглядывая привычную картину. Парень посмотрел вниз. Глубоко вздохнул. Холодный воздух обжёг лёгкие. Ветер, казалось бы, стал ещё пронзительнее, ещё суровее. По небу пролетела очередная стая птиц. Интересно, а что они чувствуют, пролетая там, высоко-высоко в небе?... Сейчас они улетают отсюда в тёплые края. Туда где зелёная трава, солнце и ясное голубое небо. Далеко от серых туч, от однотипных обшарпанных панелек, он безысходности, витающей в воздухе унылого города. Летов посмотрел вниз, на всё это серое говно. Сейчас он спустится, вернётся в свою ебаную хрущёвку и будет продолжать своё никчёмное существование, абсолютно так же, как и прежде. А птицы улетят в далёкие, тёплые и светлые края. Туда, где хорошо. – Я тоже хочу взлететь. Лицо Егора приобрело странное выражение лица. Неожиданно для себя, он засмеялся. Громким, больным, психоделическим смехом. На миг он почувствовал счастье. Нездоровое счастье. Не такое, как испытывают нормальные люди. У Летова началась странная истерика. Смех то переходил в плач, то наоборот. Будто, выплёскивались все эмоции, которые парень в себе копил. Он уже несколько нет не показывал людям их, считая что это делает его слабым. Кроме одного, конечно. Юра говорил, что свет должен быть в сердце. Что вместо того, чтобы тратить жизнь на бессмысленные поиски непостижимого, надо просто залезть поглубже себе в душу и понять: всё что надо находится именно там, в сердце. Что чувствуя эти эмоции, Егор поймёт, что ему больше ничего и не надо... Летов начал это понимать ещё тогда, находясь рядом с ним. Свет озарил его душу. Сейчас же небо снова заползло этими сплошными серыми облаками. Может то солнце было всего лишь иллюзией? Может. А серое небо будет всегда, если это не прекратить. Летов снова посмотрел вниз. От слёз Егора практически ничего уже не осталось. Ветер быстро всё высушил. В голову пришла отчаянная мысль, которая являлась последней надеждой. Сейчас он полетит почти как птица. Далеко-далеко от этой унылой хуеты. Всего шаг и будет легко. На лице промелькнула улыбка. Парень закрыл глаза. Он сделал свой последний шаг. Без страха, без сомнений, без переживаний. Всё произошло слишком внезапно. И вот, Летов уже летел над серым городом, над надоевшими до истерики отднотипными зданиями, над железной дорогой, по которой сейчас проезжал поезд, издающий монотонные звуки. Прямо как птица, которая обрела крылья. Летел, навстречу солнцу, теплоте и счастью. Теперь ему больше никогда не будет плохо. Теперь он больше ничего не почувствует. Теперь ему не понадобится ничего менять. Сейчас всё пройдёт... Полёт закончился.