Без ума

— Не шевелитесь, — приказывает ему Рочестер, его голос угрюм и сух, но Мейсон, конечно, чувствует в нем двойное дно. Ему кажется, что он готов отыскать двойное дно в чем угодно, даже в самом незначительном вздохе. Но сейчас Эдвард обрабатывает его рану — сам, своими руками, ведь это что-то значит? Конечно же, ничего особенного. Просто он не хочет, чтобы все знали, на что способна его жена. Ричарду хочется разодрать эту рану, чтобы она кровоточила сильнее, чтобы залила кровью все поместье, чтобы Рочестер наконец-то думал только о нем, а не о Берте. — Мне кажется, она ненавидит меня, — говорит он вслух. — Вы же знаете, что это никак не связано с вами, — говорит Рочестер еще суше. — Она со всеми ведет себя так. И не может ненавидеть вас сознательно, к тому же, вы ее брат. Она все понимает — этого Мейсон уже не произносит. Пусть она безумна, но безумцы, должно быть, чувствуют гораздо острее простых людей. Она знает, какие виды Мейсон имеет на Рочестера, догадывается по одной ей известным знакам. Ричарду повезло, что она не попыталась проткнуть ему сонную артерию. Впрочем, скорее всего, именно это она и собиралась сделать. Однако она может не беспокоиться, потому что преданность Рочестера безгранична. — Я боюсь, что со мной станет то же самое, — он опускает голову в ладони, чтобы Рочестер не раскусил притворство по выражению его лица — что, если он столь же проницателен, как и его сумасшедшая жена? — Если это наша семейная черта, я тоже потеряю разум. Я боюсь безумия, — он добавляет в голос толику надрыва, и, кажется, это срабатывает. По крайней мере, обычно скупой на проявление привязанностей Рочестер тепло сжимает его руку. — Нет, этого не может быть. У вас острый ум, и с ним, я уверен, ничего не случится. Этого не может быть. Ричард продолжает слышать эти слова, и пусть это ответ совсем на другой вопрос — для Мейсона это ответ сразу на все вопросы. Ему хочется придвинуться ближе, но тело не слушается, а затем откуда-то доносится отголосок страшного воя — словно Берта в очередной раз почувствовала тайное. Рочестер разжимает пальцы, отстраняется и торопится прочь, к своей несчастной жене — и, наверное, давно уже нелюбимой, но до сих пор более желанной, чем ее брат; глупый брат, и как Рочестер обнаружил в нем остроту ума? Мейсон давно растерял его, он без ума от собственного зятя, а это может значить лишь то, что он и в самом деле просто безумен. Как и любить Рочестера, это, должно быть, их семейная черта.