Плоть и кости

В жизни каждого человека наступает неотвратимый момент, раскалывающий прошлое и будущее на разные части, словно неизбежный итог людского существования. Там, где время неизменно продолжает свой ход, на каждый час, минуту, и даже на каждую секунду находится человек, осознающий, что он смертен. В какой-то момент он просто останавливается, чтобы отдохнуть от непрекращающегося потока жизни и узреть, что его присутствие здесь конечно. Абсолютно ничего не останется. В буддизме и индуизме выражена идея перерождения человеческой души, реинкарнация духа, основанная на кармической концепции, бесконечный цикл просветления до достижения полного покоя. В иных религиях последователи веруют в посмертный суд, воздающий умершим согласно их грехам. Одиннадцать грамм — загадочная разница веса тела до и после гибели. Предполагаемая масса души, ради которой сотни лет люди неизменно следуют предписанным религией правилам, подготавливая задел для того, что случится с ними "после". Молитвы, подношения, раскаяние, отречение - все ради того, где они окажутся, сделав свой последний вздох. На самом же деле, если откинуть различные философские коннотации, то станет совершенно очевидно, что знаменитые одиннадцать грамм не являются ничем большим, чем следствием жизнедеятельности клеток, отчаянно пожирающих самих себя в надежде продлить затухающую жизнь. Мертвую плоть же, стремительно теряющую температуру и цвет, ждет только одно — прозекторский стол, яркий свет ламп, а после бесконечная, земляная темнота. Как бы то не было, каждый несет в себе историю, пусть и надеясь продолжить ее после конца, а там где истории - сама жизнь. — Здравствуй, Ричард. Латексные перчатки - самые главные коллеги Уилла. Порой ему кажется, что он ощущает их гладкую прохладу на руках чаще, чем собственную кожу. Грэм натягивает перчатки под мягкое гудение стерилизатора с инструментами, не отрывая взгляда от измятой бирки, привязанной к ноге его сегодняшнего пациента. Здесь указанно все: полное имя, вес, возраст, группа крови, номер медицинского страхования и наконец, серийный номер. Вот уж чего не получить при жизни. Закончив беглое изучение информации, Уилл обходит стол и останавливается с другой стороны, заглядывая прямо в помутневшие безжизненные глаза. Никто не удосужился прикрыть веки несчастного, но это не доставляет судмедэксперту никаких неудобств — нет причин избегать взгляда мертвецов, они больше ничего не смогут увидеть в отражении напротив. — Тяжелый день, не правда ли? Грэм поднимает уголки губ в легкой улыбке и поверхностно осматривает грудь и живот Ричарда — они все усеяны множеством мелких порезов разной глубины, следствие нескольких десятков стеклянных осколков, вогнанных под кожу. Насколько Уилл мог знать, Прайс провел все утро, извлекая все — до самого крохотного — фрагменты стекла. Зеллер же измерял глубину порезов, пытаясь выяснить метод, с помощью которого они оказались в теле. Уилл мало в этом нуждался. Он изучил рваные края ран пальцами и глубоко вдохнул, закрывая глаза. Маятник медленно раскачивается, не замедляя ход, унося мысли мужчины намного дальше отделения ФБР, дальше самого времени. "Я ненавижу Ричарда Локса. Я хотел бы видеть его боль, знать, что он за все поплатится. Хочу заставить его понять, какого это, ощутить возмездие. Я долго поджидал его, чтобы свершить запланированное. Но он не пришел. Я зол и разочарован, все идет не по плану. Но больше нет сил ждать, я собираюсь убить его сегодня, без промедлений. Иду по следу, словно ищейка, знаю где прячется этот трус. Место, где он подпитывает свои грехи. Я нахожу Локса одного. Он мертв! Ярость захлестывает меня, это несправедливо. Кто-то был быстрее. Но кто? Я выясню это, выясню и отомщу за украденный шанс, а пока я закончу начатое кем-то другим. Ричарда нужно изранить, изувечить. Он должен чувствовать эту разрывающую боль, ощутить ее хотя бы после смерти. Он посмотрит на себя из адских пучин и увидит, что похоронен вместе с тем, больше чего дорожил. Таков мой замысел." Видение заканчивается и Уилл распахивает глаза, судорожно сглатывая накопившуюся слюну и делает пару вздохов, стараясь перевести дух. Дрожь в руках это последнее, что ему сейчас было бы нужно. — Кажется, ты нажил себе аж нескольких врагов. Наконец придя в себя, Грэм делает шаг в сторону и пододвигает тележку с разложенными на ней хирургическими инструментами. Холодный скальпель привычно ложится в ладонь, и мужчина задумчиво пару раз проходится рукой по жестким кудрям своего пациента. — Извини, но мне придется покопаться у тебя внутри, раз уж я не узнал ничего толкового. — Уилл придерживает голову у челюсти левой рукой, а правой делает длинный надрез вдоль линии роста волос. — Обещаю позже все вернуть как было. Острое лезвие разрезает плоть легко, словно воск и это всегда слегка гипнотизирует Грэма. Он расслабляется за работой, однако сейчас раздражающее чувство разочарования никак не хочет покидать его разум. С помощью своего эмпатического расстройства Уиллу порой удавалось узнать то, что было скрыто от людских глаз, детали, увидеть которые не дано даже самому лучшему читателю человеческих тел. Однако в этот раз мужчине довелось стать свидетелем чего-то ни столь важного, как хотелось бы. Осколки — лишь ширма, и хоть это только повышает интерес к разгадке тайны, все ужасно усложняет. Узнать настоящую причину смерти не составит труда, а вот подтолкнуть детективов в правильном направлении — еще как. Грэм уже множество лет скрывал свою особенность ото всех, кого знал, и собирался продолжать это еще настолько долго, насколько возможно. С каждым годом это становилось все труднее, после десятков и даже сотен мертвых тел, пройденных через его нож, Джек Кроуфорд все сильнее начинал подозревать Уилла в чем-то необычном, вечно кружил рядом, словно акула, учуявшая свежую кровь. Грэм часто представлял, какой была бы жизнь, не скрывай он своей эмпатии. Возможно, он мог бы помочь в раскрытии преступлений намного больше, но на самом деле, это его вовсе не волновало. Единственное что имеет значение — загадка, бесконечная загадка человеческой жизни и того, как легко она обрывается. Не важно, что случится позже, лишь то как уже случилось. Наверное, подобные суждения присущи всем патологоанатомам — размышлял Уилл, распиливая ребра Ричарда пополам. Последующие сорок минут Уилл старался совсем ни о чем не думать, исследуя и препарируя своего клиента с особой тщательностью. Уже сложив пробы для анализов в рабочие секции, он делал последние перед зашиванием взвешивания внутренних органов. — Кажется, ты был отравлен, Ричард. — Это был логичный вывод на основе отсутствия каких либо внешних или внутренних повреждений, помимо некоторых не особо опасных ранений, нанесенных посмертно. — Или ты сделал это сам? — Как психолог, я должна иметь парочку идей, насчет твоих бесед с трупами. Уилл вернул взвешенное сердце обратно в раскрытую грудную клетку и поднял голову. На входе, придерживая одной рукой дверь, а другой пальто, стояла нежно улыбающаяся Алана Блум, в ее глазах неприкрыто искрились смешинки. — Алана? Что ты тут делаешь? — И тебе здравствуй. — Женщина шагнула внутрь, оставив свою верхнюю одежду и сумку на стуле у стены. — А ведь я хотела пригласить тебя пообедать вместе. Грэм нахмурился и стянул скользкие потемневшие перчатки, меняя их на новую пару. — Я имел ввиду, что ты делаешь в академии? Я думал, ты взяла перерыв в преподавании. — Заглянула по делам. — Алана игриво подмигнула, не переставая улыбаться. — Расскажу, если составишь компанию в столовой. — Прости, у меня еще много работы. К тому же, — Уилл выразительно посмотрел на снятый скальп, который он собирался, как и обещал, пришить на место. — У тебя еще остался аппетит? — Мой желудок крепче, чем ты думаешь, а ты и вовсе наверняка можешь есть, стоя прямо над ним и не морщиться. Давай, Уилл, мне совсем не хочется обедать одной. Взамен я расскажу тебе, что случилось с делом Хоббса. Блум умоляюще посмотрела на мужчину и тот в мгновение растаял, устало вздохнув. В подобные моменты она как никогда напоминала Грэму кого-нибудь из членов его маленькой стаи. — Мне и так достаточно известно о деле Сорокопута. Я работаю в ФБР, если ты еще помнишь. — Да, но я на сто процентов уверена, что ты никуда не выходишь из своих лабораторий и ни с кем не общаешься. А значит, не знаешь того, о чем говорят многие другие. — Я не очень-то нуждаюсь в слухах, Алана. — Ладно, нам не обязательно говорить о работе. Расскажешь как твои дела. — Женщина демонстративно посмотрела на наручные часы и вернулась к двери. — Ну как, ты согласен на дружеские посиделки? Едва ли она оставила Уиллу право выбора. — Ладно, но мне еще нужно закончить здесь. — Грэм обвел рукой в воздухе свое рабочее пространство. — И отнести пробы в лабораторию. — Конечно, мне тоже нужно заскочить в бухгалтерию. Буду ждать тебя возле столовой. — Алана вышла за дверь, а потом вернулась, чтобы бросить напоследок. — И я чертовски разозлюсь, если ты не придешь. Уилл замер на пару мгновений, всматриваясь в то место, где только что стояла его подруга, а затем удрученно вздохнул. Ему нравилась Алана, и он даже был не против иногда находиться в ее компании, но сейчас это так же значило, что ему придется доделывать работу впопыхах, а анализы спихнуть на лаборантов - юных выпускников академии. Грэм не уверен, что может им доверять, так что наверняка перепроверит все сам позже. Интересно, догадывалась ли Алана, что он совершенно не выносит давления и легко идет на уступки? Наверняка да, а иначе не пользовалась бы этим с такой настойчивостью. Это все можно было бы счесть за манипуляцию, но Блум действительно просто искренне хотела поесть в его компании, так что Уилл не акцентировал на этом внимания. Когда мужчина завершил свою работу, Алана, как они и договаривались, ждала его в холле. На часах был полдень так что вокруг сновали толпы студентов, желающих успеть закончить свой ланч вовремя. Огромный поток мыслей и чувств, сбивающий с ног — одна из главных причин чтобы избегать такие огромные скопления людей. Вряд ли Алана испытывала подобные проблемы, здороваясь со своими знакомыми-преподавателями. Увидев Уилла издалека, она привычно улыбнулась и помахала, совершенно не удивленная тому, что Грэм все-таки пришел. — Ты выглядишь еще более хмурым, чем полчаса назад. — Давно не был здесь. Достаточно... сумбурно. — Уилл натянул кривую улыбку, получая толчок в плечо от неаккуратного учащегося. — Войдем внутрь? — Не думай, что сможешь избавиться от меня слишком быстро. Алана ухмыльнулась и взяла друга под руку, явно не собираясь отпускать его довольно продолжительное время. Уилл поймал себя на мысли, что уже порядком утомился, более того, в висках начало ощутимо побаливать от роящегося вокруг гула. — При всем желании, у меня бы это не получилось. — Грэм оглядел огромную колонну из голодных студентов, нервно ожидающих своей очереди у кассы. — Мы могли бы сходить куда-нибудь еще. — Ну уж нет, я соскучилась по здешней еде. — Уилл ощутил легкий тычок в боку от Аланы за свой понурый вид. — Так уж и быть, я возьму что-нибудь нам двоим. А ты поищи свободное место. Послав подруге благодарную улыбку, Уилл отправился бродить по столовой, легко лавируя среди мечущихся туда-сюда первокурсников. На улице стояла удивительно хорошая для Балтимора погода, солнце заливало светом все помещение, несмотря на небольшие окна. Яркое сияние как никогда раньше напоминало Грэму бьющий в глаза свет ламп в прозекторской, ослепляющий всех неожиданных посетителей. Уилл же уже давно привык и к электрическому холодному свету, и достаточно низкой температуре, они стали его привычной средой обитания. Каждое утро рабочего дня, покидая свой дом, он направлялся прямиком в лаборатории или морг, если его ждали новые клиенты, сразу же приступал к вскрытию. Заглядывать в другие места — необычайная редкость для него, по вполне очевидным причинам. Прошло уже достаточно времени с тех пор, когда они с Аланой вот так общались, мужчина даже успел позабыть, каково это — простые дружеские встречи. Сам того не заметив, Уилл оказался за самым дальним столиком в углу, бездумно уставившись на разбросанные по деревянной поверхности хлебные крошки. Алана отвлекла его от размышлений, с грохотом водрузив на стол пару пластмассовых подносов. — Не то чтобы это было возможно, но я действительно надеялась, что у них будет пиво. — У меня нет твоей докторской степени, но я все же имею пару идей насчет пива среди рабочего дня. — Блум ребячливо показала Уиллу язык и оба легко рассмеялись, обращая внимание к своим тарелкам. — Это кровяная колбаса? — Да, я решила, будет забавно. Уилл многозначительно фыркнул, накалывая кусочек блюда на вилку. Стоило признать, кормили будущих агентов ФБР весьма неплохо, сам Грэм обычно предпочитал еду быстрого приготовления, а иногда и вовсе мог весь день перебиваться одними бутербродами. Стыдно признать, но даже у его собак более здоровый и сбалансированный рацион. Будучи точно уверенным, что вряд ли в ближайшее время заглянет сюда снова, Уилл жевал и наслаждался обедом с особой тщательностью. — Ты расскажешь, что у тебя за дело здесь? — На самом деле, я думала, Джек уже все тебе объяснил. — Туманно ответила Алана, обводя пальцем сколотый край стакана с кофе. Уилл обтер губы салфеткой и откинулся на спинку металлического стула, предчувствуя один из "серьезных разговоров" Аланы. Ее силуэт показался мужчине странно расплывчатым, так что он снял очки и начал методично протирать их кончиком рубашки — один из способов избежать зрительного контакта. — Джек ничего мне не рассказывает, а я не спрашиваю, да и не должен, я просто... — Судмедэксперт, да. Но ты все еще числишься в штабе как криминалист, а так же частенько выручаешь всех, замечая детали, до которых никто не додумался. — Ты слишком сильно волнуешься обо мне, Алана. Я действительно не нуждаюсь в активном взаимодействии с коллегами. Уилл вернул чистые очки обратно на переносицу, но все еще не смотрел на свою спутницу, наблюдая за пустующим перекрестком за окном. Даже почувствовав тепло руки Аланы на его собственной, он предпочел рассматривать что угодно, кроме лица подруги. — Я люблю тебя, Уилл, и хочу чтобы ты был счастлив. Я знаю, тебе нравится целыми днями обследовать покойников, но ты заслуживаешь большего. Джек мог бы дать тебе это, если бы ты не отказывался. Ты избегаешь людей слишком активно, даже просто находиться здесь, со мной, для тебя стресс, не так ли? Твоя закрытость — следствие желания отгородиться от эмоций и чувств, компания трупов стала предпочтительней лишь потому, что они не имеют на тебя влияния. Грэм высвободил ладонь из мягкой хватки Аланы и сложил руки на груди, отодвинувшись как можно дальше, чтобы не дать возможности воздействовать на себя тактильно. Уилл наверняка сейчас до смешного напоминал капризничающего ребенка. Или же психически нестабильного, в зависимости от настроения Аланы. — Не анализируй меня. — Ты прав. — Блум стушевалась от резкого тона. — Ты же знаешь, просто профессиональная привычка. Прости, Уилл, давай не будем ссориться, мы так давно не виделись. Алана постаралась навести на себя расслабленный вид и вернулась к своим спагетти. Уилл последовал ее примеру, ковыряясь вилкой в тарелке, однако установившееся напряжение было достаточно явным, и безумно утомляло. Женщина начала вести отвлеченный разговор на тему своей недавней конференции, и Грэм снова почувствовал, что уступает под ее чутким напором. Эмоции подруги били по нервам, Уилл начал ощущать зарождающуюся усталость от усилий, прилагаемых к тому, чтобы отгородить чувства Аланы от себя. Обычно он справлялся с подобным с невероятной легкостью, но эта небольшая встреча уже порядком его потрепала. — Да, к вопросу о том, зачем я здесь. — Женщина коварно улыбнулась, наконец-то решаясь приступить к сути. — Джек привлек меня как специалиста по делу Потрошителя. Уилл мгновенно поднял взгляд, выглядя, скорее всего, слишком очевидно заинтересованным. Алана задорно улыбнулась, отпивая свой давно остывший напиток, в глубине ее глаз плескался триумф от произведенного впечатления. — Так и знала, что это сразу же тебя заинтригует. — Но зачем это нужно? Я думал, профиль Потрошителя давно готов. — Его уже очень много времени не могут поймать. Джек решил, что мы можем более детально рассмотреть его жертв и дополнить это дело. К тому же... — с намеком продолжила Блум, — кое-кто недавно выдвинул теорию о каннибализме, в корне меняющую всю предыдущую работу по анализу. Грэм пропустил ее слова мимо ушей, охваченный предвкушением. Потрошитель, а точнее его работы, были любимцами Уилла. Он проводил часы, изучая каждый труп, оставленный этим маньяком. Они одновременно потрясали тем, с какой жестокостью над ними надругались и захватывали дух своей красотой. Алана, как и некоторые другие, знали, что Уилл имеет определенный интерес к делу Чесапикского Потрошителя, но они и представить не могли, какой именно. Грэм тем временем восхищался мастерством и педантичностью, с которыми этот психопат превращал человеческую плоть и кости в произведения высшего искусства. Однако самым главным, невольно цепляющим Уилла, был тот факт, что эмпатия практически ничего не могла сказать ему о Потрошителе. Его присутствие всегда едва ощутимо, но незримо, будто темный силуэт, который ты безуспешно силишься рассмотреть сквозь мутное, запотевшее стекло. Единственное, что Грэм чувствует из раза в раз, встречаясь с жертвами Потрошителя — далекое эхо, отзвук желания и страсти, и их так ничтожно мало, что от неудовлетворенности покалывает кончики пальцев. Еще никогда Уилл не стремился понять кого-то настолько сильно, что совершенно забывал об этике и морали. Он знал, в его власти было сделать активный шаг, выйти за пределы лабораторий, оказаться на подмостках невероятного представления, воздвигнутого ненасытным чудовищем в человеческом обличии, и раствориться. Залезть в посторонние мысли, разбиться в водовороте чужой личности, ощутив ее полностью, до самого конца, но потерять себя. То, чего боялся Грэм больше всего — забыть собственное "я". Поэтому никогда не прикасался слишком близко, не бывал на местах преступлений. Поэтому порой ему так нужен кто-то живой, увидевший все собственными глазами. И просто прекрасно, когда это кто-то, разбирающийся в человеческих мыслях. — Ты сказала "мы". Джек пригласил кого-то еще? — Да, моего друга, практикующего психотерапевта. У него довольно обширная практика. Думаю, вы поладите. — Едва ли я с кем-то "лажу", Алана. — Уилл расслабленно улыбнулся, теперь чувствуя себя многим лучше, чем несколько минут назад. — Брось, ты неплохо общаешься с Джимми и Брайаном. — Да, пока не начинаю красть их работу. Зеллер особо ревнив к микропрепаратам эпителия. Блум оживленно захихикала в свой стакан, но тут же с шипением отпрянула, приложив средний и указательный палец к губе. На небольшом керамическом сколе теперь красовался смазанный кровавый след, такой же алый, как помада Аланы. — Сильно порезалась? — Уилл придвинулся ближе, пытаясь разглядеть тяжесть повреждения, но Алана покачала головой, останавливая кровь салфеткой. — Небольшая царапина, думаю, где-нибудь здесь я точно найду бутылочку перекиси. — Женщина заглянула в свою сумку, пытаясь найти зеркальце. — Я действительно хотела бы чтобы вы с доктором Лектером нашли общий язык. Кстати, то что я собиралась рассказать о деле Хоббса, это его дочь Эбигейл. Не знаю, известны ли тебе детали с задержания, но в итоге она оказалась в больнице с порезанным горлом, это сделал ее отец. Ганнибал предложил свою помощь, когда узнал о случившемся, сейчас он проводит психологические сеансы с Эбигейл. Черт, где же оно. Уилл смотрел на скомканные испачканные салфетки, воскрешая в себе воспоминания о Миннесотском Сорокопуте. Обычно Грэм мало интересовался тем, что происходило на местах задержания преступников или об их дальнейших судьбах. Однако в этом деле его покорил незыблемый принцип почтить жертву, даже под угрозой быть найденным. Конечно, это ни что большее, чем патология Гаррета Хоббса, подарившая ему, как и другим подобным, смертельный конец. Вряд ли Кроуфорд жалел хотя бы на малую часть, что пустил пулю ему в лоб. Когда Уиллу на вскрытие привезли тело всем известного Сорокопута, он тоже отнесся к нему с должной бережностью, как тот и желал бы. — Кажется, сегодня мы с тобой расстанемся намного позже, чем планировали. Грэм поднял голову и посмотрел на Алану, разглядывающую что-то в своем телефоне. Женщина развернула экран к нему, и Уилл смог разглядеть свежую статью в "Tattle Crime", рассказывающую о новой жертве Потрошителя, еще не обнаруженной ни кем, кроме их репортера. Джек должен быть в ярости. — Тебе придется отложить продолжение банкета с Райаном. — Ричардом. — Машинально поправил Уилл, жадно всматриваясь в красочную фотографию с места преступления. — Твое отношение к покойникам действительно немного жуткое. — С усмешкой произнесла Алана, убирая телефон обратно в сумочку и вставая из-за стола, она собиралась направиться прямо в кабинет к Кроуфорду. — Люди могут начать считать тебя очень странным, Уилл. Грэм только приподнял брови, направляясь следом за подругой. Показаться ненормальным — последнее, что его сейчас волновало.

***

Уилл разглядывал кровяные тельца на предметном стекле под микроскопом, отвлекаясь только для записи в отчете, когда почувствовал как плечо прострелила кратковременная боль от щипка. Он нервно вскинул голову и вопросительно уставился на агента Кац, устало оперевшуюся о лабораторный стол. На ней не было халата и это нарушало санитарные нормы, но Уилл решил промолчать, ожидая, пока Беверли сама заговорит. — Почему ты еще здесь, Грэм? Тело привезли, все ждут только тебя. — Уже? Я думал, понадобится больше времени. — Уилл поднялся и принялся в спешке убирать химическую посуду. Работа прекрасно справилась с тем, чтобы приглушить чувство предвкушения, однако сейчас он чувствовал, как сердце в груди ускоряет пульс с каждым новым вздохом. — Может пяти часов непрерывного исследования каждого клочка земли для тебя и мало, а я уже не чувствую ног. — Беверли красноречиво опустила взгляд вниз, на свои брюки, по колено испачканные в грязи и траве. Мужчина замер, нахмурившись, а потом повернулся, выискивая взглядом старые настенные часы. Пластмассовые стрелки замерли на шести часах вечера. Уилл потер переносицу, не снимая очков, а потом с извинением во взгляде посмотрел на Бев. — Мне жаль, я совсем выпал из жизни. — Я не удивлена, Грэм. А теперь идем скорее, все как на иголках, не стоит заставлять их ждать. Кац похлопала судмедэксперта по спине и передала ему канцелярский планшет с прикрепленным к нему листом — данные жертвы. Уилл придержал для женщины дверь, выигрывая мгновение чтобы пройтись по тексту взглядом и направился следом, по ярко освещенным коридорам с едким запахом соды, которую здесь добавляют в средство для мытья полов. В помещениях пахло намного приятнее и мягче. Из-за этого же средства полы блестят, словно лакированное дерево. Уилл ступает по нему очень осторожно, прекрасно зная что его нежелание поскользнуться донельзя нелепое, но он не хотел бы проверять наверняка. К тому же, путь от лаборатории до прозекторской — его личный способ успокоиться и расслабиться перед встречей с пациентом. Беверли по привычке старательно игнорирует его странности, но сбавляет шаг. — Джек так сильно разбушевался? — Голубые глаза с фотографии в руках Уилла смотрят на него с доверием и открытостью, что очень странно для снимка, который - Грэм знал - скорее всего достали из медицинской карты. Очень привлекательная, такая молодая девушка. Мог ли Кроуфорд испытывать больше гнева, чем обычно, когда от рук убийц гибли юнцы, еще не успевшие толком узнать этого мира? Конечно, мог. Странная человеческая природа — испытывать жалость в различной степени, расчерчивая для себя весомость той или иной жизни. Уилл видел слишком много тел, чтобы они имели для него различие. — Ага, странно что он не заставил нас облизывать камни. — Агент усмехнулась. — Хотя под конец он орал так часто, что я не удивилась бы, увидев подобное. — Не очень-то научный метод. Беверли улыбнулась и оставшееся расстояние они пересекли в молчании. В абсолютной тишине они так же переоделись в защитную одежду. Уилл намеренно медлил, борясь с внутренними противоречиями. Кац размеренно постукивала ногой, не став еще раз напоминать ему поспешить, может ей и самой не очень-то хотелось приступать к этому. Наконец закончив, Грэм решительно вошел в белоснежную прозекторскую, мимолетно кивая в знак приветствия Джиму и Брайану. Все его внимание моментально сконцентрировалось в центре помещения. Уилл слегка повернул голову к Беверли, не отрывая взгляда от открывшейся перед ним картины. — Это же... — Ага, мы не стали ничего делать с телом, перевезли инсталляцию в том виде, в котором она и была. "Восхитительно" — сглатывая, думал Уилл, медленно осматривая композицию. Он обошел стол вокруг, пытаясь уловить мельчайшие детали, отраженные в этом будоражащем произведении. Фото, показанное ему Аланой сегодня утром, не передавало и половины того, какая искусная работа была проделана с Оливией Раес. И все же Грэму было чертовски жаль, что он не видел её там, в самом сердце действия. Подвешенную под потолком, в лучах софитов, с алыми рефлексами от тяжелого полога шатра. Уилл едва сдерживал вздох, рвущийся с губ, но скрыть потрясенный блеск глаз был не способен. — Не понимаю почему ты еще не изолирован от общества. — Философски изрек Зеллер, протирая электропилу. — Не терпится узнать как она умерла, да? — Это действительно маньячно, Грэм. — Весело согласился Джимми, останавливаясь рядом с Уиллом, уперев руки в бока. — Но что важнее — думаешь, она сама могла так гнуться? Уилл перевел на Прайса недоуменный взгляд, но тот не испытал ни капли стыда — его действительно интересовал этот вопрос. Девушка при жизни наверняка была невероятно гибкой, не иначе. Действительно одно из лучших творений Потрошителя. Худые ноги Оливии, усыпанные яркими блестками, были раскинуты в идеальном продольном шпагате. Задняя нога, коленом зацепленная за позолоченный обруч, который она держала руками, носком ступни касалась бледного лба. Грэм с интересом рассматривал разноцветный цирковой мячик, зажатый в глубоком прогибе поясницы девушки. Не было ни одного признака повреждений позвоночника или сухожилий — растяжение ее связок просто идеально. Потрошитель дополнил свою работу бессчетным количеством атласных лент, создающих причудливую сеть узоров, обвитых вокруг хрупкого тела. Уилл узнавал здесь морские узлы наравне с декоративными, с интересом проследил вязь рыболовных. Он знал что там, под облегающим гимнастическим купальником, его ждет длинный надрез, рассекающий живот или грудную клетку, но все равно не спешил приступать к тому чтобы увидеть Оливию изнутри. Ему нравилось просто созерцать. — Она была воздушной гимнасткой. Думаешь, не могла? — Саркастично фыркнул Брайан и Прайс подскочил к нему, шутливо ударив по руке. — Представляешь себе, когда я последний раз был в цирке? — Не имею понятия, в прошлую субботу? — Никогда, понятно? Никогда. — Джимми состроил испуганное лицо. — Клоуны жуткие. Ты уверен, что ее убил не клоун? Мы не так уж-то много знаем о Чесапикском Потрошителе. — Как давно клоуны знакомы с медициной? — Начал раздражаться Зеллер. — А нет, стой-ка, я вижу одного прямо перед собой. Беверли, следящая за их перепалкой, громко ударила кулаком по столу, послав по спине Уилла волну мурашек. — Хватит. — Кац закатила глаза. — Самое важное сейчас — разобраться с телом. Оно в самом начале периода трупного окоченения, нужно отогреть и разогнуть мышцы, собрать вещдоки и убрать здесь все, а до конца рабочего дня осталось полтора часа. Я иду за грелками, а вы разберитесь с одеждой. Беверли вышла из прозекторской, хлопнув дверью, а Зеллер и Прайс суетливо принялись доставать инструменты, все еще слегка переругиваясь. Уилл почувствовал легкое разочарование. Он бы с удовольствием остался здесь подольше, успел бы провести вскрытие этим же вечером, тем более, когда все ушли и не станут мешать. Но он прекрасно понимал, что в таком случае ему придется ночевать здесь и это вовсе не значит, что его собаки не перегрызут входную дверь чтобы получить доступ на улицу и найти еду. Грэм снова неторопливо обошел секционный стол, рассматривая лицо девушки. В этот раз глаза жертвы были закрыты, она выглядела умиротворенной, как и многие мертвецы, но в то же время, излом ее бровей говорил о сосредоточенности, будто Оливия все еще находилась там, под куполом, в разгаре представления. Бабочка, застывшая в полете — словно маленькие насекомые и цветы, запертые в смоле. Уилл медленно моргнул и провел рукой по ее плечу, обтянутому бисерованной тканью, пытаясь сосредоточиться на погружении в Потрошителя. Как всегда — лишь присутствие ощущения, ни единой эмоции, никакого видения. Мужчина разочарованно заскрипел зубами и сделал шаг назад. Он рассеянно скользнул по Оливии взглядом, и тут его взгляд зацепился за возмутительную деталь, выбивающуюся из полной картины. "Этого нет в замысле" — мелькает в голове Уилла и он наклоняется ближе, слегка отодвигая одну из лент, по низу обхватывающую грудную клетку девушки. Под складками ткани притаилась маленькая вещица — серебристая пуговица. Все судмедэксперты очень осторожны в подобных вещах, шанс на то что ее обронил кто-то из агентов очень минимальна. К тому же, пуговица выглядит слишком вычурно для рабочего делового стиля, но так же совсем не подходит под цирковой антураж. Все что Уилл может чувствовать в данный момент — собственный пульс, бьющий в ушах и серьезную нехватку воздуха. То что он должен сделать, это взять пинцет, подцепить пуговицу и положить в пакет для улик, как одну из возможных важных деталей. Ему совсем не хотелось бы вязнуть в своей маленькой одержимости еще больше, потому что он не уверен, что не утонет. Уилл оглядывается назад, его коллеги увлеченно работают с чем-то, не обращая внимания на него, и этого достаточно, чтобы Грэм протянул руку и положил пуговицу в карман рубашки. Всего доля секунды, за которую его накрывает волной невероятного адреналина и огромным ворохом противоречивых чувств, выбивающих из колеи. — Кто бы сомневался! Уилл крупно вздрогнул, слишком дерганно повернув голову в сторону Беверли, с недовольным ворчанием несущей в охапке аж несколько грелок. Она ничего не заметила. — Конечно же, вы ни черта не сделали! — Прайс посеял тактические ножницы. — Зеллер забрал у женщины ее ношу, чтобы не злить еще сильнее. — Мы выбирали между ножницами Вальтера и Рихтера. — А ты, Грэм? Надеялась, ты будешь работоспособнее этих идиотов. Уилл хмурится, пытаясь выделить в путанице мыслей хотя бы одну связную и нервно мотает головой, видя как Прайс собирается разрезать одну из центральных лент. — Я думаю, нам нужно развязать путы. Напарники уставились на него с явным непониманием. — Ты шутишь? Да на это уйдет вечность. К тому же, не думаю что кто-то из нас знаком хотя бы с третью этих узлов. — Джимми пожал плечами и щелкнул ножницами. — Их как минимум нужно срезать в правильном порядке. Все это — определенная последовательность, алгоритм. Если соблюсти его, возможно нам станет более понятен сам Потрошитель. — Грэм обвел взглядом коллег, но они не выглядели особо убежденно. — В любом случае, будет удобнее высвобождать и расправлять конечности по одной. — Понять ход мыслей Потрошителя через ленточки, серьезно? Уилл взъерошил волосы, пытаясь придумать, что могло бы ему помочь настоять на своем. Как ни крути — это не его зона деятельности. Его мнение не учитывается до тех пор, пока не наступает очередь покопаться у тела внутри. Это вызывает раздражение и Грэм недовольно выдыхает. Маленькая частичка Чесапикского убийцы жжет в области груди, Уилл только что совершил огромную ошибку, чтобы лучше узнать его, и останавливаться теперь кажется кощунством. Не то чтобы он сам был полностью уверен в этой идее, но что если развязать все в нужном порядке, может Уилл мог бы почувствовать что-то? Он не узнает, пока не проверит. — Я думаю, это отличная идея. Все присутствующие обернулись к только что вошедшему Крофорду. Зеллер всплеснул руками. — Нет, Джек, у нас нет столько времени. — На кой черт мне тогда три криминалиста и Беверли у вас на побегушках? — Мужчина выступил вперед, подняв вверх указательный палец, не давая другим вставить и слова. — Вы прекрасно знаете, что в этом деле важна каждая мелочь. Чем дольше мы медлим, тем больше убийств. Потрошитель убивает по трое, это лишь первое тело в серии. Я думаю, все мы не хотим, чтобы количество жертв росло. Зеллер поджал губы, явно все еще недовольный, но больше не собирающийся спорить. Остальные тоже не горели желанием выступить наперекор пламенной речи Джека и смиренно принялись за тело, откладывая планы на сегодняшний вечер в дальний ящик. Кроуфорд самодовольно хмыкнул, разворачиваясь, чтобы вернуться в свой кабинет и тоже продолжить работу. Никто не стал бы перерабатывать, если бы не знали, что их начальник тоже жертвует своим временем и сном, зарываясь у себя в бумажках по ночам. — Ах да, не забудьте — завтра в восемь все как штык должны быть у меня на брифинге. — Беверли и Джимми протяжно застонали, явно собираясь поспать подольше. — Тебя это тоже касается, Грэм. Уилл поднял недоуменный взгляд от так подходящего ситуации крофордского узла, с помощью которого одно из запястий крепилось к обручу. Он не ходит на брифинги. Или на собрания. На лекции, встречи, научные конференции, на которые постоянно получает приглашения от коллег, заинтересованных в его статьях. Он не ходит никуда, где количество людей на квадратный метр превышало бы значение "два". И Джек об этом прекрасно знает, и обычно вполне спокойно относится к этой его "причуде". Уилл знает что иногда Кроуфорд даже отгоняет от него слишком любопытных студентов или лаборантов, пытающихся напроситься в ассистенты, так что его желание видеть Грэма на утреннем собрании именно сейчас кажется несколько неожиданным. — Ты ведь виделся с Аланой сегодня. — Утверждает Джек и Уилл рассеянно кивает, рассматривая пол. Не могла же она, в обход его желанию, завести с Кроуфордом тот же разговор, что и сегодня утром? — Тогда ты знаешь что я решил привлечь к нашему делу психологов. Понадобится любая помощь. Тем более твоя, раз уж ты так прекрасно справляешься с профилированием. Мимолетное облегчение от того, что Блум все же послушалась его просьбы, тут же сменяется настороженностью. Уилл медленно поднимает голову, словно одна из его собак, растерянных при их первой встрече. — Я просто провожу вскрытия. — Просто или не просто, но мы думаем что твоя теория была верна. — Джек кивает в сторону Оливии, чью освобожденную от лент руку сейчас держала Беверли. — Ты осматривал ее спину? Грэм осторожно качает головой и Брайан издает смешок. — Он был слишком занят любованием. — Заткнись, Зеллер. — Беззлобно, но устало бросает Джек и возвращает внимание Уиллу. — С поясницы и лопаток срезаны довольно большие части кожи и плоти. Это достаточно странно для трофеев, так что если он не пошьет из этого новый ремень, ты был прав. Часопикский Потрошитель действительно каннибал. — Это было не сложно предположить. — Бормочет Уилл из-за пересохшего горла. Грэм не смотрит в ответ на Кроуфорда, но знает, что тот сузил глаза, будто нервный собачник перед ним — одна из сложнейших загадок, которые ему доводилось видеть. Уилл чувствует его замешательство и интерес, буквально осязает чужое охотничье чутье, просыпающееся от запаха добычи. Он отступает на шаг назад и мысленно отгораживается от Джека, сознание тут же успокаивается. Нужно быть осторожнее, говорит он себе, нельзя дать другим повод покопаться у него в мозгах. — Завтра в восемь. — Еще раз уверенно повторяет Кроуфорд. Дверь с легким стуком закрывается и Уилл слышит как минимум два вздоха у себя за спиной. Он возвращается к остальным, принимаясь за работу и игнорируя неприятное предчувствие чего-то грядущего. — Надеюсь ты понимаешь что я тебя ненавижу, — бурчит под боком Зеллер. Уилл и сам от себя не в восторге. Это чувство разрастается еще больше ночью, когда он наконец добирается до своей постели и откидывается на мягкие подушки. Спина напоминает о себе тягучей болью, предупреждая не проводить в следующий раз столько времени на ногах и Уилл с ней полностью согласен. Он лежит в постели, раздевшись до трусов и пялится в потолок. Собаки, сытые и счастливые из-за появления хозяина, спят внизу у камина. Один только Бастер, отбившись от стаи, сел рядом с ним, тычась мокрым носом в расслабленную ладонь, свисающую с матраса. Мужчина потрепал пса за ухом, перебирая пальцами жесткую шерсть. Его рубашка, скинутая, возможно, слишком поспешно, висит на стуле в углу, пока остальная одежда убрана в шкаф. Уилл позволяет себе смотреть на нее не дольше пары секунд, снова переводя взгляд на потолок, но мысли все равно полностью сосредоточены на крохотной детали, ждущей его в левом кармане. Он больше не смотрел на нее, хотя и ловил себя на том, что медленно обводит ее форму пальцами, оглаживает края, срезая одежду с тела погибшей девушки. Убитой девушки, поимка убийцы которой возможно зависела от несчастной пуговицы. И Уилл украл ее. Он присвоил себе возможность раскрытия личности Потрошителя. Это чувствуется опьяняюще, словно он уже был в уилловых руках, без возможности ускользнуть, как делал это уже тысячи раз. Да, это определенно восхитительно, но с другой стороны — огромное предательство Уилла как человека, работающего на ФБР. Он медлит, потому что не знает, что станет делать. Конечно, все что ему хотелось в тот момент, когда он заметил пуговицу, это приблизиться к разгадке, но станет ли он сдавать Потрошителя, если ему удастся? Может, делиться этим покажется слишком расточительным. — К черту! — Грэм вскакивает на ноги, пугая Бастера резким движением и хватает рубашку, возвращаясь в постель. Он чувствует себя поразительно спокойно, ныряя в карман и выуживая пуговицу. Он медленно открывает глаза, смотря на нее, лежащую на раскрытой ладони. Сделанная из темного дерева, с витиеватым неизвестным символом в центре и серебристой вставкой по краю. Выглядит довольно необычной в обычном понимании, но совершенна ничего не значит для Уилла. Она не принадлежит Потрошителю. Мужчина ругается под нос и раскидывается на одеяле, позволяя себе вымученный вздох. Схватив подушку, он накрывает ей пылающее лицо, до боли сжимая пальцы с зажатой в них пуговицей в кулак. Он такой огромный идиот, что буквально не может выносить себя, но это немного лучше презрения от чувства невольной помощи Потрошителю. Грэм откидывает подушку и глотает воздух, прикрывая глаза. Конечно, он не попался бы так просто. Спустя столько лет оброненная пуговица стала бы фатальным просчетом. Все гораздо прозаичнее — хищник устал наблюдать за ленивыми попытками дичи охотиться на него и решил немного поиграть. Чья это была вещь? Срезал ли он ее с одежды другой жертвы, или человек которого он собирается подставить сейчас так же как Уилл, спокойно лежит в постели, не подозревая о том что для него приготовили? Потрошитель обманул его, почему бы не водить за нос и всех остальных? Слишком раздраженный даже для того, чтобы встать и выключить свет, Уилл замотался в одеяло с головой и забылся обрывчатым, беспокойным сном. Утром Уилл чувствовал себя ожидаемо разбитым и не выспавшимся. Горячая кружка с кофе дымилась в его руках и он невидяще смотрел вперед, стоя на крыльце и щурясь от солнца, собаки сновали вокруг, потираясь о босые ноги пушистыми хвостами. За ночь мужчина придумал что будет делать со своей находкой, а так же версию, которую собирался рассказать о ней Джеку. Неправдивую, конечно же, раз уж он планировал и дальше работать на ФБР. Все следующее время до брифинга Грэм дрейфует в состоянии полного покоя. С холодной головой он осматривает лаборатории и морг, действительно перепроверяет работу лаборантов, как и собирался накануне. Успев выпить еще парочку кружек с кофе, он даже заполняет некоторую документацию, оставленную на потом и когда наступает время, скрепя сердце направляется в кабинет Кроуфорда. — Ты опоздал. — Недовольно бросает ему Джек. Уилл мычит что-то невразумительное в ответ и занимает место у стены в углу, стараясь казаться как можно меньше. Беверли и Брайан рассказывает о результатах предварительного осмотра тела и места преступления. Зеллер вставляет язвительную ремарку о том, что метод поочередного срезания лент оказался слишком времязатратным и очень малоэффективным . Уилл тихо хмыкает, продолжая рассматривать мыски своих ботинок. Лично ему удалось ухватить небольшой отрывок чувств Потрошителя, хоть он и был малополезен. Зато это было спокойно, так умиротворяюще. Этот убийца действительно очень любил кропотливую работу. В целом доклад агентов не внес ничего нового в сложившуюся картину, зато заметно омрачил настроение Джека, видимо решившего что его "обновленная" команда мечты раскроет это дело за ночь. Внезапно вспомнив, что он планировал сделать, Уилл негромко подал голос, однако все присутствующие сразу же обратили к нему все свое внимание. — Есть еще кое-что. Никто не терял пуговицу? — Пуговицу. — Глухо повторила Алана в образовавшейся тишине. — Да, я уже спросил у нескольких человек. Остались вы. — Что было абсолютной правдой, он действительно провел небольшой опрос чтобы в случае чего не вызывать подозрений. В глубине души он догадывался, что это просто пустая трата времени, но предпочитал перестраховаться. — Причем тут, черт тебя, Грэм, дери, пуговица!? — Вскрикнул теряющий терпение Кроуфорд, заставляя поморщиться от громкого звука. — Притом что я нашел ее сегодня утром в прозекторской. — Вещица блеснула в воздухе, когда Уилл бросил ее Прайсу. Тот сразу же аккуратно, держась за края, поднял пуговицу на свет, рассматривая. — Вчера ее там не было. И если она не принадлежит кому-то из вас, то... — Она Потрошителя. — Закончил за него Джек, поджимая губы. Присутствующие окружили Джима, пытаясь посмотреть находку Уилла поближе, как будто в маленьком кругляшке действительно заключался ключ, отпирающий тайну личности самого известного маньяка в штате. Еще вчера и сам Грэм думал так же. Прайс разочарованно покачал головой, протягивая пуговицу обратно. — Твоя догадка может быть верна, но нам нечего с ней делать. Как минимум мы с тобой уже облапали ее полностью, теперь нельзя получить дактилоскопический анализ. Единственный возможный вариант, — Джимми прыснул и шлепнул себя по бедру. — это обойти каждый дом в Балтиморе, обыскивая гардеробы. — Позвольте не согласиться. Уилл мелко вздрогнул, застанный врасплох глубоким голосом, раздавшимся сбоку. Оказалось, не он один предпочел занять наблюдательную позицию у стены. Грэм вскинул голову, на мгновение случайно пересекаясь взглядом с незнакомым прежде мужчиной. Память услужливо подкинула фрагменты вчерашнего разговора с Аланой - и он уже вполне имел представление, кто перед ним. — Ах да, Уилл, знакомься, доктор Ганнибал Лектер. Можете сказать что-то об этом? — Спросил откуда-то сбоку Джек, пока криминалист искал точку, на которой мог бы сфокусировать взгляд. Он решил остановиться на узле шелкового галстука — что-то нейтральное между тем, чтобы смотреть в лицо человека и полностью его игнорировать. — Очень приятно, мистер Грэм. Наслышан о Вас. Могу я? — Ганнибал протянул широкую ладонь и Уилл осторожно поместил в нее пуговицу, все еще старательно избегая зрительного контакта. Взглядом он все-же успел зацепить мелькнувший из-за улыбки белоснежный ряд зубов с острыми клыками. — Благодарю. Лектер рассматривал пуговицу, слегка склонив голову, словно так ему было легче ее разглядеть. На мгновение он замер, будто задумавшись о чем-то. Уилл видел, как дрогнули его влажные ресницы, а потом Ганнибал выпрямился, успев поймать взгляд Грэма до того, как он снова уставится в пол. Они смотрели друг на друга какое-то время — не такое уж и долгое, раз никто не заметил — пока Джим не чихнул и Уилл не отвернулся, сложив руки на груди. По затылку прошелся странный холодок. — Не знаю, будет ли вам полезна эта информация. Однако, некоторые частные компании или ателье используют фирменные знаки на ткани или бижутерии, пуговицах в том числе. Этот, на сколько я знаю, принадлежит мастерской одного моего знакомого портного. Возможно, он вспомнит что-нибудь, связанное с этой вещицей. — Если она была изготовлена эксклюзивно, мы тут же выйдем на след возможного Потрошителя. — Озвучила общую надежду Беверли. "Или на след невиновного человека, так удобно подходящего под профиль."— Уилл не стал озвучивать свои выводы, достаточно выучив урок. Если бы он держал язык за зубами и раньше, его бы здесь не было. — Тогда что ты все еще здесь делаешь? — С фальшивым спокойствием спросил Джек. Его глаза горели, как у гончей, идущей по запаху дичи — Возьми адрес у доктора Лектера и дуй туда. Прайс, Зеллер, еще раз осмотрите место преступления и опросите циркачей. Грэм, какого рожна труп все еще не вскрыт!? Бегом, хочу видеть результаты к обеду. — И какого черта только подорвались ни свет, ни заря? — Прошептал Джим, тут же получая шлепок по спине от Брайана. Верные служащие ФБР поспешили удалиться и выполнить свои поручения, оставив Доктора Лектера и Алану и дальше обсуждать Потрошителя с агентом Кроуфордом. Шанс поймать его маячил перед глазами, подстегивая к действиям. Грэм же довольствовался тем, что как он думал, все-таки остался в стороне от эпицентра будущих событий. Все же он обычный судмедэксперт, не больше. Выходя, Уилл спиной чувствовал чей-то внимательный прожигающий взгляд, но не стал оборачиваться, желая лишь сбежать в приятную и успокаивающую прохладу морга. "Наверное, это Алана зла, что я даже не взглянул на нее" — он решил, что извинится чуть позже.