Crazy Neverland

У Вас одно не прослушанное сообщение. «Привет, хён, ты не хочешь взять трубку хотя бы раз? На связь уже неделю не выходишь, за тебя все боятся. И хоть я и знаю, что ты так после сессии отсыпаешься, но… Тебе не было бы сложно хотя бы Юнхо уведомить, что у тебя всё хорошо? Прости, если побеспокоил, мы волнуемся за тебя» Сонхва открывает глаза и бессмысленно пялится в белый потолок комнаты. Автоответчик в сотый раз рассказывает, что нужно сделать, если абонент «Пак Сонхва» вдруг захочет ответить на телефонный звонок или прослушать аудио сообщение. Не захочет. По крайней мере, не сейчас. Не тогда, когда ему слишком плохо и тяжело, чтобы решать ещё что-то. «Хён, ты же знаешь, что прятаться от всего мира не самая лучшая идея? Пожалуйста, поговори с нами» — Отстаньте от меня с этим. Сонхва накрывается с головой тяжёлым одеялом и громко стонет в подушку. Когда они уже перестанут напоминать ему об этом? Ничего нового. Хонджун устало вздыхает в трубку, когда в очередной раз не слышит ответа, и трёт переносицу. Сонхва, на самом-то деле, хороший и не грубый. Не затворник — слишком пафосное и серьезное слово для несерьёзного молодого парня, чуть старше самого Кима, с выкрашенными в ярко-розовый волосами. Не хикка, как сейчас модно выражаться у современной молодёжи — слишком нелепо и романтично, хотя из Пака романтик никакущий. Глупо. Сонхва не глупый, далеко. Просто необщительный и, возможно, слишком закрытый для людей извне, иногда даже для друзей, когда слишком устаёт. Но он пытается что-то с этим делать, правда. Просто сейчас не совсем то время, когда ему хочется это делать, когда кажется, что весь мир против него, даже если это не так. «Сонхва-хён, прошло очень много времени, пожалуйста, хотя бы раз выйди на связь? Мы беспокоимся за тебя» — Со мной всё хорошо. — Не уверен. — Зачем позвонил? — Хён, Минхён уехал больше полугода назад. Я знаю, тебе всё ещё больно, но… — Не лезь в это. — …Но, я думаю, тебе пора возвращаться в реальность. На одной своей боли далеко не уедешь. У тебя есть люди, которые поддержат тебя, помнишь? — Ага… Бывший не пишет и не вспоминает. Сонхва чувствует себя глупым и наёбанным до ужаса. А ещё наивным пятнадцатилетним школьником, хотя ему не пятнадцать уже давно. Просто первая и до безумия крепкая влюблённость настолько занесла мозги метелью, что всё остальное кажется слишком никаким. Слишком серым, слишком скучным, слишком всё, чтобы хотеть возвращаться в этот чёртов монохром и жить в нём, как все люди. Хотя, возможно, для остальных это — не такой уж и монохром, Сонхва не знает да и знать, если честно, не хочет. Хонджун перезванивает ему через пятнадцать минут, когда Сонхва уже проснулся и готов мыслить адекватно. — Мы поговорили с Уёном и он не против, чтобы мы собирались у него, когда это будет нужно, а послезавтра мы встречаемся и он приготовит нам лазанью. И он тебя ждёт, так что только попробуй сейчас меня проигнорировать и я больше не буду покупать тебе краску. Он не слышит в ответ привычного «не приду», хотя молчание Пака немного и напрягает. Ким чувствует, как усиленно думает Сонхва, взвешивая все «за» и «против» и понимает, что отрицательного ответа не последует, помечая себе астральный пунктик первой маленькой победы. — Ладно, хорошо, я приду, — выпаливает на вздохе Пак, когда Хонджун уже готовится спрашивать, не задохнулся ли он там. И снова бросает трубку первым, подальше от вопросов и чужих радостей. *** У Уёна дома просторно, светло и очень вкусно пахнет чем-то из еды: домашним, почти праздничным и лёгким. Да и повод действительно почти как праздник. Уён и остальные очень подолгу обнимают Пака, словно они не виделись больше года точно, хотя прошло чуть больше четырёх месяцев. Ужасных месяцев — подчеркнуть. Поначалу Сонхва чувствует себя неуютно, ёжится, когда к нему обращаются, прячется в высоком вороте свитера и испытывает крайнюю неловкость от пребывания на чужом празднике жизни. Он рад видеть друзей, они рады видеть его, но что-то всё равно кажется не совсем тем. Словно чего-то не хватает. — Кого мы ещё ждём? Уён-и, напомни? — спрашивает Хонджун, пока раскладывает на большом столе вилки, палочки и ножи для пиццы, лазаньи и ещё чего-то, что Уён там приготовил. — Он скоро придёт, не переживай, — отвечает Уён и, судя по всему, достаёт что-то из духовки, а комнату наполняет аромат запечённого мяса. Сонхва не совсем понимает, о ком идёт речь, но и вникать в суть не торопится — ему это неинтересно. Да, он давно не видел друзей и ему не помешало бы хоть немного влиться в общую массу понимания, радости и веселья, но всё как-то… — Санни, заходи! Мы тебя ждали. Знакомься, ты со многими ещё не знаком. Это Минги, Хонджён-хён, Ёсан-хён, а там Сонхва-хён, он немного тормоз сейчас, мы его тоже давно не видели, но это ничего страшного, мы его растормошим. Садись сюда, можешь налить колу, тут много, и ещё… Все неловко улыбаются. Вечеринка в самом разгаре. Кто-то шутит, кто-то мешает что-то в непрозрачном стакане (иногда даже становится страшно представить, что туда понамешано), кто-то (спойлер: Хонджун) разлёгся на коленях у Сонхва и Юнхо, и пытается сыграть что-то относительно адекватное на стащенной у Уёна гитаре. Но все обязательно общаются между собой. Разговаривают обо всём и ни о чём, и Сонхва понимает, что его постепенно отпускает. Он легко рассказывает пьяноватому Минги о расставании, потому что это уже не дерёт так сильно, ловит прыгнувшего ему на спину нового-знакомого-Сана, мгновенно перетянувшего на себя внимание. С ним тоже разговаривают обо всём и ни о чём, просто потому что с ним легко. Неожиданно. — О чём задумался? — А как ты думаешь, — Сан пожёвывает в зубах пластиковую трубочку и смотрит на Сонхва очень сильно из-под чёлки. — Если зимой снега выпадет выше кошки, то… То как она будет по нему ходить? Пак невольно рассмеялся, представляя, как маленькая чёрная кошка пытается запрыгнуть на высокий сугроб, как мышкующая лиса, и смеётся уже в полный голос. А потом от Уёна Сонхва узнаёт, что они с Саном, оказывается, живут на одной улице, и в этот вечер возвращаются домой вдвоём. И договариваются встретиться уже все ввосьмером через несколько дней. А потом ещё через несколько. А потом Сан и Сонхва встречаются уже просто так. Сначала — случайно, потом — намеренно, а через пару месяцев сходятся так основательно, что кажется, будто эти двое буквально идут в комплекте друг с другом — иначе и не назовёшь. — Тет-а-тет же лучше, правда, хён? — Хонджун пихает его локтем в бок, когда они все вместе собираются в кино. Он видит вдали Уёна и Сана, что машет рукой уже своему парню, и не может сдержать улыбки. — Намного, — неловко улыбается Сонхва за пару секунд до того, как его шею оцепят крепкие тонкие руки. — Спасибо, Хонджун-а. — Не за что, хён. Не за что.