Кружевной Василёк

Ближе к сентябрю Серёга понял, с чего это он так спешит домой после работы. Васька! — Вот ведь, упоротый мелкий засранец! — хлопнул себя по лбу Северцев. Он только сейчас понял, что влюблённый мальчик каждый день сидел на лавке у подъезда, поджидая объект своих обожаний. В летнюю жару, в зимнюю стужу, в осенний дождь или в весенней прохладе на лавке маячил его маленький сосед. И только для того, чтобы сказать одно-единственное: «Привет, Серёжа!» А вот после того дня, или вечера, а может и ночи, часовой покинул свой пост. И как-то уныло стало возвращаться домой. Тоскливо стало разогревать себе ужин. Даже встречи с друзьями стали не так волнительно ожидаемы. По всем признакам, Серёгу накрыла болезнь под названием «Влюблённость». Или, того хуже, её неизлечимый вариант — «Любовь». Но это же ненормально, когда такое случается у мужиков! — Ну не знаю, — протянул Сашка. — Я-то не особо это всё понимаю, когда два мужика в жопу долбятся… — А если по любви? — спросил Серёга. — Тем более не понимаю, как мужик может в мужика втрескаться. Серёг, может, просто я не вляпывался так, — сказал он, догадываясь о причине, по какой его друг поднял такую тему. Северцев и сам не ожидал от себя таких разговоров. К геям он относился, словно таких не существовало на свете. Ну, есть и ладно. Любят друг друга и хорошо. Главное, чтоб на его задницу не претендовали. А оно вон как вышло! Появился Васька и заявил права на его, Серёгин, член. Да так заявил, что теперь у Серёги встаёт только на воспоминания о корсетно-чулочном мальчике, который сладко стонал под Северцевым. Если честно, то Васька заявил права на всего Северцева, без остатка! Почему-то ещё вспомнилась парочка, с которой он как-то в снайперской лёжке сидел. Два молодых, здоровенных парня. Вот ни за что не поверил бы, что они тоже из этих, если бы сам не увидел. Тогда Серёгу разбудили, а потом и возбудили, такие сладкие стоны, что присоединиться захотелось. А потом увидел, как один из этих здоровяков прёт другого здоровяка — только сплюнул. — Старлей, давай к нам! — простонал один из любовников. — Ну вас на хуй! — но член у Серёги от таких видов не опал. — Да ведь маешься же, — заявил другой из любовничков. — Кого из нас хочешь? — Никого, — буркнул Северцев, соображая, как бы ему по-быстрому передёрнуть, не привлекая внимания парочки. — Переживу. А уж когда он, благополучно подрочив в углу, вернулся на позицию, то вновь охуел. Эти двое поменялись ролями, и теперь уже отлюбленный был сверху, а только что отлюбивший его парень подставлял свой крепкий зад. Пришлось Серёге снова отползать в угол успокаивать свой резвый пыл. И только через сутки, когда он жарко отымел каждого из парней, Северцев немного успокоился. Тогда он и задумался о своей ориентации. — Бисексуальность, называется, — умничал Макс. — На самом деле, не вижу ничего страшного. Пока меня мужики не домогаются. А вот с двумя такими девочками, ммм… — Вечно ты о своём, — хмыкнул Серёга. — Вон смотри, — Макс махнул в сторону коллеги, невысокого жилистого парня в одном комбинезоне, заляпанном машинным маслом. — За обе команды играет. — А так и не скажешь, — ответил Серёга, глядя на вполне обычного работягу из автосервиса. — Не афиширует своих пристрастий, — сказал Макс. — Но и не ныкается. — Но ведь такие, как мы, пиздим таких, как он, — заметил Серёга. — Не таких, братишка, — вздохнул Макс. — Мы пиздим только клоунов, которые всех к себе в койку тащат и с презрением относятся к нормальным мужикам. А Ванька сам таких ебанутых упорышей пиздит только в путь! Серёга даже выдохнул. Ну, значит, с ним самим ещё не полный пиздец. Но почему он так трепетно ждёт, что его у подъезда снова встретит Васька? Вот ведь угораздило его так попасть! А что, если это и есть любовь? Но к кому? К такому же, по сути, мужику, как он сам. С членом и яйцами. — Любовь к члену и яйцам? — заржал Денис. — Да у моей Наташки яйца больше моих. И член покрепче. — Это как? — уставился на него Серёга. Ну никак не вязался образ этой рослой девахи с приятными округлостями, с наличием у неё мужских гениталий. — Строит она всех нас так, как Степанычу даже не снилось, — пояснил Денис. — Сыновей гоняет ссаными тапками. Мне перепадает. Характер у неё такой, что не каждому мужику достаётся. Иногда мне кажется, что я больше баба, чем Наташка. И тут у Серёги всё встало на место. От того, с какой любовью Денис сказал о наличии у его жены виртуальных члена и яиц, он понял, что главное любовь. А есть первичные половые признаки или нет, уже не важно. В основе гармония душевная. И так ему стыдно стало перед Васькой. В тот же день он собрался духом, чтобы пойти и извиниться перед мальчишкой. Северцев долго стоял перед соседской дверью, не решаясь позвонить. Ну что он скажет Ваське? Но дверь сама открылась. Из неё выскользнула соседка снизу, деловитая бабулька Клавдия Петровна. — Так уехали они, — прощебетала старушка, помахивая своей похожей на одуванчик головой. — Уже, вот, третья неделя пошла. — К-куда? — Серёга уже испугался, что не извинится перед Васькой. — Так на море. Приедут послезавтра, — выложила бабулька-одуван. — Я, вот, цветочки поливаю. У Северцева на сердце отлегло. Значит, послезавтра он объяснится с Васькой. — Спасибо тебе, Клавдипетровна, — Серёга аж расцеловал милую старушку и поскакал к себе. — Ой, Серёженька, хорошо, что ты с мальчонкой подружился. Взял бы да научил несмышлёныша за себя постоять, — донёсся до него голос старушки. — Он же, вот, такой маленький, беззащитный. Как девочка. Девочка! Маленький, да беззащитный! Вон, как отштурмовал Серёгу. До сих пор мужик в ахуе. Северцев едва дождался возвращения соседей. Специально отпросился с работы пораньше и, не заходя домой, рванул к Ваське. — Ну здравствуй, — как-то равнодушно сказал мальчик, открыв дверь. — Если ты за своими штанами, то… — он легко поскакал вглубь квартиры, завлекательно покручивая своей аппетитной жопёнкой, обтянутой лёгкими штанцами. Серёга стоял и думал, какой же Васька стал прелестный. Загар ему к лицу. Васильки глаз ещё ярче стали. Мышиные волосики выгорели и стали совсем светлыми, как у самого Серёги. А какой он весь гибкий, ладный, что у-у-ух! Ухватить бы его за крепенький задок, вздёрнуть вверх, отласкать, да засадить по самые яйца. Северцев от таких мыслей аж зарделся, как девица, и почувствовал, что в штанах у него распирает. — Вот. Спасибо, Серёжа, — Васька протянул ему выстиранные и аккуратно сложенные шорты. — Вась, я чё хотел… — Серёга превентивно поставил ногу между дверью и косяком. — Да понял я всё, — вздохнул мальчик. — Не надо было мне так… чудить. А уж после того, как ты там с другом разговаривал. Я не хотел подслушивать. Само вышло… — Вась, так я же извиниться пришёл! — Да? — уже снизошёл до него парнишка. — Ну как я могу вымолить прощение? — Ну, а если я скажу на колени встать, — вовсю кокетничал Васька. — Так скажи! — распахнул свои голубые глаза Северцев. — И готов стоять так хоть всю ночь. Ну хочешь, я твоим рабом буду целый день, — и только тут понял, что несёт чушь. А что, если маленький засранец скажет: «Хочу»? — Ну целый день, пожалуй, не надо, — великодушно согласился Васька. — В выходные предки на дачу собрались. Заходи, как только в субботу утром уедут. Будешь прощение зарабатывать, — как можно равнодушнее распорядился он. — Васенька, я согласен! — Серёга не выдержал, крепко приложился губами к губам мальчишки и довольный пошёл домой. Осталось дождаться выходных. Серёга даже не подумал, какую диверсию ему готовит сосед. Ну, максимум продержит голого на коленях с полчасика и простит. Но он никак не ожидал, что парнишка устроит такую полномасштабную операцию. Когда соседи в субботу ранним утром уехали на дачу, Серёга, побритый и помытый, стоял под Васькиной дверью и тихонько скрёбся. Только через полчаса перед потерявшим уже всякую надежду Серёгой открылась дверь. — Вась, ну чего так долго-то? — и охуел. Если к нему месяц назад заявилась юная шлюшка в корсете и чулочках, то сейчас Серёгу встретил настоящий восточный принц. Легчайшие шаровары из лилового шифона сидели очень низко на узких, ещё мальчишеских бёдрах. Будто их и вовсе не было! Но взгляд радовали стройные ноги Васьки, его округлая попка, к которой хотелось припасть губами, и аккуратный голенький член с небольшими яичками. Серёга чуть не свихнулся от вдруг возникшего желания приласкать там мальчишку, чтобы тот скулил, умоляя взять его. Короткая, пёстро расшитая жилетка приоткрывала вид на безволосую грудь мальчика и прятала розовые соски, которые уже три недели не давали Серёге покоя. Как же хотелось их вновь попробовать! — Васька! Ну ты и затейник! — Васька? — сказал мальчик. — Обращайся ко мне «Господин». Ты же, кажется, пришёл молить о прощении? — он изобразил грозный взгляд. Серёга совсем стушевался. Пришёл банально извиниться, а этот вертлявый, маленький извращенец всё превратил в цирк с конями! Ну ладно, хочет поиграть — он это получит. — Ну и что я должен делать, чтобы ты меня простил? — начал подыгрывать ему Серёга. — Раздевайся, — приказал «принц». — Что, полностью? — Нет, блин, только тапки можешь снять! Надеюсь, ты сходил в душ. Северцев нервно сглотнул. Уж не собирается ли Васька сегодня поиметь его сам? Вот это будет пердюмонокль — мелкий засранец трахает здоровенного детину, а тот корячится под мальчишкой. — Да не бойся, я тебя не обижу, — ухмыльнулся Васька. — Только немного поучу. — Вась, я не любитель садо-мазо, — заблеял Серёга. — Я тоже, — ответил мальчик. — Давай раздевайся скорее! По нетерпеливому тону Северцев понял, что прощение будет скорым, а мальчишке самому не терпится оказаться под своим огромным соседом. Повеселевший Серёга быстро скинул с себя всю одежду и тут же пожалел. Потому что в руках «принца» был ошейник с поводком. Серёгу как ледяной водой окатило. Вспомнилось, как в плену его, как особо резвого, тоже посадили на цепь. И пороли каждый день по нескольку раз. До сих пор шрамы на спине остались. Хорошо, хоть никто так и не решился трахнуть пленного десантника. Скорее всего решили, что с ним возни больше будет. Вытащили его тогда очень быстро, но после тех восьми дней в роли цепного пса для битья у Серёги выработалось стойкое неприятие к ошейникам и хлыстам. — Ты это серьёзно? — заявил Северцев, с откровенным страхом глядя на полоску кожи в Васькиных руках. Тот молча кивнул. «Ну что, капитан Северцев, накосячил — отвечай, — пронеслось у него в голове. — Или ты думал, что влюблённый Васька встретит тебя растянутой и смазанной жопкой?» — Надевай уже, — сказал Серёга, стараясь не думать о том, что с ним проделывает сосед, и поднял голову, чтобы Васе было удобнее окольцовывать его. — На колени, — тихо приказал «принц». — И руки давай сюда. — Руки-то зачем? Ответом было лёгкое поглаживание по спине чем-то прохладным, похожим на выделанную кожу. Ёб твою мать! Это же хлыст! У Серёги перед глазами поплыло. От начинающейся истерики его остановила мысль, что влюблённый Васька не станет особо усердствовать. А так как сам еле сдерживается, то эта пытка продлится недолго. — Да, — ответил Северцев, покорно протягивая руки. Снова поглаживание хлыстом, но уже по рельефной груди. — Да, мой Господин, — быстро сообразил Серёга. — Вот так лучше, — сказал довольный мальчик и надел на запястья широкие кожаные наручники, соединённые довольно длинной цепью. — А теперь начинай умолять, — он быстро прошёл в комнату, разматывая поводок. — Ползи ко мне! Серёга только любовался ладной фигуркой парня, такой завлекательно соблазнительной в этом наряде, что мысль об ошейнике с поводком улетучилась сама собой. А «принц» тем временем удобно расположился на разбросанных по полу подушках и взял из вазочки бархатный персик. — Ну и долго я буду ждать? — капризно спросил он, надкусывая сочный плод. — Да… мой господин, — и Северцев пополз на коленях к мальчику. А тот, изображая равнодушие, мельком смотрел на своего «раба с севера». Такой большой, невозмутимый, как северные горы. И такой красивый и желанный. Васька чуть не заскулил от желания оказаться под ним. Но так не пойдёт. Он отыграется на этом парне! И стал внимательнее разглядывать Северцева. Волосы у него светлые везде — на голове, на груди пореже, а в паху снова погуще. И среди этих тугих колечек гордо торчит огромное достоинство, перевитое венами и увенчанное тёмно-розовой головкой. Васька даже отвернулся. До чего ж не терпится снова его заполучить в себя! И опять стал ласкать взглядом широкие плечи Серёги, мускулистые руки, длинные стройные ноги. А какой у «раба» пресс! И задница прям мечта! Может, ему тоже туда залезть? «Принц» вспомнил про поводок и стал притягивать к себе «раба». — Вася, — простонал тот, подползая ближе. Мальчишка лишь провёл по спине хлыстом. Ну не может он сделать больно любимому! Хоть тот и динамил его столько лет, а потом просто посмеялся над ним. И тут заметил шрамы. — Эт-то откуда? — взволнованно спросил он, совсем выходя из образа. — Плохо себя вёл в пле… на невольничьем рынке, мой господин, — ответил Серёга, чуть смешав свой жизненный опыт и игру. Плен уже показался не таким страшным. А вот игра очень даже понравилась и стала заводить. — Так значит ты строптивый, — вернулся в образ Васька. — Да, мой господин. — Это хорошо, — заулыбался «принц». — Строптивцы в постели горячие и страстные. «Ещё какие!» — подумалось Серёге, который уже подполз к мальчишке вплотную и коснулся губами его загорелой ступни. Тот вздрогнул, но сдержался. А Северцев уже целовал обласканную морским солнцем ножку и чувствовал, как Васька жмурится от удовольствия. Его головы коснулась рука парнишки. — Ты такой прелестный, — сказал Серёга, облизав пальцы ног и прокладывая дорожку из поцелуев вверх по ноге. Пощекотал языком впадинку под коленкой, вызвав сладкий вздох Васьки. «Нравится мелкому игруну. Вон как тащится, говнюшкин!» — подумал Северцев, оглаживая через шифон бёдра мальчика. Шаровары он с себя снять не позволил. Но как же его заводили горячие поцелуи через тонкую газовую ткань! Серёга, как кот, потёрся лицом о безволосый пах мальчика, с восставшим аккуратным членом. Лизнул через лёгкий газ этот нежный бутон и снова стал совершать восхождение. Васька выгнулся, приняв жаркие губы любовника на своём животе. И начал поглаживать его по плечам. Плывущему в предвкушении сладкого соития Серёге мешали наручники с цепью, ошейник с поводком, но он продолжал ласки. И как-то нашёл применение этим предметам. Закинул за спину Васьки цепь, притянул к себе. Распахнул яркую ткань жилетки. И со стоном принялся вылизывать соски, о которых мечтал. — Не так резво, — уже взмолился мальчик в нетерпении. «Ну уж хренушки тебе, мелкий засранец! Теперь ты будешь умолять, чтобы я тебя трахнул» — подумал Серёга, выцеловывая узоры на ключицах и шее мальчика. И вот его сладкие губы. Ещё хранят вкус и аромат только что оприходованного персика. — Мой сладкий персик, — вдруг вырвалось у Серёги. — Давай уже доиграем, — ответил ошеломлённый Васька. — Я больше не могу, — заявил не менее ошеломлённый Серёга. Да что ж происходит-то?! Он только что фактически признался в любви этому мальчишке! В любви, столь неправильной и греховной, что никогда от себя не ожидал такого. Но, в то же время, эта любовь была такой нежной и страстной, что Серёга отдался этому чувству и махнул рукой на всех. — Прости меня, мой господин, — уже изнывал «северный раб». — Я подумаю, — ответил тот, подаваясь навстречу жарким поцелуям Серёги. — Не такой уж ты и строптивый… Северцев запустил руку под пояс шаровар, едва не застонав от прикосновения к розовенькой плоти мальчика. Погладил голенькие яички. И с удовлетворением отметил, как Васька закусил губы и тихонько застонал. А потом притянул к себе «раба» для поцелуя. Серёга и не думал, что так заведётся от специфических игр с мальчишкой. Он приспустил шаровары «принца» и вобрал в рот готовый член мальчишки. Тот выгнулся и мелко задрожал. Серёга едва сам не кончил, облизывая его шелковистую промежность. Стянул шаровары и перевернул на живот. Развёл в стороны ягодицы. Лизнул сжатую розовую дырочку, которая в ответ чуть удивлённо приоткрылась. Поцеловал небольшие, поджавшиеся, яички. Васька скульнул и выпятил свой задок ещё больше. Серёга отстранился, оценивая масштабы Васькиного возбуждения. Затем обцеловал худощавую спину мальчика с выпирающим позвоночником, отметился во впадинках над ягодицами и стал проникать языком внутрь пульсирующего отверстия мальца. Тот наслаждался ласками и совсем вышел из образа, бессовестным образом постанывая и насаживаясь на язык соседа. — Ты как хочешь? — хрипло спросил Серёга, едва сдерживаясь. — Просто возьми меня, любимый, — отозвался Васька сладким стоном. И Серёга взял. Перевернул на спину, поласкал языком и губами мальчишку, растянул его сначала губами, потом пальцами. И вошёл в желанную дырочку своим стволом, вжимая Ваську в подушки и поглаживая своей цепью его гибкую спину. Тот снова взвизгнул, принимая могучий член любовника. Немного боли и целая волна наслаждения захлестнули обоих. Пара движений, и Северцев нашёл наиболее удобный угол проникновения. Обнял Ваську и, не выходя из него, перекатился на спину так, что мальчик оказался верхом на нём. Васька задвигался на члене любовника, то выпуская его почти целиком, то насаживаясь до конца и касаясь шелковистыми ягодицами Серёгиных яиц. Как же сладко чувствовать горячие, мерно бьющиеся стенки ануса мальчика, туго натянутого на его плоть. Парнишка опёрся руками о рельефную грудь Серёги и поцеловал его. Северцев начал поглаживать припухшие от возбуждения соски, впалый живот, чуть холодя его цепью. А затем стал оглаживать аккуратный член мальчика. На его розовой головке появились капельки. Серёга растёр их большим пальцем и задвигал рукой по стволу в том же ритме, в каком Васька объезжал его самого. В какой-то момент стонущий всадник задвигался рвано, на миг замер, запрокинул голову вверх и со сладким стоном забрызгал спермой ладонь и живот Серёги. Тут уже сам Северцев вцепился в бёдра Васьки, натянул его на себя до упора, зарычал и кончил глубоко в него. — Я прощён, мой господин? — всё ещё рвано дыша спросил Серёга. — Да-а-а, — выстонал Васька и снял с любовника оковы. Потом устроился у него на груди и заулыбался. — Бля, вот не ожидал такого, — признался Серёга, целуя мальчика. — Но с тобой так кайфово. — Мне тоже… — Не знаю, как ты, но я, кажется, снова готов, — как-то виновато сказал белокурый великан. — Предлагаю закончить то, на чём нас прервали в прошлый раз, — заявил Васька и резво встал над любовником на четвереньки. — А ты и правда снова готов, — весело сообщил он, погружая налитой новой силой член Серёги в своё словно гуттаперчевое горло. Северцев вновь наслаждался видом растраханного ануса, из которого тонкой ниточкой вытекала его сперма, поглаживал припухшую дырочку, ласкал губами и языком всю промежность мальчика. И сам балдел от умелого минета. Пока не застонал и с рычанием не излился в рот тёплого мальчишки. — Ну и игры у тебя, пострелёнок, — сказал Серёга, отдышавшись и обнимая мальчика. — А у меня фантазия богатая, — весело ответил он, целуя любовника и слизывая с его губ сперму, что смешалась с ароматом самого Васьки и теперь была чудо какой сладкой. — Я думал, что уже многое видел, — рассмеялся Серёга. — Но ты меня удивляешь, малыш. Что ещё придумал? — Ну-у-у… Можно тебя одеть викингом. Ты меня похитишь и изнасилуешь, — зафонтанировал идеями Васька. — Или ты будешь мореплавателем, а я в виде русала соблазню тебя. Или, хочешь, создадим атмосферу космического корабля… — Васька, одевайся, — прервал поток фантазий мальчика Серёга. — На рыбалку поедем. С ночёвкой. Рядом есть поле с васильками. Вот там романтика! Мальчик заулыбался. И с такой любовью в его глазах распустились васильки: — С тобой хоть на край земли! Серёга не выдержал, прижал к себе парнишку и впился в его губы жадным поцелуем. — Что ж ты со мной делаешь, маленький засранец? Вертлявый мальчишка вдруг стал серьёзным, обвил могучую шею Серёги изящными руками и выдохнул ему в губы: — Просто наслаждаюсь твоей любовью и сам люблю тебя…