Любопытство не всегда порок

— Наказание, Мистер Поттер. Думаю, еще одна неделя встреч в моем кабинете вам не повредит, — Амбридж ухмыльнулась. — Тот-Кого-Нельзя-Называть мертв. А лгать — очень плохо. Продолжим чтение. — Я не лгу! — прокричал Гарри, вскочив с места. — Вашему Министерству выгодно не замечать очевидного! Там работают одни… — Довольно! — повысила голос Амбридж. — Неделя кажется маленьким сроком. Полагаю, месяц будет лучшим решением. Не будет времени на вранье. У вас же все вечера свободны, Мистер Поттер?       «Еще и издевается», — подумал Гарри и сел на место, тяжело дыша. Конечно свободны! Эта жаба сама половину и освободила, запретив заниматься квиддичем. Правда остается ОД… — Что ж, — тем временем продолжила Долорес, — придется ненадолго отвлечься от урока, раз за эти два месяца учеников посещают эти опасные, ни чем не подтвержденные мысли. Амбридж обвела класс взглядом. Гарри, Рон и Гермиона смотрели на нее с неприкрытой ненавистью. Остальные сидели с недоумением на лицах, а пара человек активно поддакивала. Профессор ухмыльнулась. — Тот-Кого-Нельзя-Называть мертв. Иную мысль Министерство не допускает. Те, кто верит в росказни Мистера Поттера — настоящие глупцы. Министерство Магии и лично Министр держат ситуацию под контролем. Если бы Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся, то Министерство узнало бы об этом первым. Не позволяйте этим бездоказательным бредням затуманить ваш мозг. Мистер Поттер жаждет внимания, которое… — Ложь! — Гарри хлопнул по парте и снова вскочил на ноги. — Это не моя вина, что Министерство такое узколобое и не видит истины! Не смейте нести чушь! Ухмылка спала с лица Амбридж. — К директору, Мистер Поттер. Вижу наказаний вам уже не достаточно. Что ж, тогда буду ставить перед министром вопрос о вашем исключении. Собирайте вещи и пойдем.       Пока Гарри, все еще злясь на Амбридж и Министерство, собирал вещи (технически клал учебник в сумку), Долорес задала студентам написать конспект по главе учебника, а затем вышла из кабинета, сопровождаемая недовольным Поттером.       Гарри не хотел, чтобы сюда приплетали еще и Дамблдора. У директора и так много дел с Орденом, так еще и Гарри докучает ему своими проблемами. Но что же он мог поделать? Оставалось плестись за Амбридж, которая быстро-быстро перебирала своими коротенькими ножками по направлению к пристанищу Альбуса Дамблдора.       Когда они пришли, Долорес назвала пароль и пропустила Гарри вперед. Спиральную лестницу преодолели они довольно быстро. Однако, зайдя в кабинет, увидели, что директора нет на месте, а поэтому придется подождать.       Гарри сел на стул, а Амбридж, на несколько мгновений отлучившись, вызвала Корнелиуса Фаджа. Затем она осталась стоять возле двери, гаденько улыбаясь и начиная читать Гарри нотации. — Кто бы мог подумать, что Гарри Поттера выгонят из школы за вранье? Скольким вы уже запудрили голову? Интересно, что бы на это сказали ваши родители, если бы были живы? Уверена, они были бы разочарованы, что у них растет такой сын. Никогда не ожидаешь от ребенка такого поведения       С каждым словом Гарри становилось все хуже. Злость ушла на второй план, а ее место заняла невыносимая тоска. У него нет родителей. И никогда больше не будет. Так зачем лишний раз напоминать об этом? И без этой жабы тошно!       Вдруг в кабинет влетает сова и бросает в руки Амбридж записку. Прочитав ее, та поспешно вышла из кабинета, приказав Гарри никуда не уходить. А он и не собирался.       Как только за Долорес закрылась дверь, Гарри смог расслабиться. Он откинулся на спинку стула, на котором сидел, и прикрыл глаза. Он думал о родителях. А вдруг Амбридж права? Вдруг он правда был бы разочарованием для них? Это то, чего он боялся узнать больше всего на свете. Гарри мечтал, какой была бы его жизнь с родителями, но если он бы не смог оправдать их надежд? — Ну-ну, не стоит плакать, — Гарри не заметил, как у него полились слезы из глаз. Он вытер глаза и оглянулся посмотреть, кто говорит. В кабинете никого не было, не считая него и картин бывших директоров. Какая-то женщина привлекла его внимание. — В кабинете директора еще никто не умирал. Подумаешь наказание!       Гарри горько усмехнулся. Если бы в этом было дело… — Что-то не так? — поинтересовалась женщина? — А то ты не знаешь, Дайлис, — недовольно пробурчал еще один портрет, на котором был изображен седовласый волшебник с, на удивление, короткими волосами. — Вспомни кто перед тобой и что сказала эта розовая жаба.       Гарри удивился. Он не думал, что директора могут так открыто высказываться. Он взглянул на Дайлис, которая смотрела на мальчика с жалостью. — Ох, точно. Совсем профессора не думают, о чем говорят. Столько лет без родителей. Бедный…       Гарри был готов разрыдаться в ту же секунду. А Дайлис качала головой и бормотала что-то себе под нос. Юноша прислушался: «Бедный, бедный… Он ведь ничего не знает… Один… Ох, Альбус… Зря ты так, Альбус, зря… Ничего не знает… Бедный…» О чем она вообще говорит? Гарри не понимал, чего он не знает. Что натворил Дамблдор?       Тот недовольный мужчина тоже с жалостью глядел на Гарри. Некоторое время он молчал, словно решаясь на что-то. А потом внезапно выпалил: — Хочешь узнать что-то о родителях — загляни в верхний ящик. — Виндиктус, — пораженно прошептала Дайлис. — Дамблдор будет очень зол. — Ты вообще понимаешь, что ты сделал, — сказал еще один директор. — Ты совершил страшную ошибку. — Это был секрет.       Портреты начали спорить, поочередно ругая Виндиктуса, который оправдывался тем, что ему стало жалко мальчонку. А Гарри сидел, не мог вымолвить и слова. О родителях! Он жадно хватался за любые крохи информации о них. И сейчас есть что-то, что лежит так близко… Но он не может. Это стол Дамблдора, а лезть туда без его разрешения неправильно. Но родители…       Колебался Гарри ровно две секунды. На третью он уже открыл ящик стола и достал какую-то бумагу. Портреты умолкли, а Гарри начал читать: «Профессор Дамблдор, Уже давно не было слышно вестей от Вас. С начала сентября мы не знаем, что происходит у Гарри, никогда еще не было такого перерыва. У него все в порядке? Мы сейчас обосновались в Лондоне. Адрес сообщим при встрече. Надеемся, Вы сможете нас иногда посещать и рассказывать, что происходит с нашим сыном. Когда же Вы уже разрешите нам с ним увидеться? И так мы на четырнадцать лет оставили ребенка сиротой. Сколько еще можно? Как бы там не было, ждем ответа и надеемся на скорую встречу, Джеймс и Лили. P.S. Лили себе уже четырнадцать лет места не находит (как и я, впрочем), но в последние пару месяцев она плачет каждый день. Для Вас, Дамблдор, это не кажется таким важным, а нас это каждый день убивает. Так что потрудитесь прислать нам ответ побыстрее. Джеймс» — Живы…