***
Джин сидел в приемной в здании НБР и чувствовал себя вполне уверенно. Обнаруженные им дела, которые были закрыты после внутреннего расследования ввиду доказанной некомпетентности главного следователя, вели именно в НБР. Их переквалифицировали из обычной кражи в отмывание денег. Этой информации не было в архиве, но ее предоставили ему люди, которые в то время были непосредственными свидетелями происходящего и которые согласились дать неофициальные комментарии, сразу уверив, что все попытки Джина что-то раскопать заранее обречены на провал. Если ему откажут, а ему наверняка откажут в помощи, появятся основания чтобы обратится к вышестоящим чинам, что поможет обойти отца Юнги, который наверняка обеспечивал его защитой на протяжении всей его криминальной карьеры. Какова была вероятность того, что ему пойдут навстречу? Минимальная. Но зато это значительно облегчит его совесть. Юнги проходил по этим делам как свидетель, потому что расследование не успело дойти до официального закрепления в протоколе каких-либо подозреваемых. Там были замешаны большие деньги, которые были похищены со счетов и оперативно выведены в зарубежные оффшоры, и как сказали Джину, «никого обычно на местах не волнует, когда грабят богатых». По слухам, которые удалось собрать касательно самого крупного дела, деньги были выведены со счета владельца оказавшейся по итогу неблагополучной брокерской фирмы. С личного счета. Потом оказалось, что именно люди этого «потерпевшего» дали следователю взятку, чтобы он в результате своего расследования пришел к заключению о том, что деньги были украдены и выведены в оффшоры, а не тщательно отмыты… и выведены в оффшоры. Следователя отстранили, дела передали и после этого о них никто ничего не слышал. Мин Юнги, IT-специалист, обслуживал один из офисов той самой брокерской компании и работал с внутренней автономной сетью, в которой и находились все свидетельства грязных делишек. Грязненьких, далеко не переступающих черту закона. Эта информация была тщательно запрятана, зашифрована, но… Мин Юнги, наверняка, не испытал тогда с этим никаких трудностей. — Мистер Ким? — из мыслей Джина вырвал уже знакомый ему голос, и когда он поднял глаза, увидел агента Мина, отца Юнги, который и в этот раз был во всем черном. — Прошу прощения за ожидание. Он, как ни в чем ни бывало, подошел к Джину, который поторопился встать, и протянул свою большую ладонь, при этом, как обычно вполне дружелюбно улыбаясь. И Джин поймал себя на мысли, что если бы он не знал, кем был этот человек и кем был его сын, он бы ему однозначно понравился. — Спасибо, что согласились уделить мне время. — Вы не против, если я выведу вас отсюда и угощу кофе? — у Джина появилось ощущение, что Мин Кихен знал, о чем с ним собирались говорить. — Как вам удобно. — Отлично. — Он вежливо и деликатно взял Джина под локоть, направив в сторону выхода из приемной. — Чангюн, меня не будет около получаса. Может час. Если будет что-то срочное, звони на личный номер. — О чем вы хотели со мной поговорить? — мистер Мин сидел напротив Джина, который грел и без того нехолодные руки о чашку с ароматным капуччино, в который для ясности мысли попросил добавить двойную порцию эспрессо. — Я хотел попросить у вас помощи. В своем расследовании я обнаружил, что мой подозреваемый фигурировал как свидетель в похожих делах, которые были закрыты, переквалифицированы и переведены в ваше ведомство. — Джин до сих пор не знал, на что надеялся, но ему нужно было открыто заявить о своих серьезных намерениях относительно дальнейшей свободы Юнги. — Подозреваемый? Раньше у вас был только свидетель. — Мистер Мин очень внимательно и изучающе смотрел на Джина, который все-таки немного терялся от такого пристального взгляда. — О ком именно вы говорите? — Мин Юнги. — в голосе Джина мелькнула агрессивная дерзость, которая была подогрета еще не остывшими после недавней встречи чувствами. — Ах, мой сын. — Мин Кихен, кажется, немало не удивился, в то время как глаза Джина, пораженного такой внезапно высказанной вслух откровенностью, медленно мигрировали на лоб. — Он не является свидетелем ни по одному из дел, которыми когда-либо занималось мое ведомство. — Интересно, почему…. — теперь, когда можно было говорить открыто, когда мистер Мин сам перевел их разговор с официального обращения в неформальное общение, Джин чувствовал себя свободнее. — Потому что он мой сын, это очевидно. — Мин Кихен улыбнулся, но его глаза продолжали буквально пронизывать Джина насквозь. — Потому что я сам втянул его в эти аферы, зная, что он слишком хороший специалист в своей сфере. — Вы так спокойно говорите об этом со мной? — Джин ждал, где же скрыт подвох. — Не боитесь, что этот разговор станет чьим-то достоянием, помимо моего? — Не боюсь. — Мин Кихен почти расслабленно откинулся на спинку стула. — Судя по тому, что мне рассказывал о вас Юнги и что я смог понять сам, пользуясь своим служебным опытом и чутьем, вы не такой человек, кто будет втихушку что-то записывать, строя из себя ничего не замышляющего дурачка. — Вы просто знаете, что я не подготовился, надеясь изначально на официальную аудиенцию с таким же официальным отказом на свой запрос. Мин Кихен довольно улыбнулся. — Вы нравитесь мне все больше, но несмотря на это… Думать о том, что я помогу засадить своего сына за решетку — слишком самонадеянно. А кроме меня вам не к кому обратиться с вашей смелой просьбой поднять дела годичной давности. — Я бы не обращался с подобной просьбой, если бы из архива магическим образом не исчезли все собранные материалы, оставшись лишь формальными упоминаниями в полицейских отчетах. — Это была серьезная игра, и проиграть должен был только один. Который по итогу оказался потерпевшим. — Мин Кихен все еще сохранял расслабленный настрой. — И знаете, всем было плевать на то, что справедливость так и не восторжествовала. А знаете почему? Потому что потерпевший на самом деле не был пострадавшим, и прекрасно знал, кто и почему это сделал. Примерно то же самое с вашими делами: эти, на первый взгляд, жертвы себя жертвами совершенно не чувствуют, просто потому что они потеряли слишком мало в сравнении с тем, что у них осталось. Я не оправдываю воровство. Просто считаю, что некоторые его виды заслуживают снисхождения. — Очень странно это слышать от человека, который государством поставлен на охрану экономического и материального благополучия его населения. — Джин усмехнулся, но он не мог не понять позицию Мин Кихена. — Скажите, мистер Ким… Я надеюсь на откровенность, потому что сам был с вами откровенным. Вы же не жаждете справедливости для этих двух мажоров? Вы жаждете возмездия за ту обиду, что вам нанес мой сын. У Джина невольно сжались кулаки, и это крайне эмоциональное проявление не ускользнуло от взгляда мистера Мина. — Я спешу вас уверить, что ни в коем случае не одобряю его поведение. Более того, я уже успел накинуть ему несколько альтернатив, которые обошлись бы для него и для вас наименьшими потерями в сложившейся ситуации. Он поступил так не потому, что хотел причинить вам боль, а потому что… испугался. Логичная реакция организма на внезапный стресс. Сильный стресс. Его можно винить за это, но нельзя осуждать. — Во взгляде Мин Кихена, устремленном на Джина, появилась мягкость и как будто сочувствие. — Он поступил несправедливо по отношению к вам. Но вы теперь жаждете справедливости не для себя, а для тех, кто в ней не нуждается. — Очень проникновенная речь, мистер Мин. Спасибо. Но я не просил оказывать мне психологическую помощь. Только профессиональную поддержку. — Вы, правда, думали, что я помогу вам, зная, что все это обращено против моего сына? — Я думал, что вы позволите ему понести заслуженное наказание за его неосмотрительность. За преступный непрофессионализм. Чтобы потом неповадно было. — У него есть оправдание. Он был в состоянии аффекта. Большое и сильное чувство всегда сильно ударяет по когнитивной сфере человеческого разума. И я не могу его за это осуждать. — Большое и сильное чувство? — Джин усмехнулся, вспомнив полученные им подтверждения слов хозяина квартиры, в которой проживал Юнги. И встречался со своим подельником. — Знаете, честно сказать, я сам был в шоке. Мой серьезный, исключительно рациональный, рассудительный сын при нашем разговоре заботился не о том, как ему спасти свою задницу от тюрьмы, а о том, понравились ли вы мне, как будто тем самым спрашивая благословения. — Мистер Мин задумчиво теперь смотрел на Джина, в котором вновь против его воли зашевелилась надежда. — Я сказал, что благословлю его. Если и мириться с браком сына на другом мужчине, то только на том, который в любой момент может засадить его за решетку. — Мне все равно. — Ему явно было не все равно, но Джин слишком старательно пытался отодвинуть эти мысли на периферию своего смущенного теперь сознания. — Вы не будете мне оказывать поддержку в моем расследовании? Мне нужен официальный ответ. — Вы не доведете это расследование до ареста, а значит, моя поддержка, реши я ее оказать, будет пустой тратой времени. И моего, и вашего. — Мин Кихен спокойно улыбнулся, как будто знал исход наверняка. — Мистер Ким, подумайте, а стоит ли оно того? — Всего доброго. — Джин решительно поднялся. — Спасибо за уделенное мне время. Теперь в жизни Джина стало еще больше головной боли.***
— Тээээ, мне надо встать! — Чимин смеялся, пока Тэхен умащивался на нем, только вернувшись из ванной и закончив с обычными утренними процедурами. Это было субботнее утро. Первое совместно проведенное субботнее утро. И все, чего теперь хотелось — остаться в этом утре на столько долго, на сколько это возможно. — Тебе не надо встать. — Тэхен приподнялся, подоткнув одеяло под беспечно улыбающегося, но при этом внимательно следящего за ним Чимина, а затем крепко обнял его за плечи, уткнувшись носом в его шею. — Я тебя люблю, ты знаешь? — Чимин пытался высвободить из-под одеяла свои руки, начав издавать недовольные звуки, когда понял, что Тэхен слишком тщательно его запеленал. — Не знаешь, потому что я никак не могу тебя обнять. — Знаю. Я все знаю. — Прежде чем слезть с Чимина и устроиться рядом, Тэхен звонко поцеловал его в щеку. — Нет! Ты не можешь знать! Тебе нужны доказательства и улики. — Чимин вытягивал из-под себя одеяло, чтобы уже в следующее мгновение накрыть им и себя, и теперь находящегося под ним Тэхена. — Зачем ты оделся? Чимин опирался на свои предплечья, которые расположил по бокам от взъерошенной светловолосой головы Тэхена, уже во всю нацеловывая все, что попадалось под его пухлые губы. — Я могу раздеться. — Было бы неплохо. — Чимин поднялся, удобно устроившись на пока одетых в полосатые шорты бедрах Тэхена. — Но у нас, кажется, были планы. Ты просил меня съездить с тобой куда-то по твоим благотворительным делам. — Тэхен протянул свои ладони, и Чимин тут же крепко переплел их пальцы. — Точно! Мне нужно чтобы ты, пользуясь своим служебным положением, припугнул моего подрядчика, который борзеет не по дням, а по часам. Я бы сменил строительную бригаду, но они слишком глубоко там закопались, чтобы подрывать на их место других людей. Поможешь? — Чимин поднес к своим губам руку с теперь определенно сводящими его с ума после первой проведенной ночи длинными точеными пальцами. — Помогу. А что потом? — А потом мы вернемся сюда и будем наслаждаться друг другом всеми доступными средствами и путями. А после я расскажу тебе свой план, который ты мне вновь поможешь осуществить. — Ты со мной во век не расплатишься. — Тэхен поднял бровь, и его взгляд сначала смутил Чимина, а затем заставил его нагнуться и с вдруг объявившейся жаждой припасть к губам, затем продолжив в районе шеи. — У нас плаааны... — Планы нужны для того, чтобы их… — Чимин, спустившись на бедрах Тэхена чуть ниже, чтобы удостовериться, что они одинаково заинтересованы в продолжении, задумался. — Или там были правила? В любом случае. Мы сделаем все быстро. — Быстро? — Тэхен с интересом следил за тем, как сосредоточенно Чимин, не забывая очень сексуально и чувствительно двигать бедрами, расстегивал пуговицы на его рубашке. — Я не думаю, что это хорошая идея. — Ты слишком хорошо и качественно вчера все сделал, чтобы сегодня с утра мне понадобилась такая же тщательная подготовка. — Чимин теперь занялся шортами, быстро спустив их к щиколоткам, затем окончательно стянув. — Но если ты не хочешь… Он навис над Тэхеном, многозначительно смотря в его глаза, правой рукой шаря по матрасу в поисках всего необходимого. — Хочу. И у меня есть одна идея. — Какая? — Чимин, устроившись между ног интригующе задумчивого Тэхена, уже натягивал на его крепко эрегированный член презерватив, затем не забыв о смазке. Тэхен приподнялся, придвинувшись к изголовью и расположившись на подушках, не позаботившись о том, чтобы стянуть с себя расстегнутую рубашку. Чимин, закончив все необходимые приготовления, уже забрался на него сверху. — Повернись. — длинные пальцы Тэхена медленно скользили по его спине, заставляя нетерпеливо ожидающие удовольствие разбросанные по всей коже нервные окончания сокращаться. — Ты хочешь на коленях и...? — Чимин пытался сообразить, чего именно хотел Тэхен. — Нет, просто повернись ко мне спиной и присаживайся. — Он очень гостеприимно указал на свой член. — Но я ведь тогда не смогу… — Чимин задумался, но затем послушно развернулся, поставив стопы по бокам от бедер Тэхена, медленно и аккуратно с помощью пальцев направляя в себя член. — Воу. Он замер в тот момент, когда в нем находилась примерно наполовина эрегированой длины. — Как тебе? — Тэхен взял его за талию и побудил откинуться назад, полностью опустившись на бедра. — Слишком. — Голос звучал неуверенно, и он не торопился начинать двигаться. — Подожди, плохо? — Тэхен повернул к себе голову Чимина, теперь очень внимательно вглядываясь в его лицо, с закрытыми глазами и очень эротично приоткрытыми губами. — Нет. Слишком... неожиданно хорошо. — Чимин открыл глаза и сразу потянулся, чтобы поцеловать уже чуть менее встревоженного Тэхена. — Секунду. Он стал медленно поднимать бедра и опускать, без большой амплитуды, и его сердечный ритм уже начал сбиваться, вместе с дыханием. — Тэ, я слишком быстро кончу так. Тэхен улыбнулся, остановив обе руки на бедрах Чимина, зафиксировав их и сделав медленное плавное движение тазом вверх. Затем вниз, и еще одно. И немного быстрее и амплитуднее. Чимин сначала пытался удерживать свой вес на выпрямленных руках, уперевшись в матрас, но спустя несколько уверенных толчков, промежутки между которыми стремительно сокращались, как и скорость, смирился и полностью опустился спиной Тэхену на грудь, успев завести руку ему за голову, которая теперь покоилась на предплечье Чимина. — Быстрее… — Он уткнулся носом в волосы Тэхена, пытаясь контролировать выходящие из него звуки, которые с каждым новым движение становились все надрывнее. И через несколько минут он кончил, тяжело дыша и подрагивая от, вероятно, слишком острого по своей чувственной насыщенности оргазма, который все еще отдавался в теле мелкой дрожью. — Я могу не пережить еще один такой секс. — Чимин нежно, явно с благодарностью целовал щеку Тэхена, запустив пальцы в его светлые волосы, затем вдруг остановившись. — Мне кажется, или ты не… — Пустяки. — Тэхен улыбнулся, с чувством поцеловав пухлые губы. Чимин ничего не ответил, пытаясь собраться с силами и подняться. — Так дело не пойдет. — Он аккуратно, чтобы не травмировать никакими лишними ощущениями свои до сих пор оголенные оргазмом нервные окончания и не только, слез с члена Тэхена, облегченно выдохнув, затем стянув с него пустой презерватив. — Расскажи мне, где ты научился такому, а я пока позабочусь о твоем удовольствии. — Я не учился. Просто оценив угол наклона моего… — Тэхен сглотнул, сначала почувствовав, а затем увидев, как пухлые губы Чимины быстро скользнули к основанию его члена. — Физиология. Я сделал предположение и… Черт. Прошло всего несколько минут самоотверженного горлового минета, после которых Тэхен смог похвастаться такой же яркой разрядкой как и у Чимина, который, быстро вытерев чуть влажное от слез усердия лицо, теперь тянулся к прикроватной тумбочке за предусмотрительно оставленным там с вечера стаканом воды. — Как думаешь, это сойдет за утреннюю зарядку? — Чимин теперь устроился у Тэхена под боком, и тот поспешил закинуть на него ногу, крепко сжав в объятиях. — Да. Потому что я тебя люблю. — Он чмокнул его в лоб, затем, воспользовавшись тем, что Чимин поднял голову, в нос, напоследок оставив чувственный поцелуй на губах. — Теперь можно заняться делами.***
Джин сидел над своими многочисленными записями за своим рабочим столом, испытывая раздражение, которое вот-вот готовилось выплеснуться за рамки дозволенного и приличного. Он все знал и ничего не мог доказать. В его распоряжении были только косвенные улики, которые при умелом… Да ладно, каком умелом, просто при наличии адвоката сразу будут выставлены как не имеющие ничего общего с действительностью совпадения. Ему нужны были факты. Ему нужны были реальные подтверждения того, что Юнги взламывал охранные системы. А для этого ему нужен был его компьютер. А для этого ему нужно было постановление на обыск и изъятие нужных для расследования улик. А для этого ему нужны были веские основания. Но все, что он мог теперь сделать — в сердцах ударить по столу кулаком и взвизгнуть от обжигающей боли. Он все знал и ничего не мог сделать. И не только с расследованием, но и со своими мыслями. И если в рамках расследования он вполне мог вызвать Юнги на допрос как свидетеля, и там попробовать развести его на отсутствие алиби и прочие двусмысленные с точки зрения невиновности вещи, то с мыслями все обстояло иначе. — Джин, ты идешь на обед? — Хосок поднялся со своего рабочего места, сразу направившись к рабочему месту Намджуна, который как обычно очень увлеченно стучал по клавиатуре, уставившись в экран своего компьютера. — Пойдем, мистер Ким. Нам нужно подпитать твое серое вещество. — Минуту. Всего одна минута, малыш. — Намджун был все так же сосредоточен, затем вдруг подняв округлившиеся глаза и переведя их на изумленного Хосока, который уже смотрел в сторону Джина. — Я хотел сказать… — Господи, идите уже. Как будто никто не знает, что вы вместе. — Джин не поднимал головы, все еще внимательно разглядывая свои записи, как будто это могло помочь ему быстрее добраться до гениального решения его подследственных проблем. — Тебе что-нибудь принести? Где, кстати, Тэ? — Хосок, уже крепко зафиксированный в руках Намджуна, растерянно посмотрел на пустующее рабочее место своего коллеги по оперативной работе. — Отошел куда-то. Скоро вернется. А вы идите. Не мешайте мне думать. — Как скажешь, начальник. — Хосок приложил руку к голове, и спустя минуту кабинет опустел, теперь наполняясь лишь тишиной, размеренным глубоким дыханием и звуком шевеления извилин в голове. Но это спокойствие продлилось недолго. Как раз на том моменте, когда Джин почти решился встретиться со следователем, который вел дело, в котором фигурировал Юнги, дверь в кабинет отворилась. — Проходи. — Джин обернулся на голос Тэхена, и после увидел того, кого явно увидеть не ожидал. — Да, как-то не очень уютно себя чувствую здесь. — Молодой человек, которого несколько дней назад Джин запечатлел на диване в квартире Юнги, передернул плечами, которые тут же оказались в руках Тэхена, который… поцеловал его? В губы? Так просто? — Тэ, что это такое? — Джин не мог определиться со своей реакцией. — Добрый день, мистер Ким. — молодой человек с пепельными волосами, поддерживаемый за руку Тэхеном, который пытался успокоить Джина своим взглядом и активной мимикой, подошел к его рабочему столу. — Меня зовут Чимин. Раньше я был розововолосым. Уверен, вы давно хотели со мной познакомиться. Чимин протянул руку, и Джин чисто машинально пожал ее. — Ааа… — Джин растерянно наблюдал за тем, как Тэхен свободно присел на одно колено Чимина, пока тот крепко за него схватился, явно испытывая неявно демонстрируемое волнение. — Мы вместе. Я люблю Ким Тэхена. Да, Ким Тэхена, а не Мин Юнги. С Юнги у нас всегда были чисто деловые отношения, которые теперь превратились в дружеские. В дружеские, но не романтические. То, что вам сказал хозяин квартиры — лично мной придуманная легенда, чтобы мой риелтор не заподозрил подвох. — Подвох? — Сердце Джина остановилось, позволив мозгу более тщательно обработать поступающую информацию. — Да. Знаете, у меня есть определенный образ, по которому меня узнают и который позволял мне так просто втираться в доверие. И который, к слову, терпеть не может Юнги, но он потом расскажет вам о своих впечатлениях лично. Так вот, согласно этому образу я веду довольно свободный образ жизни, и единственный способ не вызывать вопросы по поводу снятия жилья для постороннего парня — сказать, что он мой любовник. Только и всего. Я был вынужден обратиться к своему риэлтору, потому что квартиру нужно было раздобыть как можно быстрее, а условия были специфичными и… В общем, сами бы мы не справились. — То есть… — Я не должен был это говорить и при случае мне обязательно за это прилетит по ушам, но… — Чимин нагнулся ближе к столу и Джину. — Он даже спал в вашей футболке, так раскаивался и скучал. Он до сих пор раскаивается. И сидит на диете, полностью исключив из своей жизни еду и сон. Джин уже собирался что-то сказать, когда зазвонил его служебный телефон. — Да, алло. Что? Кто? — Кажется, Джина нельзя было удивить больше, но по его стремительно вылезающим из орбит глазам стало понятно, что можно. — Ты зарегистрировал его? Хорошо, приведи. Нет, наручники не нужны. — Джин, что такое? - Тэхен, заметив крайнее волнение на лице своего начальника, теперь немного обеспокоенно смотрел на него. — Кажется, мы раскрыли еще одно дело. Точнее, два.– однако на лице Джина не было воодушевления. Через несколько минут дверь его кабинета открылась, также как от удивления открылся рот Чимина. — Оу, здесь что, сеанс групповой терапии? В таком случае, я очень надеюсь на аплодисменты, после того, как представлюсь. — Юнги?! Какого... хуя?! — Чимин, позабыв что на его колене была самая дорогая его сердцу задница, резко встал.